Рожковое дерево
Матахати проснулся и огляделся по сторонам. Акэми в комнате не было. Он выглянул во двор. Никого.
– Акэми! – позвал он.
Ответа не последовало. Матахати рывком распахнул стенной шкаф. Новое кимоно, которое Акэми недавно сшила, исчезло.
Матахати пошел по улице, расспрашивая соседей, не встречали ли они Акэми.
– Я видела ее рано утром, – сообщила жена угольщика.
– Где?
– Она была красиво одета. Я спросила, куда это она нарядилась, а она и говорит: «К родственникам в Синагаву».
– Синагава?
– Разве у нее там нет родни?
– Да-да, есть, конечно, – поспешно соврал Матахати. Побежать за ней? Матахати, по правде, не слишком был привязан к Акэми. Ее исчезновение скорее раздражало его. Матахати сплюнул и пнул камешки под ногами. Перейдя дорогу Сибаура, он побрел к берегу моря. Матахати каждое утро подбирал здесь рыбу, потерянную рыбаками. Пока Акэми готовила рис, он находил пять-шесть рыбин, выпавших из корзин. Сегодня рыба не интересовала его.
– Что случилось, Матахати? – похлопал его по плечу ростовщик с главной улицы.
– Доброе утро, – поздоровался Матахати.
– По утрам приятно прогуляться. Молодец, что каждое утро гуляешь. Полезно для здоровья.
– Шутите! Для здоровья гуляют богачи вроде вас. У меня нет времени для прогулок.
– Неважно выглядишь. Неприятности?
Матахати и Акэми хорошо знали ростовщика, он не раз выручал их деньгами.
– Давно собираюсь поговорить с тобой об одном деле, да все недосуг, – продолжал ростовщик. – На работу идешь?
– Какая у меня работа!
– Может, рыбу половим?
– Я не любитель, – почесал в затылке Матахати.
– Ничего, садись, вот моя лодка. Грести умеешь? Хочу предложить тебе дельце, на котором можно хорошо заработать. Возможно, тысячу золотых.
Матахати мгновенно увлекся рыбалкой.
Отплыли далеко от берега, но море было мелким, и днище лодки скрежетало по дну. Матахати перестал грести и спросил:
– Какое дело?
– Слушай! Держи шест над водой, пусть люди думают, что мы рыбачим.
Ростовщик вытащил из-за пазухи дорогую керамическую трубку и набил табаком.
– Прежде скажи, что обо мне судачат люди?
– О вас?
– Да, обо мне, Дайдзо из Нараи.
– Ростовщики, конечно, живодеры, но вас хвалят, вы добрый. У вас есть сердце.
– А как относятся к моей набожности?
– Все знают о ваших богатых пожертвованиях храмам.
– Кто-нибудь из городских властей не расспрашивал здесь обо мне?
– С какой стати?
Дайдзо засмеялся.
– Мой вопрос показался тебе глупым. На самом деле я не ростовщик. А теперь, Матахати, предлагаю тебе возможность, какая выпадает раз в жизни. Хочешь поймать золотую рыбку?
– Что нужно делать?
– Поклянись, что выполнишь мою просьбу.
– И только?
– Да. Считай себя покойником, если вздумаешь потом отказаться.
– Что я должен сделать? – настороженно переспросил Матахати.
– Пойти в артель, которая копает колодцы.
– В замке Эдо?
Дайдзо задумчиво посмотрел на воду.
– Ты сообразительный, Матахати. Именно в замке Эдо. По-моему, Умпэй давно зовет тебя к себе. Прими его предложение.
– Но… разве заработаешь кучу денег, копая колодцы?
– Не спеши, выслушай меня до конца.
Матахати летел домой как на крыльях. Они договорились, что вечером Матахати зайдет к ростовщику за авансом. Дайдзо обещал ему тридцать золотых.
Матахати лег спать. Ему снились горы золота.
Проснулся он поздно вечером. От волнения у него пересохло во рту. Выйдя из дома, Матахати постоял немного, раздумывая о неожиданном предложении. «Кто же он на самом деле?» – размышлял он о Дайдзо.
Дайдзо сказал ему: «Выждешь удобный момент и, когда появится сёгун, убьешь его из мушкета. Мушкет и порох спрячут на территории замка под большим рожковым деревом неподалеку от задних ворот».
За рабочими в замке, конечно, строго надзирали, но все же Матахати мог выполнить поручение мнимого ростовщика. Хидэтада любил проверять работы в замке. После выстрела Матахати успел бы скрыться в поднявшейся суматохе и бежать через внешний ров.
Дома Матахати не находил себе места от волнения. Слова Дайдзо звучали в его ушах. Матахати бил озноб, он покрылся гусиной кожей. «Ужасно! Сейчас же откажусь», – решил он, но тут же заколебался, вспомнив, что ему говорил Дайдзо: «Теперь, когда ты посвящен в тайну, на тебя возлагаются строгие обязательства. Неприятно говорить, но в случае отказа от них проживешь не больше трех дней». Матахати поежился, представив взгляд Дайдзо.
Вечером Матахати шел по переулку Нисикубо к лавке ростовщика на улице Таканава. Он миновал глухую стену и остановился перед низким входом в лавку.
– Входите, не заперто, – раздалось изнутри.
– Дайдзо?
– Рад тебе. Пройдем в склад.
Они двинулись по длинному узкому коридору.
– Садись, – сказал Дайдзо, ставя свечу на сундук. – Видел Умпэя?
– Да.
– Когда он возьмет тебя в замок?
– Послезавтра.
– Все в порядке?
– Надо еще заверить печатью мои бумаги у чиновников в округе и в квартале.
– Не беспокойся, я состою в квартальном комитете.
– Почему?
– Ничего удивительного. Я влиятельное лицо здесь, поэтому окружной голова предложил мне войти в комитет.
– Я не удивился… но все так неожиданно.
– Ха-ха! Знаю, что ты подумал. Считаешь, что недопустимо держать в комитете такого, как я. Пойми простую истину: имей деньги, будешь всем угоден и в местное начальство выбьешься. Подумай, Матахати, ты ведь скоро разбогатеешь.
– Д-да, – заикаясь произнес Матахати. – В-вы дадите мне задаток?
– Сию минуту.
Дайдзо со свечой отошел в дальний конец склада, снял с полки лакированную коробку и отсчитал тридцать золотых монет.
– Есть во что завернуть? – спросил он.
У Матахати ничего не нашлось. Дайдзо поднял с пола тряпку и кинул ее Матахати:
– Заверни да спрячь за пазуху.
– Вам нужна расписка?
– Расписка? – рассмеялся Дайдзо. – Честный ты парень! Нет, не нужна. Поручительством служит твоя голова.
Матахати часто заморгал и произнес:
– Я лучше пойду.
– Не спеши. Как следует все запомнил?
– Да. Вот только один вопрос. Вы сказали, что мушкет спрячут под рожковым деревом. А кто его туда положит?
Матахати с утра думал об этом, не представляя, что возможно пронести мушкет и боеприпасы на тщательно охраняемую территорию замка да еще запрятать их за месяц до намеченного покушения.
– Не твое дело, – ответил Дайдзо. – Думай о своем задании. Ты переживаешь, потому что пока не свыкся со своей ролью. Недели через две совершенно успокоишься.
– Хотелось бы.
– Во-первых, тебе следует мысленно настроиться на выполнение задания, а потом действовать.
– Понятно.
– Я не могу допустить провала дела из-за пустяков, поэтому спрячь деньги подальше и забудь о них до завершения задания. Они от тебя никуда не денутся. Деньги могут загубить важное дело.
– Я уже думал об этом. Позвольте спросить, где гарантия, что вы заплатите обещанное после выполнения задачи?
– Не хочу хвастать, но деньги меньше всего волнуют меня. Подойди!
Дайдзо поднял свечу и стал показывать Матахати ящики из-под лакированных подносов, доспехов и прочих товаров, расставленных в складе.
– В каждом тысячи золотых монет, – сказал Дайдзо.
Матахати смутился, что высказал вслух свои сомнения. Он покидал ростовщика в приподнятом настроении.
После его ухода Дайдзо отправился в жилую половину дома.
– Акэми, – позвал он. – Я думаю, что он сразу пойдет прятать деньги. Поспеши!
Акэми увлеклась ростовщиком, несколько раз побывав в его лавке. Однажды она сказала Дайдзо, что хочет распрощаться с опостылевшим ей Матахати и перебраться туда, где жизнь получше. Дайдзо, как выяснилось, искал женщину, которая вела бы его хозяйство. В тот день рано утром Акэми явилась к нему. Дайдзо пообещал, что сам все уладит с Матахати.
Матахати, не подозревая, что за ним следят, вернулся домой, взял мотыгу и забрался на вершину холма Нисикубо за домом, где и зарыл деньги.
Выслушав подробный рассказ Акэми, Дайдзо немедленно отправился на холм Нисикубо и вернулся лишь под утро. Он дважды пересчитал деньги – монет было двадцать восемь. Дайдзо нахмурился. Он не любил, когда у него крали деньги.
