6

Луи добился аудиенции у Карла только под вечер, когда небеса вновь возрыдали по испепеленному Льежу.

– Ну, как поход?

– Спроси у Коммина, – вполне дружелюбно отмахнулся Карл. За этот день он уже пересказывал подробности своего вояжа дважды – жене и матери – и чуть было не оглох от грохота осадной артиллерии, эвоцированной образами собственного языка через множитель утренней грозы.

– И вообще не юли, – Карл изменил тон. – Ты меня своими письмами до того заманал, что я чуть сам не напился с твоим сучьим Эстеном. Всё хотел понять, что ты там мутишь.

Это была новость.

– Ты его видел под Льежем? – Луи действительно был удивлен, хотя особых оснований удивляться не было.

– Ну да, – пожал плечами Карл. – Во-первых, Людовик в нем души не чает, а во-вторых, у него в этом году служба началась с марта. Короче, это неважно, ты его лучше знаешь, ты и рассказывай.

– Послушай, Карл, – начал Луи, стараясь глядеть герцогу прямо в глаза. – Я тебе ещё в письмах намекал, что дело Эстена выеденного яйца не стоит. Это с одной стороны. Но с другой – есть одно обстоятельство, которое нельзя было доверять бумаге.

Карлу давно уже не говорили «ты». Карла очень давно не называли просто Карлом. И давно уже ему не смотрели в глаза так пристально. «Что ж, это не столь дурно», – признался себе Карл, заинтересованно заламывая бровь и тем поощряя Луи продолжать.

– Я видел в Азенкуре живого Мартина, – сказал Луи, не найдя лучших одежек для своих голых фактов.

– Какого Мартина? – непритворно нахмурился Карл, который с тех пор, как стал полновесным герцогом, взращивал и лелеял в себе любую и всякую забывчивость.

Так через три месяца Изабелла, услышав от хмурого поутру Карла «Мне снова приснился Луи», искренне изумится: «Какой Луи?»

– Мартина фон Остхофен, душа которого, по моему разумению, отлетела куда надо прямо с нашего фаблио. Я видел его живым и невредимым. И в подтверждение этих слов привез тебе вот это.

У Луи всё было подготовлено заранее. В руках Карла оказалась прядь белесых тонких волос и тяжеленный клок ломкой сверкающей шерсти.

– Это его волосы, – пояснил Луи. И, уже не в силах сдерживать нервный смешок, добавил:

– А это шерсть алмазного зайца, которым Мартин являлся, пока его не вылечили алхимией.

Карл тяжело вздохнул.

– И как Мартину это понравилось?

– Что именно? – не осмелился строить собственных предположений Луи.

– Когда ты драл у него из-под хвоста клок шерсти. Он не обиделся?

– Со спины, – поправил Луи бесцветным голосом. И, переживая окрыляющее облегчение зеленой смерти, добавил:

– Я думаю, имеет смысл пригласить Жануария. Он в этом понимает лучше нас.