1

Замок Орв был освещён не хуже операционной. Антициклон, новый снег, безоблачные выси, проницаемые до седьмого трансфизического уровня.

Гвискар взбивал мыльную пену бритвенным помазком. Гибор завтракала рахат-лукумом, который полчаса назад был преподнесен ей бароном д’Орв. Её босые ноги непринужденно опирались о край обеденного стола. Гвискар и Гибор были в настроении.

– Знаешь, милый, – рассуждала Гибор, облизывая палец. – Из-за этой сладкой тянучки вспоминается Гранада.

– Не люблю вспоминать Гранаду, – бреясь, Гвискар почти касался носом зеркала, висящего на стене. Он был близорук.

– Я тоже. Но сегодня она мне сама с утра вспоминается и, надо сказать, мне очень стыдно.

– Ладно там, «стыдно»! Стыдно у кого видно, – утешил её Гвискар, добросовестно соскребая пену от скулы к подбородку. – Можно подумать, были варианты.

– Да нет, мне не за всё стыдно. А только за один, так сказать, эпизод.

– Ну-ну? – Гвискар сполоснул бритву в тазике и снова приник к зеркалу.

– Помнишь, как мы с тобой летали над обрывом, словно два Икара, а вся Гранада на нас глазела с завистью и восхищением?

– Летали. Ну?

– И как потом Али Зегрес и его молодая жена Фатима попробовали то же самое и убились, помнишь?

– Ну, – недовольно поджав губы, Гвискар обернулся к Гибор и сурово посмотрел на неё. Мол, «уберите камеру»!

– Так вот – у них были доверчивые, светлые лица. Когда они надевали крылья, они ни о чём не подозревали, для них это было вознесение, а не аттракцион. И мне уже тогда было не по себе от мысли, что они сейчас разобьются и это устроили я и ты. Можно было бы убить их и не так коварно, и не вдвоем, не разом…

– Немедленно прекращай этот треп, – перебил её Гвискар, лицо его было встревоженным. – Заладила.

– Да нет, ты сначала дослушай, – не унималась Гибор. – И я тогда подумала, что такое кощунство не проходит даром и что…

Гвискар снова поднес к лицу бритву и услышал, что лезвие бритвы едва слышно звенит. Этот металл был чувствительнее глиняного человека, но через секунду и сам Гвискар почувствовал чью-то опасную близость. Паранойя, наведенная маревом Гранады, или действительно кто-то внизу?

Но не успел Гвискар как следует прислушаться, насторожиться, подумать, как окно позади опало стеклянным ливнем, а зеркало в полуметре от его лица разлетелось на двадцать четыре тысячи сто двадцать шесть осколков.

В фанерной подкладке зеркала торчал арбалетный болт.