1311 год
Сидзукэ улыбнулась. Лицо Киёри было спокойным, хотя он и умер от яда. Он не страдал об боли. Сидзукэ была рада этому.
Шестьдесят четыре года из своих семидесяти девяти лет князь Киёри боялся ее. Он боялся ее потому, что она знала будущее. Он боялся ее потому, что она была призраком либо воплощением его собственного безумия. Он боялся потому, что она появлялась и исчезала без предупреждения. Но больше всего он боялся ее потому, что она была вечно юной.
Он никогда не задумывался над тем, насколько пугающим был он для нее. Та первая ночь в башне была лишь предвестием. За следующие три года князь Киёри с чудовищной скоростью прошел путь от юности до старости, как будто некие могущественные и безжалостные боги наложили на него проклятие. Возможно, это было правдой. Проклятие – объяснение ничем не хуже прочих.
Сидзукэ сидела над призрачным трупом князя Киёри, пока расплывчатая фигура не растаяла в последниё раз.
Теперь в главной башне остался всего один призрак.
А прежде, чем солнце взойдет снова, не останется ни одного.
