Шон посмотрел на сидевшего за столом напротив него Даффа в поисках поддержки. Дафф выпустил кольцо густого сигарного дыма. Кольцо все расширялось, как круг на поверхности воды в пруду, пока не коснулось стола и не растаяло. Дафф его не поддержит, с горечью понял Шон. Они проспорили половину предыдущей ночи. Он надеялся, что Дафф передумает. А теперь понял, что этого не будет. И предпринял последнюю попытку.

– Они просят повышения зарплаты на десять процентов. Я считаю, справедливо: за последнее время цены в городе взлетели, а зарплата осталась прежней. У этих людей есть дети, джентльмены, нельзя ли и это принять во внимание?

Дафф выпустил новое кольцо, а Градски достал из кармана часы и многозначительно взглянул на циферблат. Макс кашлянул и вмешался:

– Кажется, мы уже обсуждали это, мистер Кортни. Нельзя ли перейти к голосованию?

Шон смотрел, как Градски голосует против него. Смотреть на руку Даффа он не хотел. Не хотел увидеть, как тот выступает против него на стороне Градски, но вынужден был повернуть голову.

Рука Даффа лежала на столе. Дафф выпустил очередное кольцо и наблюдал, как оно разбивается о поверхность.

– Кто за предложение? – спросил Макс, и Шон с Даффом одновременно подняли руки. Шон понял, как много бы для него значило, если бы Дафф голосовал против. Дафф подмигнул, и Шон не сумел сдержать улыбку.

– Тридцать процентов голосов за, шестьдесят против, – объявил Макс. – Таким образом, предложение мистера Кортни не принимается. Я сообщу Союзу шахтеров о нашем решении. Есть ли еще вопросы, прежде чем мы закроем заседание?

Шон и Дафф вместе вернулись в контору.

– Единственная причина, по которой я тебя поддержал, в том, что я знал – Градски все равно победит, – любезно сказал Дафф. Шон фыркнул. А Дафф невозмутимо продолжал, открывая дверь в кабинет Шона: – Он, конечно, прав. Десятипроцентная прибавка к зарплате увеличит стоимость производства на десять тысяч в месяц. – Шон молча захлопнул дверь. – Ради Бога, Шон, не доводи свое добросердечное отношение к рабочим до абсурда. Градски прав: Крюгер в любой момент может обложить нас новым налогом, а нам нужно финансировать развитие нового производства на Восточном Рэнде. Сейчас мы не можем позволить себе поднять стоимость производства.

– Хорошо, – ответил Шон. – Все решено. Я просто не хочу, чтобы началась забастовка.

– Всегда есть возможность справиться с забастовщиками. Полиция на стороне Градски, и мы всегда можем привезти пару сотен наемников из Кимберли.

– Дафф, это неправильно. Ты и сам знаешь, что неправильно. И этот нелепый Будда с маленькими глазками тоже знает.

– Но что мы можем сделать?

– Дьявольщина, что мы можем сделать? – взорвался Шон. – Я чувствую себя беспомощным.

– Ну, это ведь ты захотел отдать ему бразды правления, – рассмеялся Дафф. – Бросай попытки изменить мир и пойдем домой.

В прихожей их ждал Макс. Он явно нервничал.

– Прошу прощения, джентльмены, могу я поговорить с вами?

– А кто говорит, – неожиданно спросил Шон, – вы или Градски?

– Это секрет, мистер Кортни.

Макс понизил голос.

– А до завтра нельзя подождать?

Шон мимо него направился к выходу.

– Прошу вас, мистер Кортни, дело чрезвычайной важности.

И Макс в отчаянии схватил Шона за руку.

– В чем дело, Макс? – спросил Дафф.

– Мне нужно поговорить с вами наедине, – ответил Макс шепотом, нервно поглядывая на входную дверь.

– Ну так говорите, – подбодрил его Дафф. – Сейчас мы одни.

– Не здесь. Мы можем встретиться позже?

Дафф приподнял бровь.

– В чем дело, Максимилиан? Неужели вы продаете порнографические картинки?

– Мистер Градски ждет меня в гостинице. Я сказал, что вернусь за несколькими документами, и если я задержусь, он что-то заподозрит.

Макс едва не плакал – его кадык играл в прятки за высоким воротником, выскакивая и снова исчезая. Даффа неожиданно очень заинтересовали слова Макса.

– Вы не хотите, чтобы об этом узнал Норм? – спросил он.

– Боже, конечно нет.

Макс чуть не плакал.

– Когда вы хотите с нами встретиться?

– Сегодня вечером, в десять, когда мистер Градски ляжет спать.

– Где? – спросил Дафф.

– За отвалом шахты «Младшая Сестра» есть проселок, уходящий на восток. Его больше не используют.

– Знаю, – ответил Дафф. – Мы будем там в половине одиннадцатого.

– Спасибо, мистер Чарливуд, вы не пожалеете.

Макс скользнул к двери и исчез.

Дафф придал шляпе правильный угол, потом концом трости ткнул Шона в живот.

– Ну-ка нюхни.

Он картинно принюхался, Шон тоже.

– Пахнет неплохо, – сказал Шон.

– Да все пропахло, – согласился Дафф. – Сладкий запах предательства.

В половине десятого они выехали из «Ксанаду». Дафф настоял на том, чтобы надеть черные накидки.

– Атмосфера очень важна, приятель. На такое свидание нельзя идти в грязной рабочей рубашке и башмаках из сыромятной кожи. Это все испортит.

– Будь я проклят, если надену это!

– Но это очень хороший наряд. В самый раз. А нельзя уговорить тебя прицепить к поясу пистолет? – с надеждой спросил Дафф.

– Нет, – рассмеялся Шон.

– Нет? – Дафф покачал головой. – Ты варвар, приятель. У тебя нет вкуса, вот в чем твоя беда.

Проезжая по Йоханнесбургу, они миновали главную улицу и выбрались на дорогу на Кейптаун примерно в полумиле за городом. На темном небе горел лишь узкий лунный серп. Но звезды были очень яркие, и в их свете белые шахтные отвалы, с большой холм каждый, казались нарывами на лице земли.

Сам того не желая, Шон испытывал легкое возбуждение. Настроение Даффа всегда оказывалось заразительным. Они ехали, почти соприкасаясь стременами, ветер раздувал плащ Даффа, от него сигара Шона разгорелась ярким огоньком.

– Помедленней, Дафф, поворот близко. Он зарос, и мы можем его пропустить.

Они двинулись шагом.

– Который час? – спросил Дафф.

Шон затянулся и поднес огонек сигары к циферблату.

– Четверть одиннадцатого. Еще рано.

– Ручаюсь, Макс нас ждет. Вот и дорога.

Дафф повернул лошадь, Шон последовал за ним. Рядом поднимался отвал «Младшей сестры», крутой и белый. Они обогнули отвал и попали в тень. Лошадь Даффа заржала и заартачилась, и Шон сжал свою лошадь ногами, потому что она тоже повела в сторону. Из густого кустарника у дороги вышел Макс.

– Приятно встретиться при лунном свете, Максимилиан, – поздоровался с ним Дафф.

– Пожалуйста, сведите лошадей с дороги, джентльмены.

Макс по-прежнему был сильно возбужден. Они привязали лошадей под кустами рядом с лошадью Макса и подошли к нему.

– Ну, Макс, какие новости? Как семья? – спросил Дафф.

– Прежде чем мы начнем, джентльмены, я хочу, чтобы вы дали честное слово независимо от исхода никогда никому ничего не рассказывать о том, что я сейчас скажу.

Шону показалось, что Макс очень бледен. А может, это просто свет луны?

– Согласен, – сказал Шон.

– Вот тебе крест! – сказал Дафф.

Макс расстегнул пальто и извлек длинный конверт.

– Думаю, лучше сначала показать вам это, тогда мне легче будет объяснить свое предложение.

Шон взял у него конверт.

– Что это, Макс?

– Последние данные всех четырех банков, с которыми имеет дела мистер Градски.

– Спички, Шон! Посвети нам, приятель, – возбужденно сказал Дафф.

– У меня с собой фонарь, – сказал Макс и присел, чтобы зажечь его. Шон и Дафф присели рядом и положили в желтый кружок света банковские документы.

Они молча разглядывали их, пока Шон не выпрямился, по-прежнему сидя на корточках, и не закурил новую сигару.

– Что ж, я рад, что у меня не так много денег, – сказал наконец Шон. Он сложил листки и убрал в конверт. Потом свободной рукой хлопнул по конверту и засмеялся. Макс протянул руку, взял у него конверт и снова спрятал под пальто. – Ну ладно, Макс, выкладывайте.

Макс наклонился вперед и задул фонарь. То, что он собирался сказать, легче говорить в темноте.

– Большая сумма наличными, которую он должен был выплатить вам, джентльмены, и ограничения добычи его алмазных шахт в связи с новым картельным соглашением в алмазной промышленности заставили его взять крупные кредиты во всех банках. – Макс остановился и откашлялся. – Сумму кредита вы видели. Конечно, банки потребовали заклад, и мистер Градски передал им все свои акции СРК. Банки установили нижний предел стоимости акций в тридцать пять шиллингов. Как вы знаете, нынешняя текущая стоимость акций СРК – девяносто шиллингов, что обеспечивает достаточную безопасность. Однако если цена акций начнет понижаться и упадет до тридцати пяти шиллингов, банки начнут эти акции продавать. Они выбросят на рынок все акции СРК, которые принадлежат мистеру Градски.

– Продолжайте, Макс, – сказал Дафф. – Мне начинает нравиться ваш голос.

– Мне пришло в голову, что если мистер Градски будет временно отсутствовать в Йоханнесбурге, например отправится в Англию за новым оборудованием или еще за чем-нибудь, вы, джентльмены, могли бы снизить цену акций СРК до тридцати пяти шиллингов. Если проделать все правильно, на это уйдет три-четыре дня. Вы можете начать продавать свои акции, распустив слух, что в глубине Главарь истощился. Мистер Градски не сможет защищать свои интересы, и как только стоимость акций упадет до тридцати пяти шиллингов, банки начнут их продавать. Цена еще больше упадет, и тогда вы сможете скупить все акции СРК за небольшую часть их истинной стоимости. Вы приобретете контроль над всей корпорацией и вдобавок заработаете несколько миллионов.

Снова наступило молчание. Тянулось оно довольно долго. Наконец Шон спросил:

– А вы что получите, Макс?

– Ваш чек на сто тысяч фунтов, мистер Кортни.

– Цены растут, – заметил Шон. – Мне казалось, стандартная цена за такую работу – тридцать сребреников. И кажется, уровень цен установили ваши соплеменники.

– Заткнись! – рявкнул Дафф и более любезно сказал Максу: – Мистер Кортни иногда любит пошутить. Объясните, Макс, чего вы хотите? Только денег? Скажу откровенно, это не очень правдоподобно. Вы должны быть относительно богаты.

Макс быстро вскочил и направился к лошадям, но, не дойдя до них, обернулся. Лица его в темноте не было видно, но в голосе звучала открытая ненависть, он почти кричал.

– Думаете, я не знаю, как меня называют? Придворный шут, язык Градски, лизатель задниц. Думаете, мне это нравится? Думаете, мне нравится каждый день пресмыкаться перед ним? Я снова хочу стать свободным. Хочу быть человеком!

Он подавился и закрыл руками лицо. Макс плакал. Шон не мог смотреть на него, и даже Дафф отвел взгляд. Но когда Макс заговорил, у него был обычный мягкий и печальный голос.

– Мистер Кортни, если завтра вы придете на биржу в своем желтом жилете, я пойму, что вы согласились с моим предложением и мои условия кажутся вам приемлемыми. Тогда я приму меры, чтобы обеспечить отсутствие мистера Градски в стране.

Он отвязал свою лошадь, сел на нее и поехал в сторону дороги на Кейп. Ни Шон, ни Дафф не вставали – слушали, как затихает в ночи топот копыт. Только потом Дафф заговорил.

– Банковские документы подлинные, я хорошо рассмотрел печати.

– Еще более подлинны чувства Макса. – Шон бросил окурок в кусты. – Так играть невозможно. Меня выворачивало, когда я его слушал. Дьявольщина, как человек может так хладнокровно предавать другого?

– Приятель, давай не будем обсуждать нравственность Макса. Займемся фактами. Нормана подают нам со связанными крылышками, приправленного чесноком и с веточкой сельдерея за каждым ухом. Вот что я скажу: зажарим его и съедим.

Шон улыбнулся.

– Перечисли несколько основательных причин. Я хочу, чтобы ты меня убедил. После того, что я услышал, не удивлюсь, если убедить меня будет легко.

– Первое. – Дафф поднял палец. – Норман этого заслуживает.

Шон кивнул.

– Второе. – Поднялся второй палец Даффа. – Получив контроль, мы будем управлять как хотим. Ты сможешь претворить в жизнь свои добрые намерения и прибавить всем жалованье, а я снова буду на самом верху.

– Да! – Шон задумчиво потянул себя за усы. – Мы пришли сюда делать деньги, и лучшей возможности для этого не может быть.

– И наконец мой последний, но самый важный довод: ты отлично выглядишь в желтом жилете, приятель. Я и за тысячу акций СРК не пропустил бы завтрашнее зрелище.

– Да, он удобный, – согласился Шон. – Но слушай, Дафф, я не хочу второго случая с Лохткампером. Это очень неприятно, знаешь ли.

Дафф встал.

– Норман большой мальчик, он так не сделает. К тому же он не обеднеет – у него ведь есть алмазные шахты. Мы только освободим его от обязанностей в Витватерсранде.

Они вернулись к лошадям. Шон уже поставил ногу в стремя, как вдруг остановился и воскликнул:

– Боже мой, я не смогу этого сделать. Все кончено!

– Почему? – встревожился Дафф.

– Я пролил на желтый жилет соус, и потому не могу надеть его завтра. Мой портной убьет меня.