Глава XIII
ИНТРИГА

Только-только перевалило за полдень — самое спокойное время дня. Поздним утром проститутки просыпались, отправлялись в баню, а потом наводили красоту. Любой мужчина, пожелавший прийти сюда в столь ранний час, тоже мог насладиться приятным омовением. Затем столпы римского общества могли отдохнуть, выпить вина и поговорить между собой. После чего они, как правило, отправлялись заниматься своими делами.

Фабиола беззвучно пошевелилась, устроившись поудобнее, и вновь приложила ухо к маленькой дырочке в стене. Никто из посетителей, сидевших в теплом бассейне тепидария, не думал о том, что может происходить над головой. С тех пор как год назад Помпея показала ей этот закуток, Фабиола проводила здесь едва ли не все свободное время, подслушивая разговоры посетителей публичного дома. Впрочем, услышать что-то интересное удавалось нечасто. Гонки колесниц, гладиаторские бои, погода, какая женщина лучше и почему; иные темы здесь затрагивали редко. Но порой юной красавице все же удавалось уловить отрывочные сведения о политике или делах, помогавшие ей лучше разобраться в том, что происходило во внешнем мире.

— Так ты говоришь, что Красс набирает войско?

— Габиний, конечно же ему надоело, что вся слава достается Помпею и Цезарю.

Услышав голос Манциния, Фабиола улыбнулась. Ему довелось несколько раз переспать с ней, и девушка была искренне поражена, насколько быстро он к ней привязался. Впрочем, пожилой купец нечасто мог позволить себе посещать ее и довольствовался проститутками подешевле. Но Фабиолу это нисколько не волновало. Манциний не обладал сколько-нибудь заметным влиянием. У Фабиолы в жизни имелось лишь три цели — освободить свою семью, отомстить Гемеллу и разделаться с тем мужчиной, который изнасиловал мать. Все это можно было сделать, лишь подчинив своему влиянию как можно больше по-настоящему богатых и имевших вес в обществе людей. И потому Фабиола рассудительно приберегала свои чары для наиболее важных клиентов, которых у нее было несколько.

Первое место, конечно же, занимал Брут. За минувший год молодой аристократ изрядно влюбился в нее. Фабиола не жалела сил, чтобы крепко-накрепко запутать его в своих сетях. Когда он бывал в Риме, то не реже раза в неделю посещал Лупанарий. Брут водил Фабиолу в театр и даже выезжал с нею в свою виллу на побережье. Она всерьез надеялась, что в недалеком будущем он выкупит ее и, возможно, даже сделает своей вольноотпущенницей. Фабиолу сжигала жажда свободы.

— После недавних побед Цезарь стал очень популярен. А Красс небось завидует ему, — с откровенной насмешкой произнес третий мужчина.

Габиний громко фыркнул:

— Он никак не может забыть, что Сенат отказал ему в триумфе после разгрома Спартака.

— Пусть прошло пятнадцать лет, но рана все так же болит, — возмущенно воскликнул Манциний. — Красс отвернул от Рима величайшую из опасностей, какие грозили ему за последние сто лет, а в награду получил всего лишь жалкий пеший парад!

— Зато Помпей Великий удостоился полного триумфа, — добавил третий собеседник, — хотя всего-то и сделал, что добил остатки восставших.

— А Красс с тех пор только и знал, что жаловаться, — громко хмыкнув, ответил Габиний. — А нужно было оторвать задницу от подушек и выиграть хотя бы еще одну войну. Тогда он сравнялся бы с Помпеем и Цезарем.

— О чем ты говоришь? — недоуменно спросил купец.

— Неужели непонятно? Список побед Помпея впечатляет, — объяснил Габиний. — Сторонники Мария в Африке. Киликийские пираты. Армия Митридата Понтийского. За это Сенат наградил его десятидневными публичными почестями. Да, Красс — богатейший из всех римлян, но на памяти нынешнего поколения он не одержал ни одной военной победы.

Манциний предпочел промолчать.

— Своими победами в Малой Азии Помпей на самом деле обязан Лукуллу, — вновь вмешался третий. — Но у народа память короткая. Потому-то сегодня Цезарь популярнее всех.

Фабиола наконец-то узнала голос Мемора, нового поклонника Помпеи. Ее позабавило, что всех посетителей публичного дома смело можно было разбить на три лагеря. Соперничество триумвиров за первое место разделило публику как никогда резко. Между мужчинами, отдыхавшими в бассейнах, то и дело разгорались споры, иной раз переходившие в драки. Помпей, один из нынешних консулов, обладал огромной популярностью благодаря своим военным успехам и щедрости по отношению к ветеранам своих легионов. Красс, второй консул, тратил баснословные деньги на то, чтобы сравняться со своими соправителями. Но даже огромный политический опыт пока что не помог ему добиться той народной поддержки, какой пользовались остальные. Ну, а Цезарь привлекал к себе всеобщее внимание новыми завоеваниями, которые он осуществлял ради процветания Рима.

— Юлий Цезарь, вот с кого нужно глаз не сводить, — продолжал между тем Мемор. — Это он покорил Галлию, добыв огромные богатства. За что и получил пятнадцать дней публичных почестей. И состояние свое он нажил не тем, что поджигал дома в городе!

Габиний расхохотался.

— Никто пока еще не доказал, что эти поджоги были намеренными, — возразил Манциний.

— А тому, кто попробует доказать, живо перережут глотку, — бросил в ответ Мемор. О тесных связях Красса с презренным политиканом и мятежником Клодием знали все.

Габиний снова хохотнул.

Фабиола плотнее приложила ухо к дырке, ей хотелось побольше узнать о Меморе. Помпее недавно стало известно, что он ланиста Большой школы. Он быстро разбогател благодаря стремительно растущему увлечению гладиаторскими боями. Фабиола не имела никакого представления о том, в какую именно школу был продан ее брат, и, как ей представлялось, чтобы выяснить это, было бы хорошо для начала свести знакомство с Мемором.

Уже более года она ничего не знала о брате. Посетители разговаривали только о самых знаменитых бойцах. При мыслях о единственном оставшемся у нее родном человеке у Фабиолы сжималось сердце. На протяжении года Брут предпринял несколько попыток отыскать и выкупить ее мать (конечно, не называя своего имени), но они окончились безрезультатно. Гемелл сдержал свое слово и продал Вельвинну на невольничьем рынке. Люди Брута побывали на многих соляных шахтах, подкупали там надсмотрщиков, но все впустую. Хрупкая, слабосильная Вельвинна исчезла безвозвратно. Тем важнее было как можно быстрее отыскать Ромула.

— Цезарь и впрямь славный полководец, тут я с тобой согласен, — сказал Габиний. По-видимому, он изменил позу — вода шумно плеснулась о каменные стенки.

— Он покорил Галлию и Бельгию, на очереди Британия, — отозвался ланиста. — А Помпей и Красс только говорят, а делать ничего не делают!

— А вот и нет, — быстро парировал Манциний.

Сторонник Помпея тоже перешел в контрнаступление.

— Все эти победы нужны Цезарю только для того, чтобы расплатиться с долгами. Говорят, он должен много миллионов сестерциев.

— Большую часть из них — Крассу, — добавил Манциний. — Кроме того, Цезарь почти не появляется в Риме. А чтобы почитать вождя, народ должен его видеть.

Габиний не собирался отступать.

— Вы видели новый театр Помпея на Марсовом поле? Слышали, как он говорит там на церемониях?

Мемор фыркнул. Строительство огромного комплекса зданий, затеянное Помпеем, чтобы укрепить свое влияние на публику, заняло десять лет и стоило огромных денег. Но, как это часто бывает, непостоянный в своих привязанностях, народ не слишком восторженно принял дар.

— Слишком уж роскошно, — решительно сказал он. — Показуха, да и только. Цезарь, когда был эдилом и отвечал за народные развлечения, оплатил игры, в которых участвовало триста пар гладиаторов в серебряных доспехах. Толпа с ума сходила! Я-то знаю, — уверенно добавил Мемор, — это ж мое дело.

Ответом на его слова послужило молчание, и Мемор понял, что продолжать сейчас не стоит. После его последних слов в помещении воздвигся незримый социальный барьер.

Впрочем, ланиста не подал виду, что заметил это.

— Пожалуй, пора мне на свои собственные игры. Эта рыжая губами просто чудеса творит.

Его собеседники рассмеялись. Фабиола услышала, как ланиста выбрался из бассейна и попрощался. Она решила, что обязательно познакомится с ним, хотя он был одним из постоянных посетителей Помпеи. Если проявить некоторую настойчивость, можно уговорить подругу уступить ей этого клиента, а потом постараться завоевать его привязанность.

Возможно, таким путем ей удастся отыскать Ромула.

Если он еще жив.

Фабиола почувствовала, что стоило ей подумать о встрече с братом, как у нее бурно заколотилось сердце. Разговор внизу, похоже, иссяк, но она уже усвоила, что подождать немного часто бывает полезно.

— Эй, еще вина!

Прислужница поспешила прочь, а двое мужчин, оставшись наедине, о чем-то заговорили вполголоса. К сожалению, Фабиола не могла разобрать, о чем именно. До нее донеслись только злые реплики: «Проклятый ланиста» и «Большой галл», но понять, что означают эти слова, ей не удалось. А неразборчивое бормотание внизу продолжалось, пока рабыня не вернулась.

— С меня хватит. Нужно заняться делом.

— Еще одну чашу.

— Некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь! Это у вас, всадников, огромные латифундии, — почти пропел Манциний. — А товары сами собой не продаются.

— Но мы же почти не виделись последнее время, — настаивал Габиний. — Еще одну.

Купец с плеском опустился в воду. Похоже, ему хотелось выпить, и отказывался он только для виду. Они еще какое-то время болтали о пустяках, но Фабиола быстро поняла, что Габиний выуживает из собеседника информацию. Манциний, видимо, был хорошо осведомлен о делах Красса, аристократу же зачем-то нужно было о них узнать. Фабиола прекрасно понимала, что происходит в бассейне.

За минувший год она научилась выпытывать у своих клиентов все, что угодно, причем они даже не замечали этого; трудно даже поверить, какие тайны способен разболтать мужчина, когда желание затуманит ему голову. Помпея давала ей поистине замечательные советы, во многом благодаря им Фабиола сделалась чуть ли не самой желанной среди женщин Лупанария.

— Правда, что Красс, став проконсулом Сирии, хочет отправиться туда с армией?

— Да, это же всем известно! — Манциний отхлебнул вина и продолжил, понизив голос: — Он хочет захватить Иерусалим, пока Помпей тут сидит.

— Да что ты?

— И на этом не остановится.

Фабиола услышала, как Габиний пошевелился и подлил Манцинию вина.

— Селевкия! — провозгласил купец. — Он обратил взор на Селевкию.

Габиний аж поперхнулся.

— Неужто хочет вторгнуться в Парфию?

— Она несметно богата. Через нее же проходит вся торговля с Востоком.

— Но ведь у Рима с парфянами мир.

— Как был и у тысяч галлов, которых истребил Цезарь! Но ведь это его не остановило.

— Это точно?

— Говорят, что храмы парфян украшены чеканным золотом. Будь я помоложе, сам отправился бы с Крассом!

— Да он же минимум на десять лет старше тебя, — ехидно заметил Габиний.

— Не все рождены для того, чтобы быть солдатами, огрызнулся Манциний.

— Ну-ну, я вовсе не хотел тебя обидеть, — поспешно сказал Габиний, поняв, что слегка зарвался. — Давай лучше еще по капельке.

Фабиола беззвучно рассмеялась — настолько грубо действовал Габиний. Оскорбленный купец наотрез отказался продолжать разговор, и девушка решила, что больше подслушивать нечего. Она быстро прошла по коридору, ее одежды развевал теплый летний ветерок, гулявший по дому.

В кухне она застала Бенигна, Германилла суетливо накладывала ему овощи и резала хлеб.

При виде Фабиолы грубое лицо привратника расплылось в широкой улыбке.

Фабиола подвинула табурет и села рядом с могучим рабом.

— Трудная выдалась ночь?

— Не слишком. Пришлось вышвыривать только одного. — Бенигн откусил большой кусок хлеба и принялся шумно жевать. — Безмозглый балбес побил новую девушку, Сеновару.

— Надеюсь, не слишком сильно? — встревожено осведомилась Фабиола.

— Синяки, перепугалась конечно. Но все будет хорошо.

— И кто же такое натворил?

— Можно сказать, никто. Один из солдат Цезаря, решил сразу прогулять всю добычу, захваченную в Галлии. — Бенигн ухмыльнулся. — Ну, а теперь на остатки денег будет лечить сломанную руку.

— Так ему и надо. — Фабиола подмигнула Германилле.

Кухарка вышла из-за деревянной стойки и положила на тарелку Бенигна большой кусок говядины.

— Это мне? — Глаза привратника, который редко наедался досыта, сверкнули. — От тебя?

Фабиола кивнула, тряхнув челкой.

— Ты уж и впредь не позволяй обижать нас, девушек.

Бенигн заулыбался во весь рот, обнажив гниющие обломки зубов.

— Мы с Веттием убьем любого, кто попытается тебя тронуть, — заявил он, стиснув костлявым кулачищем рукоять кинжала.

Фабиола молча смотрела, как бритоголовый богатырь жадно пожирает мясо. С ней пока еще не случалось такого, как с Сеноварой минувшей ночью, чтобы приходилось звать на помощь. Но она знала, что, если она позовет, оба примчатся быстрее ветра. Завоевать дружбу привратников оказалось просто. В отличие от многих других, Фабиола не предлагала им свое тело, а следила за тем, чтобы у них почаще была хорошая пища, а в случае травм, неизбежных при их должности, чтобы их лечил хороший лекарь, владеющий искусством хирургии.

Эта красивая юная женщина спала только с теми мужчинами, от которых рассчитывала получить деньги, полезные сведения или шанс обрести свободу.