Часть 3
Глава 1. Как убивают оборотней
Елена Азартова, как правило, не приезжала на работу слишком рано. Она не раз читала в специальных журналах, посвященных искусству менеджмента и, даже слышала от знакомых, что это неправильно. Начальник обязан быть в своем кабинете раньше всех, чтобы отличать ранних пташек от опозданцев. Впрочем, самый старательный работник, узнав, что Сам уже прибыл в фирму, будет смущен и отныне постарается доказать свою прилежность, хоть раньше, казалось, что он достиг пределов возможного.
Пусть знают, что Главный получает не зря свою огромную зарплату и ругает бедных подчиненных по поводу и без! Мы еще спим, а он уже думает за нас.
Однако Лена не воспринимала всерьез подобные методы наглядной агитации и пропаганды. Хватит того, что она самая последняя покидает рабочее место и закрывает кабинет, когда большинство сотрудников уже вошли в свои квартиры.
Впрочем, за последние дни, измученная неизвестностью и страхом, она и с работы-то уходила часа в четыре пополудни, а являлась в фирму не раньше, чем к двенадцати. Если вообще являлась.
Сегодня было исключение. Уже к девяти утра, когда на своем месте были лишь секретарша Сашенька, да уборщица, еще не закончившая свой полезный труд, Азартова прибыла в офис. Немного посидела в кресле, равнодушно глядя в окно, приказала Сашеньке сварить крепкий кофе, почти не притронулась к нему и, не вставая, задремала.
Как ни странно, именно ради этого она и приехала на работу. Дома не спалось: кусали комары, шумели машины под окнами. А главное, голова была забита самыми ужасными мыслями. Лена каждый раз вздрагивала, слыша шум лифта, — не остановится ли на ее лестничной площадке. Еще больше ее пугали шаги по лестнице. Ведь лифтом пользуются, обычно, те, кто уже знает этаж и квартиру. По лестнице поднимаются идущие в первый раз…
При этом вспоминались все статьи и телепередачи про заказные убийства. Как Лена не боролась сама с собой, она не могла думать о чем-то другом. Убивают всех: предпринимателей, управленцев, офицеров милиции, даже священников. Иногда «за компанию». Но к ней это не относится, ведь заказали-то, в данном случае, именно ее.
Азартова даже не могла успокоить себя тем, что согласно тем самым «криминальным» статьям, убийства происходят, как правило, с утра, когда жертва, ничего не подозревая, выходит из квартиры. Нет, она дрожала и все, услышав медленно ползущий лифт.
На работе же было гораздо спокойнее. Уже три дня, как неизвестный придурок из «Верховной Рады» не звонил в офис, угрожая немедленным взрывом. Там были все свои, даже больше того, появилась дополнительная защита. Вчера вечером Нертов заявил, что пришлет своего человека с именем, которое тут же вылетело у Лены из головы, чтобы тот побродил вокруг офиса, осмотрел кабинет на предмет наличия «жучков» и дал экспертную оценку: стоит ли бояться каких-нибудь неожиданностей.
Лена продолжала дремать возле уже остывшей кофейной чашки, когда в комнату вошла секретарша. Сашенька около минуты простояла возле начальницы, потом деликатно кашлянула.
— Елена Николаевна, к вам пришел господин Баскин.
Пробуждение Лены было мгновенным. Имя Иосифа Виленовича произвело на нее такое впечатление, что она вздрогнула, и чуть не опрокинула чашку.
— Кто, Баскин? Хорошо. Пусть войдет. Нет, Сашенька, лучше через минуту. Скажи: я говорю по телефону.
Секретарша вышла и мощная, обитая кожей дверь, заглушила ее ответ. Азартова вздохнула, одним залпом допила кофе, поперхнувшись им, прокашлялась и выпрямилась в кресле. Как бы ей не был противен этот визитер, встречать его полагалось с уважением и достоинством.
Баскин оригинальностью не отличался. Сперва минут десять он болтал о всяческой чепухе. Правда, делал это он как-то по-садистски, к примеру, выругав сегодняшнюю погоду, тут же вспоминал о том, как три года назад в этот же день было солнечно в Гаграх или в Барселоне. Так как собеседник в ближайшее время не собирался менять питерский дождь на солнечную Испанию, то испытывал не просто дискомфорт, скорее желание, выставить Иосифа Виленовича в шею или чем-то заткнуть ему пастью.
Ничего такого Лена не сказала. Она просто рассеянно слушала, приказав Сашеньке сварить еще два кофе.
Потом Баскин, без всякого перехода, как он всегда и делал, перешел на более актуальные проблемы.
— Понимаете, Леночка, мне придется вас огорчить. Нет, нет, договоренности в силе. Свою часть работ на нашей карельской даче я сделаю. Но лишь через две недели. Вы должны меня понять, время летнее, поджали сроки по двум другим, более ранним заказам. Вы не хуже меня понимаете: самое главное уметь расставлять приоритеты, особенно в нашем деле.
Лена чуть не задохнулась от злости. Притащиться сюда ранним утром, ради того, чтобы выслушивать объяснения этого урода! Что ему мешало сказать то же самое по телефону? Причем, желательно ближе к вечеру.
Азартова была настолько зла, что чуть было, не выплеснула все на несчастную секретаршу, которая принесла кофе, забыв положить на поднос салфетки. Впрочем, к чести руководительницы «Капители», надо заметить, что она сдержалась. Ведь во всем виноват Баскин. Отлично, пусть он и получит по заслугам!
— Баскин, — сказала Лена, кажется впервые за два года сотрудничества обратившись к своему компаньону по фамилии. — Баскин, ответьте мне на один вопрос: почему вас до сих пор не пристрелили?
Отвечать на такой вопрос Иосиф Виленович явно не готовился. Он удивленно взглянул на Лену, уже отхлебывая кофе, обжегся им и немного расплескал. На один миг к Азартовой вернулось хорошее настроение: она, почти в полном смысле слова, влепила словесную оплеуху.
— Могу ответить и весело, и всерьез, — наконец отозвался собеседник. Голос Баскина чуть вздрагивал от нешуточной злости, похоже, он сильно обжег язык. — Так вот. Во-первых, я оборотень. И берут меня только серебряные пули. А глупые людишки, не знающие эту особенность, пуляют в меня банальной свинчаткой, удивляясь потом полному отсутствию результатов.
Во-вторых, же, если отвечать серьезно, бизнес, милая моя, подобен сексу. Главное — правильный выбор партнера. В моем случае, я стараюсь подобрать партнеров, с комплексом непроявленного мазохизма. Я про вас, заметьте, не говорю, это вы сами приняли мои слова на свой счет. И не надо краснеть и бледнеть, если хотели ответа на вопрос — слушайте дальше. Так вот, для меня идеальный партнер — тот, кто простит мне многое. Как я только что сказал, не помешает мне правильно расставить приоритеты. Нет, не кинуть себя, кинуть было бы слишком жестоко. Но думать о себе в последнюю очередь.
— Иосиф Виленович, — прервала его Лена, — неужели среди этих, как вы выразились, мазохистов, вам не попадались скрытые садисты? Которые не позволили бы вам обращаться с собой, как вздумается?
— Правы, Елена Викторовна, правы, — непритворно вздохнул Баскин. — И такие попадались. Ну, тот уже везение, везение и еще раз везение. Была одна у меня история, вроде бы хотел вам о ней рассказать. Впрочем, зачем? Суть ее в том, что я некогда имел прекрасно налаженной дело, денежки текли рекой, почти без моего участия. Ну, однажды расслабился, пустил дело на самотек. Из-за двух неведомых мне болванов, возивших куда-то левое оружие, я потерял ценнейший канал поставки металлолома. Чтобы было вам понятней: случилась разборка в порту с двумя этими болванами, и порт отныне стал непригодным для моих перевозок. Виновным был я сам, не отрицаю. Партнеры сделали мне грандиозную предъяву: я не отказался. Понимаете, Леночка, бывает в жизни тот случай, когда надо не спорить, не артачиться, просто подойти к столу, вывернуть карманы, вывалить все содержимое. Быть может, кинуть сверху часы, а для сентиментальности — обручальное кольцо. Иногда это дает шанс остаться в живых. Не уверен, хватило бы у вас решимости. А я вот — смог. Леночка, что с вами? Чем я вас обидел, с чего вам так краснеть?
То ли так подействовала бессонная ночь, то ли вторая чашка кофе, выпитая за пятнадцать минут. Но Лена решила сделать то, что нередко делают люди, оказавшиеся на краю пропасти: зажмуривают глаза и делают шаг вперед.
«Это он. Точно, он. Издевается надо мной, не хочет добить с одного удара. Или, надеется, что я, как он посоветовал, выложу всю наличку на стол. Признаю свою вину, отдам все до копейки, а еще, заодно и просто, отдамся. Зачем мучиться, надо разобраться прямо сейчас».
— Иосиф Виленович, — произнесла Азартова, почти не слыша свой собственный голос. — Кстати, я слышала кое-что про историю в порту. Это когда ваши люди решили разобраться с двумя парнями, которые везли эшелон с оружием на погрузку?
— Вы правы, — согласился Баскин. Минуту назад на его лице было сплошное самодовольное торжество, теперь же удивление. — Именно так все и было. Но вам то откуда это известно?
— Какая разница, — беспечно и нагло ответила Лена. — Я рада, что получила подтверждение из другого источника, в данном случае от вас. Вопрос в другом, как мне известно, ваших ребят там была целая бригада, а разобраться они должны были с двумя. Как же ваши герои могли так оплошать?
— Не будь дурочкой, девочка, — прошипел Баскин с непритворной злостью. Ему было больно касаться мыслью той истории, как больно коммерсанту вспоминать о том, как он в конце июля девяносто восьмого года вложил всю наличку в ГКО. — Девочка, если ты входишь в темный подъезд, откуда ты знаешь, поцелуют тебя там или изнасилуют? У моих болванов были только мелкие стволы, а у этой пары арсенал, не меньше, чем у Шварценеггера, в фильме «Командос».
После этого Лена сделала ошибку. Очень большую ошибку. Глядя на обозленного Баскина, она уже начала понимать, что он ничего не знает о ее участии в той истории. И если бы Баскин не сказал про темный подъезд и про дурочку, она, пожалуй, удержалась на краю пропасти.
А так, Лена сделала следующий шаг.
— Да, вы правы, ваших быков там действительно изнасиловали по полной программе. Кстати, руку к этому приложила я. Не нравится мне, когда моих одноклассников убивают просто так. Не нравится и все. Не волнуйтесь, никакого финансового интереса у меня здесь не было. Я ограничилась одним телефонным звонком и сказала ребятам, чего их следует ждать в этом темном подъезде. В итоге, они были наготове.
Лицо Баскина медленно менялось, далеко не в лучшую сторону. Лене даже стало страшно: вдруг он сейчас перегнется через стол и начнет ее душить.
Потом багрянец медленно отступил от лица собеседника. Он медленно поднялся и сказал:
— Я тебе верю, Лена. Ты, маленькая сучонка, попрыгунья стрекоза, думающая только одним, бабьим местом, могла такое выкинуть. Спасибо, что сказала. Значит, это не судьба, значит это ты. И в войну была история у моего дедушки… Впрочем, какое имеет значение… Ладно, до свидания. Наш бизнес продолжится, у нас еще много чего незакрыто. Только знаешь, знаешь! — прошипел он уже на пороге. — На твоем месте, красоточка, я бы повесился. Так было бы лучше.
«Действительно, было бы лучше. Сама петлю на своей шее затянула. Он и действительно ничего не знал». — Подумала про себя Лена, а вслух лишь крикнула в догонку уходящему Баскину: считайте, что приказ о вашем увольнении с сегодняшнего дня уже подписан!..
— Елена Викторовна, как вы здорово с Иосифом Виленовичем поговорили, — затрещала с порога Сашенька. — Он убежал как вареный рак. Ой! Что это с вами?
— Стакан воды. — Не глядя на секретаршу, еле выдавила руководительница «Капители». — И валокордин. И побыстрее.
* * *
Человек, который звонит по телефону с оторванной трубкой, всегда вызывает смутное подозрение. Нетрудно догадаться, что точно такое же подозрение вызвал у Арчи здоровенный усатый парень, с бритой головой, который подошел к таксофону, стоявшему напротив офиса «Капители» и минут пять делал вид, что звонит куда-то. Сотрудников фирмы он, пожалуй бы, обманул, но Арчи, наблюдавшего за ним с десяти шагов, провести было непросто.
Николай, решивший лично разобраться с возможными «жучками», уже собирался уезжать от негостеприимной фирмы. У ее хозяйки явно были какие-то проблемы: в приемной и директорском кабинете разило лекарствами. Секретарша носилась по офису как угорелая, постоянно намекая Арчи, что сейчас всем не до него. Правда, хозяйка отнеслась к нему более дружелюбно, даже попросила побыть здесь подольше. Но у сыщика были свои дела. Поэтому, окончив осмотр, скажем правду, поверхностный, он сложил поисковое оборудование в «дипломат», вышел из здания и сел в свою машину, решив напоследок оглядеться по сторонам.
Одного-единственного взгляда ему хватило, чтобы понять: придется задержаться.
«Отзвонившись», незнакомец зашел в подъезд, впрочем, через минуту, вышел оттуда. Еще немного постоял рядом и неторопливо пошел по улице.
Из раздумий сыщика вывел созданный им же каламбур.
— Ну, не нашел ни одного «жучка», так значит поговорю хотя бы с этим тараканом, — сказал он сам себе и медленно поехал за незнакомцем. Улица была совсем пустынной, если и действовать, то только здесь. Арчи обогнал парня и вышел из машины, столкнувшись с ним нос к носу.
— Уголовный розыск, — Николай решительно сунул парню под нос удостоверение в ярко-красной обложке с тиснеными золотыми буквами и тут же убрал. — Выбирай, что лучше, пара вопросов здесь или мы едем в отделение.
За эту секунду Арчи успел, как следует разглядеть незнакомца. Взгляд у него был простодушен, но собранность ощущалось. Да и прочим парнишка не очень напоминал стандартного питерского бычка. Всем, кроме физической подготовки. Взглянув на мощное сложение парня, Арчи подумал: есть очень много шансов, что кроме двух предложенных вариантов, тот выберет еще и третий.
Так оно и случилось.
— Пару киев тебе в дупу, клятый москаль, — гаркнул парень. Арчи, решив покончить дело побыстрее, попытался провести прямой удар в челюсть, но его кулак пришелся в пустоту. Не успел сыщик удивиться и испугаться такому повороту событий, как его противник уже сделал все, как хотел. Он стремительно присел и подпрыгнул из этого положения, угодив Арчи ногой в челюсть и откинув сыщика на три метра.
«Цела, похоже», — подумал тот, стремительно поднимаясь с асфальта и уже жалея об этом. Парень, передвигавшийся по асфальту как лягушка, успел допрыгнуть до него и с диким гаканьем нанести новый удар. Арчи, еще до конца не поднявшийся, попытался уйти в сторону. Нога врезалась ему в бок, и что-то хрустнуло. Арчи снова оказался распростертым на асфальте.
Только тут Николай понял, в какую серьезную историю он влип. Сжав зубы, он перекатился в сторону, причем подальше, Не ожидавший этого парень, казалось, думал меньше мига: прыгать ли ему и дальше или полноценно встать на ноги. Он встал бросился вперед, когда же был рядом, Арчи уже встал, точнее почти встал.
Оставался один шанс и Николай им воспользовался. Он сам выстрелил правой ногой навстречу нападающему. Тот согнулся, отскочив в сторону. Арчи, упавший на асфальт после собственного удара, успел полноценно встать. Бок жутко болел, поэтому надо было завершать битву как можно скорее.
На этот раз он не позволил своему врагу ни распрыгаться, ни расплясаться. Когда парень опять скакнул на него кузнечиком, Арчи, шипя от боли, ушел в сторону и нанес удар, когда обе ноги незнакомца оторвались от земли. Удар вышел классным, парень пролетел несколько метров и если бы не газон, с мелким кустарником, то, пожалуй, остался бы лежать на асфальте. А так, он встал несколько секунд спустя. Арчи, продолжая шипеть от боли, надвигался на него, закрытый по всем правилам и следя за каждым движением. Когда до противника осталось три шага, он опять совершил свой удивительный прыжок, но уже не на врага, а назад, за кусты и скрылся во дворе.
Первой, почти собачьей реакцией Арчи, было кинуться вслед за ним. Так он и сделал бы, но жесточайшая боль в боку буквально остановила его, заставила скорчиться. Да и в голове, четко соображавшей минуту назад, начался колокольный перезвон, сопровождаемый сильной тошнотой.
Сыщик нашел в себе силы дотащиться до машины, завел ее и доехал до «Капители», подробно рассказав секретарше о происшествии. Сашенька, пробурчав, что окончательно превратилась сегодня в медсестру, дала ему пару таблеток, а потом позвонила Нертову.
Что же касается Елены Викторовны Азартовой, то ей это происшествие оптимизма не прибавило. Теперь она уже не сомневалась, что Баскин принялся за нее. Даже сам факт, что ее компаньон (компаньон в прошлом) действует так топорно, мог только напугать Лену. Раз он идет напролом, сразу подсылает своих людей, значит дело действительно серьезно.
* * *
Уборщица посуды маленькой забегаловки, так и не решила: стоит сделать замечание этим клиентам или нет. Трое посетителей положили посередине стола газету и нарезали на ней копченое сало толстыми ломтями. Впрочем, каждый взял сразу по две кружки пива, поэтому уборщица решила замечания не делать.
А посетители и не обращали на нее внимания. Они пили пиво и слушали одного из них.
— Скажи, Гриць, этот Сахитов, правда, в этой «Канителе» працуе?
— Правда, дядьку. Охранник мне казав. Я побачив, фирма богата.
— Чего с носом у тебя?
— Тай три москаля привязались. Двоих я просто повалил, третий успел меня палкой по носу ударить, ну я и его.
— Вот люди, — возмущенно крякнул дядька Мыкола и разом отхлебнул полкружки. Двое хлопцев сделали то же самое и разом погрузили пальцы в сало.
* * *
Как ни странно, но к вечеру Баскин успокоился. Во-первых, он не собирался торопиться с местью — никуда эта Азартова не уйдет. Во-вторых, ожидание, пытка сама по себе. Пусть девочка подождет, судя по выражению в ее глазах, она уже поняла, какую сделала ошибку. Значит, ей надо дать время, осознать ошибочку до конца.
Да к тому же, неотложные дела. Он же не кавказец какой-нибудь, бросить все и постараться «зарэзать» дуру. Все равно, потерянных денег не вернешь.
Об этих самых деньгах Баскин вспомнил еще раз, когда приехал домой и поставил машину напротив балкона. После продажи квартиры, ему пришлось выбраться из центра и поселиться на первом этаже дома на проспекте Науки. Место не самое плохое, да и дом хороший, но он все же привык к центру. Нет, убью стерву!
Войдя в квартиру, Иосиф Виленович прибегнул к самому простейшему способу психологической разгрузки. Он подошел к буфету, достал бутылку «Ахтамара» и, не вздрогнув, осушил рюмку. Потом наполнил ее наполовину, повторил процесс. Кажется, подействовало.
Ужинать не хотелось. Хотелось принять душ и попутно решить, что делать дальше. Есть несколько хороших телефончиков. Они приедут через двадцать минут и можно на полночи забыть об этой мерзкой сучонке и прочих проблемах. Чего спорить, за последние годы девочки стали заметно квалифицированнее, не все свалили в Турцию.
Кстати, можно будет и вспомнить об Азартовой. Пусть только сперва привезут фотоальбом. Найти девицу, максимально на нее похожую, вызвать, пообещать заплатить втройне и… Надо только подумать, что с ней сделать…
От приятных мыслей Баскина оторвал отвратительный и тревожный звук: сигнализация собственной машины. Поставив на буфет пустую рюмку, он высунулся в форточку, на сколько позволяла решетка, прикрывающая квартиру от воров.
Обычно сигнализация срабатывала от прохожего, посмевшего пройти слишком близко от его «Ауди», бывало даже от случайной кошки. На этот раз источник и не думал уходить. Это был мальчишка лет четырнадцати, который нагло сел прямо на бампер и вызывающе поднял глаза наверх.
— Ты чего делаешь, ублюдок? — Баскин даже задохнулся от злости. — Давай, катись отсюда.
— Дядя, вам сторож не нужен? — ничуть не смущаясь крикнул мальчишка, благо, Баскин находился на третьем этаже. — Наймите меня. Честное слово, никто вашу тачку не угонит, не нас… на нее, стекол не разобьет. Дядя, я возьму недорого. Не будь жмотом.
— Вот я сейчас выйду, — рявкнул Баскин. Мальчишка и не думал уходить. Его положение было выигрышным. Оскорбленному Баскину, для того, чтобы спуститься, обогнуть дом и задать трепку маленькому мерзавцу, требовалось минуты три, за то время можно было и удрать. С другой же стороны, ценность иномарки не позволяла хозяину кинуться чем-нибудь тяжелым. Поэтому, когда Баскин поднял пустую бутылку и размахнулся ею издали, из-за оконной решетки, мальчишка спрятался за машину, высунул голову, показал язык.
Вдруг парнишка ойкнул и в страхе взглянул вправо. Баскин тоже перевел взгляд туда…
Но ничего не увидел. Так как не успел ничего увидеть. А видеть он должен был стоявшую под окнами машину, из которой только что вышел парень в кожаной куртке и плавным движением поднял обе руки с пистолетом, взяв на прицел отлично видную фигуру Баскина, который метался по подоконнику возле самого стекла. Первая пуля попала в шею, вторая и третья — в голову. Впрочем, третья была лишней.
На одну секунду двор затих. Потом взревел мотор и раздался детский визг. В одну сторону, по пешеходной аллее вдоль дома уносился «Жигуль», а в противоположную сторону убегал мальчишка.
* * *
Нертов, весь облизанный ротвейлером Машей, садился в свою машину. Чуть раньше он довез Арчи до его дома, доставил прямо в квартиру, после чего погулял с собакой и простился. У друга, судя по всему, было легкое сотрясение мозга, а еще, пожалуй, перелом пары ребер. Николай хвастался, бодрился, уверял, что утром все пройдет. Нертов прекрасно понимал: это не так, завтра Арчи попрется в травмпункт, где узнает печальную истину, после чего, опять подбросит ему, Нертову, свою собаку. А что поделаешь?
Из печальных размышлений Алексея вывел телефонный звонок. Звонил Александрыч, только что получивший интересную информацию. Полтора часа назад в собственном доме был застрелен Баскин, компаньон Елены Азартовой. Заодно старый сыщик сообщил, что его коллегам удалось навести кое-какие справки о предыдущей деятельности Иосифа Филеновича. Оказывается, в первой половине девяностых он довольно успешно спекулировал металлом, гоняя его за границу через небольшой порт в Ленинградской области.
— Но, знаешь, — басил Александрыч, — Баскин этот, очевидно, сильно влип. Я подробности еще сам толком не знаю, но дело какое-то темное: порт в один прекрасный день накрылся, сам барыга распродал все, что только можно и сразу же после этого оказался у Азартовой. Так что, думай, Юрист, нет ли здесь какой связи. А может, она сначала «кинула» бедолагу, а потом просто не дала ему умереть с голоду. Так сказать, в качестве жеста доброй воли…
— Хорошо, подумаю, — пообещал Нертов на прощание, собираясь отправиться на проспект Науки, чтобы лично выяснить хоть какие-нибудь подробности убийства неудачливого коммерсанта.
Приехав на место происшествия, Алексей узнал любопытную подробность. Баскина застрелили не на лестничной площадке, как можно было бы предположить. Иосифа Виленовича убили прямо в его квартире, но, стреляя снаружи. Оставалось понять, как киллер подловил момент, когда хозяин высунется покурить в окно и постоять там в виде толстелькой мишени, чтобы киллеру было легче прицелиться. Впрочем…
Алексей позвонил Азартовой и шокировал ее новостью. После пяти минут рыданий и воплей в трубку, он все же смог задать ей один-единственный вопрос. Лена была столь же ошарашена: как в такой момент Юрист может думать о таких глупостях? Все же она ответила.
Ответ поразил Нертова. Баскин не курил. Цветочков на его окне тоже не наблюдалось. Тогда какого же черта ради, он перед смертью чуть ли не тыкался носом в оконную решетку, а киллер куковал здесь, надеясь дождаться этого благоприятного момента?
Подумав, Алексей начал действовать по уже знакомому сценарию. Он подъехал к соседнему, параллельному дому, с балконов которого можно было прекрасно разглядеть место происшествия, зашел с противоположной стороны и уже пару минут спустя, разговорился с группой старушек на скамейке. Они уже побывали под злополучным окном, а теперь обсуждали увиденное. Заодно они судачили и о том, что предшествовало преступлению.
— Вышла я на балкон, резеду полить, — сказала одна из бабушек. И тут такой звук, вой просто. Надоели эти кооператоры, ставят эти сирены на свои «Волги». Смотрю, рядом с машиной стоит пацан и ругается с хозяином. Ну, думаю, пропал ты парень. Тебе же он ухи оторвет. Потом даже не поняла, что случилось. Лучше Петровна расскажет.
— Извините, — успел встрять Алексей, — сейчас Петровна расскажет, только вы сперва скажите, как пацан выглядел.
— Да как обычно. Куртка на нем была синяя, кепка.
— Сейчас я расскажу, как кооператора убили, — молвила Петровна. — А насчет малого, ты, Васильевна, еще не сказала, что под курткой была красная майка. Просто, как галстук пионерский.
В виде платы за проявленное внимание, Алексею пришлось еще раз дослушать до конца рассказ об убийстве, согласиться со старушками, что порядка совсем не стало, после чего он сел в машину, попутно удивляясь: ну почему никто из оперативников не пришел сюда его же путем и не поговорил с очевидцами всей сцены убийства, наблюдавшими ее, будто из театральной ложи?
* * *
Нертов медленно выезжал на проспект Науки. Да, интересная информация. Впрочем, она предназначена для участкового, который обязан обойти все квартиры, опросить всех пацанов, да старушек. Ему-то какого черта сдался парнишка в синей куртке, кепке, да еще майке, цвета пионерского галстука? Бабуля, наверное, имела в виду футболку.
Юрист лениво взглянул направо. Павильон игровых автоматов. Наверное, единственный на весь микрорайон. Пустая трата времени. И все же…
Алексей вошел в тесный, прокуренный зальчик, к счастью, прилично освещенный. И остановился на месте. Возле одного из «потных Джеков» стояли три подростка. Двое наблюдали, как играет третий, который азартно бросал в щель автомата один жетон за другим. Скорее всего, парню не везло: в его глазах были грусть и страх.
Впрочем, результаты игры Нертова не интересовали. Его привлекло другое: красная футболка мальчика и кепка, козырек который был сдвинут на затылок. Рядом на стул была наброшена синяя куртка.
Не теряя ни секунды, Юрист подошел к подростку.
— Везет тебе сегодня пацан? — спросил он.
Паренек испуганно уставился на него. Мордашка была нагловатая, но сейчас в глазах не было ни капли наглости.
— Не, дядя, то есть да, то есть, не очень.
— Если не хочешь, чтобы очень крупно не повезло, пойдем, поговорим. У тебя еще есть шанс. В виде искреннего рассказа о сегодняшнем утре…
Остальные два подростка уже куда-то испарились. Парень в красной футболке вздохнул и, шмыгая грязным носом, поплелся за Алексеем.
Они говорили возле машины. Разговор начался не сразу, Нертову пришлось сначала пожертвовать носовым платком: парень лил слезы и сопли не переставая.
— Я не знаал, у-у-у. Просто, у-у-у, хотел заработать.
— Сколько? — перебил его Нертов.
— Шестьсот рублей. Всего то и надо было, подойти к машине, той, на которую тот мужик укажет, стать рядом, чтобы сигнал заработал, подождать, пока тот выйдет на балкон и продержать его там пару минут. Мужик сразу дал сотню, а остальное обещал, если так все и сделаю. Когда он стрелять начал, я побег, он тоже укатил, но меня потом догнал, кинул рядом бумажку и умчался.
— Опиши его, — жестко сказал Нертов.
— Вроде вас ростом будет. В кожаную куртку одет. Лицо обычное, ну худое немного. Загорелое. Еще темные очки. Дядя, простите меня. Ничего больше не помню. Меня всего трясет, я с пацанами пошел в автоматы поиграть, чтобы забыть. А тут вы…
Нертов передал пацана с рук на руки знакомому оперативнику Александрыча, «слившему» сыщикам информацию о подробностях убийства (услуга — за услугу), а затем, заверив, что обязательно заедет намедни обмыть удачную встречу, отправился дальше по своим делам.
Юрист гнал по ночному Питеру с легким чувством гордости за себя. Впрочем, было больше поводов гордиться собой, чем конкретными результатами.
«А этот киллер, сильный мужик, — думал Нертов. — Просто охота с ним встретиться. Хотя с большим удовольствием я бы познакомился с Заказчиком»…
* * *
— Нертов, выручай, — слабым голосом попросил руководитель сыскного агентства.
Голос был и вправду очень слабый, почти трагичный. И если бы собеседник на другом конце провода знал бы Арчи не восемь лет, как Нертов, а поменьше, то, пожалуй бы, испугался за друга. Однако Алексей представлял, скажем больше, видел, как его приятель чуть не прыскает в трубку, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— Чего тебе надо? Говори, только короче.
— Врачи прописали постельный режим, после той истории. Я решил пару дней отлежаться. А собака меня совсем замучила. Гулять надо. Взял бы ее на недельку. Или меньше.
— Да, чтобы крепко любить любимых надо время от времени с ними разлучаться, — медленно и наставительно ответил Алексей.
При этом он про себя подумал, что в любое другое время он обязательно бы попытался уклониться от этой дополнительной загрузки. Уж такая у него сложилась традиция: если Арчи звонит и просит забрать собаку, увозить ее без колебаний. Интересно, кого же она больше случается, его или законного хозяина? Но на этот раз следовало бы отказать. События вокруг Лены Азартовой напоминали водоворот, затягивающий и хозяйку «Капители», и его самого, однажды оказавшегося с ней в одной машине. Теперь же еще пришлось и заниматься войной за квартиру несчастной Ани. А тут навалилась проклятая собака, которую надо кормить, с которой надо гулять, прятать любую обувь и осторожно есть бутерброды, чтобы прожорливая тварь ненароком не выхватила кусок изо рта. Хотя, если колбасы в пределах досягаемости не оказывалось, прожорливое животное вполне довольствовалось чужими ботинками. Стенания хозяев по поводу безвременно сгинувшей обуви, как правило, оказывались запоздалыми и достигали не более, чем задних окорочков наглющей псины, высовывающихся из-под кровати, где это сокровище успевало спрятаться после очередного завтрака раньше, нежели получало заслуженную трепку!
Впрочем, на этот раз противиться общению с Мэй Квин Лаки Стар о’Кэнел, а проще — Машей Нертов не собирался: не зря же он обещал Ане общество надежного телохранителя, имея в виду именно собаку своего товарища. При всех недостатках сомневаться в рабочих качествах Маши не приходилось. Не зря же говорят, что ротвейлер под боком страшнее пистолета или, что олегче остановить нападающего носорога, чем такую собаку. Так, почему бы не решить две проблемы одновременно? Ведь нельзя же самому постоянно ночевать на квартире у Ани, как бы это не было заманчиво. Впрочем, ночевать как раз можно, никаких противопоказаний к этому нет. Моральную сторону обдумаем потом. А вот днем квартира остается без защиты. Да и девушка тоже, например, во время похода в магазин или в аптеку… Если только собака на Загородном приживется…
— Алешка, чего замолчал? Думаешь, как лучше меня послать? — почти жалобно произнес Арчи. — Берешь или нет?
— Беру. Но только с испытательным сроком, — великодушно согласился Нертов. — Вечером дам тебе ответ. Если Машка не оправдает надежд, не обессудь, верну вместе с ошейником и поводком.
— Ладно, ладно, — мгновенно воскликнул выздоровевший Арчи. Приезжай скорее, жду.
* * *
Сколько не предъявляй претензий к собаке руководителя сыскного агентства, одного отрицать было нельзя — эта животина умела себе вести (если, конечно, считала это необходимым в зависимости от ситуации и, как говорится, выражения хозяйского лица). В машине она благовоспитанно дремала, а когда машина остановилась на Загородном проспекте, чинно вышла из нее, приветливо помахивая своим псевдохвостом. Она не сопротивлялась, когда Нертов надел на нее намордник, только взглянула печальными глазами и засеменила рядом с Алексеем, даже не пытаясь натянуть поводок. Алексею в такую минуту всегда становилось чуть-чуть неудобно перед животным. Представьте, он шел бы по улице в наручниках. Впрочем, отличие есть. Драться можно и в наручниках, а ротвейлер с зафиксированными зубами — зрелище жалкое.
— И не вздумай демонстрировать свои фокусы, — напутствовал Нертов Машу перед входом в дом, — если попытаешься сожрать хотя бы одну туфлю или неприлично орать, выпрашивая кусок мяса, а, тем более, нагло сцапать что-нибудь без разрешения… В общем, пеняй тогда на себя: я, конечно, не твой хозяин, но мало не покажется… В конце-концов верну, где взял. И будешь там как в одиночке париться, покуда хозяин шляется. Ты хорошо поняла меня, Принцесса?..
Мэй умильно посмотрела на Юриста янтарными глазами, словно уверяя в своей благовоспитанности и двинулась к подъезду. Однако, когда они вошли внутрь, поведение собаки изменилась. Она вздрогнула, напряглась, ее шерсть на загривке стала напоминать гребень ирокеза. Послышалось тихое рычание.
Если бы Алексей впервые бы встретился с этой ротвейлершей, то наверняка подумал бы: сверху спускается другая собака, скорее всего, сука. Здесь же была совершенно иная ситуация. Наверху происходило нечто опасное и намечался повод для схватки.
Нертов погладил собаку, снял намордник и отцепил поводок. Теперь можно и подниматься. Оба готовы для битвы.
Впрочем, преодолев четыре пролета, Алексей понял, что никакой битвы не будет. С этой проблемой он разобрался бы и без собаки, а собака — без него.
Оболтус лет шестнадцати стоял возле дверей и каким-то режущим инструментом отдирал от двери кожаную обшивку. Отодрав очередную полосу, он остановился, с размаху два раза ударил ногой по двери. Никакого результата не последовало и парнишка, подождав минуту, увлеченно принялся за работу. Воткнув свой клинок в обшивку он оглянулся и увидел Нертова с Машей, внимательно рассматривавших его в четыре глаза.
— Ты забыл ключи, мальчик? — вежливо осведомился Нертов.
Парень взвизгнул от удивления, швырнул нож в пролет, кинулся наверх. Впрочем, пробежал он лишь ступенек десять, как почувствовал за своей спиной учащенное дыхание, повернулся и опустился задницей на ступень. Нертов еще раз изумился выдержке Мэри Квин: она, как заправская служебная овчарка, остановилась рядом, внимательно глядя на тинейджера и не закрывала при этом пасть. Ее огромный розовый язык, сам по себе мог напугать кого угодно, даже если бы его не обрамляли два ряда блестящих белых зубов.
— Мальчик, тебя дома не кормят? — участливо спросил Алексей, приблизившись к маленькому подонку.
— К-кормят, — ответило чадо. — Скажите, она не кусается?
— Кусается, еще как кусается, — успокоил его Алексей. — Расскажи мне, юный дебил, кто тебя просил здесь хулиганить. Не хочешь? Маша, какое яйцо мы ему сперва откусим, правое, или левое?
Маша раскрыла пасть еще шире и так же тяжело дыша вплотную приблизила свою морду к несчастному злоумышленнику. Тот задрожал, на его грязных серых брюках появилось темное пятно. Алексей подумал, что если бы он и вправду заставил бы Машу укусить мерзавца, та могла бы возмущенно отказаться. Ведь она была благородной собакой.
— Не знаю, честное слово, не знаю, — возопил парнишка. — Один мужик, мне незнакомый. Остановил машину рядом, дал триста рублей, завтра обещал еще дать. Я был должен в эту квартиру постоянно звонить, стучать, ну там, дверь порезать, нас…. рядом. У меня папа не работает, мама больная…
— А сынок совсем больной, — заметил Нертов и схватил пацана за ухо, отчего тот взвыл еще громче. Маша коротко гавкнула и лязгнула зубами. Этажом выше приоткрылась большая коммунальная дверь без глазка и тотчас снова закрылась.
«Что мне делать с этой соплей? — без особой злобы подумал Нертов. — В милицию отправить — хлопот не оберешься, да и нужны свидетели. Машка, боюсь, не годится. А главное, самому неохота лишний раз связываться с милицией. Особенно, в такой сколькой ситуации.
Алексей, продолжая удерживать пацана за ухо, поднял его со ступеней. Мэй немного изменила позицию: она была по-прежнему рядом и поддерживала полную готовность в любой момент ухватить хулигана за бедро.
— Теперь катись отсюда, — велел Нертов. — Но учти, эта собака теперь будет здесь постоянно. Она запомнила твой запах, кстати, сейчас ты очень сильно пахнешь. И в следующий раз она откусит тебе яйца без предупреждения, как только тебя увидит. Это очень умная собака.
Возражать паренек не собирался. Он облегченно вздохнул и помчался вниз по лестнице, ускоренный не очень сильным, но вполне достаточным пинком. Маша, будучи умной собакой, не бросилась вдогонку, а лишь грозно рыкнула на прощание.
Алексей вздохнул и направился к двери. Маленький подонок потрудился над ней почти по всей программе, только не успел нагадить.
Звонок, разумеется, был отключен. Аня подошла лишь на шестой стук. Потом она медленно открыла дверь и чуть была не сбита с ног.
* * *
Уж такое было природное свойство Мэй Квин Лаки Стар о’Кэнел: удивлять всех и всегда. Она в очередной раз удивила даже привычного ко всем ее замашкам Нертова.
Знакомства не понадобилось. Собака немедленно ткнулась носом в колени Ани и вполне миролюбиво лизнула ей руку. Затем, сочтя знакомство недостаточным, Мэй умудрилась дотянуться розовым языком до Аниного лица. Девушка от неожиданности отшатнулась, взвизгнула, но на ногах устояла и даже не стала обороняться. Наоборот, она схватила Машку за передние лапы и сплясала с ней какой-то загадочный, но очень веселый танец. Видимо, у бедняжки был серьезный нервный стресс.
Будь на месте Нертова Арчи, он немедленно прекратил бы это безобразие, объяснив девушке, какая серьезная порода ротвейлеры и какие меры предосторожности должны применять незнакомые люди, встретившиеся с ними. Алексей же ничего не сказал, а только глядел, как Аня и собака беснуются перед ним.
Наконец, Маша наплясалась вдоволь. Высвободив передние лапы, она деловито обежала прихожую, заглянула в приоткрытую дверь кухни, затем вернулась назад и «умерла»: растянувшись перед Алексеем на коврике. Ее лапы, хвост и голова были бесцеремонно раскинуты. Чуть поскулив в этой позе, собака вскочила и опять прыгнула на Аню. На это раз та совсем не испугалась, даже подхватила собаку, подняла, впрочем тут же крякнула от тяжести и вернула на пол.
— Хватит лизаться, — сказал Алексей. В его голосе была даже некоторая ревность.
— Хорошо, хватит, — рассмеялась в ответ Аня, впервые за последние семьдесят два часа. — Я понимаю, что это и есть обещанный телохранитель, а сам ты скоро улизнешь. Но ее хотя бы оставишь?
— Если вы с ней не поссоритесь, — так же смеясь ответил Нертов. — На самом деле, я такого даже не ожидал. Маша, как тебе не стыдно! Тебе даже не сказали, что она «своя», а ты уже лизаться! Болонка!
— Не ругай нас, пожалуйста, — ответила Аня. — Ну за что нас, таких хороших, так безбожно ругают? Конечно, она сразу поняла, что я «своя». Неужели ты мог бы допустить, чтобы у твоей собаки было плохое чутье?
— Вообще-то, это не моя собака, — ответил Нертов. — Но ты права, чутье у нее отменное, в первую очередь на разную дрянь. Какое счастье…
— Что я к ней не отношусь! — воскликнула Аня и залилась искренним смехом. — Милая моя собачка, как я рада, что ты обо мне самого лучшего мнения.
— Пора закрыть дверь, — произнес Нертов. — Кстати, на площадке, мы и Маша кое с кем разобрались.
— Я даже догадываюсь с кем, — сказала Аня и улыбка стекла с ее лица. — Видимо, с тем подонком, который сперва звонил в дверь, а когда я отключила звонок, начал в нее стучать.
— Почему же ты не вызвала милицию?
— Кто-то перерезал телефонный провод. Наверное, этот же мерзавец. Честно говоря, я боялась, что он подожжет входную дверь.
— Не бойся. Теперь здесь будет жить Маша.
Между тем, собака возобновила обход квартиры. Могло показаться, будто она предвидит, что ей предстоит здесь поселиться. Мэй перебегала из комнаты в комнату, время от времени возбужденно сопя. Потом раздались протестующие крики деда.
— Алеша, убери ее. Убери скорее, не то она лекарства опрокинет.
Нертов поспешил в комнату. Мэй Квин уже полюбила всех обитателей квартиры: теперь она добралась до Николая Григорьевича, пытаясь засвидетельствовать свое почтение. Тот отталкивал ее, но слабо, опасаясь, как бы собака и вправду не опрокинула табуретку с лекарствами.
— Сидеть! — рявкнул Нертов. Маша отстала от Николая Григорьевича, после чего села посередине комнаты. Ее язык был высунут, будто она на полной скорости промчалась по Невскому от Адмиралтейства до Лавры.
— Алеша, что это за порода? — спросил старик. — Для доберман-пинчера слишком крупная.
Нертов недавно спросил у Ани: сколько же лет дед лежит на своей кровати, не выходя из дома? Та ответила: уже двенадцать лет. Конечно же, он уже не гулял по улицам в те времена, когда их буквально заполонили ротвейлеры, впрочем, в подавляющем большинстве, не такие чистопородные, как Мэй. По словам Ани, с большинством реалий окружающего мира Николай Григорьевич знакомится исключительно по радио и по ТВ. О том, много ли потерял из-за этого дед, Нертов решил подумать на досуге.
— Это ротвейлер, — сказал он.
— Ясно. Я сперва подумал — бультерьер. О них часто говорят. А это значит ротвейлер. — Вот какие бобики сейчас в моде.
— Очень хорошая служебная порода. Они умеют и задерживать, и вынюхивать, — Алексей попытался разрекламировать Машу, но дед перебил его.
— Все равно, лучшая служебная порода — немецкая овчарка. Она умна, неприхотлива. А главное — суровая. Никогда не будет жрать из чужих рук.
Подумав, Нертов решил не спорить с дедом. Был вечер, он устал и впереди оставалось еще немало дел.
* * *
Во время прошлого визита, Нертов успел приобрести и доставить в осажденную квартиру почти половину содержимого полок местного магазина, поэтому с едой проблем не было. Дед уже спал, Аня и Алексей, только что поужинали и сидели за столом, допивая чай. Неподалеку, возле окна дремала Маша. Теперь у нее здесь было постоянное место.
Свое место появилось и у Алексея, который решил здесь переночевать. Было уже поздно, на починку телефона ушло немало времени. К тому же, Нертов поймал себя на том, что просто не хочет уезжать из этого уютного дома.
Девушка постелила ему в своей комнате. Естественно, не без непродолжительной джентельменской борьбы. Нертов заявлял, что раскладушку можно раскинуть и в комнате деда, Аня же объясняла ему, как Николай Григорьевич кашляет и, даже шепотом пыталась это изобразить. Наконец, Алексей сдался. Борьба и вправду была непродолжительной.
— С завтрашнего дня, — сказал Нертов, — я начинаю комплексную борьбу. — Вообще-то, надо было раньше, но я замотался. — Прежде всего, обновлю некоторые ментовские знакомства. Когда в следующий раз поймаем очередного заср…, извини, поганца, то ему придется прокатиться в ближайшее отделение. Стоит и решить проблему со звонками. Конечно, до самого Игоря Дмитриевича мы не доберемся. Он прав, его проще обесчестить, чем расколоть или дойти до него по всем ниточкам. Но если удастся обрубить несколько щупалец, он может и отступить.
— Не будем пока гадать, — ответила Аня. — Леша, расскажи лучше, чем ты сейчас занимаешься.
— Мои проблемы — не самая лучшая закуска к чаю, — невесело ответил Нертов, — но если хочешь прочесть ненаписанный детектив, тогда слушай.
В последнюю минуту Алексей призадумался. Он поймал себя на мысли, что собирается заниматься тем, чем заниматься не очень-то и любил: рассказывать постороннему человеку о своих рабочих проблемах. Но раз уже замахнулся следовало как-то выкручиваться.
К тому же, ему все больше и больше казалось: Аня человек не посторонний. Уже не посторонний. Ведь если подумать, за последние годы ему приходилось иметь дело с девушками, правильнее сказать, с женщинами, которых если и надо было защищать, то только от самих себя. Эти дамы постоянно позволяли себе роскошь чувствовать себя дурами и поступать как дуры, даже не задумываясь о последствиях и о том, кто же будет расхлебывать результаты их глупостей, пусть даже и рискуя жизнью.
У этой девушки не было денег и родителей — «шишек». В этой жизни она напоминала лодочницу, которая отчаянно выгребает, оказавшись неподалеку от воронки водоворота. Как вела бы себя Аня, если за последние два дня рядом не оказалось бы его, Нертова? Об этом было страшно даже подумать. Но все равно, Алексей был уверен, что она не отступила бы и держалась до последнего. Пока, над жизнью Николая Григорьевича не нависла бы действительная опасность…
Нертов думал и продолжал рассказывать, опуская большинство имен и события, связанные с оружием, но, за то, щедро приукрашивая повествование криминальными байками, коих предостаточно известно любому бывшему сотруднику правоохранительных органов, хотя бы раз выпивавшему в компании коллег. В результате из всего рассказа, пожалуй, достоверным оказался лишь кусок, связанный с Софьей Сергеевной и ее фондом, ну, может, еще незначительные подробности. Тем не менее, договорил Алексей минут через двадцать. За это время Аня успела еще раз поставить чайник.
— Ой, как интересно, — воскликнула она, когда Нертов замолчал. — Почти как в кино. Или, как в газетах.
— С тобой сейчас тоже происходит, как в газетах, — мрачно сказал Алексей.
— Не говори, — согласилась Аня. — Особенно интересно насчет Софьи Сергеевны. У меня ощущение, что это напоминает происшествие со Старовойтовой. Только там, вроде бы, все было чисто. А тут, очевидно, деньги. Да и помощник ее не «голубой», сколько бы на это не намекали. У меня подружка в Кировском районе живет, так когда там была думская кампания, он во время встречи ее расцеловал, чуть не изнасиловал.
— Если речь не идет о наличке, то эта история очень неясная, — не вступая в споры произнес Нертов, — одно могу сказать точно: там стреляли не в Елену. Как и во всех остальных случаях. Даже смешно получается. У человека, который обратился ко мне за помощью, даже волосинки с головы не упало, не считая синяка, который она заполучила при невыясненных обстоятельствах. За то, люди, которые никуда не звонили, не обращались, умирают один за другим.
— Если хочешь совсем играть в детектив, — улыбаясь сказала Аня, — давай представим, что госпожа Азартова всех убирает сама. Это как у Агаты Кристи: убийца специально пригласил Пуаро, чтобы пустить его по ложному следу. А сам начал готовить новое злодеяние.
— Милая моя Агата, — улыбнулся Неров, — учти следующий нюанс. Тот злодей, как подобает английскому джентельмену, делал все своими руками. А здесь работает профессиональный наемник. Про которого я почти ничего не знаю.
— Разве что, он смелый парень, умеющий обращаться со взрывчаткой, — заметила Аня.
Нертов замолчал, вспомнив эпизод из начала своей карьеры телохранителя, когда он так и не смог защитить своего клиента от бомбы.
— Взрывчатка меня насторожила, — после некоторой паузы заметил Нертов. — Видишь ли, бомба при грамотном исполнении — более безопасный способ убийства, чем банальный одноразовый ТТ. Безопасный, разумеется, для киллера. Но — трудный. Это же не минное поле, где на каждого врага закопано по десятку мин. Всегда есть риск промахнуться: сама же читала, сколько раз в машинах находили бомбы. Нетрудно догадаться, тот, кто обнаружил такой будильник, если его просто не хотели напугать, будет себя вести осторожней. Поэтому взрывают не так и часто. И услуги такого специалиста стоят дорого. Но для дилетантов взрывчатка — смерть. Знаешь, что у бомбистов-народовольцев более девяносто процентов их изделий оказались бракованными? И сколько их самих без рук-ног осталось? — Не счесть. Кстати, даже слово «халтура» тогда появилось, по имени самого злостного неудачника. Впрочем, это другая история… А говоря о сегодняшней: если, хотя на минутку представить, что ты права, тогда придется ответить на вопрос: откуда у нашей дамы такие деньги. Не говоря уже о такой мелочи, как мотивация.
— Боюсь придется похоронить мою теорию, как абсолютно несостоявшуюся. Впрочем, если уж фантазировать, так до конца. Давай представим, что у нее есть поклонник, горячий кавалер. Однажды она пожаловалась этому кавалеру: мол, кто-то угрожает, даже попытался убить. Кавалер молча дослушал, допил чай, ну, как мы с тобой. А потом вышел за дверь и принялся за работу. Если садовник видит, что вокруг драгоценного цветка разрослись сорняки, он же не будет исследовать корневую систему и отвечать на вопрос: кто, пырей или крапива угрожает цветку в первую очередь? Он просто уничтожит все сорняки в радиусе квадратного метра. Кто его знает, может мы столкнулись с прополкой?..
— А ты бы согласилась, чтобы твой кавалер так бы себя повел? Ведь ситуация у тебя не лучше, чем у Азартовой. Может даже похуже. Кстати, как и в твоем примере. На столе стоит чай.
До Ани только сейчас дошел смысл слов Алексея. Она взглянула на него и чуть побледнела.
— Не знаю. Наверное, нет. Я не понимаю, как можно убить человека, не ведая, виновный он или невинный. А вдруг ошибешься.
— Пожалуй, ты права, Аня, — сказал Нертов. — Не беспокойся. Мне приходилось причинять людям неприятности, даже фатальные. Но я всегда был обороняющейся стороной. Все, на что я способен в твоей ситуации, это исследовать корневую систему, да шугать разных сантехников. Надеюсь, в эту ночь они сюда не пожалуют.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила Аня и искренне зевнула. — Пора спать. В любом случае, с тобой в одной комнате будет спокойнее…
