Глава 11

По дороге на Сауран двигалась чагатайская конница, Тимур не велел брать с собою ни жен, ни детей, ни многочисленных табунов мелкого медленно бредущего скота. Только так можно было опередить Урус-хана. Про себя он знал, что воевать со степью было рано, что те же хорезмийцы или горцы Сеистана могли ударить ему в спину (потому и пробовал заслониться Тохтамышем), но раз уж возникла война, ее было необходимо выиграть. Не для того он два десятилетия собирал власть, чтобы теперь, бросив все, подобно покойному Хусейну, бежать в Хорасан!

Тимур, легким движением поводьев придержав ход чалого, остановился, пропуская войска. Воины, его воины, закаленные в бесчисленных боях, шли хорошо. Не было робости в лицах, не было той нерешительной медлительности, которая до боя говорит о разгроме. В джехангира верили. Лица, иссеченные холодным ветром, расплывались в улыбках, иные, арабским навычаем, подкидывали и ловили копья на скаку. Топорщились полные стрел колчаны, резво шли кони. К нему подъезжали эмиры, становились рядом, ожидая приказаний.

– Мы переходим Сейхун у Отрара! – сказал Тимур вслух, всем и каждому, и, обратив требовательный взор к Ярык-Тимуру и Салтан-шаху, прибавил твердо:

– Готовьте лодки!

Названные тотчас с нукерами и свитой поскакали вперед.

– А ежели Урус-хан сам у Саурана перейдет Сейхун и отрежет нас от Самарканда? – начал было Омар-шейх, на правах сына дерзнувший вопросить родителя. Мальчик весь залился румянцем, без нужды натягивая поводья.

Тимур бегло улыбнулся, поглядев на сына.

– Тогда, значит, твой отец так и не научился воевать! – ответил он.

Помолчал и, согнав улыбку с лица (мальчики должны постигать воинское искусство!), пояснил сыновьям:

– Урус-хан умен. Он ведет большое войско. С ними повозки, семьи воинов, стада. Он не захочет перейти Сейхун и бросить кочевья без защиты, ежели я сам перейду на правый берег реки! Да и нам лучше остановить джете за Отраром! Так-то, сын! – Он помолчал и докончил жестко, следя, как с приветственными кликами проходит конница:

– А наши воины пусть помнят, что за ними – река и отступить для них означает смерть!

Не глядя более на сыновей, Тимур поехал рысью вдоль дороги, по которой в столбах мерзлой пыли текла бесчисленная рать.

Подскакал гонец, сообщив, что пешее ополчение уже собрано и идет к Отрару и что на подходе дружины Сайф-эд-Дина Никудерийского и Кай-Хисрау Джиляны. Тимур удоволенно кивнул головой. Эмиры, прежде при каждом набеге джете удиравшие за Джайхун, нынче поверили в него и спешат к бою.

Мавераннахр нашел наконец в его лице своего защитника и главу. Нет, легкой победы не получит над ним хан Урус!

Небо очистилось. По-прежнему дул пронзительный северный ветер. Над отемнелой землею, над ширью песков распростерся зеленый степной закат.