Виталий Самуилович Михин, руководивший одним из отделений «Транскросса», как совершенно верно вычислили люди Арчи, недавно втихаря завел свой небольшой бизнес, утаивая доход от начальства. Дело это было достаточно рискованным и, узнай о нем вовремя покойный Даутов, Михину не поздоровилось бы.

Витюша, как чаще называли Михина коллеги, организовал в одном из многочисленных складских помещений фирмы, находящемся на городской окраине, на Станичной улице, самый настоящий заводик по производству водки. Конечно, не «Ливиз», но литров пятьсот-семьсот в день он выдавал. Сделать это было не очень сложно, так как складские помещения временно простаивали, ожидая лучшей участи, у большого начальства руки до них не доходили, а у местных оперативников и без хозяйства Михина забот хватало. К тому же Виталий Самуилович сумел вовремя «подружиться» с местным участковым и надеялся, что по крайней мере временно, линию по розливу не тронут. Более того, даже если бы вдруг нагрянула нежелательная проверка, то она, скорее всего, застала только нескольких ничего не понимающих ханыг, которых временно нанимала на работу специально созданная для этого подставная фирмочка, якобы арендующая под склад часть помещений «Транскросса».

Подобных контор расплодилось в городе немало. Чуть ли не любая начинающая юридическая фирма регистрировала на имена подставных лиц предприятия для последующей продажи и найти настоящих хозяев после одной-двух покупок бывало практически невозможно.

Михин, конечно, сам водку не разливал, но сумел найти надежные каналы добычи «сырья», а, главное, сбыта. Вот и сейчас он закончил беседу с одним из поставщиков, обещавшим поставить несколько автоцистерн первоклассного пищевого спирта. Колхоз «Заветы Ильича» всегда славился на всю страну удоями буренок и убором зерновых. И в нынешнее неспокойное время он не бедствовал. Немногие знали, что «молочком», выручавшим его директора и раньше, была продукция спиртового завода. Ничего зазорного: но если поставлять спирт известным предприятиям вино-водочной промышленности, то акциз съел бы всю выгоду. Поэтому спирт шел на экспорт. Только границу он не пересекал, а оставался в России, на подпольных заводиках. Вроде заведения Виталия Самуиловича.

Поставщик ушел, а Витюша с комфортом развалился в кресле, считая барыши. Если так все пойдет и дальше, можно удвоить обороты. А тогда… Тогда можно играть в большие финансовые игры.

Проблемы с падчерицей, возникшие у Даутова, а затем и скоропостижная смерть Генерального были Михину на руку: во времена великих перемен никому дела нет до маленького бизнеса одного из компаньонов, все заняты решением глобальных проблем. Сам же Виталий Самуилович очень рассчитывал получить еще некоторое количество акций «Транскросса» и таким образом укрепить свое положение в фирме. Водочные же деньги могли помочь в решении проблем с долгами, а главное, с приобретением акций. «На ближайшем совете директоров обязательно будет решаться вопрос о Неврюкове, — думал Витюша, — ему ни за что не удержаться в своем кресле. А если подумать здраво — у меня неплохие шансы стать исполнительным директором». И тогда пусть попробует хоть одна сволочь меня просто Витюшей назвать!..

Из благостного расположения духа Михина вывел непонятный шум за дверями его маленькой конторки на городской окраине. Он хотел выйти из кабинета, чтобы разогнать наглых нарушителей спокойствия, которыми могли быть только неразумные работяги, несмотря на строжайший запрет, потребившие часть производимой продукции до окончания рабочего дня. Но в этот миг дверь распахнулась от удара ноги, и в помещение ввалились трое парней, от вида которых у Витюши сразу же мурашки побежали по спине.

Захлопнув за собой двери, парни бесцеремонно втолкнули Михина обратно в кресло и потребовали немедленно «дольку», то есть часть прибыли с его предприятия.

Как Виталий Самуилович не был напуган, но вмиг сообразил, что визитеры — случайные вымогатели, не представляющие, в какое дерьмо могут вляпаться. Скорее всего, они попросту решили, что Михин арендует у «Транскросса» помещения и потому не может рассчитывать ни на какую крышу, а то и просто, судя по их не обезображенным интеллектом лицам, не сочли нужным даже подумать. Узнали по случайной наводке, что мелкий делец, косящий под фирмача, водку бодяжную разливает, вот и решили поживиться. Поэтому Витюша попытался сказать, что у него есть «крыша» и что господа могут поговорить с ней, дабы решить все проблемы, но в ответ он получил здоровенную затрещину. Ткнув пальцем в сторону дрожащего Михина, один из парней, явно главный среди троицы, заявил: «Твоя крыша, падло, небо голубое. А если не дашь «бабки» — раком поставим и антенну вставим». И довольно заржал над своей шуткой.

— Боже, они же совсем отмороженные, что же делать? — Затрясся от ужаса Витюша. — Хорошо еще, что всю наличность успел отдать поставщику… А если в фирме станет известно, про этот цех? Ведь не простят, ей Богу не простят…

Но страх того, что налетчики начнут приводить в исполнение свои угрозы прямо сейчас, пересилил все сомнения, и Михин залепетал, что деньги хранятся у него в головном офисе, поэтому надо, дескать позвонить, чтобы их привез бухгалтер. Рэкетиры не поверили, поэтому из карманов Витька полетели на стол пустой бумажник, ручка, ворох визиток, связка ключей.

— А, вот и квартира, где деньги лежат, — опять радостно заржал главарь, указывая на металлический шкаф, стоящий в кабинете, — открывай, гаденыш, сейчас посмотрим, сколько там золотых прячет наш Буратиночка.

И снова: «Гы-гы-гы»! Михин, подталкиваемый бандитом, трясущимися руками открыл шкаф, но беспредельщики там ничего не обнаружили, а только раскидали понапрасну груду разных бумаг. Неудача привела главаря в ярость. Он схватил Витюшу за лацкан пиджака и от души несколько раз вмазал ему по щекам, разбив заодно нос.

— Давай бабки, в натуре, а то, пля, сейчас голову отшибу! — Буравя маленькими глазками Михина, потребовал бандит.

— Да я… правда… здесь нет… я дам… позвонить… пожалуйста, проверьте сами, — как можно жалостливей залепетал Витюша.

— Хорошо, звони, — подумав, согласился главарь, — только если что — я тебя сам грохну. Понял? Полчаса тебе на все. Действуй…

Виталий Самуилович, конечно, все понял и, согласно закивав головой, стал судорожно набирать заветный номер. Бандит вырвал из рук Михина телефонную трубку и приложил ее к своему уху. После третьего гудка главарь услышал ответ абонента. Голос, напоминающий интонациями речь хорошо вышколенной секретарши, проворковал: «Бухгалтерия. Здравствуйте. Слушаем вас»…

Рэкетир сунул трубку в руку предпринимателя и прошипел: «Говори. Только спокойно. А не то»… — И сунул ему под нос здоровущий кулак.

Михин, обращаясь к абоненту, представился и попросил привести в его «офис» на Станичной улице три тысячи долларов, дескать, срочно надо расплатиться с поставщиками. «И, пожалуйста, постарайтесь уложиться в полчаса, а то людям уезжать надо». Бандит нажал на рычаг телефона.

— Все. Хватит базарить. А ты молодец, верно насчет трех «тонн» угадал. Поэтому пока живи. Сиди и жди. Не здесь! — Пресек главарь попытку Витюши усесться в собственное кресло. В шкаф полезай!

Растерявшийся Виталий Самуилович замешкался, но точный пинок буквально втолкнул его толстую тушку в открытый металлический шкаф.

— Гы-гы-гы!.. Щас еще добавлю…

Михин, сжавшись в комок, с ужасом ожидал дальнейшего развития событий. Но бандиты, казалось, забыли про горе-коммерсанта и, рассевшись на креслах в кабинете, завели разговор о сауне с телками, которые ждут-не дождутся, когда их оттрахают.

Виталий Самуилович, поняв, что по крайней мере некоторое время ему ничего не грозит, попытался сосредоточиться. В «бухгалтерию» ему пришлось звонить впервые, но он знал, что там хорошие специалисты. Даже порой слишком хорошие. Кажется все, что требовалось им уже сообщено.

— Как же наставлял Главбух? — Судорожно думал коммерсант, пытаясь сообразить, не забыл ли он чего, — сумма денег — количество нападающих… Если в долларах — значит с оружием… — О, господи, надо же было сначала назвать сумму в рублях…

Михин знал, что «Транскросс» имеет свою силовую защиту, но не представлял полностью размах детища Даутова и стоящих за ним лиц. Это только в дурных кинострашилках организованную преступность представляют в виде обвешанных цепями «быков» — тупоумных бандитов низового звена. На самом деле это явление гораздо сложнее и ни «быки», ни их бригадиры не знают, что являются обычными марионетками, которых словно за ниточки по своему разумению дергают солидные дяди в белоснежных рубашках. Конечно, бывают и исключения, вроде тех трех отморозков, что расположились в кабинете Витюши. Но такие долго не живут — сейчас не конец восьмидесятых, когда чуть ли не любой более-менее накачанный штангист мог объявить себя «крышей» и безнаказанно собирать дань с ближайших коробейников-кооператоров. Все районы и целые сферы бизнеса давным-давно поделены, а наказание за нарушение «территориальности» жестоко и неотвратимо.

Дяди в белых рубашках сами не совершают преступлений и ни с каким криминалом дело не имеют. Они чинно заседают в парламенте, руководят солидными фирмами, ведут внешне добропорядочный образ жизни, делая деньги, которые Михину и не снились.

Так же и сам «Транскросс», хотя казался самостоятельной фирмой, но действовал в составе огромной эскадры всяких фирм и фирмочек, обеспечивающих непотопляемость московского флагмана. И флагманом этой суперэскадры был, конечно, не питерский «Транскросс», а кто-то из «беловоротничковых», обеспечивающих с ее помощью свое безбедное существование. Флагманам не надо было читать лекции за бугром, получая сотни тысяч долларов гонорара — такие проделки только для отмыва денег различных эшелонов исполнительной власти. Не надо было и оправдываться перед судом, дескать, ремонтировал квартиру за свои «кровные», заработанные личным трудом пятьсот-шестьсот миллионов рублей, как какой-нибудь очередной честный депутат. «Беловоротничковые» сами платили гонорары кому надо и давали указание «подшефным» об организации ремонтов. Они же незаметно управляли и фирмами-производителями, и страхующими их компаниями, и банками, координируя единую, нужную только избранным политику. Одним из примеров этой политики была спекуляция с долларами весной летом 1993 года, в которой принимал участие покойный Даутов. Если же возникали проблемы в подведомственных хозяйствах — под рукой всегда были и опытные юристы, и аудиторы, и менты-оборотни, и «карманные» депутаты.

«Криминальными делами в Думе никто не занимается. Там другого уровня люди», — говаривал некогда Анатолию Семеновичу один из народных избранников, имеющих влияние на «Транскросс»…

Действительно, зачем заниматься криминалом, когда можно пролоббировать нужный закон, уговорить чиновника подарить, скажем, десяток тысяч ваучеров какому-нибудь ЧИФу в обмен на обещание при возможности помочь пенсионерам? — За то на эти ваучеры ЧИФ — чековый инвестиционный фонд — сможет скупить несколько перспективных предприятий, выгодно сыграть на аукционе, а затем продать все приобретенное через подставные фирмы истинным вершителям политики. Примерно таким образом, с помощью фирмы-однодневки и связей в Фонде госсобственности, Даутову удалось выиграть некогда конкурс по приобретению здоровенного пакета акций «Транскросса».

Всего этого мелкий ловчила Михин не знал. Теперь же ему предстояло воочую убедиться, что существуют силы, способные реально обеспечить безопасность любого человека, только бы в нем была в данный момент хоть как-то заинтересована фирма…

В конторке нависла душная угрожающая тишина, нарушаемая лишь тихим разговором рэкетиров. Они, закончили обмен мнениями относительно «телок» и теперь обсуждали, когда же следует «замочить» этого «сморчка» — сразу, или подождав еще минут несколько, после получения обещанных трех тысячи баксов. А вдруг, его удастся расколоть на такую же дополнительную сумму?

…Дрожащий Витюша только успел запоздало испуганно взвизгнуть, когда через мгновенно выбитую дверь в комнату ввалилось несколько человек в камуфляже и в масках, а оконные стекла жалобно тренькнули от ткнувшихся через них стволов автоматов.

Рэкетиры не успели даже привстать со своих мест. Вся троица уже лежала на полу, когда один (видимо, самый исполнительный) из парней в масках удосужился довесить и без того не шевелящемуся главарю бандитов контрольный удар между лопаток. Послышался хруст. Бандит в последний раз дернулся и затих.

— Оставь, здесь не Тузла, — также лениво остановил его другой «бухгалтер», — с этими еще говорить придется.

«Сомневаюсь», — ответил первый, но все же отошел на шаг от своего «клиента», — а кто тут потерпевший, ты?..

Михин лишь суетливо затряс головой. Он также молча сидел в своем шкафу, затравленно глядя, как выносили из помещения туши еще недавно страшных рэкетиров. Потом в комнату вошел солидный мужчина в галстуке и деловито направился к Витюше.

— Виталий Самуилович, вот уж не думал, что придется так встретиться! Ну, ничего, все уже прошло, вставайте. И расскажите, ради Бога, что же здесь случилось.

Михин узнал вошедшего. Это был «Главбух». Последний раз они встречались на именинах Даутова. Мужчина руководил фирмой с названием какой-то ядовитой дряни, вроде сколопендры или саламандры. Именно эта контора, где работали, в основном, отставники спецподразделений, выполняла определенные охранные функции по договору с «Транскроссом». Именно ее специалисты организовали телефон «бухгалтерии», который, по сути, должен был заменить незадачливым коммерсантам службу спасения «911».

Витюша сбивчиво рассказал руководителю «спасателей» о происшествии, умолчав, правда, об истинной причине «наезда». Очевидно, что рэкетиры каким-то образом прознали о водочной линии. Но «Главбух» только холодно усмехнулся, не разжимая тонких губ, а затем попросил Виталия Самуиловича прибыть в «бухгалтерию» для небольшой консультации.

— У нас есть ряд рацпредложений по поводу совершенствования работы одной ликеро-водочной линии. Думаю, вы согласитесь их сегодня обсудить? Часа через два, скажем, когда мы закончим разговор с вашими гостями? — сухо осведомился «Главбух».

Михин, которого снова прошиб холодный пот, только и смог пролепетать: «Да-да, конечно». Он наконец-то понял, что «бухгалтерия» отвечает не только за физическую безопасность людей Даутова, она защищает и финансовые интересы фирмы. «А вдруг у этого «Главбуха» свой, личный интерес? — Тогда еще дела не так плохи» — С надеждой подумал предприниматель.

После ухода «спасателей» Виталий Самуилович безвольно опустился на кресло и тоненько тихо завыл, оплакивая свои не сбывшиеся надежды на прибыльный бизнес и ускользнувшее директорское кресло. Впрочем, может, измученному бизнесмену просто нужна была какая-то разрядка, чтобы снять стресс?..

Женевьева, лично видевшая в домике на Лазурном берегу нескольких бандитов, уговорила Николая-Арчи, чтобы тот показал ей «живьем» основных акционеров фирмы и их окружение, мол, по фотографиям можно что-то напутать. Кроме того, она честно призналась, что хотела бы посмотреть, как работает русское наружное наблюдение. Затея была не самая лучшая, но Арчи, за неимением более перспективных идей, а главное, не желая, чтобы Женька самостоятельно чудила в случае отказа, согласился. Он решил лично показать французской коллеге Михина, прикинув, что даже если эта чудо-сыщица и лопухнется, коммерсант вряд ли «срисует» наблюдение — слишком бестолков для этого. Поэтому сыщики с раннего утра ошивались на окраине города у конторки Виталия Самуиловича.

Они видели, как туда заходил поставщик «Рояля», а потом трое каких-то отморозков и даже успели сфотографировать их. Разговоры в кабинете Михина, фиксируемые чутким микрофоном направленного действия, показались Арчи интересными, так как он сообразил, что на таком компромате Витюшу можно при случае и прижать.

А вот захват оказался для сыщиков достаточно неожиданным. Даже профессиональные наблюдатели только в самый последний момент успели заметить врывающихся в дом людей в камуфляже. Следом к дверям подкатил какой-то фургон, перекрыв видимость. Через несколько минут машина уехала, и кроме пары разбитых стекол ничто не напоминало о недавно разыгравшейся здесь драме.

Сыщики слышали тихое подвывание Витюши, пробывшем в своем кабинете еще около часа. Потом Михин сел в машину и куда-то поехал. Арчи и Женевьева на почтительном расстоянии двинулись следом и вскоре оказались у офиса охранной фирмы, в котором скрылся Витюша.

— Послушай, подруга, — обратился Арчи к напарнице, словно желая проверить ее реакцию, — а тебе не кажется, что нам следует свалить куда-нибудь подальше от этой конторы? Мы знали, что на «Транскросс» прикрывает несколько охранных групп, но, честное слово, такую работу я видел впервые…

Женевьева посмотрела на него и сказала, что ей приходилось следить за алжирскими исламистами, которым ничего не стоит отрезать голову любому наблюдателю и засунуть в ближайшую урну.

— Но, — столь же изящно грассируя букву «р», продолжила француженка, — мы можем отъехать подальше и еще послушать разговор. Или у вас в стране частные лица могут задержать других частных лиц прямо в середине улицы?

«У нас все могут», — проворчал Арчи, но немного отъехав от здания охранной фирмы, остановил машину, велев Женьке достать микрофон направленного действия. Однако, как не старалась девушка, ничего услышать не удалось: офис, видимо, был оборудован противопрослушивающей системой. Поэтому, решив оставить Михина на время в покое, сыщики, не торопясь, поехали в контору Николая.

В агентстве их встретил Юрий Александрыч, который, неодобрительно косясь на Женевьеву, доложил, о результатах работы по Куценко за прошлый день. Выслушав коллегу, Арчи решил, что этот акционер, действительно, пока подозреваемый номер один.

В то же время Иванова не очень обнадеживали результаты работы. Он прекрасно понимал, что найти заказчика убийства Нертова, а значит, Даутова и его падчерицы можно только разобравшись досконально в предыдущей деятельности самого генерального директора «Транскросса». Логика рассуждений сыщика была проста: Даутов сотворил нечто (а равно — не сделал или очевидно мог совершить в будущем), что не понравилось некоему господину «Х». Или господам. Чтобы найти «Х» надо знать все прошлые действия и планы Даутова. Тогда будет понятно, кому они могли мешать и, соответственно, будет установлен заказчик преступлений. Дальше — дело техники. Пока же вычислять заказчика приходилось, идя мелкими шажками от исполнителей, которые, скорее всего, ни сном, ни духом не ведали, кто их нанял. Параллельно на всякий случай проверяли основных подозреваемых — членов совета директоров «Транскросса».

В то время как отрабатывались разные версии, Арчи не терял надежды. Он прекрасно помнил свою службу в милиции, когда при проведении операций, направленных на раскрытие конкретных преступлений, одновременно раскручивались десятки других, не имеющих никакого отношения к делу. Так же получалось и сейчас, например, в случае с Михиным. Вот, выплыл же наружу его водочный бизнес, начала прорисовываться система дополнительной защиты «Транскросса» — все это могло пригодиться в дальнейшем…

Вдруг рядом оглушительно грохнуло так, что, казалось, не выдержат барабанные перепонки, в коридоре кто-то жалобно закричал. Арчи, машинально выхватив из наплечной кобуры газовый пистолет (боевое оружие носить могли только охранники, но не частные сыщики), выскочил из кабинета. Следом бросились Юрий и Женевьева.

В коридоре, скрючившись, сидел один из сотрудников агентства, лицо у него было в крови. Из-за разбитой двери, ведущей в соседнюю комнату, валил дым.

— Коля, это — граната! — Крикнул Александрыч, бросаясь к выходу. — Прикрой!..

— Какое, к черту, «прикрой»?! — Успел подумать Арчи, направляясь следом за коллегой к дверям, ведущим на улицу. — С моей пукалкой только детей пугать, — Юра, стой!..

Но бывший опер, не услышав своего шефа, уже выскочил из помещения. Там, как и следовало ожидать, поблизости с агентством уже никого не было, только какая-то случайная старушка, переваливаясь с ноги на ногу, улепетывала подальше от опасного места.

Александрыч припустил следом. За ним вдогонку, на ходу засовывая пистолет в кобуру, бросился Арчи. Как бабушка не сопротивлялась, но ее удалось остановить. Последним аргументом, после которого беглянка немного пришла в себя, было пенсионное удостоверение сотрудника МВД, грозно сунутое бывшим опером бабушке под нос со словами: «Уголовный розыск. Предъявите документы»!

Бабуля, живо придя в себя, накинулась на сыщиков с бранью, что они, дармоеды, развели бандюков, людям ходить негде, а теперь, вместо того, чтобы преступников сажать, с бабками воюют.

— Документы тебе, — не унималась старушка, не смотря на миролюбивое поведение сыщиков, — ты б лучше тот «жигуль» поймал, куда бандюк запрыгнул. А теперь — ишши ветра в поле. У мово соседа Мишки, таково же хулюгана, точь-точь такая машина. Он, гад, под окнами ее специально поставит, и давай заводить: дыр-дыр, дыр-дыр… — Тфу, зараза»!..

В конце концов, старушонку удалось утихомирить, выяснив, что машина была красного цвета, в ней находились шофер и «бандюк», бросивший бомбу в окно. А автомобиль, судя по описаниям, скорее всего, не «жигуль», а старенький «москвич». Это удалось установить, когда бабуля, пройдя немного с сыщиками по улице, указала на одну из припаркованных машин:

— Вот, точно такая же. Токо цвета другово. И номер у бандюков тех был не четыре цифры, а три. Это от лукавого — три раза по шесть, — безапелляционно заявила под конец старушка.

Сыщикам ничего не оставалось делать, как, поблагодарив свидетельницу и сунув ей полтинник, отправиться назад в разгромленное агентство. Там они застали Женевьеву, смазывающую йодом сотрудника сыскной фирмы. Оказалось, что тот находился в коридоре и получил ранение осколками оконного стекла, на которое налетел во время взрыва. Раненый мог бы еще долго переносить страдания, исподтишка рассматривая стройные Женькины ножки и вырез блузки, который заманчиво приоткрывался, когда девушка нагибалась. Но, увидев начальство, сыщик снова заохал и прикрыл бесстыжие глаза.

«Не фиг окна в коридоре нараспашку открывать», — буркнул Николай, облегченно подумав, что на этот раз обошлось без жертв. После этого он велел Женевьеве срочно убраться в какой-нибудь музей и та, на удивление покорно выполнила это требование.

Запоздало прикатил наряд милиции, а следом — местное милицейское начальство, желавшее лично выяснить, что произошло. Сыщики, конечно, сказали, что ничего не ведают, претензий ни к кому нет и никаких «заяв» они давать не собираются, понимая сложности бывших коллег. Несмотря на это в агентстве был проведен тщательный осмотр, скорее напоминающий повальный обыск, у всех присутствующих взяли объяснения: «не видел, не знаю, не предполагаю, претензий не имею». Затем милицейское начальство уехало восвояси.

На прощание дежурный опер попросил, чтобы Арчи подготовил на всякий случай списки возможных подозреваемых, сотрудников и клиентов фирмы, а также — испорченного имущества, мол сами должны знать: у вас своя бухгалтерия, у нас — своя, а справки по делу нужны.

Арчи и Юрий, оставшись вдвоем, некоторое время молча сидели и курили. Им не надо было объяснять, что «случайных» взрывов не бывает. Явно кому-то сыщики крепко наступили на хвост. И хорошо еще, если это кто-то из оставшихся «быков» успешно повязанного Слона — с ними найти общий язык легче. А если был прокол в поисках заказчика убийства? Если в «конторе» завелся болтун или, еще хуже — оборотень? В общем, бывшим оперативникам было над чем поразмышлять. Правда, существовали и иные версии, которые следовало отработать…

«Телки» так и не дождались своих кавалеров. Ни в этот вечер, ни позднее. Подвал, где оказались двое очухавшихся бандитов и тело их неудачливого подельника, с которым поработал «спасатель», побывавший в Тузле, не располагал к молчанию. Рэкетиры живо поняли, что попали в очень дурную передрягу и наперебой рассказывали, как «докатились до такой жизни». При этом они все валили на погибшего, дескать, он — главный и идея «тряхнуть» водочный цех принадлежала только ему.

Поняв, что от этих уродов больше ничего не добиться «Главбух» лично решил их участь. Больше опасности для охраняемого объекта отморозки не представляли, но руководитель «бухгалтерии» не хотел выпускать их, чтобы они снова жили среди людей.

— Ключ, на который закрыта дверь, у меня в кармане, — сказал «Главбух», когда его помощники покинули помещение. — Я один, вас — двое. Сумеете пробиться к выходу — ваше счастье. А не сумеете — он ткнул пальцем в лежащее на полу тело, — будет вас здесь трое.

Чтобы успокоить пленников и спровоцировать их на решительные действия, руководитель фирмы изобразил некую пародию на стойку, в которой находиться подобало разве что перепившему подростку, посмотревшему пару фильмов про карате. Бестолково растопырив пальцы и повторив пару раз «Йя-я!» «Главбух» несколько раз дрыгнул в воздух ногами.

Бандиты успокоились, решив, что «замочить» мужика большого труда не составит. Они небыстро, но угрожающе пошли с двух сторон к двери подвала. Один из рэкетиров даже умудрился по дороге вооружиться обрезком трубы, подняв его с пола. Но «Главбух», нырнув под занесенную для удара руку, раздробил нападавшему шейные позвонки, после чего, даже не подумав поднять упавшую палку, коротким ударом хладнокровно вогнал осколки носовых хрящей оставшегося бандита в его череп. Затем он негромко позвал: «Василий».

Дверь в подвал тут же открылась, и в проеме появился один из сотрудников, участвовавший в захвате.

— Я.

— Сколько раз говорил тебе, чтобы не мешал работать? — Укоризненно отчитал вошедшего «Главбух», — а ты прячешься за дверями, как мальчишка перед родительской спальней.

— Но, товарищ подполковник, я только подстраховать хотел. Я думал…

— В твои годы уже и соображать надо, а работать с подстраховкой дурак сможет. Ладно, — примирительно проворчал руководитель охранной фирмы, — организуй, чтобы это дерьмо убрали, а потом зайди — нам еще переговорить надо будет.

Джеф, открывший дверь на условных три звонка, на миг вылетел на лестничную площадку от сильного рывка снаружи, а потом вновь очутился в собственной прихожей, грохнувшись затылком о дверь ванной. Буквально «на плечах» Джефа в квартиру ввалились двое мужиков, вид которых не предвещал ничего доброго. Следом за ними грациозно впорхнула какая-то девица, аккуратно прикрывшая за собой дверь.

«Все, писец, доигрался»! — Понял Джеф сжавшись в комок, пытаясь защитить голову от возможных ударов и причитая, чтобы его не убивали. Точно также недавно причитал старый знакомый хозяина квартиры — Гришаня, когда Джеф и Скелет пришли к нему требовать должок. Гришаню мольбы не спасли и подельники, жестоко избив его, вынесли из квартиры все более-менее ценное, что можно было найти у мелкого поставщика наркоты.

Джеф считал, что Гришаня сам виноват, «втюхав» Скелету вместо нормальной маковой соломы «вторяк». Собрав в несколько сумок всякие шмотки, подельники уже собирались уходить, когда Гришаня, придя в себя, сдуру пообещал им потом «разобраться». Скелет впечатал каблук в бессовестную рожу и начал деловито пинать хозяина квартиры, пока тот не затих. После вместе с Джефом он затолкал тело Гришани в ванну и напустил в нее воды — «Пускай охладится, придурок»…

Сейчас же, Джеф чувствовал, пришла расплата. Когда первый из вошедших двинулся к скрючившемуся хозяину, с угрожающим: «Что скажешь на прощание?», он постарался перевести все стрелки на Скелета, начав, торопясь и глотая от волнения слова, закладывать своего подельника по полной программе. Гости, прикрыв за собой входную дверь, внимательно слушали и, казалось, угрожающе молчали. Их поведение еще больше напугало Джефа — он решил, что хозяева Гришани каким-то образом прознали о судьбе диллера, а наркодельцы — не сопливые пацаны — шутить не будут.

— Я думаю, этот парень надо быстро-быстро топить в ванна, — странно грассируя заявила девица. Она и не представляла, что своей импровизацией попала в самое больное место хозяина квартиры — со дня, когда он со Скелетом убили Гришаню, Джефу чуть ли не каждую ночь снился кошмарный сон, будто это не он с подельником топит должника, а именно его, Джефа, окунают головой в воду какие-то страшные существа. Теперь сон становился явью.

— Здесь не Италия, — отозвался один из мужиков, — у нас свои методы.

Третий гость, вытащив из кармана тонкий капроновый шнурок, задумчиво вертел его в руках, время от времени негромко требуя: «Говори. Еще». Его напарник стоял рядом и очевидно собирался по команде схватить Джефа, пока тот, который был со шнурком, накинет свою удавку на шею несчастного.

«Мафия! Настоящая международная мафия»! — Ужасался Джеф, продолжая исповедоваться в надежде выторговать право хоть немного пожить.

Наконец, человек со шнурком прервал словесный поток говорившего.

— Ты, зверий потрох, не пачкай людям мозги. Думаешь, Скелет жить не хотел? — Хотел. Так вот, выходит, что ты виноват. И человека чужого замочил, и ментам стучишь, как выясняется. Вопросы?..

Мужчина ближе придвинулся к Джефу, и шнурок в сильных руках натянулся, как струна.

— Я… я…, - залепетал Джеф, под которым начало расплываться мокрое пятно, — я не стучу… мы наоборот… позавчера ментов взорвали…

Мужчина остановился.

— Говори. Только внятно. И не воняй.

Джеф, торопясь, рассказал, что недавно проигрался Скелету в карты на «американку» и должен был выполнить любое желание победителя. Тот потребовал, чтобы Джеф грохнул мента. В крайнем случае — мента «завязавшего». У Джефа дома была припрятана граната РГД-5, которую он однажды отобрал у какого-то подвыпившего ханыги, сладко спавшего в подъезде. Вместе со Скелетом они сели в «Москвич-417», оставшийся Джефу в наследство от отца, и поехали к некоей сыскной фирме. Там Джеф и бросил гранату в окно, вернув таким образом долг сполна.

— Ладно, живи пока, будешь работать на нас, — сказал человек со шнурком. А сейчас садись и пиши расписку: «Я, такой-то и такой-то, желая добросовестно загладить свою вину перед честными людьми…» — это, значит, перед нами, — пояснил мужчина, — «… добровольно рассказываю о всех своих делах…» И далее — по порядку, о чем ты здесь заливал. Распишешься кровью. А если заложишь — мы твою маляву ментам живо зашлем.

Девица снова бесцеремонно вмешалась в разговор: «У нас в Италия так не поступать. Его топить обязательно надо». Но мужчина только махнул рукой: «Пусть живет, если умный», после чего брезгливо подтолкнул Джефа в комнату, к письменному столу.

— Бумага есть?

Джеф нашел какую-то старую тетрадь и начал писать…

Перед уходом мужики привязали Джефа к батарее, сказав, что, если тот захочет есть — как-нибудь отвяжется за час — два и ушли.

К своей радости Джеф обнаружил, что незваные визитеры забыли на столе его «расписку», как забыли и угрозу заставить расписаться на ней кровью, ограничившись простой подписью с датой. Впрочем, радость Джефа была преждевременна, так как минут через пятнадцать-двадцать после ухода гостей в квартиру заявились другие посетители, которых бы хозяин квартиры век не видал. Еще через некоторое время один из новых гостей, по-хозяйски устроившись за столом, на котором Джеф недавно страдал муками творчества, писал на бланке: «Оперуполномоченный ОУР Фонтанкинского РУВД…, прибыв по просьбе гражданина… в принадлежащую ему квартиру, расположенную по адресу… оформил настоящий Протокол явки с повинной в том, что сего числа в 17 часов 30 минут… В подтверждение искренности своих показаний гражданин… сам передал сотрудникам милиции собственноручные показания, озаглавленные «Чистосердечное признание», составленные в тетради из 24-х листов в клетку с текстом следующего содержания…».

Джеф, подписывая протокол, уже смирился со своей участью, согласившись, что он, действительно хотел «сам» и «добровольно»…

В это время Арчи запоздало привез проставку знакомому гаишнику, оперативно сообщившему сыщикам сведения о владельце красного «Москвича-417», номер которого содержал три шестерки…

…Пенсионер МВД Юрий Александрович сидел в агентстве с заместителем начальника уголовного розыска Фонтанкинского РУВД и уговаривал того не верить россказням всяких мелких террористов, что их запугивает какая-то наркомафия.

— Какая мафия? — Изумлялся Зам. — Мне уже отрапортовались, что этот, как его, Джеф?.. — добровольно явился к нам с повинной. Он же не знал, что его подельника в это время тоже забивают в клетку. А наша бухгалтерия тебе известна: глухаря раскрыли — и порядок. Глядишь — начальству премия обломится. Ну, давай, наливай по скорому, а то мне еще этого Скелета колоть надо.

…Женевьева, получившая от сыщиков небольшую выволочку за самодеятельность, обиженно фыркнула: «Если бы не я — вы во век не раскололи этого придурка». Не смотря на протесты Женьки, ее на вечер отстранили от всех дел, и она ушла снова одна гулять, осматривать незнакомый прекрасный город, забыв о странностях русской бухгалтерии. На одном из уличных стендов она увидела наклеенную городскую газету. «Наследие» — бросился в глаза крупный заголовок на одной из полос. Девушка подошла поближе и с интересом принялась читать опубликованные там выдержки из старой питерской прессы:

«Я СКУЧАЮ невероятно, не нахожу никого, кто бы помог мне развлечься — все так бесцветно кругом. Хочу познакомиться с молодой, очень интер. изящн. дамой, умеющей хорошо одеваться, чтобы вместе кататься, бывать в театрах и ТОЛЬКО. Прошу сообщ. адреса, прислать карточки, верну. Тоска невероятна.

«Новое время», 1 (14) февраля 1906 года».

Женевьева мимолетом подумала, как было бы здорово, если бы ее симпатичный сыщик пригласил в театр или хотя бы погулять вместо того, чтобы выговаривать за оказанную помощь. Вздохнув, она продолжила чтение.

«Ведомости Санкт-Петербургской городской полиции» в номере 9 (21) за март 1859 года сообщали:

«Надзиратель 3 квартала Адмиралтейской части Путилин и стряпчий полицейских дел Кельчевский, отыскавшие грабителей и двоих из них ДОВЕДШИЕ до чистосердечного сознания, удостоились по представлению начальства, Высочайшего одобрения Государя Императора»…