Книга: Незабываемая прогулка
Назад: Глава четвертая
Дальше: Глава шестая

Глава пятая

На следующий день я поговорил с мисс Гарбер, прошел прослушивание, и получил роль. Эдди, между прочим, не был расстроен вообще. Фактически, я мог сказать, что он чувствовал облегчение насчет этого. Когда мисс Гарбер спросила его, позволит ли он мне играть роль Тома Торнтона, его лицо тут же расслабилось, и один его глаз приоткрылся. «Д-д-да, а-а-абсолютно», сказал он, заикаясь. «Я я я по-по-понимаю». Потребовалось фактически десять секунд, чтобы он смог сказать эти слова.
Из-за его великодушия, мисс Гарбер дала ему роль бродяги, и мы знали, что он сыграет её на пять балов. Понимаете, бродяга был полностью немой, но ангел всегда знал, о чем он думал. Однажды в пьесе она должна была сказать немому бродяге, что Бог всегда видит его, потому что Он особенно беспокоится о бедных и угнетённых. Это было подсказкой для аудитории, что её послали с небес. Как я и сказал, Хегберт хотел, чтобы было ясно, кто предложит выкуп и спасение, и это, конечно, не было несколько хрупких духов, которые прибыли ниоткуда.
Репетиции начались на следующей неделе, и мы репетировали в классной комнате, потому что Театр не откроется для нас, пока мы не устраним все «маленькие дефекты» из нашей игры. Под маленькими дефектами, я подразумеваю наше умение случайно сбивать опоры. Опоры были сделаны Тоби Бушем приблизительно пятнадцать лет назад, когда пьеса была только написана. Он был своего рода бродячим мастером, который сделал несколько проектов для Театра в прошлом. Бродячим мастером он был потому, что пил пиво целый день во время работы, и примерно до двух часов или около того он просто летал. Думаю, что он не мог смотреть прямо, потому что, по крайней мере, один раз в день случайно бил себя молотком по пальцам. Всякий раз, когда это случалось, он бросал молоток и подпрыгивал, держась за пальцы, проклиная каждого от своей матери до дьявола. Когда он, наконец, успокаивался, он пил пиво, чтобы успокоить боль перед возвращением к работе. Его суставы пальцев были размером с грецкий орех, постоянно раздутых от битья, и никто не хотел нанимать его на постоянную работу. Единственная причина, по которой Хегберт нанял его, была та, что он был вне конкуренции, предлагая самую низкую цену в городе.
Но Хегберт не позволял пить или проклинать, и Тоби действительно не знал, как работать в таких строгих условиях. В результате, работа была сделана неряшливо, хотя сразу это не было очевидно. После нескольких лет опоры начали разваливаться, и Хегберт решил сам починить их. Но в то время как Хегберт был способен цитировать Библию, он не был слишком хорош в забивании гвоздей; опоры согнулись и ржавые гвозди торчали в фанере во многих местах, так что мы должны были быть осторожными и ходить в безопасных местах. Если бы мы сбились с правильного пути, мы или порезались бы, или свалили бы опоры, что причинило бы вред полу сцены из-за торчащих гвоздей. После нескольких лет сцену Театра нужно было переделать, и хотя дирекция театра не могла закрыть свои двери для Хегберта, с ним был заключен договор о более осторожном отношении к Театру в будущем. Это подразумевало также, что мы должны были репетировать в классной комнате, пока не удалим «маленькие дефекты».
К счастью Хегберт не был вовлечен в постановку пьесы, из-за всех своих обязанностей священника. Эта роль выпала мисс Гарбер, и первая вещь, которую она нам сказала — было выучить свои роли настолько быстро насколько возможно. У нас не было так много времени, как обычно выделялось для репетиций, потому что День Благодарения выпадал на последний день ноября, и Хегберт не хотел, чтобы пьесу сыграли слишком близко к Рождеству, чтобы не столкнуться «с её истинным значением». По этому у нас оставалось только три недели, чтобы поставить пьесу, что было приблизительно неделей короче, чем обычно.
Репетиции начались в третьем часу, и Джейми уже знала свою роль в первый день, что действительно не удивляло. Более удивительным было то, что она полностью знала мою роль так же, как и всех остальных. Мы репетировали на сцене, она делала это без сценария, а я смотрел вниз на кучу страниц, пробуя выяснить какой будет моя следующая реплика, и всякий раз, когда я искал слова, у неё блестели глаза, как будто ждали появления неопалимой купины или что-то в этом роде. Единственные реплики, которые я знал — были репликами немого бродяги, по крайней мере, в тот первый день, и поэтому я начал завидовать Эдди. Предстояло много потрудиться, и это не было тем, что я ожидал, когда записывался в класс.
Мои благородные чувства об участии в пьесе остыли ко второму дню репетиций. Даже притом, что я знал, что поступал правильно, мои друзья не понимали это вообще, и они издевались надо мной, как только узнали. «Что ты творишь?» спросил Эрик, когда он узнал об этом. «Ты играешь пьесу с Джейми Саливан? Ты безумен или просто глуп?» Я бормотал, что имел серьезное основание, но он не слушал, и сказал всем вокруг, что я влюбился в нее без памяти. Конечно, я отрицал, но это заставило их убедиться в своей правоте, и они смеялись еще громче и рассказали всем остальным, с кем встречались. Вещи становились невыносимее — во время ленча, Салли говорила, что я размышляю о помолвке. Но я думаю, что Салли ревновала. Она влюбилась в меня без памяти, и чувство, возможно, было бы взаимно, если бы не факт, что она имела стеклянный глаз, а это я не мог проигнорировать. Ее плохой глаз напомнил мне глаз искусственной совы в липкой антикварной лавке, и честно говоря, это заставляло меня нервничать.
Я начал снова обижаться на Джейми. Я знаю, что это не была ее ошибка, но я поступал так из-за Хегберта, из-за истории с танцами, когда я чувствовал себя нежеланным в его доме. Я начал ошибаться в репликах на классных репетициях в течение следующих нескольких дней, даже не пытаясь выучить их, и иногда выдавал шутку или две, над которыми смеялись все, кроме Джейми и мисс Гарбер. После окончания репетиции, я направлялся домой, чтобы забыть о пьесе, оставляя сценарий в классе. Я шутил с моими друзьями о странных вещах, что делала Джейми, и говорил выдумки о том, какой была мисс Гарбер, которая вынудила меня на всё это.
Джейми, тем не менее, не собиралась позволить мне так просто уйти. Нет, она достала меня именно там, где было больнее всего, ударяя по моему эго.
Я был с Эриком в субботу ночью после третьего государственного чемпионата Бьюфорта по футболу, спустя приблизительно неделю после начала репетиций. Мы гуляли по береговой линии возле кафе «Сесиль», жуя бутерброды и наблюдая за людьми в автомобилях, когда я увидел, что Джейми спускалась вниз по улице. Она была все еще на расстоянии ста ярдов, поворачивая головой по сторонам, нося всё тот же старый коричневый свитер и держа Библию в руке. Должно быть, было девять часов или около того, и для неё уже было довольно поздно совершать вечернюю прогулку, особенно в этой части города. Я повернулся к ней спиной и натянул воротник на жакете, но даже Маргарет, — которая вместо мозгов имела банановый пудинг, — смогла сообразить, кого искала Джейми.
«Лендон, твоя подруга здесь».
«Она — не моя подруга», сказал я. «У меня нет подруги».
«Тогда твоя невеста».
Думаю, что с Салли она тоже говорила.
«Я не помолвлен — заминайте разговоры».
Я быстро посмотрел через плечо, пытаясь выяснить — определила ли она меня, и мне показалось, что так оно и было. Она шла к нам. Я не подавал виду.
«Она на подходе», сказала Маргарет, и захихикала.
«Вижу» сказал я.
Двадцать секунд спустя она снова сказала это же.
«Вот она почти пришла». Говорю Вам, она была быстра.
«Я знаю» сказал я, заскрежетав зубами. Если бы не её ноги, она могла свести Вас с ума, почти также как и Джейми.
Я быстро оглянулся снова, и на сей раз, Джейми знала, что я увидел ее, и она улыбнулась и помахала мне рукой. Я отвернулся, и через мгновение она уже стояла около меня.
«Привет, Лендон», сказала она мне, забывая о моем презрении. «Привет Эрик, Маргарет…». Она поздоровалась со всеми. Каждый бормотал ей «привет» и старался не уставиться на Библию.
Эрик переместил руку, держащую пиво, за спину, так чтобы она не увидела его. Джейми могла заставить даже Эрика чувствовать себя виновным, если она находилась рядом. Было время, когда они были соседями, и Эрик разговаривал с ней прежде. У неё за спиной он назвал ее «Леди Спасения», очевидно ссылаясь на Армию спасения. «Она была бы бригадным генералом», любил он говорить. Но когда она стояла прямо перед ним, всё было по-другому. Он считал, что она была близка к Богу, и не хотел быть в её плохом расположении.
«Как дела, Эрик? Я не видела тебя очень давно». Она сказала это, как будто они были хорошими знакомыми.
Он переместился с ноги на ногу и посмотрел на свои ботинки — на его лице присутствовал, знакомый для всех, виновный взгляд.
«Ну, последнее время я не был в церкви», сказал он.
Джейми улыбнулась своей блестящей улыбкой. «Ничего страшного, я полагаю, что это не становится пока привычкой или что-то наподобие этого».
«Нет, не становится».
Теперь, когда я знал об исповеди — это когда католики находятся за ширмой и говорят священнику обо всех своих грехах — и это же случалось с Эриком, когда он был рядом с Джейми. В течение секунды я думал, что он собирался называть её «госпожой».
«Хочешь пиво?» спросила Маргарет. Я думаю, что она пробовала показаться забавной, но никто не засмеялся.
Джейми переместила руку на волосы, мягко потягивая за узел. «О… нет, действительно… спасибо».
Она посмотрела прямо на меня сияющим взглядом, и я понял, что попал в неприятности. Я думал, что она собиралась попросить меня отойти с ней в сторону, и честно говоря, так было бы даже лучше, но думаю, что это не было в ее планах.
«Ты очень хорошо потрудился на репетициях в эту неделю», сказала она мне. «Я знаю, что у тебя очень много реплик, которые надо выучить, но уверена, что ты очень скоро справишься с ними. Хотела также поблагодарить тебя за твое старание. Ты — настоящий человек».
«Благодарю», сказал я, чувствуя покалывание в своем животе. Я пробовал быть спокойным, но все мои друзья смотрели прямо на меня, внезапно задаваясь вопросом, говорил ли я им правду о мисс Гарбер, и вынуждала ли она меня к игре в пьесе. Я надеялся, что они не обратили на это внимания.
«Друзья должны гордиться тобой», добавила Джейми.
«О, так и есть», сказал Эрик, злорадствуя. «Очень гордимся. Он — хороший парень, этот Лендон, такой старательный».
О нет.
Джейми улыбнулась ему, затем повернулась ко мне снова, лицо её излучало радость. «Я также хотела сказать тебе, что, если нуждаешься в помощи, приходи в любое время. Мы можем сидеть на крыльце, как и прежде, и репетировать твои реплики, если будет необходимость».
Я видел, как Эрик обращаясь к Маргарет перекривлял слова «как и прежде». Было не очень радостно. К этому моменту боль в моем животе стала ужасной.
«Ну», пробормотал я, думая о том, как выпутаться с данной ситуации. «Я могу изучить их дома».
«Ну, иногда лучше изучать свою роль вместе с другим человеком, Лендон», предложил Эрик.
Говорю Вам, что он навязывал мне это, даже притом, что он был моим другом.
«Нет, действительно», сказал я ему, «я изучу реплики самостоятельно».
«Возможно», сказал Эрик, улыбаясь, «Вы вдвоем должны попрактиковаться перед сиротами, как только у вас будет немного лучше получаться. Что-то вроде генеральной репетиции, понимаете? Уверен, что они оценят это».
Вы бы видели, как Джейми изменилась при упоминании о сиротах. Каждый знал, что это была её кнопка. «Ты так думаешь?» спросила она.
Эрик убедительно кивал. «Уверен. Это идея Лендона, но я знаю, что, если бы я был сиротой, мне бы понравилось, даже если б это было вымыслом».
«Я думаю также», вмешалась Маргарет.
Пока они говорили, единственная вещь, о которой я мог думать, была та сцена из Юлия Цезаря, когда Брутус вонзает кинжал ему в спину. Et tu, Eric?
«Это была идея Лендона?» спросила она, двигая бровями. Она посмотрела на меня, и могу сказать, что она до сих пор размышляла над этим.
Но Эрик не собирался позволить мне так легко отделаться. Теперь, когда он накинул на мою шею удавку, единственная вещь, которую ему оставалось сделать — выбить стул из-под моих ног. «Ты ведь не против сделать это, Лендон?» сказал он. «Я имею в виду помощь сиротам».
Было не так то просто ответить «Нет», не так ли?
«Конечно», сказал я, задерживая дыхание, уставившись на моего лучшего друга. Эрик, несмотря на то, что был на курсах коррекции здоровья, сильно не исправился.
«Ну, тогда, все улажено. Конечно, если это устроит тебя, Джейми», сладко улыбаясь, сказал он.
«Ну… да, думаю, что я должна буду поговорить с мисс Гарбер и директором приюта, и если они дадут положительный ответ, то это была бы прекрасная идея».
И все произошедшее действительно радовало её.
Поражение.
На следующий день я потратил четырнадцать часов, запоминая свои реплики, проклиная друзей, и задаваясь вопросом, как моя жизнь вышла из-под контроля. Мой выпускной год, конечно, начался не так плохо, как я думал, но если я должен был сыграть перед группой сирот, то, конечно, не хотел бы выглядеть идиотом.
Назад: Глава четвертая
Дальше: Глава шестая