Женщина в большой шляпе с перьями жаловалась на качество своего пирожного «Эстерхази» и угрожала, что вместо «Империала» будет обедать в ресторане отеля «Захер» или «Бристоле». У ее столика стоял метрдотель, а вокруг, как вороны, столпились официанты. Их сходство со стаей птиц усиливало то, что они часто кланялись, как будто клевали что-то. Неподалеку расположилась большая группа людей, очевидно, только что из Королевской Оперы; они производили много шума, громко смеялись и часто произносили тосты, высоко поднимая бокалы с шампанским. А в это время пианист энергично играл «Блестящий вальс» Шопена почти в два раза быстрее обычного, проявляя чудеса ловкости и безошибочно проигрывая повторяющиеся пассажи. На Либермана это произвело большое впечатление.

— На богемских фабриках опять волнения, — проворчал Мендель. — Там царит такая ужасная атмосфера — из-за этих чешских и немецких националистов! Вести дела там стало невозможно. Я думаю, в ближайшие несколько лет ситуация не стабилизируется. Все прибыли и инвестиции пропали. Наверное, ты не знаешь Бауэров… В общем, у них были проблемы. Уходя в отставку, Бадени оставил после себя полный беспорядок. Ты слушаешь, Макс?

— Да, ты говорил, что после того, как Бадени ушел в отставку…

Мендель подозрительно посмотрел на него.

— А что касается нашего племени… — Мендель всплеснул руками и покачал головой. — Это так ужасно!

— Нашего племени?

Либерману стало не по себе от того, что отец заговорил такими словами.

— Нас никогда не жаловали немцы на северо-западе, а в глазах чехов мы вообще союзники немцев. Как тут победить?

Мендель немного помолчал, помешивая кофе.

— Мой старый приятель из ордена, Рубенштайн, умер в прошлом месяце — слабое сердце. — Мендель похлопал себя по груди. — Так вот, он потерял там большую часть своего капитала, все из-за мятежей и политической нестабильности. У него не было детей, возможно, и к лучшему. Его жена получает проценты со вкладов, но небольшие. Кстати, надо не забыть навестить ее… Наверное, ей тяжело сейчас — совсем одна в этом большом доме, столько воспоминаний.

Компания у дверей собралась уходить, и сразу вошла другая. Официант бросился приводить в порядок освободившийся стол. Шум, суета и неразбериха в зале усилились.

— Где он?

— Дом?

— Да.

— В Альзергрунде.

— А что она за человек, фрау Рубенштайн?

Менделя удивила неожиданная заинтересованность сына.

— Ты хочешь знать, что за человек Мими Рубенштайн?

— Да. Она хорошая женщина?

— Довольно приятная, но скромная… и чересчур образованная. Мне всегда немного трудно с ней разговаривать… Я не большой любитель книг, ты же знаешь. А с какой стати тебя вдруг заинтересовала Мими Рубенштайн?

— У нее есть компаньонка?

— Я не знаю.

— А она хотела бы ее иметь?

Мендель попробовал свое пирожное «Эстерхази» и одобрительно кивнул:

— По-моему, совершенно нормальное. — Затем спросил с полным ртом: — А что? У тебя есть кто-то на примете?

— Да, — ответил Либерман. — Гувернантка-англичанка ищет новое место, мне кажется, она прекрасно подойдет. Как думаешь, фрау Рубенштайн захочет познакомиться с ней?

— В любом случае, спросить-то можно. А откуда ты ее знаешь, эту гувернантку?

Либерман набрал побольше воздуха в легкие и приступил к длинному, но тщательно обдуманному рассказу.