Эпилог

Все было по-новому. Братья и сыновья Чингиса не оставили хана на холмах чужой страны. Его тело, обернув пропитанными маслом белоснежными простынями, перевозили с места на место, обращая тем временем земли Си Ся в пепел и дым пожарищ. На то была последняя воля хана, и монголы не торопились с ее выполнением. За год опустошений и грабежей все города и деревни превратились в руины. Население страны, все до последнего человека, было истреблено. Земля покрылась гниющими трупами.

Лишь тогда монгольский народ двинулся на холодные равнины севера, везя своего первого хана в Хэнтейские горы, где он появился на свет. Предание о нем было спето и рассказано уже тысячу раз, и однажды полная повесть о его жизни была прочитана Тэмуге по составленной им исторической хронике. Пергаментные рукописи Тэмуге навечно скрепили слова, и они больше не меняли ни формы, ни содержания, сколько бы раз он ни повторил их.

Ханом стал Угэдэй. Он не собирал племена и не требовал от них принесения клятвы верности, пока тело отца покоилось в масле и пеленах.

И все же вся власть сосредоточилась в руках Угэдэя, и его брат Чагатай, даже если и злился на возвышение Угэдэя, не смел выказывать недовольство открыто. Народ хранил траур, и после ухода хана не нашлось никого, кто дерзнул бы оспорить право Чингиса на выбор преемника. Теперь, когда Чингис завершил свой жизненный путь, люди снова наполнились осознанием того, что он сделал и значил для них. Его народ процветал, его враги обратились в пыль. Все остальное не имело для них значения.

Хмурым утром дул холодный восточный ветер. Сыновья и братья Чингиса ехали во главе погребальной колонны, оставив народ на кочевьях. Тэмуге позаботился о каждой мелочи, позаимствовав многое из погребальных обрядов чужеродных племен. Он ехал вместе с Хасаром и Хачиуном позади повозки, запряженной лучшими лошадьми. Животными правил один из командиров минганов, погоняя их длинной тростью. За спиной возницы на повозке стоял обитый железом простой деревянный ящик, который порой казался слишком маленьким для великого человека, лежащего в нем. Накануне все без исключения мужчины, женщины и дети приходили в течение нескольких дней, чтобы возложить руку на теплое дерево погребального ящика.

Почетный эскорт состоял всего из ста всадников, крепких и юных. Вместе с ними ехали сорок девушек. Всю дорогу они причитали и обращались с мольбой к Отцу-небу, оплакивая последний путь великого человека, чтобы духи обратили внимание и прислушались. Великий хан не должен был остаться в горах в одиночестве.

Достигнув места, которое Тэмуге выбрал и подготовил для усыпальницы, собравшиеся вместе братья и сыновья хана скорбно хранили молчание, пока ящик с телом поднимали в просторную камеру, что выдолбили в скале. Никто не проронил ни единого слова и тогда, когда девушки-плакальщицы с готовностью перерезали себе горло и упали замертво, чтобы прислуживать своему хану в мире теней. Лишь воины, следившие за совершением ритуала, вернулись назад, и многие из них были убиты горем.

Тэмуге кивнул Угэдэю, и наследник медленно поднял руку и долго не опускал ее, глядя на место упокоения своего отца. Молодой хан стоял, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Глаза Угэдэя остекленели от хмеля, но даже спиртное не могло заглушить его горе. Прежде чем рука наследника опустилась, он прошептал какие-то невнятные слова, но никто их не слышал.

Воины потянули за веревки, поднимавшиеся высоко на холмы. Мускулы юношей напрягались изо всех сил, пока над головой не прогремел гулкий грохот. Бревенчатые заграждения поддались, и на мгновение показалось, что половина горы обрушилась и перекрыла доступ в каменную усыпальницу, подняв в небо облако пыли, до того густое, что дышать стало трудно и вокруг ничего не было видно.

Когда пыль рассеялась, Чингис ушел от них навсегда, и братья были довольны. Он появился на свет в тени горы Делиун-Болдах и был погребен под ней. С зеленых склонов горы дух Чингиса будет вечно присматривать за своим народом.

Хачиун удовлетворенно кивнул и вздохнул с большим облегчением, сбросив тяжкий груз напряжения, о котором как будто и не подозревал. Вместе с братьями он развернул коня и отправился в обратный путь. Он обернулся назад единственный раз, когда братья проезжали между густыми деревьями, обильно растущими на склонах горы. Вырубленные в скалах раны скоро покроются лесом, и со временем Чингис сам станет частью горы. И никто больше не потревожит его покой.

В нескольких милях от улуса Хасар подъехал к командиру мингана и велел ему остановить свой отряд. Все те, кто прошлой ночью собрался в ханской юрте, выехали вперед. Тэмуге, Хасар, Хачиун, Субудай, Джебе, Угэдэй, Толуй, Джелме и Чагатай. Все они были семенами нового народа. Выехав вперед, они выстроились в одну линию.

Лидеров новой нации встречал тумен Угэдэя. Наследник остановил коня, и командиры поприветствовали его поклоном. Затем, получив приказ Угэдэя, его люди проехали дальше, чтобы убить всадников почетного эскорта. Чингису понадобятся надежные люди в его новом мире. Когда стрелы засвистели вновь, воины не оборачивались и не смотрели назад. Всадники приняли смерть, не издав ни звука.

На окраине улуса Угэдэй обратился к народу, которым ему предстояло править. Жестокие войны и невзгоды закалили людей Угэдэя, и они отвечали взгляду его желтоватых глаз уверенностью в своих силах и осознанием собственного достоинства. Наследник носил меч с головой волка на рукояти, который прежде принадлежал его отцу и его деду. Дольше всего взгляд Угэдэя задержался на Субудае. Полководец еще послужит новому хану, но Джучи погиб от его руки, и Угэдэй поклялся себе, что день расплаты настанет и убийце придется ответить за то, что он совершил. Но пока Угэдэй принял невозмутимо-холодный вид, которому его научил отец.

– Свершилось, – объявил Угэдэй. – Отец ушел, и я приму клятву верности от моего народа.