Шаги гулко отдавались в темном туннеле. Мерцали факелы.

Впереди шагали Тибальд Годин и сенешаль. Позади них двенадцать сержантов толкали ручные тележки с имуществом Темпла. Казна, священные реликвии, золотые потиры, чаши, кубки, кольца и книги. Следом шли сорок два рыцаря, двадцать семь сержантов и несколько капелланов. Замыкали шествие больше сотни беженцев. Уилл молча двигался, напряженно глядя перед собой. Слева шел Робер со свежим шрамом на лбу. Справа Саймон, осунувшийся, бледный. Время от времени он оглядывался на Роуз. Девочка шла в том же самом дорожном плаще, крепко держась за руку Илии. Обожженную руку лекарь ей залечил и перевязал. За все время она произнесла всего несколько слов.

Уилл тоже оглянулся на Роуз. Встретил ее оцепенелый взгляд и отвернулся. Когда миновали первые моменты радости, он обнаружил, что, глядя на нее, видит Элвин. Оказывается, Роуз была необыкновенно похожа на мать. Удивительно, как он этого прежде не замечал. Лицо, глаза, волосы, мимика. Он знал, что со временем привыкнет, но сейчас смотреть на дочку было больно.

После падения Акры минуло семь дней. Столица крестоносцев умерла вместе с мечтой христиан о Святой земле. Бойня в городе продолжалась до захода солнца. Небо заволокла пелена черного дыма, улицы были усыпаны мертвецами. Некогда цветущая Акра превратилась в братскую могилу. Окровавленные трупы детей лежали рядом с обезглавленными матерями, которых перед смертью мамлюки жестоко изнасиловали, дальше валялись зарубленные мужчины. Вдоль стен, у ворот и у входов в башни всюду были навалены трупы рыцарей вперемежку с мамлюками, бедуинами и сирийцами. Знаменосцы по-прежнему не выпускали из рук флаги, вяло колышущиеся над грудами мертвецов. Дозор мамлюков обходил город, приканчивая раненых.

К вечеру в небе начали собираться стервятники. Немногие выжившие бродили среди дымящихся руин, пытаясь где-нибудь укрыться от мародеров. Султан Халил усмирил большинство войска, но особенно остервеневшие, обезумевшие от крови мамлюки еще продолжали бесчинствовать. Дома, палаццо, церкви и магазины уже были разграблены, но они обходили их в надежде поживиться. Расположившийся в королевском дворце Халил приказал эмирам приструнить своих людей. Улицы патрулировали отряды в поисках выживших. Богатым удалось откупиться. Молодых женщин и детей согнали к фургонам для невольников. Пока не покорились мамлюкам только три крепости — госпитальеров, тевтонцев и тамплиеров. В каждой укрылись много беженцев.

Уилл стоял у окна в покоях великого магистра, прислушиваясь к звукам, доносившимся из города. Его тронул за плечо Дзаккария. Они подошли к постели Гийома де Боже, над которым склонился капеллан. Великий магистр Темпла испустил последний вздох. По пути в прицепторий он потерял много крови и пришел в сознание всего на несколько минут. Спросил, как город. Тибальд Годин ответил, что город пал. По щеке великого магистра скатилась слеза. Он откинулся на подушки, закрыл глаза и больше не открывал. За стенами тем временем продолжалась резня. Гийома де Боже похоронили утром в саду прицептория. Дзаккария на погребении не присутствовал. После кончины великого магистра он вывел небольшой отряд рыцарей, включая укрывшихся в Темпле нескольких госпитальеров. Из этого отряда уцелел лишь один, который рассказал, что они истребили больше сотни мамлюков, выкрикивая имя великого магистра.

На следующий день после того, как копатели-наккабуны сделали подкоп иод стенами, сдались крепости госпитальеров и тевтонцев. Султан Халил согласился помиловать пленников. Темпл пока держался, и каждую ночь по подземному туннелю к отплывающим на Кипр кораблям выводили группу беженцев. Остановить это мамлюки не могли. Своих судов у них не было, а любой дозор, отважившийся появиться в порту, франки обстреливали камнями с кораблей, стоящих во внешней гавани. Вскоре Халил махнул на порт рукой, понимая, что тамплиеры долго без воды и продовольствия не продержатся. Так оно и случилось. Через неделю после смерти великого магистра Темпл решил сдаваться. Перед тем как послать весть Халилу, маршал Пьер де Севри приказал Тибальду Годину вывезти казну ордена на последнем корабле тамплиеров.

Вначале из туннеля на пристань вышли несколько рыцарей и сержантов, чтобы расправиться с небольшим дозором мамлюков. Все было сделано быстро и тихо, после чего появились остальные. На «Фениксе» зажглись сигнальные фонари.

Уилл задержался у ворот.

— Чего ты ждешь, коммандор? — спросил сенешаль.

— Я прошу вас пойти с нами, сэр, — пробормотал Уилл.

Сенешаль повернулся к стоявшим рядом рыцарям:

— Возвращайтесь. — Затем посмотрел на Уилла. — Мое место здесь, с маршалом и остальными.

— Но мамлюки вас убьют или бросят в тюрьму.

— Ну и пусть, — прохрипел сенешаль. — Я старик, моя жизнь закончилась. А твоя нет. Тебя ждут впереди дела.

— Но все кончено, — уныло проговорил Уилл. — Святую землю мы потеряли. У «АнимаТемпли» больше нет цели.

Сенешаль прищурился:

— Ты ошибаешься. Мы просто ушли с Востока, но Темпл существует. И сейчас очень опасное время. Неизвестно, кто заменит великого магистра, кто встанет у руля. Твоя миссия — оберегать орден от низких душой. От тех, кто захочет использовать Темпл для своей корысти. А второе назначение братства, сохранять мир, оно осталось. На Западе мир нужен не меньше, чем на Заморских землях. Коммандор, там на тронах сидят бесчестные монархи. Подлые, рвущиеся к господству. Они готовы погубить свой народ, лишь бы достичь цели. И тебе придется усердствовать в борьбе с алчностью и невежеством. — Сенешаль замолк. — Вот почему ты и Робер де Пари должны отплыть на этом корабле. А мы остаемся, Кемпбелл, в надежде, что наши жертвы не будут напрасны. Иди.

Проводив сенешаля взглядом, Уилл двинулся вдоль пристани. Лицо холодил ночной ветерок, вдали грохотал прибой.

В суровой, мрачной тишине султан аль-Ашраф Халил наблюдал, как из Темпла выводят пленников. Лучи закатного солнца окрашивали в красноватые тона развалины стены, обрушившейся днем из-за подкопа. В брешь проникли две тысячи конников, которые сломили сопротивление оставшихся в крепости рыцарей. Султан Халил отказался вести с тамплиерами переговоры.

Со взятием Темпла завершилось падение Акры. К мусульманам вернулась первая крепость, захваченная крестоносцами двести лет назад. Тир, куда Халил послал один полк, был взят почти без боя. Люди не стали дожидаться расправы мамлюков. Они отплыли на кораблях, как только увидели на горизонте покров дыма, поднимающийся над Акрой. Судьбу Тира скоро разделят Сидон, Бейрут и Хайфа. И завоеватели-христиане наконец перестанут властвовать на этих землях, где они превратили мечети в церкви, а мусульман в рабов. Халил победил. Воины славили его имя, называли Мечом Аллаха, уничтожившим неверных. Халил был доволен и горд. Все закончилось. Он сделал что хотел. Теперь, когда христиане изгнаны, можно сосредоточить все силы на монголах без боязни, что они объединятся. Халил закончил дело Саладина и Бейбарса, удалил остатки яда из незаживающей раны, нанесенной франками двести лет назад. Освободил свой народ. Все кончено. Наконец-то.

Однако радость победы сейчас омрачал смрад смерти, которым веяло с улиц Акры. Султану аль-Ашрафу Халилу наскучило смотреть на с трудом передвигающих ноги обреченных тамплиеров. Он повернулся и двинулся прочь от развалин Темпла.

На палубе «Феникса» не было свободного места. Беженцы, в основном женщины и дети, постепенно отходя от пережитого ужаса, начали разговаривать друг с другом, утешать. Потерявшие все люди снова обретали надежду. Впереди их ждала жизнь. Какая, сейчас было не важно. Главное, жизнь.

Уилл стоял у борта. Разглядывал лежащее на ладони золотое кольцо. Вспоминал, как Элвин надевала ему на палец, чуть подтолкнув, когда оно застряло посередине. Он много лет носил кольцо на груди рядом с иконкой Святого Георгия и только теперь снял. Его потрясла гибель Элвин, но не меньше он страдал от ее измены. Страдал, зная, что должен это в себе подавить.

Три дня назад Уилл, не обращая внимания на любопытные взгляды рыцарей, сел с Роуз на корме и попросил ее рассказать, что происходило в доме. Поначалу Роуз отказывалась, говорила, что ей больно об этом думать и она ничего не помнит. Но Уилл был терпелив и настойчив, и Роуз в конце концов добросовестно воспроизвела все, что видела и слышала, хотя многого не понимала. Вот теперь предательство Гарина предстало во всей полноте. И нападение наемников в Онфлере, и попытка захватить Черный камень. Но самое главное, Уилл теперь узнал, кто его настоящий враг.

Не Гарин, жалкая ничтожная пешка, а король Эдуард. Вот кто оказался истинным предателем, виновником всех бед. Волк в овчарне, назвавшийся ее хранителем. Могучий и коварный враг.

Сенешаль прав. Миссия «Анима Темпли» не выполнена и еще долго не будет. И он, которого выбрал Эврар, не допустит, чтобы братство перестало существовать. Но для этого надо продолжать жить. Уилл нежно поцеловал кольцо и бросил в море. Оно долго крутилось, вспыхивая на солнце, прежде чем упасть в воду и исчезнуть под волнами.

Рядом встал Саймон. Уперся руками в борт галеры.

— Роуз проснулась внизу. Спрашивает тебя.

— Сейчас иду.

Уилл почувствовал, как тугой комок внутри начинает рассасываться. Нет, он не один. У него кое-что осталось. Роуз, которую он любил и будет любить всегда, даже если точно не известно, что она его дочь. У него остались Саймон, и Робер, и где-то там в Шотландии еще родня. В кошеле лежало сложенное письмо от сестры Изенды.

Шотландия — озера, моховые болота, дожди.

Уилл повернулся спиной к Востоку. Посмотрел в сторону дома, где врага ждет отмщение.