Глава 20
Утром она принесла ему Библию.
– Эй, эй, – протестовал Шон, – я уже клялся на Библии.
Катрина рассмеялась, в ней еще жили теплые и счастливые воспоминания о ночи. Она раскрыла книгу на форзаце.
– Надо написать твое имя… здесь, рядом с моим.
Она стояла над ним, касаясь бедром его плеча.
– И дату твоего рождения.
Шон написал: «Девятое января 1862 года». Потом сказал:
– Тут еще дата смерти. Хочешь, чтобы я и ее написал?
– Не говори так, – быстро сказала она и постучала по деревянному столу.
Шон пожалел о том, что брякнул. Он попытался исправить положение.
– Здесь место только для шести детей!
– Можно писать на полях, как делала мама. Ее записи перешли даже на первую страницу Бытия. Думаешь, мы тоже зайдем так далеко, Шон?
Шон улыбнулся ей.
– Судя по тому, что я сейчас чувствую, мы без труда дойдем до Нового Завета.
Они положили хорошее начало. К июню дожди прекратились, а Катрине приходилось отводить плечи назад, чтобы уравновесить тяжесть живота. В лагере царило хорошее настроение. Теперь Катрина была скорее женщиной, чем ребенком. Она стала большой и радостной и наслаждалась тем, какой страх и благоговение внушало ее состояние Шону.
Она часто пела, а иногда по вечерам позволяла ему подпевать себе. Позволяла поднять ее ночную сорочку и прижаться ухом к туго натянутой, в синих прожилках коже. Он прислушивался к негромким звукам и чувствовал щекой движение. А когда садился, глаза его наполнялись удивлением, а она гордо улыбалась, клала голову ему на плечо, и они спокойно лежали вместе. Днем тоже все шло хорошо.
Шон смеялся со слугами и охотился, но без прежнего рвения.
Они прошли вдоль реки Саби на север. Иногда целый месяц стояли лагерем на одном и том же месте. Вельд снова высыхал, и дичь вернулась к рекам. Слоновая кость опять начала загромождать фургоны.
Однажды в сентябре в середине дня Шон и Катрина вышли из лагеря и пошли по берегу. Земля снова стала коричневой и пахла сухой травой. Река превратилась в цепь прудов и белый песок.
– Дьявольщина, как жарко! – Шон снял шляпу и вытер пот со лба. – Ты сваришься в своей одежде!
– Нет, все в порядке. – Катрина держала его за руку.
– Давай поплаваем.
– Голые?
Катрина была шокирована.
– Да, почему бы нет?
– Но это неприлично!
– Пошли!
Он свел жену вниз по берегу – она упиралась – и в месте, защищенном камнями, раздел. Она смеялась, ахала и краснела. Он отнес ее в пруд, и она благодарно села, погрузившись в воду по подбородок.
– Ну как тебе? – спросил Шон.
Она распустила волосы – они поплыли по воде вокруг нее; закопалась пальцами ног в песок. Ее живот казался в воде спиной белого кита.
– Очень хорошо, – призналась она. – Словно шелковое белье на коже.
Шон стоял над ней в одной шляпе. Она посмотрела на него.
– Сядь, – смущенно сказала Катрина и отвела взгляд.
Шон сел рядом с ней.
– Ты должна бы уже привыкнуть ко мне.
– Я не привыкла.
Шон обнял ее под водой.
– Ты красавица, – сказал он. – Ты моя милая.
Она позволила ему поцеловать себя в ухо.
– И кто это будет? – Он коснулся ее живота. – Мальчик или девочка?
Это была любимая тема их разговоров. Катрина была настроена решительно:
– Мальчик!
– Как мы его назовем? – спросил Шон.
– Ну, если ты не отыщешь проповедника, придется звать его твоим любимым словом. Так ты всегда называешь слуг.
Шон удивленно смотрел на нее.
– О чем ты говоришь?
– Помнишь, как ты называешь их, когда сердишься?
– Ублюдки, – сказал Шон и тут же встревожился. – Черт, я не подумал об этом! Надо найти священника. Мой ребенок не родится ублюдком. Придется вернуться к Луи Тричарду.
– У тебя всего месяц, – предупредила его Катрина.
– Господи, нам не успеть. Мы слишком поздно спохватились. – Лицо Шона приобрело отчаянное выражение. – Погоди, я знаю. За горами на побережье есть португальский поселок.
– О, Шон, но ведь они католики!
– Они все работают на одного хозяина.
– Сколько времени уйдет на переход через горы? – с сомнением спросила Катрина.
– Не знаю. Недели две верхом.
– Верхом! – Катрина усомнилась еще больше.
– Черт, ты ведь не можешь ехать верхом. – Шон почесал нос. – Придется мне привезти священника. Побудешь без меня? Я оставлю Мбежане приглядывать за тобой.
– Да, все будет в порядке.
– Я не поеду, если не хочешь. Это не так уж важно.
– Очень важно, ты сам знаешь. Со мной все будет в порядке, правда.
* * *
На следующее утро перед отъездом Шон отвел Мбежане в сторону.
– Ты понимаешь, почему не едешь со мной?
Мбежане кивнул, но Шон ответил на собственный вопрос:
– Потому что здесь у тебя более важное дело.
– По ночам, – ответил Мбежане, – я буду спать у фургона нкозикази.
– Будешь спать? – угрожающе переспросил Шон.
– Только иногда и вполглаза, – улыбнулся Мбежане.
– Так-то лучше, – сказал Шон.
