Черная Орхидея стоял неподалеку от Фондако-деи-Тедески, между площадью Сан-Марко и Риальто. Расположенные неподалеку от рынков, склады Фондако занимали на Гранд-канале стратегическую позицию. Как и многие венецианские дома, здание подверглось воздействию времени: после пожара 1508 года дворец был полностью реконструирован. Пьетро находился во внутреннем дворике, в конце одной из аркадных галерей, под решетчатым потолком. И, стоя у выходящей на канал двери, горячо спорил с человеком в маске и черном плаще. Агенты дворца и Уголовного суда вкупе с военными подразделениями максимально скрытно патрулировали улицы города. Пьетро же решил обойтись без маскировки и ходить открыто, надеясь, в свою очередь, послужить приманкой и спровоцировать противника на ошибку. Усиленные военные иатрули поставили в Арсенале, у Риальто, во Дворце дожа и здесь, в Фондако. Тут находились человек пятьдесят резерва, а также оружие, бочки с порохом и боевые припасы. И такие маленькие укрепрайоны создали практически по всей Венеции. Жители города и не подозревали, что фактически сидят на бочке с порохом. Положение было сложным, чтобы не сказать взрывоопасным. Закончив разговор с коллегой, Пьетро поправил шляпу и цветок в петлице, забросил плащ за спину и двинулся в направлении Сан-Бартоломео.

И тут же окунулся в городской шум и оживление.

Последний разговор с Рикардо Пави был весьма горячим, а ночь выдалась ужасной. Пьетро удалось поспать от силы час. Но сейчас больше чем когда-либо нужно быть бдительным. Черная Орхидея разгуливал по улочкам, выслеживая малейшее движение. Две тысячи таких, как он, ходили сегодня по Светлейшей, готовые разогнать подозрительные компании и обыскать заподозренных в незаконном ношении оружия под маскарадным костюмом. По улицам гуляли ни о чем не подозревающие толпы горожан, а власти тем временем пребывали в страшном напряжении. Не желая испортить праздник, они вынужденно вели скрытую игру. Агенты республики старались быть вежливыми, выдавливая из себя улыбку (быстро сменяющуюся мрачной миной) и отвечая на радостные восклицания столь же радостно. Торговые и адвокатские конторы закрылись. Даже в самом дворце, битком набитом вооруженными людьми, озаботились тем, чтобы перекрыть всякий доступ к кабинетам. Пьетро ненадолго остановился возле Риальто. Вокруг моста солдаты в маскарадных костюмах делали вид, будто режутся в карты, ведут беседы, разглядывают прохожих, а некоторые, в лохмотьях, и вовсе клянчили подаяние. Пьетро сперва подошел к стоявшей неподвижно под аркой молодой женщине. Вот уже несколько часов она со спрятанным под плащом кинжалом спокойно следила за передвижениями людей. Пьетро перекинулся с ней парой слов.

— Пока все спокойно, кавалер! — сказала она, постукивая веером по подбородку.

Затем, чуть позже, он увидел другую женщину в полумаске и с мушкой в уголке рта. Проигрывая веером, она демонстрировала свой бюст. Симпатичную мордашку обрамляла роскошная кудрявая шевелюра. Во дворцовых коридорах ее называли Дамой Червей.

И она только что подала сигнал о присутствии Минотавра.

Но тот уже исчез из поля зрения.

«Его надо найти».

Чуть дальше мужчина в черном плаще и повязкой на глазу затесался среди игроков в лото. Суть игры сводилась к тому, чтобы вытащить из мешочка фишки либо с цифрами, либо с фигурами — Смерть, Дьявол, Солнце, Луна, Мир — и выиграть несколько вкусных оладий. Пьетро встал рядом с одноглазым и некоторое время молча наблюдал за игрой. Жадные руки лезли в мешочек, и когда фишка открывалась, раздавался либо радостный, либо разочарованный вопль.

— Не желаете сыграть, мессир? — раздался чей-то голос.

Пьетро машинально дал монетку, тихо пробормотав несколько слов своему соседу. Затем в свой черед сунул руку в мешочек и, доставая фишку, заметил, как одноглазый куда-то показывает пальцем.

И тогда Виравольта увидел Минотавра.

Он стоял буквально в нескольких метрах, застыв в высокомерной позе, и пренебрежительно смотрел на него из-под своей маски. Пьетро нахмурился.

— Ну? Ну! — тормошили его игроки, но голоса их доносились будто издалека.

Виравольта разжал ладонь, не глядя на фишку.

— Смерть! Смерть! Не будет вам оладушек, мессир…

Но игра Пьетро уже совершенно не интересовала. Он следил за Минотавром. Тот не двигался, лишь медленно склонил голову. Из-за угла Мерчерии показалась группа солдат. Минотавр резко обернулся и быстро направился в противоположном направлении.

Заинтересованный, Пьетро последовал за ним.

По одной улице, затем по другой. Минотавр вроде бы направлялся в сторону площади Сан-Марко. В какой-то момент, обернувшись, он, кажется, заметил Пьетро и ускорил шаг. Пьетро не отставал. Довольно быстро они оказались на площади деи Леони, позади дворца. Здесь народ состязался в силе. Каждый район Венеции выдвинул свою команду для строительства акробатических пирамид. Кастелляни — от центральных приходов, находившихся вокруг Кастелло, николотти — от окраинных, начиная с Сан-Николо до Дорсодуро. Береты и красные пояса на первых, береты и черные пояса на вторых. Акробаты-любители состязались здесь в храбрости. Они вставали друг на друга, и каждый очередной «этаж» зрители встречали громом аплодисментов. Пьетро не сводил с Минотавра глаз. Этот монстр в странном наряде не зря привлек его внимание. И наверняка не случайно ему показался.

Выругавшись, Пьетро ввинтился в толпу, боясь в любой момент потерять Минотавра из виду. И увидел, как тот покидает площадь с другой стороны. Чуть поколебавшись, Виравольта решил не обходить сгрудившуюся тут ораву, а прямиком пробиться через центр площади. И невольно толкнул николотти, служившего опорой для одной из состязавшихся пирамид, выстраивающих уже четвертый «этаж». Тот вскрикнул и выругался, пытаясь удержать равновесие. Пирамида дрогнула. Едва выпрямившийся юноша на самом верху снова согнул колени, как почувствовал, что конструкцию повело вправо. В отчаянной попытке удержаться он замахал руками и ухватился за соседа… И тут все построение качнулось, будто маятник — вправо, потом влево под изумленные возгласы зевак. А затем пирамида рассыпалась как карточный домик. Перепуганная толпа в едином порыве кинулась ловить падающих друг за другом акробатов, образуя кучу малу. Но фатальная ошибка Пьетро не осталась незамеченной. Некоторые зрители попытались перекрыть ему путь. Черная Орхидея, взревев, принялся отбиваться как одержимый. Кулак Виравольты со всей силы впечатался в физиономию пытавшегося его удержать мужчины, и, пользуясь всеобщей неразберихой и удивлением, Пьетро рывком высвободился, кинувшись в сторону площади Сан-Марко, до которой осталось совсем немного.

Едва он добежал до площади, как его остановила ясноглазая загорелая девчушка:

— Здрасте! Мы ученицы из Святой Троицы!

«Ох, только не сейчас!»

Девчушка протягивала картонную коробочку с прорезью, позвякивая содержимым. Стайка малышек веселилась, собирая у добрых прихожан подношения. Дети были либо в монашеских одеяниях, либо в белых блузках и синих юбках, с собранными в узел волосами.

— Мессир! Для маленьких учениц Свя…

Пьетро бросил монетку в коробочку и, отстранив девочку, умчался вслед за Минотавром.

На площади царило еще большее оживление. Дож предстал перед народом с балкона базилики Сан-Марко, чтобы торжественно объявить об официальном начале празднования Вознесения. Профессиональные цеха маршировали во всей своей красе, неся изображения святых, статуи и реликвии. Но одна из колонн превосходила по красоте все остальные: Гильдия стеклодувов Мурано. Стараясь не упустить Минотавра, Пьетро увидел юного Таццио, сына покойного Федерико Спадетти. И это мимолетное зрелище его несказанно обрадовало. Таццио стоял на разукрашенной повозке, а рядом с ним находилась молодая женщина в сверкающем стеклянном платье, раскрасневшаяся и сияющая улыбкой, словно переливающаяся всеми цветами радуги пришелица из другого мира. Наверняка Виравольта не единственный так подумал, потому что вокруг раздавались восхищенные восклицания и аплодисменты. А стоявшая на повозке обольстительная нимфа, чей божественный лоб венчала диадема, махала рукой. Не та ли это Северина, упомянутая Спадетти во время тогдашнего разговора на Мурано, которую так отчаянно жаждал Таццио? «Немудрено в такую влюбиться», — мысленно хмыкнул Пьетро. Северина была неотразима в своем сверкающем хрустальном облачении с опаловой каймой, жемчужным поясом, пряжкой в форме звезды и филигранным воротничком, в котором отражались Дворец дожа, возносящаяся к небу Кампанила, возвышавшийся над лагуной крылатый лев и лица очарованной толпы. Да, в этом сияющем великолепии отражалась вся история Венеции, искрящейся разноцветным фейерверком.

А Северина, улыбаясь, продолжала махать рукой.

Рядом с ней стоял молодой воздыхатель Таццио, светловолосый ангел с бледным лицом. Адонис, взирающий на солнце, или Аполлон, управляющий колесницей, бросающий вызов своим прообразам. Держа цеховой стяг, Таццио сохранял мрачный вид, резко контрастирующий с сияющей улыбкой Северины. Он по-прежнему носил траурные одежды: длинный плащ с расшитыми золотом рукавами поверх черного камзола. Юноша гордо вскинул голову, словно стоял на носу корабля, а за ним шествовали две тысячи работников гильдии с цеховыми стягами и знаменами. Желтые молоты и компасы на пурпурном фоне, ревущие хищники на белых и черных флажках — длиннющая процессия тянулась от площади до Арсенала на Рива Ка'ди Дио. Вскоре повозка Таццио доехала до трибуны на базилике и остановилась. Прижав руку к сердцу, юноша почтительно поклонился. Под знаменитыми украшавшими балкон буцефалами находился его светлость дож Венеции. Он жестом велел молодому человеку выпрямиться. Тот подчинился и указал на прекрасную Северину и хрустальное платье. Снова раздался гром аплодисментов. В ответ Франческо Лоредано взял из подставленной корзины горсть цветов и осыпал ими молодую пару. Затем показал народу медаль с золотыми лучами, которую вечером Таццио получит из его рук. Молодой человек расслабился и, обменявшись с Севериной искренней улыбкой, поцеловал девушку в губы.

Пьетро же тем временем продолжал искать Минотавра. И наконец обнаружил. Тот находился по другую сторону процессии. После официальных приветствий у базилики ее путь лежал мимо прокураций, затем вокруг площади, вдоль деревянных подмостков, возведенных по случаю праздника, и обратно к причалам через Пьяццетту. Так что теперь Пьетро и странного персонажа, которого он преследовал, разделяла бесчисленная толпа. Мужчины неподвижно взирали друг на друга поверх голов участников парада. Время будто застыло. Так они и стояли: загадочный рогатый монстр, возвышавшийся над двумя куртизанками в масках, и охотник со спрятанным под плащом оружием, выжидающий подходящий для прыжка момент… Наконец прошли последние профессиональные братства, и Пьетро, решив, что время пришло, бросился вперед. Но освободившееся на миг пространство быстро заполнилось людьми, пристроившимися в хвост шествию цехов и продолжавшими их чествовать. Пьетро тут же зажали в тиски, сжимавшиеся все сильнее. А Минотавр снова исчез из виду. Виравольта же еще довольно долго пытался протиснуться сквозь непроницаемую толпу веселящихся венецианцев, неумолимо тащивших его в сторону прокураций.

С самого утра служили многочисленные мессы. По всему городу вовсю звонили колокола. Вернувшийся ненадолго во дворец Франческо Лоредано появился снова и вместе с командующим Арсенала уселся в огромное кресло, которое несли носильщики. Это вызвало очередной взрыв восторга у многотысячной толпы. Дож бросал в толпу монетки, напоминая этим жестом о церемонии своего возведения на престол. Следующие за ним раздавали хлеб и вино. Среди мельтешащих перед ним голов и рук Пьетро мельком увидел суровое лицо главы Уголовного суда Рикардо Пави, сопровождавшего со своими людьми личную гвардию дожа, окружившую кресло. Под аркадами прокураций шли свои развлечения. Дворцовые «бедняжки», двенадцать всем известных старух — бывшие служанки, впавшие в нищету, — в кои-то веки получали большое подаяние, одновременно отгоняя конкуренток, привлеченных сюда той же надобностью. Этим вечером дворец осветят факелы. На большом балу соберется венецианская и иностранная знать, над Венецией расцветут огни фейерверков, а на Сан-Марко будет светло как днем.

Пьетро отчаянно работал локтями, пытаясь выбраться из этого хаоса под крики: «Эй, полегче, милейший!», «Эй, вы тут не один!», «Спокойней, кавалер!»… Время от времени он вставал на цыпочки, в тщетной надежде обнаружить Минотавра. На сей раз тот и впрямь бесследно исчез. Вдалеке, на углу дворца, удалялось кресло дожа… Должно быть, его светлость отправился в Арсенал, где спустят на воду «Буцентавра», его парадную галеру. Но вдруг что-то произойдет по дороге, до того как дож доберется до лагуны? Пьетро вновь разразился ругательствами. Под прокурациями тянулись деревянные крытые проходы до самого дворца. Виравольта со всей возможной скоростью продирался по ним против движения толпы, мимо череды лавок, где продавали кружева, картины, драгоценности и стекло. Бесконечный поток слишком долго тащил его за собой, затрудняя каждый шаг. Ругань сыпалась на него со всех сторон.

И тут Пьетро внезапно замер.

Под его ногами, как по волшебству, оказалась маска.

Маска Минотавра.

Он тут же ее поднял. И, увидев прикрепленную к внутренней стороне записку, лихорадочно схватил ее.

Пьетро, нервничая все сильнее, еще раз огляделся.

И тут его внезапно осенило. И помогла ему в этом возведенная на площади арена, вокруг которой прошли цеха. На самом деле это был своего рода большой амфитеатр, построенный для праздника, копирующий амфитеатр Тита в Риме. Началось очередное шествие, состоящее из сорока восьми персонажей в масках, представляющих дружественные Венеции страны. Венгрия, Англия, Швейцария, Испания раскланивались с публикой, прежде чем уйти через деревянный портал. А по периметру арены другие персонажи, уже комические, играли на трубах и барабанах. Слышались мычание и лай. Через несколько мгновений начнется охота на быка в центре амфитеатра. Двести могучих животных с валящим из ноздрей паром будут сменяться тут весь день, завтра и послезавтра. И в мозгу Пьетро по странной ассоциации возникла мысль о жертвенном быке. Его взгляд метался с одного конца площади Сан-Марко на другой, а он не знал, куда бежать и за что хвататься.

А потом вдруг услышал череду свистящих звуков.

Пьетро сейчас находился на углу Сан-Марко и Пьяццетты и смотрел на Кампанилу. Неподалеку начала собираться группа, соперничающая с той, что скопилась у амфитеатра. Пьетро нахмурился.

Смертельный прыжок!

Его еще называли «Полет турка». Опасная забава, во время которой рабочие Арсенала скользили по длинной проволоке, натянутой между Кампанилой и Дворцом дожа, исполняя при этом рискованные трюки. Иногда невезучие разбивались о фасад. На сей раз от Кампанилы тянули не одну, а четыре, нет, пять проволок, стреляя из арбалетов стрелами с прикрепленным к ним концом проволоки в балконы дворца, где другие рабочие ее надежно крепили.

Раздался свист, потом еще один.

«Да что за?..»

Увидев, как к проволокам приближаются первые фигуры в масках, Пьетро наконец сообразил, что происходит. Он поглядел на Кампанилу. Потом на дворец. И, несказанно изумившись сделанному открытию, пробормотал, заикаясь: «Но… но…», перебегая взглядом с верхушки башни на балконы, следя за происходящим. А затем под крики толпы внизу пять человек в черном скользнули по проволоке у него над головой.

«Полет турка».

И Пьетро понял, что это вовсе не работники Арсенала.

Так вот какой способ придумали Огненные птицы, чтобы проникнуть во дворец!

Огненные птицы!

Оринель из легиона Аббадонны, Галан из легиона Астарота, Магид из начал, Диралисен из властей и Азэаль из престолов. Сейчас они с огромной скоростью следовали друг за другом над головой Пьетро, пятерка за пятеркой, и встречались на балконах дворца. Его взгляд следил за ними, пока они скользили по проволоке с одного конца на другой на глазах у всей толпы, не имеющей представления о том, что на самом деле происходит. На крышах базилики возникли другие фигуры в капюшонах, а с противоположной стороны дворца с соседних домов натягивались новые проволоки. Пьетро в ужасе замер, наблюдая за разворачивающимся спектаклем. А вокруг него люди смеялись и показывали пальцем на акробатов! Пьетро поглядел на дворец, затем на набережные, где исчез дож в своем кресле. А потом откинул плащ и выудил маленькую кастрюльку с металлической ложкой. И застучал в нее со всей силы, привлекая внимание солдат, стоящих у Бумажных врат. Трое из них насмешливо смотрели на акробатов, ничего не понимая. Другой, более сообразительный, услышал звон и закричал, увидев Пьетро. Над площадью разнесся звон других кастрюль, затем раздался из-под прокураций, с Мерчерии и, наконец, нарастающим грохотом понесся отовсюду. Тревогу подняли! Пьетро недолго колебался между двумя разворачивающимися перед ним театрами военных действий. Присоединиться к гарнизону внутри дворца или бежать на помощь дожу?

Решив все же положиться на дворцовых солдат, он помчался к набережным.

Главное не опоздать!

Но, пробежав всего несколько метров, снова остановился.

В лагуне появился величественный силуэт «Буцентавра». Дож уже взошел на него вместе с сенаторами, благородными дамами и членами семей, которые, блистательно представив Светлейшую в иностранных королевских дворах, заслужили статус Всадников. «Негронна», представительская галера посла Франции, шла в кильватере. Но сам Пьер-Франсуа де Вилльдьё по приглашению Лоредано находился на «Буцентавре» рядом с дожем. Трон стоял на корме под огромным красным балдахином. Украшенный свойственной всем европейским княжествам исполинской символикой, он сиял золотом и пурпуром. Немейский лев соседствовал с головами Гидры, у подножия расположился бог Пан. Над троном в богато украшенных медальонах перечислялись по временам года и месяцам достоинства Венеции. Длинное повествование о славе республики: Истина, Любовь к Родине, Отвага и Щедрость, Знание, Бдительность, Честь, Скромность, Набожность, Вера, Чистота, Справедливость, Сила, Умеренность, Смирение, Милосердие вкупе с аллегориями науки и искусства и, наконец, наивысшее Великолепие. Крылатые львы Сан-Марко пересекались с эмблемами Арсенала и основных цехов Венеции: кузнецов, плотников, конопатчиков, творцов империи. Справедливость и Мир возвышались над символами, представляющими материковые реки Адидже и По, означавшие мирное господство Венеции на этих землях. Вокруг «Буцентавра» и «Негронны» сновали десятки яликов и гондол: обычных и церемониальных с восемью или десятью гребцами. Морские гондолы знати, победители последних регат, состязавшиеся в скорости. Но были и огромные морские суда, изображавшие китов, дельфинов или тритонов. Женщины в легкомысленных нарядах, лежа в раковинах, махали рукой толпе на берегу, с восторгом наблюдавшей за этим парадом. В искусственных гротах, инкрустированных водорослями и кораллами, из уст многочисленных русалок и вынырнувших из бездны монстров били фонтаны под надменным взором мускулистого Нептуна. Мало-помалу этот пестрый волшебный пейзаж принимал организованный вид. Суда занимали свое место, сближались друг с другом, выстраивались по размеру, чередуясь большие с маленькими. И тогда толпа смогла восторженно любоваться длинным строем барочных картинок, каждая из которых окружала какое-нибудь божество. Конечно, впереди всех была Венеция, но вскоре появились Марс, Юнона, Аполлон и Минерва. И наконец, Пегас, крылатый конь, вставший на дыбы, будто собираясь оторваться от воды и затмить солнце.

«Буцентавр» со своей армадой вышел в море.