10
Колёсики носилок вращались так быстро, что дрожали ступицы на осях; Лорен и Бетти прокладывали себе дорогу по запруженным коридорам. Они с трудом избежали столкновения со шкафом с медикаментами и лобового удара на вираже, когда им наперерез вылетела другая бригада, торопившаяся не меньше. Неоновые светильники на потолке вытянулись в одну молочно-белую линию. Вдалеке раздался сигнал готового к отправке лифта. Лорен завопила, чтобы их подождали, и ещё разогналась. Бетти из последних сил удерживала носилки по прямой. Дежурный врач, придержавший для них двери кабины, помог поставить носилки между другими двумя, ехавшими в хирургическое.
— Сканер! — выдохнула Лорен, когда кабина пришла в движение.
Одна из медсестёр нажала на кнопку пятого этажа. Возобновился безумный бег из коридора в коридор, только двери свистели. Наконец показалось отделение томографии. Выдохшиеся Лорен и Бетти собрали последние силы.
— Я доктор Клайн, я предупреждала дежурного, что мы сейчас прибудем. Мне немедленно требуется компьютерная томография мозга.
— Мы вас ждали, — ответила Люси. — История болезни у вас с собой?
Лорен ответила на бегу, что бумажки подождут, и протолкнула носилки в смотровой зал Доктор Берн, сидевший в кабине управления, изолированной от томографа, наклонился к микрофону.
— Что мы ищем?
— Подозрение на кровоизлияние в затылочной доле. Мне нужна серия предварительных снимков для внутричерепной пункции.
— Вы собираетесь делать операцию этой ночью? — удивился Берн.
— В течение ближайшего часа, если сумею собрать бригаду.
— Фернстайн в курсе?
— Ещё нет, — пробормотала Лорен.
— Но у вас хотя бы есть его согласие на экстренное сканирование?
— А как же! — соврала Лорен.
При помощи Бетти она уложила Артура на смотровой стол и закрепила ремнём его голову на подголовнике. Бетти ввела ему йодированный раствор, оператор запустил программу. С едва слышным шорохом стол переместился в центр луча. Штатив завращался, вокруг головы Артура детекторы высветили свою корону. Информация поступала в компьютер, на мониторах которого уже появлялся мозг пациента в разрезе.
На двух мониторах перед оператором красовались первые изображения. Диагноз Лорен подтверждался, домыслы Бриссона опровергались. Артуру была необходима немедленная операция, сшивание рассечения в повреждённой вене и уменьшение гематомы внутри черепной полости.
— Как ты оцениваешь шансы восстановления? — спросила Лорен у коллеги в микрофон.
— Это ты у нас стажируешься в отделении нейрохирургии! Но если хочешь услышать моё мнение, то я бы сказал, что если вы не протянете с операцией больше часа, то все ещё возможно. Не вижу сильных повреждений, дыхание нормальное, нейрофункциональные центры невредимы. Он может выпутаться.
Рентгенолог поманил Лорен к себе в кабину, где указал пальцем на одну из зон мозга на экране.
— Посмотри внимательно. Кажется, вот здесь какое-то странное искажение. Я дополню исследование ядерно-магнитным резонансом и пришлю результаты. Ты получишь их прямо на нейронавигатор. Можешь доверить операцию роботу.
— Спасибо за все!
— Сегодня спокойная ночь, а твои визиты всегда доставляют нам удовольствие.
Через четверть часа Лорен выкатила Артура из отделения томографии. Теперь их путь лежал на последний этаж. У лифтов Бетти оставила их, ей пора было назад, в «неотложку». Там она должна была во что бы то ни стало собрать хирургическую бригаду.
Операционный блок тонул в темноте; люминесцентные часы на стене показывали 3 часа 40 минут.
Лорен попыталась самостоятельно переложить Артура на операционный стол, но одной ей это оказалось не под силу. Как ей осточертела эта жизнь, это безумное расписание. Быть всегда в распоряжении других, а когда что-то требуется ей, ни души рядом. От звука пейджера она очнулась и бросилась к настенному телефону. Трубку сейчас же сняла Бетти.
— Я нашла Норму, она мне с трудом поверила. Теперь она разыскивает Фернстайна.
— Думаешь, на это уйдёт много времени?
— Не больше, чем нужно для перехода из кухни в спальню; если квартира Фернстайна так велика, как она утверждает, то на это уйдёт добрых пять минут.
— Хочешь сказать, что Норма и Фернстайн?..
— Ты попросила меня найти его среди ночи, и я сделала это! Я сказала, чтобы он перезвонил прямо тебе, у меня самой слишком чувствительные барабанные перепонки. Все, разъединяюсь, мне надо искать анестезиолога.
— По-твоему, он приедет?
— По-моему, он уже едет. Всё-таки ты его протеже, хотя ты — единственная, кто не желает это признавать.
Бетти повесила трубку и стала искать в своей собственной картотеке врача-реаниматолога, живущего недалеко и готового пренебречь ночным сном.
Лорен медленно опустила трубку на рычаг и оглянулась на Артура, спавшего на носилках обманчиво-безмятежным сном.
За её спиной раздались шаги. Пол подошёл к носилкам и взял руку Артура.
— Полагаете, он выпутается? — спросил он тревожно.
— Делаю всё, что могу, но одна я не на многое способна. Жду тяжёлую кавалерию и умираю от усталости.
— Даже не знаю, как вас благодарить, — пробор мотал Пол. — Он — единственная роскошь, которую я себе позволял.
Лорен промолчала.
— И теперь я не могу его потерять, — добавил Пол.
Лорен внимательно посмотрела на него.
— Вы мне понадобитесь. Дорога каждая минута!
Она потянула Пола в подготовительный кабинет, открыла центральный шкаф и достала оттуда два зелёных халата.
— Вытяните руки! — приказал она.
Она завязала тесёмки у него за спиной и надела ему на голову хирургическую шапочку. Подтолкнула к раковине, показала, как правильно мыть руки, помогла натянуть стерильные перчатки. Пока одевалась сама Лорен, Пол любовался собой в зеркале. Он находил себя весьма элегантным в облачении хирурга. Если бы не смертельный страх крови, медицина подошла бы ему лучше любой другой профессии.
— Когда вам надоест вертеться перед зеркалом, помогите мне, — сказала Лорен, в свою очередь вытягивая руки.
Пол последовал за ней в операционную. Он, всегда гордившийся суперсовременным оборудованием своего архитектурного агентства, не мог здесь не восхититься электронными приборами. Он подошёл к нейронавигатору и погладил клавиатуру.
— Не трогайте! — крикнула Лорен.
— Я только посмотреть.
— Смотрите глазами, а не пальцами! У вас вообще нет права здесь находиться, если Фернстайн увидит меня здесь в вашем обществе, я рискую… -..многочасовой выволочкой, — закончил за неё голос старого профессора из громкоговорителя. — Вы решили перечеркнуть собственную карьеру, чтобы помешать мне мирно уйти в отставку, или действуете просто по недомыслию?
Лорен оглянулась, Фернстайн смотрел на неё из-за стекла подготовительного шлюза.
— Вы сами принимали у меня клятву Гиппократа, я просто выполняю свой долг, — ответила Лорен в переговорное устройство.
Фернстайн наклонился к пульту и нажал на кнопку микрофона, чтобы обратиться к незнакомому «врачу»:
— Я взял с неё слово, что она завещает своё тело медицине. Думаю, когда грядущие поколения изучат её мозг, наука сделает громадный скачок вперёд в понимании природы упрямства.
— Не обращайте внимания, с тех пор как он спас меня на операционном столе, он считает меня своим порождением, — бросила Лорен Полу, отворачиваясь от Фернстайна.
Она взяла из ящика стерильную бритву и ножницы, разрезала на Артуре рубашку и выбросила лоскуты в корзину. Пол невольно улыбнулся, наблюдая, как она удаляет с торса Артура всю растительность.
— Когда он проснётся, ему придётся по вкусу эта стрижка, — бросил он.
Лорен укрепила электроды на запястьях, лодыжках, в семи точках вокруг сердца Артура. Потом подключила электрокардиограф и проверила, исправен ли он. По зелёному люминесцентному экрану медленно поползла непрерывная линия.
— Я превратилась в его игрушку! — продолжала Лорен. — Меня отчитывают, если я задерживаюсь на работе, если не оказываюсь своевременно на нужном этаже, если мы в «неотложке» не пропускаем нужного количества пациентов. Если я слишком быстро оказываюсь на стоянке, меня тоже отчитывают, даже если у меня недовольное выражение лица! Когда я изучу его мозг, медицина сделает огромный шаг вперёд в понимании мужского шовинизма у докторишек!
Пол смущённо кашлянул. Фернстайн поманил Лорен к себе.
— Я в стерильной среде, — возразила она. — И уже знаю, что вы намерены мне сказать.
— Думаете, я вскочил среди ночи только ради удовольствия передать вам кусок мыла? Мне необходимо обсудить с вами протокол операции. Пошевеливайтесь, это приказ!
Лорен с шумом сдёрнула перчатки и покинула операционный блок, оставив Пола в обществе Артура.
— Кто реаниматолог? — спросила она, дав задвинуться двери шлюза.
— Я думал, это тот врач, которого вы привели.
— Нет, это не реаниматолог, — ответила Лорен, глядя на носки своих туфель.
— Этим занимается Норма, она присоединится к нам через несколько минут. Что ж, вам удалось сколотить операционную бригаду среди ночи, теперь успокойте меня: это не аппендицит?
Черты лица Лорен разгладились, она положила руку пожилому профессору на плечо.
— Пациент нуждается во внутричерепной пункции и в уменьшении субоболочной гематомы.
— Когда началось кровоизлияние?
— В девятнадцать часов, в двадцать один час кровоизлияние, возможно, усилилось из-за приёма большой дозы аспирина.
Фернстайн посмотрел на часы: было четыре часа утра.
— Каков ваш прогноз благоприятного исхода?
— Оператор томографа настроен оптимистически.
— Я спрашиваю не его мнение, а ваше!
— Честно говоря, не знаю, но инстинкт мне подсказывает, что я не напрасно вас разбудила.
— Если так, то я обвиню ваш инстинкт, если мы его не спасём. Где снимки?
— Они уже введены в нейронавигатор, периметр операционных полей установлен, мы отправили его на сервер. Я включила эхограф и запустила операционные протоколы.
— Хорошо, к операции надо приступить через четверть часа. Вы выдержите? — спросил профессор, облачаясь в халат.
— Уточните ваш вопрос! — гневно потребовала Лорен, завязывая у него на спине тесёмки.
— Я говорю о вашей усталости.
— У вас это прямо мания! — отрезала она, беря из шкафа новую пару стерильных перчаток.
— Если бы я управлял авиакомпанией, то справлялся бы о степени бдительности моих пилотов.
— Не волнуйтесь, я твёрдо стою на земле.
— Так кто же этот хирург в операционной? Что-то я его не узнаю, — проговорил Фернстайн, моя руки.
— Это долгая история, — ответила она в смущении. — Он сейчас уйдёт, а пришёл просто помочь мне.
— Какая у него специальность? Много нас здесь всё равно не будет, мы рады любому.
— Психиатр!
Фернстайн был озадачен. От дальнейших вопросов Лорен спас приход Нормы. Та помогла профессору натянуть перчатки и завершить облачение, потом оглядела пожилого профессора, гордая его элегантностью. Фернстайн прошептал на ухо своей ученице:
— Она считает, что я, старея, все больше смахиваю на Шона Коннери.
Лорен увидела под маской хирурга улыбку.
Появление доктора Лоренцо Гранелли, опытного реаниматолога, было шумным. Он уже двадцать лет жил в Калифорнии и руководил кафедрой в университетском медицинском центре, но так и не избавился от изящного солнечного акцента, подчёркивавшего его венецианское происхождение.
— Ну что? — загрохотал он, широко разводя руками. — Что за срочность, почему нельзя было подождать?
Бригада вошла в операционный блок. К изумлению Пола, каждый поприветствовал его, называя «доктором». Лорен взглядом приказала ему выйти, но, когда он направлялся к дверям шлюза, анестезиолог попросил его помочь установить штатив для капельницы. У Пола из-под пилотки выступил пот, что вызвало у Гранелли недоумение.
— Мой мизинец мне подсказывает, что вам уже жарко, дорогой коллега.
Пол неопределённо мотнул головой и, дрожа всем телом, повесил на кронштейн мешок с плазмой. Рядом Лорен торопливо описывала бригаде положение, показывая на мониторе компьютера полученные с томографа картинки.
— После того как мы понизим внутричерепное давление, я повторю эхографию.
Фернстайн отвернулся от монитора и подошёл к больному. Открыл лицо Артура — и отшатнулся. Хвала небу, хирургическая маска скрывала его лицо.
— Что-то не так? — спросила профессора Норма, почувствовавшая его волнение.
Фернстайн отошёл от операционного стола.
— Как у нас очутился этот молодой человек?
— Это история, в которую вам будет нелегко поверить, — отозвалась Лорен чуть слышно.
— Ничего, мы не ограничены во времени, — настойчиво проговорил Фернстайн, усаживаясь за нейронавигатор.
Лорен объяснила, каким причудливым образом Артур во второй раз, после того как она вырвала его из неумелых рук Бриссона, очутился в отделении «неотложной помощи» Мемориального госпиталя.
— Почему вы при первом осмотре не провели более глубокого нейрологического исследования? — спросил Фернстайн, проверяя, как работает прибор.
— У него не было повреждения черепа, сознания он не терял, нейромоторика была удовлетворительной. От нас требуют воздерживаться от дорогостоящих обследований…
— Вы никогда не соблюдаете требований, так что не говорите мне, что сегодня вдруг решили их соблюсти, я всё равно не поверю!
— У меня не было никаких причин для тревоги.
— А Бриссон?..
— В своём репертуаре, — отозвалась Лорен.
— Он позволил вам увезти пациента?
— Не то чтобы позволил…
Пол разразился нарочитым приступом кашля. Вся хирургическая бригада оглянулась на него. Гранелли покинул свой пост, чтобы похлопать закашлявшегося коллегу по спине.
— Вы уверены, что вас ничего не беспокоит, дорогой собрат?
Пол успокоил анестезиолога кивком головы и отошёл в сторонку.
— Замечательная новость! — воскликнул Гранелли — Скажу вам сугубо конфиденциально: если вы умудритесь не заразить все это помещение своими бациллами, то медицинский корпус, к которому я принадлежу, будет вам за это бесконечно признателен. Я говорю от имени бесценного пациента, который мучается от одной мысли, что вы к нему приближаетесь.
Пол, которому казалось сейчас, что его ноги облепила целая колония муравьёв, подошёл к Лорен и умоляюще прошептал ей на ухо:
— Выведите меня отсюда, пока не началась операция. Я не выношу вида крови!
— Постараюсь, — шёпотом ответила ему молодая докторша.
— Моя жизнь превращается в сплошное мучение, когда вы с ним соединяетесь. Если в один прекрасный день вы научитесь общаться хотя бы немного, как остальные люди, это меня вполне устроит.
— О чём вы? Что-то я вас не понимаю, — удивлённо спросила Лорен.
— Я-то себя понимаю! Придумайте, как меня отсюда эвакуировать, пока я не хлопнулся в обморок.
Лорен отошла от Пола.
— Вы готовы? — спросила она Гранелли.
— Большая степень готовности уже невозможна, дорогая моя, я жду только сигнала, — ответил реаниматолог.
— Ещё несколько минут, — объявил Фернстайн.
Норма навела операционное поле на голову Артура. Его лицо исчезло под зелёной тканью.
Фернстайн захотел в последний раз проверить снимки, для чего обернулся к световому панно. Оно пустовало. Он ожёг Лорен взглядом.
— Мне очень жаль, снимки остались с той стороны стекла.
Лорен отправилась за картинками ядерно-магнитного резонанса. За ней закрылась дверь операционного блока. Норма заговорщически улыбнулась Фернстайну.
— Все это недопустимо! — фыркнул тот, берясь за рукоятки нейронавигатора. — Она будит нас среди ночи, об этой операции никто заранее не предупреждён, мы едва успели подготовиться, есть же какой-то минимум процедур, который и в этой больнице необходимо соблюдать!
— Дорогой коллега! — воскликнул Гранелли. — Талант часто проявляется в спонтанности и непредвиденности.
Все лица обернулись к реаниматологу. Гранелли поперхнулся.
— Час от часу не легче!
Дверь предоперационной, где Лорен собирала последние распечатки, резко распахнулась. Появился полицейский в форме. За ним — инспектор полиции. Лорен сразу узнала врача в халате, тыкавшего в неё пальцем.
— Это она, немедленно её арестуйте!
— Как вы сюда попали? — удивлённо спросила Лорен полицейского.
— Дело как будто срочное, мы захватили его с собой как провожатого, — ответил инспектор, указывая на Бриссона.
— Я явился, чтобы присутствовать при вашем задержании за попытку убийства, препятствование врачу в выполнении его профессиональных обязанностей, похищение одного из его пациентов и угон кареты «скорой помощи»!
— Если позволите, доктор, я тоже приступлю к выполнению своих обязанностей, — прервал Бриссона инспектор Эрик Брейм.
Последовал вопрос к Лорен, признает ли она изложенные факты. Она набрала побольше воздуха и поклялась, что действовала исключительно в интересах пострадавшего. Речь шла о необходимой обороне…
Инспектор Брейм сказал, что ему очень жаль, но судить обо всём этом не в его компетенции, ему ничего не остаётся, кроме как надеть на неё наручники.
— Это так необходимо? — простонала Лорен.
— Закон есть закон! — ликующе крикнул Бриссон.
— У меня есть ещё одни наручники. Если вы вновь заговорите вместо меня, я и вас арестую за незаконное присвоение функций сотрудника сил охраны порядка! — пригрозил инспектор.
— Разве существует такой состав преступления? — осведомился врач.
— Желаете убедиться? — спросил Брейм твёрдо. Вместо ответа Бриссон сделал шаг назад, позволяя полицейскому продолжать допрос.
— Куда вы девали «скорую»?
— Она на стоянке. Утром я бы отогнала её назад.
Из громкоговорителя донёсся хрип. Лорен и полицейский оглянулись. К ним обращался из операционного блока Фернстайн.
— Вы можете мне объяснить, что происходит?
Щеки молодой женщины побагровели, она опёрлась о пульт, точно склонившаяся под тяжестью происходящего с нею. Её палец нашёл кнопку переговорного устройства.
— Простите меня, — пролепетала она, — я в полном отчаянии…
— Это полицейское вторжение как-то связано с больным на операционном столе?
— В некоторой степени, — призналась Лорен.
Гранелли подошёл к стеклу.
— Он что, бандит? — спросил он почти в восторге.
— Нет, — ответила Лорен, — это я во всём виновата, мне очень стыдно.
— Никогда не стыдитесь, — посоветовал ей анестезиолог. — Я в вашем возрасте тоже позволил себе две-три шутки, стоившие мне нескольких вечеров в обществе карабинеров. Вот только форма у них гораздо элегантнее, чем у ваших полицейских.
Его перебил подошедший к микрофону инспектор Брейм.
— Она угнала карету «скорой помощи» и похитила этого больного из другой больницы.
— Одна?! — воскликнул анестезиолог с ещё большим воодушевлением. — Сногсшибательная девушка!
— У неё был сообщник, — вмешался Бриссон, — уверен, что он тоже здесь, его необходимо арестовать.
Фернстайн и Норма поискали глазами единственного незнакомого им врача, но тот куда-то запропастился.
Тем временем Пол, забившись под операционный стол, тщетно пытался понять, как этот вечер превратился в такой кошмар. Всего несколько часов назад он был счастливым и безмятежным человеком, ужинавшим в обществе прелестной женщины, а теперь…
Фернстайн подошёл к стеклу и спросил Лорен, как её угораздило совершить подобную глупость. Его ученица подняла голову и, глядя на учителя грустными глазами, ответила:
— Бриссон его убил бы.
— Здравствуйте, профессор, — молвил их молодой коллега с деланым подобострастием. — Я намерен немедленно забрать своего пациента. Запрещаю вам начинать операцию, я его увожу.
— Сильно в этом сомневаюсь, — сердито ответил Фернстайн.
— Господин профессор, предлагаю вам предоставить действовать доктору Бриссону, — сказал инспектор полиции, тоже смущённый.
Гранелли на цыпочках вернулся к операционному столу. Он проверил состояние Артура и незаметно отсоединил от его запястья электрод. Электрокардиограф издал тревожный писк. Гранелли воздел руки к потолку,
— Ну вот! Говорим, говорим, а этому молодому человеку становится все хуже. Одно из двух: или этот человек, свалившийся нам на голову, возьмёт на себя ответственность за неизбежное ухудшение состояния нашего больного, или мы начинаем операцию, пока не поздно. Так или иначе, анестезия уже началась, он уже нетранспортабелен, — заключил Гранелли, довольный собой.
Хирургическая маска Нормы не могла скрыть её улыбку. Бриссон, вне себя от ярости, наставил палец на Фернстайна.
— Вы все заплатите мне за это!
— Отложим наши счёты на потом. А сейчас, молодой человек, выйдите отсюда, дайте нам работать! — приказал профессор и отвернулся, не удостоив взглядом Лорен.
Инспектор Брейм спрятал наручники и взял женщину за руку. За ними шёл воинственный Брисссон.
— Одно можно сказать, — проворчал Гранелли, возвращая электрод на запястье Артура, — вечерок получился весьма занятный!
В операционной установилась тишина, нарушаемая только мерным шумом приборов. Анестезирующая жидкость спускалась по перфузионной трубке и проникала Артуру в вену. Гранелли проверил газовый состав крови и сделал Фернстайну знак, что можно наконец начать операцию.
* * *
Лорен усадили в автомобиль без полицейских эмблем, принадлежавший инспектору Эрику Брейму, Бриссон уселся в автомобиль полицейского в форме. На перекрёстке Калифорния-стрит две машины разъехались. Бриссон возвращался на дежурство в больницу миссии Сан-Педро; подписаться под жалобой он обещал утром.
— Ему действительно грозила опасность? — спросил инспектор.
— Грозила и грозит, — ответила ему Лорен с заднего сиденья.
— К этому приложил руку Бриссон?
— Не он швырнул пострадавшего в витрину, но можно прямо сказать, что его некомпетентность ухудшила положение.
— Выходит, вы спасли бедняге жизнь?
— Я собиралась его оперировать, когда вы меня задержали.
— Вы проделываете такие штуки со всеми своими пациентами?
— И да и нет. Да, я стараюсь их спасти, но не краду их в других больницах.
— Такой риск ради незнакомого человека? — не унимался инспектор. — Вы сильно меня удивили!
— Разве вы сами не поступаете так же ежедневно, разве ваше ремесло не требует того же — рисковать ради чужих людей?
— Требует, на то я и полицейский.
— А я — врач.
Машина въехала в Чайнатаун. Лорен попросила полицейского открыть окно; хотя это и было против правил, он согласился, в эту ночь он и так был уже с избытком правилен.
— Этот тип мне очень неприятен, но у меня не было выбора, понимаете?
Лорен не ответила, она с наслаждением вдыхала морской воздух, приносимый ветром в эти кварталы города.
— Больше всего люблю это место, — призналась она.
— При других обстоятельствах я бы предпочёл пригласить вас в один местный ресторанчик, полакомиться лучшей в мире уткой по-пекински.
— К братьям Тан?
— Вы знаете это заведение?
— Раньше я там регулярно обедала. Но в последние два года у меня не хватает на это времени.
— Вы волнуетесь?
— Я бы предпочла находиться сейчас в операционной, хотя Фернстайн — лучший нейрохирург в этом городе, так что беспокоиться как будто не о чём.
— Вы когда-нибудь пробовали отвечать на вопросы просто «да» или «нет»?
Она улыбнулась.
— Вы действительно провернули все это в одиночку? — задал вопрос инспектор.
— Да!
Машина въехала на стоянку 7-го участка. Инспектор Брейм помог Лорен выйти из машины и передал свою пассажирку дежурной по отделению полиции.
Наталия не любила ночевать без своего спутника жизни, но за часы между полуночью и шестью утра полагалась двойная оплата. Через три месяца с небольшим её ждал выход на пенсию. Старый ворчливый полицейский обещал повезти её в путешествие, о котором она мечтала много лет. В конце осени они полетят в Европу. Она поцелует его на Эйфелевой башне, а после Парижа они переедут в Венецию, чтобы соединиться наконец перед Господом. В любви терпение имеет свои преимущества. Они обойдутся без церемонии бракосочетания, а просто пойдут вдвоём в маленькую церковь, там их десятки. Наталия отправилась в комнату для допросов; надо было установить личность задержанной — сотрудницы из отделения нейрохирургии, угнавшей «скорую помощь» и похитившей пациента из больницы.
