3

Ещё до того, как два войска слились в одно побоище, в первом ряду французской кавалерии Карлу померещился Луи. То был, конечно, не Луи, и даже не человек, похожий на Луи хотя бы как кузен на кузину. Удивительно, что Карлу достался тот уникальный ракурс – освещение, удаление, противоестественная мимика атакующего, который делал из некоего Арнольда Вере даже не фоторобот, а точную копию Луи. Объясняя это дело, Жануарий не исключил бы вмешательства сверхъестественных сил.

Карл в этом вмешательстве тоже не усомнился по одной причине – сегодня утром у него уже были четыре сеанса узнавания, которым он сначала не придал, а потом придал сразу больше, чем нужно, значения.

Престарелый английский лучник в полрта улыбнулся ему и подмигнул в точности так, как это любила делать покойная матушка Изабелла.

Тевтонский ксендз без имени был запущенным близнецом холеного Жермона Д’Авье. Интересно, он ещё жив или его уже превратили в монументальную скульптуру и показывают солидным турецким туристам в родосской галерее?

Наконец, снова какой-то лучник, совсем молоденький парень, имел сходство с ним самим в бытность графом Шароле на том самом медальоне, с которым потом не расставался батюшка Филипп и который он едва не посеял, когда укладывал Шато де ла Брийо на спину скотине, что отвезла рубаку в предпоследний путь.

И, наконец, какое-то плохо вооруженное ничтожество из арьербана. Карл не мог понять, на кого оно (он?) так похоже, но что его двойника он тоже знал, сомнений не было. Ах да, это Бало, подмастерье искушенного Рогира.

Наконец-то французы, бургунды и англичане слились воедино. Не так, как сливаются капельки ртути, но как лимонный сок и парное молоко – скоро будет творог.