Глава 4

Хотя Трелла жила всего в нескольких улицах от Дома совета, путь домой всегда отнимал у нее больше времени, чем она рассчитывала. Улицы полны были продавцов и прохожих, и все они при виде Треллы и ее телохранителей всячески старались обратить на себя ее внимание. Все хотели обменяться с Треллой несколькими словами или просто окликнуть ее и поприветствовать.

Трелла и Аннок-сур шли не торопясь и часто останавливались, чтобы поболтать со встречными. Всего несколько месяцев назад Трелла почти каждый день ходила пешком через весь город. Но сейчас из-за беременности и необходимости играть новую роль — представителя Эсккара — у нее осталось меньше времени для прогулок и встреч с людьми. Тем не менее Трелла хотела оставаться близкой народу Аккада, поэтому пользовалась любой возможностью поговорить с горожанами.

День близился к концу, женщины закончили свои дневные труды, и толпа в основном состояла из них. Оставалось еще больше часа, прежде чем они начнут готовить ужин своим семьям.

Молодые матери показывали Трелле новорожденных, матроны — своих дочерей на выданье, а женщины постарше или молодые вдовы выставляли напоказ самих себя. Многие из них надеялись, что госпожа Трелла поможет найти мужа — такую обязанность она взяла на себя во время осады, когда смерть косила и воинов, и обычных жителей.

Война с варварами возвысила тех, кто стали защитниками Аккада, и Эсккар настолько увеличил плату воинам, что многие люди старшего возраста теперь могли содержать жен. А Трелла, за какую бы задачу, даже самую мелкую, ни бралась, всегда бралась за нее всерьез. По ее настоянию Эсккар собрал самых опытных воинов, и Трелла встретилась с каждым из них, неторопливо выясняя, какой из каждого получится муж и какая женщина лучше всего ему подойдет.

Вскоре она могла уже гордиться многими женатыми парами. Поскольку она помогла заключить эти союзы, мужья хорошо обращались со своими женами, а жены не пренебрегали своими обязанностями. Никто не хотел, чтобы повелитель Аккада или его жена услышали об их семейных неурядицах. Даже вновь прибывшие в Аккад вскоре научились прибегать к знаниям и помощи госпожи Треллы, не только как свахи, но и как честного советчика почти в любой ситуации.

К тому времени, как Аннок-сур и Трелла добрались до жилища Эсккара, Трелла пообещала найти мужей еще двум женщинам.

Вход в дом охраняли два воина, и один из них придержал дверь, чтобы госпожа могла войти.

Женщины прошли во двор, где воздух был пропитан запахом жасмина, а у внутренних стен росли тюльпаны в горшках — их цвет оживлял тускло-коричневый фон глиняных кирпичей.

Когда Эсккар стал начальником стражи, он занял это большое двухэтажное здание с садом и отдельным домом для слуг. Это здание, в то время самое большое в Аккаде, раньше принадлежало богатому торговцу, ценившему как уединение, так и безопасность. Эсккар жил в доме слева; его второй этаж поднимался уступом в задней части строения. Помещения для слуг тянулись по всей длине дома справа; его отделяло от жилища Эсккара большое открытое пространство. Два дома с двух сторон ограждали центральный двор, а остальные две стороны защищали стены высотой в человеческий рост.

Во время осады больше сорока человек втиснулись в дом для слуг, хотя сейчас там размещалось только двадцать охранников, большинство из которых принадлежали клану Ястреба. Клексор, один из командиров Эсккара, жил здесь вместе с женой и детьми. Остальные комнаты оставались пустыми в ожидании гостей или путешественников.

Во дворе между двумя домами за большим дощатым столом могли разместиться на полудюжине скамей тридцать человек. В самые жаркие летние дни здесь обедали мастера, слуги и стражники. Обычно за этим столом можно было найти нескольких воинов клана Ястреба, особенно по утрам.

Эти воины бдительно охраняли дом и его обитателей. Днем и ночью двое мужчин стояли на страже перед главными воротами, в то время как еще один наблюдал за маленьким садом, разбитым у главного дома. Дом этот имел единственное высоко расположенное окно — на втором этаже, в покоях Эсккара и Треллы.

Вечером двое стражников занимали посты внутри главного дома, охраняя лестницу, ведущую в комнаты Эсккара и Треллы.

Аннок-сур и ее муж Бантор тоже жили здесь. Когда Эсккар стал начальником стражи, Бантор и его жена были слишком бедны, чтобы найти приличное жилье. Эсккар, в доме которого имелось много свободного места, предложил самому нуждающемуся из своих командиров одну из лишних комнат в большом доме.

Хозяйство быстро росло, поскольку оба здания были полны воинов и слуг.

Трелле требовалась помощь, и она попросила о ней Аннок-сур. Вскоре Трелла поняла, что жена Бантора может и сама замечательно управляться с хозяйством обоих домов. Как только две женщины обосновались на новом месте, Аннок-сур взяла на себя ежедневные домашние хлопоты, закупку и приготовление еды, уборку в доме и стирку одежды в реке. Вскоре она уже имела в качестве помощников полдюжины служанок и жен воинов. А Трелла в придачу к домашним хлопотам помогала Эсккару организовывать защиту города — это всегда было ее главной задачей.

Несколько недель Трелла помогала налаживать снабжение войска и горожан. Как только Эсккар взял это в свои руки, Трелла занялась тем, что помогала тренировать жителей и готовить их к надвигающейся осаде. И все эти месяцы она потихоньку продолжала идти к своей настоящей цели — завоевать сердца и умы простых людей.

Она начала с женщин, потому что они охотнее вступали в разговор с тем, кто выказывал в обращении с ними хоть немного обходительности. Но вскоре Трелла завоевала уважение и их мужей, и даже суровых воинов, которые относились к ней скорее как к сестре, чем как к жене Эсккара.

Занимаясь всеми этими делами, осторожно пуская в ход недавно появившееся у Эсккара золото, Трелла постепенно создала небольшую сеть осведомителей, по большей части из женщин и рабов, которые рассказывали ей обо всех, строивших заговоры против Эсккара.

По всему городу и по всей стране мужчины без стеснения разговаривали в присутствии своих женщин — рабынь или свободных, часто относясь к ним как к мебели, как к чему-то не слишком важному. Но многие женщины были умнее своих мужчин, хотя большинство предпочитали скрывать это. Такие женщины вскоре узнали, что могут заработать пару медных монет, если расскажут Трелле то, что ее интересует. Она не только платила за сведения, но и спрашивала мнения и совета своих помощников. Она была воспитана отцом, советником правящей знати в большом селении далеко на юге, и отец научил ее, как пускать в ход свой острый ум.

Дни, проведенные в рабстве, начавшиеся со смерти отца и закончившиеся восхождением Эсккара к власти, еще больше отточили ее ум. Сведения, собранные шпионами Треллы, помогли Эсккару справиться с попытками знати заменить его другим по окончании осады.

Осада была снята всего два месяца назад. В тот день Эсккар и Трелла стояли на испятнанных кровью стенах, одержав победу и над знатью, и над варварами. Ликующий народ, радуясь избавлению от смерти или рабства, провозгласил Эсккара своим господином и правителем. Тогда люди чествовали и Треллу, нуждаясь в ее мудрости и руководстве. Они понимали и уважали воина, который спас им жизнь, но в конце концов поверили, что Трелла будет печься об их благополучии так же, как Эсккар.

Даже знать поняла-таки преимущества, которые дает ей сильный правитель, хотя никогда не выбрала бы всегда рубящего правду варвара Эсккара. Трелла облегчила для знатных людей его восхождение к власти, а ее ум и честность стали порукой, что их торговля найдет поддержку и будет расширяться.

Теперь, когда на столах у людей вновь появилась еда, народ Аккада наслаждался вернувшимся достатком. Если бы еще можно было бы отогнать шастающих по округе воров и разбойников и посеять новый урожай взамен погубленного, безопасность и богатство города вскоре превзошли бы те, что были до нашествия варваров.

Тем временем продолжалось восстановление и расширение Аккада. Это была гигантская задача, но Трелла чувствовала, что она вполне выполнима. Она не была торговцем, купцом или землевладельцем и не была лично заинтересована во всех этих достижениях. Знать и богатые торговцы города думали прежде всего о своем богатстве; они старались накопить побольше золота, власти и уважения за счет других. Трелла же могла сосредоточить все помыслы на безопасности города — а безопасность города была тем, что понятно и необходимо даже самому бедному горожанину.

Пока она будет обращаться со всеми честно и не будет выделять никого из знати или торговцев, люди станут поддерживать ее и Эсккара. Они могут ворчать по поводу налогов и некоторых новых законов, но все они поняли цену воинов, которые их защищают. И все знали, что однажды варвары вернутся, чтобы отомстить.

Что Трелле было нужнее всего — это время. Время, чтобы закрепить их с Эсккаром власть. Через несколько лет Аккад станет сильным, укрепленным городом, она и ее ребенок будут в безопасности под защитой высоких стен, в окружении воинов Эсккара. Этот день все еще оставался в будущем. Наспех построенные стены надо было расширить и укрепить, а чтобы защищать эти стены, требовалось набрать и обучить еще больше воинов. И, пока этого не случилось, она не будет пренебрегать ничем, не упустит из поля зрения ничего, что могло бы угрожать ее планам… Даже такой мелочи, как чужестранный торговец из далекой земли.

Трелла и Аннок-сур вошли в главный дом, в просторную общую комнату, в которой стоял еще один большой стол, уставленный едой.

Деревянная лестница у дальней стены вела на второй этаж. Они поднялись по этой лестнице на площадку, куда выходила прочная деревянная дверь — она вела в первую из двух больших комнат, составлявших личные покой Эсккара.

Во внешней комнате, которую Эсккар называл рабочей, имелся большой стол, а еще два сундука для хранения всякой всячины. Три широких прямоугольных окна, прорезанные у самого потолка, были слишком малы, чтобы через них пробрался даже ребенок, но пропускали в комнату воздух и свет. В противоположной стене вторая дверь, такая же крепкая, как и первая, вела в спальню Эсккара и Треллы.

Трелла быстро миновала рабочую комнату и вошла во внутренний покой. Хотя и не такая большая, как первая комната, спальня была достаточно просторной, тем более в сравнении с тесными комнатушками, в которых ютилось большинство аккадцев. Почти всех удивила бы сама мысль о том, чтобы иметь отдельную комнату для сна.

Трелла знала, что семья из шести и более человек могла жить, работать и спать на пространстве не больше ее спальни и считать себя благословленной богами за то, что у них есть защита стен и крыша над головой.

Только внутренняя комната имела настоящее окно, хотя и маленькое, смотревшее на крошечный садик позади дома. Толстые деревянные ставни запирались на два крепких деревянных засова. Под окном стояла широкая изукрашенная глиняная ваза, в которой лежала свернутая веревка с узлами — на тот случай, если придется спасаться при пожаре. Как и в рабочую комнату, воздух сюда проникал через три маленьких отверстия в каждой стене; они были прорублены высоко, чтобы тепло легче покидало комнату.

В отличие от большинства домов в городе, в этом не было выхода на крышу; строители не позаботились провести лестницу туда, где бедные часто спали ночью, чтобы спастись от летней жары.

Новое жилище Эсккара и Треллы давало им немало удобств. Гладкая белая штукатурка украшала стены, твердый пол был сделан из заглаженных песком досок, заглушавших большинство звуков, воины Эсккара стояли на страже внизу под окном, смотревшим в сад.

Все строение с его толстыми и высокими стенами, сложенными из глиняных кирпичей, являлось надежным пристанищем в беспокойном городе. Прежний хозяин задумал эти комнаты для того, чтобы он сам и его золото были здесь в безопасности, а его пороки хранились втайне. Новым обитателям комнаты эти давали один из самых редких и самых ценных товаров в Аккаде — уединение. За крепкими дверями можно было обсудить важные дела без риска быть подслушанными.

Трелла пошла прямиком к ночному горшку. Закончив свои дела, развязала сандалии и легла на постель, радуясь, что может на несколько мгновений дать отдых ногам и спине.

— Устала, Трелла?

Аннок-сур села на маленькую скамью у кровати.

— Да, хотя мне это кажется странным. Я так легко устаю, хотя ничего не делаю, а лишь сижу и целый день веду разговоры.

— Как только родится ребенок, ты снова станешь собой. Отдохни немного. Я займусь слугами, потом вернусь и принесу тебе поесть и попить.

Трелла закрыла глаза и сложила руки на животе. Ее спине было уже лучше, и, расслабившись, Трелла почувствовала, как ребенок осторожно пнул ножкой внутри ее лона.

Часть ее разума беспокоилась из-за родов: столько женщин умирали, давая жизнь детям, особенно во время первой беременности! Трелла смирилась с риском, связанным с рождением ребенка. Все женщины с этим смирялись. Самой важной обязанностью жены было рожать детей, наследников мужа, чтобы его род продолжался. Роды могли быть опасными, но и воины могли погибнуть в битве, и даже крестьяне на полях нередко страдали от случайных ран.

И все-таки мысль о родовых муках беспокоила ее тем больше, чем ближе становилось их время. Месяц назад Аннок-сур привела самую опытную повитуху, какую только смогла найти, чтобы та осмотрела Треллу. Женщина эта жила не в Аккаде, а в деревне в дне пути к югу от города. К удивлению Треллы, повитуха оказалась ровесницей Аннок-сур, а не древней каргой, какую Трелла ожидала увидеть. Ее звали Друсала, и она с детства помогала младенцам появляться на свет.

Трелла стояла голой на двух деревянных колодах перед повитухой, с широко раздвинутыми ногами, сложив руки за головой, пока Друсала и Аннок-сур исследовали каждый дюйм ее тела, щупая и тыча, ища бугры или дряблую плоть. Потом Аннок-сур растянула вульву Треллы, чтобы Друсала, стоя на коленях перед молодой женщиной, смогла исследовать пальцами родовой канал.

— Полагаю, ее бедра могли бы быть и пошире, — критически сказала повитуха, закончив осмотр. — Но она очень сильная, хотя и не работает в полях. Я не вижу причин для опасения, госпожа Трелла, но вернусь в Аккад, когда твое время придет. И все-таки ты должна каждый день ходить не меньше часа. Это поможет ребенку появиться на свет, не причинив тебе большой боли.

Трелла запомнила совет и последовала ему. Каждое утро сразу после завтрака она расхаживала взад-вперед по двору час или больше. Она предпочла бы прогулки по городу, как во время осады, но там ее слишком часто отвлекали бы и останавливали. Кроме того, такие долгие прогулки становились слишком опасными. Наемный убийца однажды уже напал на Треллу на улице, и люди, завидовавшие ее растущей власти, могли попытаться нанести новый удар. Она должна была довольствоваться упражнениями во дворе, по крайней мере сейчас.

Ребенок снова шевельнулся, на этот раз его движение заставило Треллу улыбнуться. Она закрыла глаза и позволила своим мыслям умчаться прочь, думая о будущем и о наследнике, которого подарит Эсккару.

Она надеялась, что Эсккар не наделает глупостей. Она так сильно зависела от него! Без него ее влияние и власть исчезнут. Горожане Аккада никогда не станут подчиняться приказам женщины, как бы она им ни нравилась и как бы они ее ни уважали, не говоря уж о том, чтобы подчиняться бывшей рабыне и чужачке.

Трелла не хотела, чтобы Эсккар уходил, но окрестные земли нужно было подчинить и успокоить. И хотя она ненавидела риск, но знала, что Эсккар лучше любого другого справится с этой задачей. Когда Биситун будет взят и подпадет под власть Аккада, дела пойдут совсем по-другому, и она настоит на том, чтобы Эсккар оставался в городе. Он ненавидел безделье и жалкие дрязги, с которыми ему каждый день приходилось иметь дело, но он смирится. Эсккар нужен был Трелле здесь, и их сыну тоже скоро понадобится его защита.

Трелла думала, не найти ли Эсккару другую девушку, чтобы та могла его развлекать. Пока сама Трелла беременна, пока она будет растить ребенка, у нее останется немного времени, чтобы ублажать мужа. Конечно, она бы тщательно выбрала эту девушку, чтобы та смогла доставлять удовольствие Эсккару, в то же время не вызывая в нем большого интереса.

Трелла вздохнула, подумав об этом. Ей не нравилась мысль делить мужа с другой женщиной. До сих пор необходимости в этом не возникало: Эсккар продолжал пылко любить ее. Но сильному мужчине требуется больше одной женщины, по крайней мере время от времени. Если она не даст ему такой женщины, местные старейшины могут убедить Эсккара, что ему нужна вторая жена. Они поступят так по одной-единственной причине — стремясь ослабить влияние на него Треллы. Нет, лучше сделать это самой, и это станет еще одной задачей, которая поможет ей убить время. Когда Эсккар вернется с севера, она с ним об этом поговорит.

А теперь ее беспокоила опасность, с которой столкнется Эсккар. Она терпеть не могла бездействовать, в то время как ее муж готовится к битве где-то на севере.

А сегодня явился этот чужестранец из Египта. Он ее заинтриговал…

Трелла снова закрыла глаза и стала беспокоиться о готовившемся появиться на свет ребенке.

Аннок-сур тихо скользнула в комнату, думая, что Трелла спит. Но девушка шевельнулась, когда Аннок-сур поставила поднос с финиками, вином и водой на маленький круглый столик. Аннок-сур села возле кровати и пробежала пальцами по своим каштановым волосам, уже слегка тронутым сединой, хотя ей только через год должно было исполниться тридцать.

— Я должна встать, — сказала Трелла почти шепотом.

— Нет, лежи, — отозвалась Аннок-сур, — до ужина еще не меньше часа.

Она пододвинула столик ближе к кровати.

— Поешь немного. Ребенок, должно быть, голоден.

Аннок-сур знала, что Трелла не даст беременности помешать ее делам.

Трелла сцепила пальцы рук за головой.

— В городе появился чужестранец, Аннок-сур. Торговец из земли, лежащей далеко на востоке, под названием Египет. Во всяком случае, так он говорит. Он говорит, что в тамошних краях много городов и деревень, что некоторые из них имеют стены из глиняных кирпичей — стены, такие же высокие, как наши. Этот человек собирается торговать драгоценными камнями здесь, в Аккаде.

Аннок-сур слышала о загадочном Египте от мужа, Бантора.

— Так, значит, Египет и вправду существует! Говорят, что еда там падает с деревьев, а золото и серебро лежат повсюду под ногами.

Она пожала плечами, вспомнив эти байки.

— А какое значение Египет имеет для Аккада?

— Никакого, я уверена. Он далеко отсюда, и из-за великой пустыни попасть туда почти невозможно. Даже разбойники не могут пересечь такое расстояние. Вот почему меня заинтересовал торговец. Он хочет открыть тут свой торговый дом и начать торговлю с Египтом.

Как и Трелла, Аннок-сур говорила негромко, но скорее по привычке, чем в силу необходимости. Слуги доказали, что им можно доверять, а в главном доме сейчас не было незнакомцев или гостей. Тем не менее за пределами этих комнат повсюду таились шпионы, жаждущие продать любые слухи или секреты тому или другому торговцу. Мало-мальски сообразительные женщины сызмальства учились говорить друг с другом только шепотом; чем меньше мужчины знают о своих женах и дочерях, тем лучше.

— Бантор рассказал мне, что земли к востоку от Евфрата дикие, населенные только дикарями, которые могут выжить в жаркой пустыне. Он путешествовал когда-то по этим бесплодным землям три дня, преследуя убийцу, а потом вернулся назад с пустыми руками.

— Да, восточные земли заброшенны и опасны, — согласилась Трелла. — Даже Эсккар никогда не заходил далеко на восток от Евфрата. Поэтому торговля с теми, кто находится по другую сторону великой пустыни, будет очень рискованной.

— Этот торговец… как его имя?

— Кортхак. Ты видела его, когда он покидал Дом совета. У него тонкие черты лица, почти как у женщины. Острые глаза, которые ничего не упускают.

— А, да, я его помню. Значит, этот Кортхак будет торговать драгоценными камнями, — Аннок-сур минуту подумала. — На такие вещи всегда большой спрос. Он может продать в Аккаде все, что пожелает, теперь, когда лодки снова ходят вверх и вниз по реке.

Встав с кровати, Трелла налила немного вина и воды для себя и Аннок-сур, следя за тем, чтобы добавить в свою чашу лишь чуть-чуть спиртного, так как ей не нравился вкус местного вина и даже пива.

— Да, постоянные поставки редких драгоценных камней привлекут в Аккад еще больше торговцев, и это будет выгодно всем, — Трелла сделала маленький глоток, прежде чем взять финик с тарелки. — Но хотелось бы мне знать, что Кортхак в обмен пошлет обратно в Египет. Торговцы должны торговать в оба конца, чтобы преуспевать.

Вопрос этот прозвучал довольно небрежно, но Аннок-сур знала, что Трелла не тратит время на размышление о неважных вещах.

— Ну, он может получить много золота, — ответила Аннок-сур. — Он может купить льняные холсты или бронзу, а может быть…

Ее голос на мгновение прервался, когда она задумалась о разных возможностях.

— Когда торговцы приходят в Аккад, — продолжала Трелла, взяв второй финик, — они меняют медь и медную руду на продукты и одежду. Или строительный лес на инструменты, или скот на кожаные изделия и оружие, — она взглянула на Аннок-сур. — Если бы ты была купцом, что бы ты повезла обратно в эту богатую землю, называемую Египтом?

Аннок-сур задумалась. Золото, конечно. Но золото имеет свои недостатки. Его нельзя съесть, из него нельзя ничего построить, и оно весит столько, что его трудно перевозить. Что еще немаловажно — каждый богатый торговец чеканил свои собственные монеты и устанавливал их стоимость, оттого цена золота часто была разной. Поэтому купцы использовали золото главным образом для того, чтобы дополнить им разницу в цене между товарами, или для того, чтобы выразить в золоте стоимость товаров, легких в перевозке. А что можно было перевозить обратно через такое огромное и опасное пространство? Что оправдало бы риск подобной поездки? Еда или зерно испортились бы в пути. Инструменты и оружие весили слишком много при своей не столь уж высокой цене. К тому же, если Египет так богат, как говорят люди, там и так уже всего этого полным-полно.

— Я понимаю, о чем ты, Трелла. Но в Аккаде должно быть что-то такое, чего у них нет. А может, он собирается торговать только внутри Аккада. Может, в его планы не входит торговля с родной землей. — Она покачала головой. — Мы скоро это узнаем, не так ли?

— Да, посмотрим, что этот странный торговец купит на золото, полученное за драгоценные камни, — ответила Трелла. — Но он сказал, что собирается торговать с Египтом. Поэтому, я думаю, мы должны разузнать о нем как можно больше.

Она допила свое разбавленное вино и налила в чашу чистой воды.

— Кортхаку понадобится мебель для дома, слуги и еда. А еще ему и его людям понадобятся женщины, особенно после такого долгого и опасного путешествия.

Аннок-сур улыбнулась:

— Да, я уверена, что через несколько недель мы сможем узнать побольше о Кортхаке и его планах.

— Будь благоразумна, — сказала Трелла. — Я не хочу, чтобы он узнал, что мы за ним следим.

— Он ведь чужестранец и должен ожидать, что за ним станут наблюдать. Но я буду осторожна.

Аннок-сур поднялась, встала позади Треллы и принялась массировать ее плечи. Пальцы двигались ритмично, и спустя несколько мгновений Аннок-сур почувствовала, как ее госпожа расслабилась. Трелла отщипнула от нового финика, отделив тонкими пальцами косточку от мякоти.

Волосы вились по ее щекам, длинные ресницы оттеняли глаза. Даже в таком простом деле, как еда, Трелла проявляла достоинство, которое подчеркивало ее красоту. Неудивительно, что все мужчины в Аккаде смотрели на нее жаркими глазами всякий раз, когда она шла по улицам.

— Ты должна выпить еще немного вина, Трелла.

— Нет, теперь, когда во мне ребенок, вино стало еще хуже на вкус. Кроме того, отец предупреждал меня, что крепкие напитки притупляют чувства и ослабляют ум. Он вообще никогда не пил вина, только чашу эля за ужином.

Большинство знатных людей, включая женщин, пили столько вина, сколько могли себе позволить. Аннок-сур никогда не видела, чтобы глаза Треллы затуманились или речь ее стала невнятной из-за неумеренно выпитого вина или местного пива, которые в огромных количествах потребляли все и каждый. В прежние дни, до встречи с Треллой, Эсккар часто до беспамятства напивался элем. Но это прекратилось в тот день, когда он встретил Треллу, и теперь он ограничивался несколькими чашами хорошо разбавленного вина или эля. Даже Бантор, хотя муж Аннок-сур мог позволить себе сколько душе угодно вина, пил ровно столько, чтобы запить ужин.

Трелла отодвинула тарелку.

— И у фиников теперь другой вкус. Не думаю, чтобы они понравились ребенку.

— Ты должна отдохнуть… Поспать немного перед ужином.

— Я так и сделаю, — она вздохнула. — Эсккара нет всего неделю, а я уже по нему скучаю.

— Его не будет не меньше месяца. И люди уже приняли то, что правишь ты. Они чувствуют себя с тобой в такой же безопасности, как с Эсккаром, — Аннок-сур прекратила массировать плечи Треллы. — А теперь отдохни, если не ради себя, то ради ребенка.

Трелла снова легла на постель и вытянулась.

— Ты слишком обо мне беспокоишься, Аннок-сур.

— После того как у тебя появится ребенок-другой, ты сама будешь знать достаточно, чтобы отдыхать при каждом удобном случае.

Выйдя замуж за Бантора, Аннок-сур родила троих детей. Первый ребенок был мертворожденным, второй умер от лихорадки, не дожив до года. Только третий ребенок, их дочь Нингаль, рожденная спустя пять лет после женитьбы, выжила, но после долгих и тяжелых родов Аннок-сур не собиралась больше беременеть.

Трелла сложила руки на животе.

— Даже сейчас он двигается внутри меня. Чувствуешь?

Аннок-сур встала рядом с кроватью и положила ладонь рядом с рукой Треллы.

— Всего шесть месяцев беременности, а ребенок уже кажется очень сильным. Это будет мальчик, я уверена.

— Эсккар сильный человек. Он даст мне много сыновей.

— Да, госпожа, у тебя будет много сыновей. И я помогу тебе о них заботиться. Теперь попытайся поспать, а я пока подумаю о Кортхаке. Я останусь тут, рядом с тобой.

— Ты как старшая сестра, которой у меня никогда не было.

Трелла закрыла глаза и уже через несколько мгновений погрузилась в сон.

Аннок-сур смотрела на свою госпожу, наблюдая, как ее грудь вздымается и опадает с каждым вдохом и выдохом. Аннок-сур и вправду думала о Трелле как о своей сестре. В детстве Аннок-сур часто мечтала о младшей сестре, которая была бы ее подругой. Но она росла с тремя братьями на маленькой ферме рядом с Аккадом, и ее родители не обращали внимания на ее просьбы о маленькой сестренке. Вместо этого они благодарили Иштар за сыновей, которые могли разделить с ними труд на ферме.

Вскоре ее родители послали дочь продавать овощи на аккадском рынке. Тем Аннок-сур, простая, но крепкая девушка, всего несколько месяцев назад вошедшая в загадочный женский возраст, впервые заметила, как молодой фермер глазеет на нее с открытым ртом. Что-то в его больших карих глазах заставило Аннок-сур улыбнуться ему. И все-таки Бантору понадобилось три дня, чтобы набраться храбрости и заговорить с ней. А спустя еще несколько недель Бантор, старше ее всего на год, стоял перед ее родителями.

— Почтенный отец, у меня есть пять медных монет выкупа за жену. Мне бы хотелось отдать их вам за Аннок-сур.

Отец запросил за нее вдвое больше, но Бантор только покачал головой.

— Пять — это хорошая цена за юную невесту, — живо ответил он. — И это все, что у меня есть.

Сердце Аннок-сур замерло, когда Бантор повернулся, собираясь уйти. Но монеты перешли из рук в руки, и будущий муж увел ее из семьи — она прижимала к груди несколько принадлежавших ей вещиц. В тот же день Аннок-сур встала рядом с Бантором перед статуей Иштар и сделалась его женой.

Вместе они шесть лет работали на ферме его отца, тяжко трудясь с рассвета до заката, но Аннок-сур закалили эти годы труда. Она была беременна третьим ребенком, когда отец Бантора умер. Старший брат Бантора унаследовал ферму и, следуя обычаю, велел ему уйти.

У мужа с женой не осталось ничего, кроме одежды и двух чаш еды. В отчаянии они двинулись в Аккад, где Бантор не гнушался никакой низкооплачиваемой работы. Рождение третьей дочери ввергло их в еще большую нужду. Воспитывая Нингаль, они жили с другой семьей, которая брала с них плату за угол в однокомнатной хижине. Чтобы помочь мужу, Аннок-сур пекла хлеб, трудилась на рынке, во время жатвы помогала фермерам на любых работах, какие могла найти.

В первые несколько лет, которые они прожили в Аккаде, им редко хватало еды, и Аннок-сур наблюдала, как ее муж становится все мрачнее и суровей, как нужда иссушает его дух. Когда у них не было денег на еду, она продавала себя на речном берегу вместе с другими проститутками. В таких случаях Бантор отводил взгляд, смущенный тем, что не может сам прокормить семью. Даже Нингаль выражала недовольство — легкомысленный, часто жалующийся ребенок.

Прошел еще год, прежде чем Бантор стал рекрутом аккадской стражи. Он ненавидел долгие дни воинской службы, когда одно унылое задание сменялось другим, таким же изнурительным. Время от времени ему поручали выследить беглых рабов, и это ему было больше по вкусу, позволяя на время покинуть переполненный город и снова вдохнуть чистый сельский воздух.

Мир Аннок-сур тоже начал сжиматься, по мере того как ее жизненная ноша становилась все тяжелее и тяжелее. Один раз, когда Бантор уехал в погоню за рабами, начальник стражи вызвал ее к себе днем, чтобы она его ублажила. Это унижение мучило ее долгие месяцы, но ей пришлось повиноваться, иначе Ариам выгнал бы ее мужа со службы. Аннок-сур никогда не рассказывала об этом случае, но почему-то была убеждена, что Бантор обо всем узнал.

Он теперь редко улыбался и даже редко разговаривал.

Аннок-сур едва заметила появление в Аккаде Эсккара. Высокий варвар вскоре взял на себя заботу о лошадях и большинство погонь за беглыми рабами. В последующие несколько лет Эсккар и Бантор довольно часто работали вместе, но мало разговаривали друг с другом и не казались большими друзьями. Потом сбежал Ариам, и разнеслись слухи о нашествии варваров.

— Эсккар-варвар станет новым начальником стражи, — сказал жене Бантор с возбужденным блеском в глазах. — Он попросил меня быть одним из его командиров.

Аннок-сур ошеломленно слушала мужа, пока тот разъяснял ей свои новые обязанности. Прошлой ночью Бантор сказал, что они должны бежать из города: поскольку они были здесь чужаками, их отчаянное положение должно было стать еще хуже. А теперь он собирался остаться и воевать.

На краткий миг Аннок-сур подумала о надвигающейся опасности, но один взгляд на мужа ее убедил: на его лице уже много лет не было такого возбуждения и энтузиазма.

— Тогда ты должен сделать все возможное, чтобы помочь Эсккару, — сказала она, положив руки на плечи Бантора. — Если он сумеет победить варваров, ты станешь одним из его командиров, и он запомнит, что ты был ему верен.

Первым испытанием верности и храбрости Бантора стала стычка не с варварами алур мерики, а с представителем правящей знати, который захотел убрать Эсккара с дороги. Вместо этого богатый торговец погиб сам, а Эсккар завладел домом этого человека. Зная о трудном положении Бантора, Эсккар пригласил своего командира переехать в просторные покои этого дома.

Аннок-сур помнила, как не удержалась от слез, увидев их комнату, комнату, целиком отданную им одним, — такой роскоши у них никогда еще не бывало.

Потом она познакомилась с Треллой, новой рабыней Эсккара. Аннок-сур хватило всего нескольких встреч, чтобы понять, каким острым умом обладает Трелла, как тщательно она обдумывает слова каждого и как глубоко заглядывает в сердца людей.

Наверняка сами боги свели вместе Эсккара и Треллу. Вдвоем они спасли Аккад от разрушения и поругания. Аннок-сур вскоре взяла на себя обязанности по управлению домашним хозяйством, дав тем самым молодой рабыне много времени, чтобы трудиться вместе с Эсккаром над подготовкой к осаде. Аннок-сур работала бок о бок с Треллой во время нападения на город, изумляясь каждой задаче, которую брала на себя Трелла, а еще больше изумляясь тому, как та достигала любой намеченной цели.

Обе они рисковали жизнью в эти опасные дни, помогая защищать стену во время атак, а после заботясь о раненых.

Еще до того, как Эсккар победил варваров, Трелла поставила перед собой новую задачу: сделать так, чтобы она и ее муж правили Аккадом до конца своих дней. С этой целью Трелла старалась подчинить людей и совет нового города своему влиянию. Аннок-сур присоединилась к ее рискованному предприятию всем сердцем и не жалела сил, чтобы помочь Трелле одержать успех. Даже Бантор изменился под влиянием Эсккара и Треллы. Теперь он сперва думал, а потом действовал, беря пример со своего командира, и научился обращать внимание на слова Аннок-сур.

— Мы должны следовать за Треллой и Эсккаром, куда бы они ни повели, — говорила она Бантору. — Когда-нибудь они будут править этим городом, и Эсккар вспомнит тех, кто встал на его сторону. Такой возможности больше никогда в жизни не выпадет.

Бантор последовал ее совету, и каким-то чудом снова стал таким, как в юности, смягчая свои слова и прикосновения к Аннок-сур, за что та каждую ночь благодарила Иштар. Только великая Матерь-богиня могла послать им Треллу.

Две женщины во многом стали ближе, чем сестры.

Отогнав воспоминания, Аннок-сур вернулась мыслями к Кортхаку.

Перед ней стояло много задач. Женщины Аккада начнут наблюдать за каждым движением египтянина и сообщать обо всем через сеть осведомителей, созданную Треллой и Аннок-сур. Аннок-сур не сомневалась, что скоро они будут знать о Кортхаке все. Будущее обеих женщин зависело от очень многих обстоятельств. Всего несколько мгновений назад Аннок-сур мельком увидела длинный шрам, протянувшийся от левой подмышки Треллы до бедра. Наемный убийца промахнулся всего на палец, а ведь любой аккадец с несколькими монетами в кошельке мог нанять подонка для убийства. Аннок-сур беспокоилась всякий раз, когда Трелла ходила по улицам города, хотя ту сопровождали два бдительных телохранителя. А теперь Эсккар покинул город и, как обычный варвар, рисковал жизнью ради возможности поиграть в воина. Стрела в спину или нож под ребра — и все, над чем так усердно трудилась Трелла, рухнет.

Что ж, Аннок-сур ничего не могла поделать с Эсккаром. Этот человек так же мало берег собственную жизнь, как и жизнь Треллы. Тем не менее Эсккар был нужен Трелле. Он был нужен не только для того, чтобы защитить Треллу и ее будущего ребенка, но и чтобы защитить Аннок-сур и ее мужа Бантора.

Обе женщины понимали, как на самом деле непрочно их положение в Аккаде. Один неверный шаг, одна ошибка — и они могут исчезнуть. Во время осады все наперебой требовали, чтобы Эсккар и Трелла их спасли. Теперь же, если Эсккара убьют, Трелла лишится власти. Все вспомнят, что она была рабыней, и власть Треллы над знатью и воинами исчезнет, как утренний туман над рекой.

Аннок-сур знала: через год, даже через шесть месяцев, все изменится. У Эсккара и Треллы появится наследник, и к тому времени люди привыкнут к их правлению. Богатства потекут в Аккад, и каждый житель получит свою долю. Люди будут счастливы и довольны; благодарности и хвалы будут возноситься к правителям Аккада.

Аннок-сур вздохнула и встала. Она взяла со стола гребень Треллы, привела в порядок собственные волосы и покинула спальню, тихо прикрыв за собой дверь.

У нее оставался еще час до заката, чтобы разослать весточки о Кортхаке. К утру половина женщин Аккада будет наблюдать за каждым его шагом.

Мысли Аннок-сур текли по тому же руслу, что и мысли ее госпожи, и беспокоилась она о том же самом. Время спасет их, если у них будет достаточно времени. А до тех пор никому не дозволено будет причинить зло ее госпоже. Никому.