ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

«Гладиатрикс» — художественное произведение, так что относиться к нему прошу соответственно. Я не претендую на глубокое знание классической истории и на то, что мне удалась ее стопроцентная реконструкция. При этом моя книга основывается на некоторых незыблемых фактах.

То, что женщины действительно дрались на гладиаторских аренах Древнего Рима, сомнению не подлежит. О них упоминают некоторые древние авторы, например Светоний: «Домициан устраивал в Колоссеуме и в цирке множество удивительных зрелищ. Помимо обычных гонок колесниц, запряженных парами лошадей, давали настоящие битвы, одна с участием пешего войска, другая — конного. В амфитеатре разыгрывались морские бои. Происходили охоты на диких зверей и бои гладиаторов при факельном свете. В них участвовали и мужчины, и женщины».

Послеполуденное время и вечер отдавались главному событию — гладиаторским боям. Таким образом, упоминание о факельном свете служит свидетельством, что Домициан со всей серьезностью относился к поединкам женщин. Другое дело, что по своей популярности и общественной значимости они все-таки никогда не превосходили мужские бои. Здесь можно провести параллель с современным футболом. Женский футбол снискал популярность у определенной группы болельщиков, но доминируют в этом виде спорта все же мужчины. Точно так же обстояло дело и в гладиаторских состязаниях.

Помимо произведений современников о гладиатрикс нам рассказывает такое веское свидетельство, как одна каменная стела, найденная в XIX веке в городе Галикарнасе. На ней изображены две женщины-воительницы, стоящие одна против другой в боевых стойках. Обе — в тяжелом вооружении, но надпись не оставляет сомнений, что перед нами именно женщины. Приводятся их имена — Амазона и Ахиллия. Это последнее есть женская форма от всем известного Ахилла. «Амазона» же, несомненно, происходит от древнегреческого названия племени легендарных воительниц.

Над головами поединщиц высечено греческое слово «апелитезан» — имеется в виду, что обе женщины с почестями оставили гладиаторскую карьеру. Из этого можно сделать вывод, что Амазона и Ахиллия — почти наверняка это были их гладиаторские псевдонимы — завоевали себе свободу небывалой доблестью на арене.

В своей книге я попытался воссоздать историю, которая могла стоять за двумя таинственными женщинами из древнего Галикарнаса и подвигнуть современников изваять каменный фриз в честь их схватки. Учтем, что это была очень трудоемкая и дорогостоящая работа. Значит, произошел действительно выдающийся поединок, который надолго запомнился людям.

В целом я постарался насколько возможно вплести «Гладиатрикс» в ткань известных исторических фактов.

Секст Юлий Фронтин в самом деле был правителем Азии в 85–86 годах нашей эры, в правление Домициана. К тому времени он успел прославиться подавлением восстания силурийских племен на территории нынешнего Уэльса, а его дальнейшая карьера протекала в Дакии.

Марк Ульпий Траян, римский сенатор, испытавший в моем сочинении такое потрясение при виде невероятного женского поединка, в итоге стал императором Рима и оставил след в истории своими походами против даков.

Спартанская царевна Архидамия, о которой в книге упоминает жрец Телемах, также была реальным лицом. Плутарх в «Жизнеописаниях» рассказывает, как во время Пиррова нашествия Архидамия «вошла в [спартанский] сенат с мечом в руке», после чего повела женщин города рыть окопы для обороны. Также есть мнение — изложенное в Википедии, а стало быть, это не выдумки! — что под ее началом сражался целый женский отряд.

А вот то, что спартанки затем основали женский военизированный жреческий союз, где и воспитывалась наша главная героиня, Лисандра, — уже мое допущение. Нет никаких свидетельств, что в Спарте, где в целом достаточно высоко ставили женщин, действительно существовала подобная секта. Однако, учитывая высокий религиозный и воинский дух, которым было пропитано спартанское общество, я решил, что совершу не слишком большую натяжку.

В целом я старался как можно строже придерживаться известных нам исторических фактов, но у художественной литературы свои законы. Ради живости повествования мне приходилось кое-где отступать от них. Если вам бросятся в глаза неточности и ошибки, то мне остается лишь извиниться за них.