1867 год, дворец князя Саэмона в Эдо
Саэмон, всегда бывший о себе высокого мнения, сейчас был доволен собою даже более обычного. То, что ему удалось перетянуть Таро на свою сторону, нанесет Гэндзи вред вне зависимости от того, будет Эмилия Гибсон убита, или нет. Ключом была сама измена Таро. Таро, конечно же, этого не понимал. Он, примитивный традиционалист, думал, что смерть чужеземной женщины имеет огромное значение. Таро и прочие ему подобные, пребывающие в плену у бесполезной мифологии прошлого, верили, что, остановив современно мыслящих деятелей наподобие того же Гэндзи, они смогут сохранить ту Японию, которую знают. Но на самом деле эта Япония уже была смертельно ранена. Она поборется за жизнь еще год-другой, а затем ее место займет новая Япония, во многом – такая, как предвидел Гэндзи. В противном случае, она просто не выживет.
Англичане, американцы, русские, французы, испанцы, португальцы, голландцы приходили повсюду, и повсюду результат был одинаков. Что случилось с африканцами? Их превратили в рабов. Великие ханства Центральной Азии теперь находились под сапогом у царя. Раджи Индии склонили колени перед сувереном Англии – перед женщиной! Есть ли хоть какие-то причины предполагать, что эти же самые чужеземцы не попытаются проделать в Японии то же самое, что уже прекрасно сработало в других местах? Конечно же, нет. Разве они не начали уже разделывать и грабить Китай?
Стремление Гэндзи к переменам вполне разумно. Саэмон не хуже Гэндзи знал, что у Японии нет иного способа пережить бойню, которую чужеземцы развяжут рано или поздно. Но он никогда не скажет этого вслух. Пускай Гэндзи и прочие ему подобные совершат все необходимые шаги и примут на себя всю ненависть. Когда эти идеалисты уйдут, тогда вперед выступят реалисты, такие, как он, Саэмон, и возьмут власть. Традиции обречены, но пока что Саэмон считал весьма полезными тех, кто по-прежнему твердил о своей приверженности к ним.
Это было воистину смешно. Традиции верности и чести, которыми так гордятся самураи – это всего лишь сказочки, точно такие же, как и сказочки чужеземцев о христианских добродетелях. Великая заповедь их Бога гласит: не убий. Они же убивали и несли опустошение на всех пяти континентах, на протяжении тысячи лет – под этим самым знаменем. Нет, Саэмон отнюдь не презирал чужеземцев за это. Лицемерие – существенная часть всех разновидностей власти. Немногочисленные выдающиеся люди делают то, что пожелают, и при этом убеждают легковерных следовать правилам, которыми они сами пренебрегают. И ту же самую роль, какую для христианских королей и вельмож играли заповеди, для самураев играл миф о верности и самопожертвовании, маскирующий многовековую традицию самовосхваления и измены.
Настоящий самурай – это не слепо преданный служака, стремящийся к самопожертвованию и связанный по рукам и ногам своими понятиями о чести, а скорее практичный, умеющий манипулировать людьми, вероломный политический гений – иными словами, человек, подобный самому Саэмону.
Таро представлял собою лишь одну часть тайной кампании, которую Саэмон вел против Гэндзи. Другой ее стороной был закон, предложенный Гэндзи – введение равенства для всех, включая отмену явления, которое сам Гэндзи именовал «буракумин», а все прочие – «эта». Сам по себе этот закон был необходим, поскольку Японии нужно было хотя бы внешне изобразить, будто она следует странным верованиям чужеземцев, касающихся «свободы» и «равенства». Но донесения говорили об активном участии Гэндзи в уничтожении деревни эта в княжестве Хино, произошедшем несколько лет назад. Не правда ли, занятное совпадение? Саэмон был уверен, что Таро что-то знает об этом, хотя пока что он ничего не сказал. Но наверняка есть способ разговорить его. Главное – найти этот способ.
Спешить не надо. Саэмон всегда мастерски умел подыскать нужный прием для нужного человека. Найдет и то, что подойдет для Таро. Ну а пока что он уже отправил агентов в Калифорнию, расследовать еще одно полученное им странное донесение. Это был скорее слух, чем информация, но это был волнующий слух.
Он гласил, что гейша Майонака-но Хэйко, прославленная красавица, которая, как известно, была любовницей Гэндзи во времена сражения при Мусиндо, вскорости после этого была отослана в Калифорнию и несколько месяцев спустя родила там сына. Через сколько именно месяцев это произошло – пока установлено не было. Источники Саэмона также не смогли сказать ничего определенного об отце. Самым вероятным считался американец Мэттью Старк, бывший товарищ Гэндзи по оружию и нынешний деловой партнер. Но – именно это и вызывало особое волнение – не исключалось, что это сам Гэндзи.
Если отец мальчика – Гэндзи, то что мальчик до сих пор делает в Калифорнии? Даже если он – сын гейши, он – наследник мужского пола, а в нынешний момент другого у Гэндзи нету. Это было особенно загадочно, если учесть данные Хэйко. Женщина ее талантов и красоты – более чем приемлемая мать для наследника. Ей совершенно не обязательно становиться женой Гэндзи, но из нее, несомненно, вышла бы превосходная наложница. Этого не произошло. Почему?
Существовала ли какая-то связь между предложением Гэндзи отменить княжества, законом, касающимся касты отверженных, и изгнанием красавицы-гейши, которая, возможно, являлась матерью его единственного сына? Саэмон не мог придумать никакой хоть сколько-нибудь вразумительной связи между этими событиями. Однако же, опыт учил его, что если он в настоящий момент не способен углядеть каких-то взаимосвязей, это еще не значит, что их не существует.
Продолжать размышления не имело смысла. Единственный способ выяснить правду – продолжать исследовать, в данном случае – исследовать прошлое. Гейша Хэйко сюда не возвращалась. Если что-то и было сокрыто, то это было проделано в Америке, а значит, там это и следует раскрыть. Саэмон уже послал двух лучших своих агентов в Сан-Франциско. А тем временем заставил Таро действовать. Один подход, или другой, или, быть может, оба сразу со временем принесут Гэндзи горький плод.
