Книга: Алый лев
Назад: Глава 42
Дальше: Глава 44

Глава 43

Ноттингем, май 1217 года

 

Изабель смогла заполучить внимание своего мужа, прибывшего с войском в Ноттингемский замок после победы при Линкольне, только спустя два часа. Но и тут они не остались наедине. Комната все равно была заполнена слугами и распорядителями, хлопотавшими, как рабочие пчелы в улье, но Изабель не обращала на них внимания. Она была целиком занята одним Вильгельмом. Легат хотел высосать из него все возможные сведения, как пиявка высасывает кровь из тела жертвы. Даже сейчас, когда он выслушал больше подробностей, чем мог переварить, он все равно не был удовлетворен. Хотя и признал с неохотой, что Маршалу нужно передохнуть перед ужином.
Когда Вильгельм только вошел в комнату, у нее внутри все перевернулось: настолько он был изможден, такой рассеянный был у него взгляд, то что все плыло перед его глазами, так ввалились его щеки, и такие темные, как чернила, тени залегли под скулами. Он ступал тяжело, словно к его ногам были привязаны гири. Победа при Линкольне была решающей, но наступил момент, когда торжество и радостное возбуждение, питавшие его все это время, уже не оказывали своего исцеляющего воздействия на его измученное тело.
— Тебе нужно поспать, — сказала она, помогая ему раздеться. Она отпустила оруженосцев и своих женщин: хотела оставить за собой право на эту близость.
— Я как раз об этом думаю, — согласился он. — Я знал, что легат — крепкий орешек, но не ожидал, что придется заново пережить всю линкольнскую битву.
Освобождая мужа от одежды, Изабель осматривала его тело. Плечи покрывали синяки, а по тому, как осторожно он ступал, можно было понять, что у него, по крайней мере, растяжение мышц. Жан рассказал ей, что он вел себя как обычно, отказавшись оставаться позади. На шее и на запястьях остались темные отметины. Там смазка с колец его кольчуги въелась в кожу.
— Ты не должен был уступать ему.
Вильгельм пожал плечами.
— Это вопрос политики — поддерживать его в добром расположении духа. Он перестанет быть таким требовательным, после того как он вдоволь обсосет все подробности, — Вильгельм ступил в приготовленную для него ванну, сел и с мягким стоном прислонился спиной к ее бортику.
Изабель принесла кусок белого мыла и принялась обтирать его мягкой льняной мочалкой. Вильгельм закрыл глаза и отдался на ее милость. Для нее это было еще одним подтверждением того, что он безумно устал, потому что обычно он сохранял независимость и мылся сам. Если только не собирался вовлечь ее в любовную игру, конечно. Но сейчас был явно не тот случай.
— Мне жаль, что так получилось с Томасом Перчем, — пробормотала она.
Его веки напряглись.
— Я был там, — сказал он. — Ничего нельзя было сделать. Это произошло в разгар битвы, упокой. Господи, его душу. По крайней мере, это была быстрая, честная смерть. Он сам бы такую выбрал.
Изабель вздохнула. Она предполагала, что и Вильгельм предпочел бы умереть так же, но думать об этом не хотелось.
— Что дальше? — спросила она после недолгого молчания.
Он ответил, не открывая глаз:
— Я приказал собраться в Чертси через пару недель. Посмотрим, что за это время предпримет Людовик. Половина его армии разбита, в Линкольне мы взяли немало пленных, и я уверен, что многие решат вернуться к нам. Пока Людовик был на коне, мятежникам могло казаться, что имеет смысл держаться за него, но теперь, скорее всего, море его сторонников обмелеет.
— Думаешь, он захочет поговорить о мире?
— Может захотеть. Я не думаю, что это будет легко, нам вообще ничто легко не дается, но, по крайней мере, мы движемся вперед, а не назад, — он приподнял веки и, несмотря на усталость, искоса с любопытством взглянул на нее. — Любовь моя, ты втайне поспорила с легатом, что сможешь допросить меня с большим пристрастием?
Изабель залилась краской, и он одарил ее широкой улыбкой:
— Хотя вряд ли это так. Не могу вообразить себе священника из Рима натирающим мне спину мылом, пока я сижу в ванне.
Представив себе эту картину, Изабель рассмеялась.
— Я теперь не смогу сидеть рядом с ним за столом и не думать об этом! — укорила она мужа.
Тот тоже рассмеялся и стал почти похож на самого себя, а не на свою тень.
— Он просто подумает, что от радости, что твой муж вернулся целым, невредимым и увенчанным победой, ты превратилась во взбалмошную девчонку.
— И, может быть, будет прав, — ответила Изабель и протянула ему чашу с вином.
Он молча поднял бровь, но сделал глоток, довольно хмыкнув. Изабель рассказала ему, что под Ноттингемским замком и под городом прорыты пещеры, из-за которых его винным дворам завидуют все соседи, потому что условия хранения там идеальные. Она говорила об обычных, бытовых вещах, продолжая ухаживать за ним, и к тому моменту, когда он поднялся из ванны и первая чаша вина была уже осушена, а вторая — на полпути к этому, синева у него под глазами спала, и взгляд больше не был безжизненным. Но, несмотря на это, Изабель уложила его на постель, уже после того как он оделся.
— Я скажу тебе, когда прозвучит сигнал к ужину, — прошептала она, убеждая его. — Тебе не повредит немного отдохнуть.
С мгновение ей казалось, что Вильгельм заупрямится и откажется, но он со вздохом сдался и откинулся назад, закрыв глаза и положив руки под голову. Изабель склонилась вперед, чтобы освободить занавеси полога. Ему было необходимо немного побыть одному.
— Можешь переброситься парой слов с Гилбертом де Клером и сказать мне, что ты о нем думаешь, — пробормотал он.
— Зачем?
— Было бы полезно привязать его к нам, а Беллу пора выдавать замуж.
Она смотрела на него, ожидая дальнейших пояснений, но он либо уснул, либо притворился спящим. Изабель, нахмурившись, задернула полог и сделала знак остальным, находившимся в покоях, заниматься своими делами тихо, чтобы Вильгельм мог немного поспать. Гилберт де Клер, граф Хертфордский и Глостерский, был одним из лордов-мятежников, взятых в плен в Линкольне. Она мало его знала, хотя и была его дальней родственницей. Недавно он получил в наследство графство своего отца, а, владея еще и Глостером, де Клер стал и богат, и влиятелен.
Изабель в задумчивости вышла из своих покоев и пошла в комнату, где под неофициальным домашним арестом находился со своей ближайшей свитой граф Гилберт. Он держал свое слово, и было маловероятно, что граф внезапно предпримет попытку побега. Как только договорятся о выкупе, он будет волен уйти или остаться.
Когда Изабель вошла в комнату, де Клер стащил свое длинное тело с подоконника и вежливо поклонился ей. У него были правильные, приятные черты лица. Широкий лоб, высокие скулы, вьющиеся волосы, рыжие, как у истинного де Клера, а на лице веснушки — частое украшение рыжих.
— Миледи, — у него был такой низкий голос, что казалось, будто он поднимается откуда-то из сапог, но звучал он приятно.
Изабель слегка наклонила голову:
— Милорд, я пришла проверить, есть ли у вас все необходимое.
В его глазах цвета янтаря с берега Балтики с зелеными прожилками вспыхнули искорки невеселой усмешки. Сколько ему лет? Должно быть, сильно за тридцать, подумала она. Один из самых влиятельных графов и праправнук короля Генриха первого.
— Возможно, не все, чего мне хотелось бы, леди Маршал, но не ваше гостеприимство тому виной.
— Поскольку вы опустили свой меч перед моим мужем, вы наш гость, а не враг, — учтиво вымолвила она, — но, даже будь вы врагом, мы все равно обращались бы с вами уважительно.
— Я не сомневаюсь, что в вашем доме так и было бы, миледи, — он указал на каменную скамью перед окном. — Вы присядете?
Изабель помедлила, потом согласилась. Он занял место на противоположной скамье, сложив руки между коленями. Она заметила, что ногти у него подстрижены, а одежда, хоть и измята, но чиста. На шее граф носил золотой крест, украшенный драгоценными камнями, а плащ был приколот к плечу брошью, выполненной в том же стиле.
— Миледи, простите мне мою прямоту, но у меня сложилось впечатление, что меня рассматривают и оценивают с пристрастием, как заводчик разглядывает яйца жеребца на деревенской ярмарке.
Изабель покраснела. «Умен!» — подумала она. Пожалуй, даже весьма умен, если только она чем-нибудь не выдала себя. Внезапно она поняла, что он может подумать, будто она заигрывает с ним, и ее щеки запылали. Она собралась, выпрямилась, сложила руки на коленях и сказала:
— Милорд, вы один из наиболее знатных заложников моего мужа. Мой отец был родственником вашего дедушки. Теперь, когда вы стали графом Хертфордским и Глостерским, вы будете вынуждены общаться с моим мужем. Всегда хорошо знать, кто твои соседи.
— Особенно, если сражаешься против них, — лукаво добавил он.
— Нужно думать о будущем.
— Ах, о будущем, — он смерил ее понимающим взглядом. — У вас есть какое-то предложение?
Изабель покачала головой:
— Пока нет, милорд, но мой муж, возможно, захочет… В зависимости от обстоятельств и реакции тех, кто в это вовлечен.
— Ах, вот оно что, — сказал он и откинулся назад, скрестив ноги. — В таком случае, если я в это вовлечен, надеюсь, я отреагировал правильно.
— Вы определенно дали мне пищу для размышлений, — ответила Изабель.
Назад: Глава 42
Дальше: Глава 44