Эпилог

Надпись на роскошной могиле Коссы, устроенной в баптистерии на средства Козимо Медичи зодчим Микелоццо и скульптором Донателло, изваявшим саму фигуру усопшего, гласит: «Здесь покоится прах Бальтазара Коссы, бывшего папы Иоанна XXIII».

От Коссы не осталось прямых наследников, сохранивших его фамилию, но в Провансе, много спустя, еще жили дворяне Косса, видимо, потомки Гаспара Коссы, адмирала-пирата. Да еще в своей замечательной книге «Образы Италии» П.П. Муратов говорит о выдающемся художнике феррарской школы, Франческо Косса (по времени он мог быть внучатым родичем Бальтазара, сыном или, скорее, внуком одного из его племянников), расписавшем фресками дворец’ Скифанойя в Ферраре для герцога Борсо д’Эстэ.

Фрескам этим, утверждает Муратов, нет ничего равного ни в Ломбардии, ни в Умбрии, ни даже в Тоскане. После открытия этих фресок Франческо Косса был причислен к интереснейшим и крупнейшим художникам XV века. В своей книге Муратов воспроизводит картину Коссы «Месяц март». Действительно, поразительное по какой-то пронзительной и бодрой запоминаемости изображение весенних работ: подготовки опор для виноградника. «В искусстве XV века фрески Коссы отмечают минуту бодрой и полной веры в себя, в свободу и правду творчества. Их могло создать только искусство, находящееся в стремительно восходящем движении», – пишет Муратов.

Мнится, что художник Франческо Косса в характере своем многое заимствовал от своего великого прадеда!

Некоторые биографы говорят, что Бальтазар Косса чрезмерно радовался жизни. Но где эта мера, спросим мы? И кем установлена она? И не должна ли жизнь, во всяком случае, быть не только обязанностью, но и радостью? Не об этом ли вещал и сам Франциск из Ассизи?

Хотя мера, конечно, есть, и она проглядывает в поступках истинно верующих людей, например, старых крестьянок, бабушек и прабабушек нашего поколения.

Но ведь и вся эпоха Возрождения была дерзким нарушением этой меры!