Книга: Инспектор из Глазго (Наша Иможен)
Назад: Глава первая НЕСЧАСТНЫЕ ВЛЮБЛЕННЫЕ
Дальше: Глава третья САМОУБИЙСТВО МАК-КЛОСТАГА

Глава вторая
ФОРЕЛИ МАК-ГРЮ И ПРЕСТУПЛЕНИЕ АНГУСА

Со времени своего совершеннолетия бакалейщик Уильям Мак-Грю имел обыкновение в каждый день рождения есть филе форели у своего дружка Теда Булитта в компании нескольких верных друзей.
В этот памятный день Уильям отправился в «Хайлендер», где договорился встретиться с Тедом, чтобы отведать форель (Мак-Грю доставит себе удовольствие побраконьерничать на рассвете на озере Венначар) в компании с Имоджен Маккартри, доктором Элскоттом и другими друзьями. Так получалось, что необходимо было посвятить во все Маргарет Булитт, потому что она должна была приготовить ужин. После полудня, бегая по магазинам Калландера, Маргарет наткнулась на миссис Фрезер, которая поинтересовалась у нее, куда та так торопится, что чуть было не пролетела мимо своей старой подруги, даже не заметив ее. Маргарет ответила, что поглощена мыслями о приготовлении ужина, устраиваемого ее мужем завтра вечером для нескольких подобных ему лодырей а также и для доктора Элскотта, чтобы отметить день рождения Уильяма Маг-Грю, который, нарушая закон, отправится завтра на рассвете ловить форель на озеро Венначар.
Маргарет унесла эту скандальную новость, трепеща от негодования, а миссис Фрезер, поскольку ей надо было купить лекарства, зашла в аптеку Рестона. Хьюг поприветствовал ее:
— Что привело вас ко мне, миссис Фрезер? Болезнь или просто симпатия?
— И то, и другое, мистер Рестон… Как всегда, мое сердце колотится так сильно, что мешает мне спать; оно словно пленник, который так и хочет сбежать…
— Успокойтесь, миссис Фрезер. Мы не позволим ему это сделать. Оно поставит себя вне закона!
Довольный своей шуткой Хьюг Рестон с готовностью рассмеялся, когда его клиентка, глаза которой загорелись, прошептала:
— В своем желании нарушить закон оно не будет одиноким!
Аптекарь мгновенно почуял в этом замечании нечто интересное.
— Что вы хотите этим сказать, миссис Фрезер?
И тогда вдова выложила ему все, что рассказала ей Маргарет Булитт, и как доктор Элскотт будет есть запрещенную законом рыбу с людьми, которые не лучше, чем он сам.
При мысли, что он может скомпрометировать своего соперника, обвинив его в мошенничестве, Рестон обрадовался и подарил своей осведомительнице коробочку таблеток, которые, как она утверждала, были ей необходимы. Как только миссис Фрезер покинула магазин, Хьюг побежал к жене, заканчивавшей бесполезный туалет, — кто на него обратит внимание? — и сказал ей:
— Фиона, с этого самого мгновения вы можете сказать, что вы — супруга Регионального Советника!
Казалось, это не очень растрогало ее. Она только спросила:
— Какую еще отвратительную комбинацию вы организовали, Хьюг?
— Я бы очень удивился, если бы вы не сделали мне замечание.
— Я так хорошо знаю вас…
Разозлившись, Хыог вернулся в свою аптеку и уселся на пороге. Он успокаивал нервы, глядя на прохожих, когда увидел медленно идущего констебля Сэма Тайлера.
— Прекрасный денек, не правда ли, Сэм?
— Действительно день прекрасный, мистер Рестон.
— Можно вас на пару слов, Сэм?
— Я в вашем распоряжении, мистер Рестон.
Фармацевт увлек полицейского в свою «пещеру».
— Сэм, вам известно, что я желаю быть хорошим гражданином, а посему должен подавать пример.
Заинтригованный таким началом, Тайлер кивнул головой.
— Поэтому-то я считаю своим долгом поставить вас в известность.
— Я слушаю вас,
— Ну хорошо! Вот что… Мак-Грю собирается заняться браконьерством завтра утром на озере Венначар; наловит форели, чтобы попотчевать ею у Теда Булитта подобных ему людишек.
(Рестон подумал, что будет прекрасным политическим ходом, если он не скажет об участии в этом мероприятии своего соперника Элскотта. Он предпочел бы, чтобы полицейские в надлежащий момент обнаружили это сами.)
— Я подумал, — продолжал он, — что хорошо сделаю, если предупрежу вас, чтобы вы смогли действовать в соответствии с законом.
— Благодарю вас, мистер Рестон. Пойду доложу сержанту Мак-Клостагу.
На самом деле добрый малый Тайлер вовсе не собирался ставить в известность своего шефа, потому что Мак Грю со своими товарищами были его закадычными друзьями.
Наоборот, он пообещал себе предупредить бакалейщика, чтобы тот принял необходимые меры предосторожности.
К несчастью, Тайлер никак не мог предвидеть того, что, отправившись размять ноги — обычно он делал это каждый вечер, — аптекарь наткнется на сержанта Мак-Клостага, огненно-рыжая борода которого сверкала в лучах весеннего солнца.
— Добрый вечер, сержант!
— Добрый вечер, мистер Рестон.
Хьюг подошел к полицейскому, чтобы прошептать ему:
— Ну что… вы довольны?
— Чем, мистер Рестон?
— Информацией, которую я вам передал! Вы возьмете его с поличным, да?
— Кого?
— Ну, конечно же, Мак-Грю!
— С каким… поличным?
Внезапно фармацевт понял, что Тайлер предал его.
— Неужели это возможно? Сэм разве ничего вам не передавал?
— По поводу чего?
— По поводу браконьерства, которое должно произойти завтра утром?
— Браконьерство?
Рестон вознес руки к небу.
— Боже! Кому можно довериться? Итак, Тайлер перешел на другую сторону?
— Что такое вы говорите, мистер Рестон?
Фармацевт объяснил все сержанту, который, по мере того, как развивался сюжет, чувствовал, как с головокружительной скоростью в нем усиливается внутреннее напряжение.
Хьюг Рестон заключил:
— На вашем месте, Мак-Клостаг, я дождался бы вечера и захватил их врасплох, когда они будут сидеть за столом в «Хайлендере». Какой был бы удар!
— Боюсь, мистер Рестон, у меня не хватит терпения ждать так долго!
Не удосужившись даже поблагодарить своего информатора, сержант бросился, как бык на матадора, в направлении своего участка.
Уверенный в том, что его начальник не явится, как обычно, в это время, Сэм Тайлер устроился поудобней. Сняв мундир, он уселся в кресло сержанта и даже позволил себе выпить немного виски Мак-Клостага, как вдруг тот появился на пороге кабинета. Вопреки ожиданию, Арчибальд не вышел на себя. Руки в боки, он довольствовался лишь тем, что пристально уставился на своего зама.
При виде сержанта Тайлер почувствовал себя так, словно он идет ко дну. Заикаясь, Сэм пробормотал:
— Я… я… шеф…
Замогильным голосом Мак-Клостаг проскрипел:
— Тайлер! Вы…
Можно было подумать, что это Цезарь обращается к Бруту, который только что смертельно ранил его.
— Мое кресло… мой кабинет… мое виски… Вы, наверное, решили, что я умер, мистер Тайлер?
— О! Нет, шеф… к счастью!..
— Встаньте, Тайлер, и уступите мне мое место!
— Конечно, шеф! Сию минуту, шеф! Примите мои извинения, шеф!
— Не думаю, что этого будет достаточно.
Двое мужчин прошли мимо друг друга: Арчи, направляясь к своему креслу, а Тайлер, на ходу застегивая мундир, развернулся лицом к столу. Сержант бросил недовольный взгляд на бутылку виски.
— Вы будете так любезны заменить эту бутылку, прежде чем покинете ряды полиции Ее Величества, не правда ли?
— Покинете?..
Полный жестокой иронии, Мак-Клостаг ответил:
— Количество нарушений и антидисциплинарных поступков, которые сегодня вы совершили, экс-констебль Тайлер, совершенно оправдывает немедленное ваше увольнение!
— Это невозможно, шеф! Вы не поступите со мной подобным образом!
— Еще как поступлю! Кроме того, клянусь вам, Тайлер, что сделаю это с удовольствием, потому что вы — замаскировавшийся враг, которого я, наконец-то, раскусил!
— Потому что я сидел в вашем кресле?
— Прежде всего!
Констебль, первоначальное замешательство которого прошло, набрался сил.
— Но, черт возьми, вы же, во всяком случае, не считаете себя епископом Кантерберийским!
— Мне нет ни малейшей необходимости считать, что я епископ, чтобы сделать вывод, что вы — вор, Тайлер!
— А если я заеду кулаком вам в морду?.
На этот раз притих Мак-Клостаг, удивившись «размерам» угрозы и открытому сопротивлению власти. Воспользовавшись временным преимуществом, Сэм продолжал:
Обозвать меня «вором», потому что я выпил каплю виски из бутылки, принадлежащей другому, — это оскорбление! Что же касается требования уволить меня, потому что я сидел в вашем кресле — оно насмешит всю администрацию Перта!
— Ах, так! А посмеется ли администрация Перта, когда я сообщу ей о том, что вы заодно с наихудшими злоумышленниками Калландера?
— Хотелось бы мне думать, что вы пьяны, Мак-Клостаг, однако я советую вам взвешивать свои слова!
— Вы пили мое виски, а пьян — я, да? А когда вы умышленно забываете передать мне информацию, сообщенную вам Хьюгом Рестоном, по поводу браконьерских планов Мак-Грю, это не наводит вас на мысль о должностном преступлении?
— В атом городе я должен заниматься другими делами, а не слушать злобные россказни какого-то дурака! И вот что я вам скажу, Арчибальд, вы можете писать и рассказывать все, что придет вам в голову, плевать мне на это, потому что никто вам не поверит!
— Ну-ну!
— По двум причинам: во-первых, все знают меня, к знают, что я совсем не такой, каким вы пытаетесь меня представить; во-вторых, вы — не местный, а у нас не любят, когда чужаки клевещут на парней из округи! Так что подумайте хорошенько, сержант, и поступайте по своему усмотрению. Если вы считаете, что имеете какое-то отношение к фармацевту Рестону в связи с выборами его в Региональный Совет, это ваше дело! Но если вы предпримете что бы то ни было против меня, клянусь вам — с помощью мисс Маккартри я сделаю ваше существование здесь невыносимым! Теперь, выслушав достаточно глупостей на сегодняшний день, я отправляюсь домой. До свидания!
Сержант вспыхнул:
— Тайлер!
Что ответил, прежде чем выйти, констебль, трудно передать словами.
Страшный гнев, охвативший сержанта Мак-Клостага, мало-помалу прошел по причине отсутствия противника. Успокоившись, Арчибальд стал спрашивать себя, не наделал ли он глупостей. А что, если Рестон все наврал? Без сомнения, полицейский не мог знать, что заставило фармацевта поступить таким образом, хотя эти шотландские горцы — полусумасшедшие… Может быть, с ним поступили так, чтобы посмеяться над полицией Ее Величества? Если хорошенько подумать, рапорт, который Мак-Клостаг хотел послать в Порт по поводу Сэма, мог оказаться мало аргументированным. И, наконец, от воспоминаний об угрозе Тайлера по спине сержанта пробежали мурашки. Против него весь Калландер и эта невыносимая Имоджен! Этак через несколько недель он окажется в доме для умалишенных или в тюрьме. Арчибальд отступил перед подобной перспективой. Пододвинув к себе листок бумаги, он написал:
«Тайлер!
Мне кажется, что мы оба погорячились, позволив пашей шотландской крови возобладать над нами. Давайте забудем злые слова друг друга. Я прощаю вам мое виски, и я не так уж уверен в том, что Хьюг Рестон не сыграл со мной плохой шутки, хотя его намерения мне в данный момент не понятны. Тем не менее долг обязывает нас проверить, правда ли то, что он сказал. Будьте завтра в пять часов утра в участке. Мы вместе прогуляемся на озеро Венначар. Я на вас рассчитываю.
Ваш начальник и друг
сержант Арчибальд МАК-КЛОСТАГ.

 

Р. S. Я надеюсь всё же, что, во имя морали, которую мы, вы и я, обязаны защищать, вы сделали бы прекрасный жест, заменив выпитую вами бутылку виски».
Записка была доставлена Тайлеру мальчишкой. Сцена, разыгравшаяся на полицейском посту, так вывела констебля из себя, что он больше желал мести, нежели стремился проявить себя бдительным стражем закона. Тайлер немедленно отправился в «Хайлендер», где, отведя Мак-Грю в сторону, рассказал ему о том, что замышлялось против его личности. Бакалейщик поблагодарил его, задумавшись над тем, кто же мог его предать, так как о его намерениях знал только Тед Булитт.
Поздно ночью люди, жившие по соседству с «Хайлендером», услышали крики о помощи, на которые ни один человек не отреагировал. Тед серьезно взялся за Маргарет. В конце концов, она призналась, что рассказала о недоброжелательных намерениях Мак-Грю по отношению к форели озера Венначар.
* * *
Забрезжил рассвет, когда Мак-Клостаг и Тайлер выехали из полицейского участка, направившись на озеро Венначар. Они вышли из машины довольно далеко от берега озера, чтобы не спугнуть предположительного браконьера. Присев на корточки в зарослях деревьев, они подождали, когда станет совсем светло, чтобы в случае необходимости иметь возможность составить протокол. Затем полицейские приступили к действиям. Они скачками, но медленно, приблизились к озеру и вскоре услышали необычный шум. Сержант прошептал:
— Тайлер, вы слышите?
— Слышу, шеф.
— Что это, по-вашему?
— Клянусь честью… это шум удочки, которую забросили в воду…
— Мне тоже так кажется. И я полагаю, что это происходит за той полоской камыша. Идемте туда, только тихо!
Птицы, жившие на озере Венначар, заливавшиеся трелями, воспевавшими радость жизни в это прекрасное новое утро, замолчали, чтобы посмотреть странный спектакль, который разыгрывали два представителя шотландской полиции, продвигаясь на животах по мокрой от росы траве. По мере того, как накапливалась усталость, Мак-Клостаг испытывал все более гневное желание застать на месте преступления человека, который вынудил его выполнять такие смешные и трудные гимнастические упражнения. Полицейские уже доползли до камыша, как вдруг перед ними выросла тень, и насмешливый голос спросил:
— Вы во что играете, парни?
Сначала они от неожиданности застыли на месте, потом тяжело, с достоинством мужчин, вышедших из возраста мальчишеских шалостей, поднялись и увидели Фергуса Макинтира, служащего охраны рыболовства.
— Мы идем по следу браконьера.
— У вас довольно любопытная манера его преследовать.
— Это наше дело! Вы кого-нибудь видели?
— Клянусь честью, нет. Знаете, меня не интересуют те, которые гоняются за дичью. Это не моя работа.
— Да, но речь идет о типе, который намеревается половить подпольно форель в Венначаре!
Я возражаю, Ваша Честь! Форель это мое дело и только мое!
— Что вы хотите этим сказать, Фергус?
То, что поскольку я являюсь служащим охраны рыболовства, вы не будете топтать мои владения, разве что в том случае, если я позову вас, а я и не думаю вас звать, дорогие мои друзья!
— Иначе говоря, вы собираетесь помешать нам выполнять наши обязанности?
— Поосторожнее обращайтесь со словами, сержант! Я тоже давал присягу, не забывайте!
— Ну и что! Мы с Тайлером слышали шум удочки, которую забросили в воду!
— Ну и что!
— И я требую, чтобы вы нас пропустили, Фергус Макинтир!
— Нет!
— Почему?
— Потому что мне кажется, что вы сейчас оскорбляете меня, сержант Мак-Клостаг, а этого, говорю вам прямо, я не потерплю!
Арчибальд колебался. Охранник слыл самым упрямым из всех жителей Калландера и был популярен среди них. Арчибальд, все еще переживавший по поводу вчерашней ссоры, не стал настаивать. Он решил получить то, что хочет, с помощью хитрости, а не добиваться силой.
— Ну хорошо, Макинтир, мы не хотим устраивать ссору между людьми, у которых одни и те же цели — защищать вверенный им объект, — но меньшей мере, я так думаю; мы не будем спорить с вами. Пошли, Тайлер.
Полицейские удалились в том направлении, откуда пришли, однако, как только они оказались под укрытием деревьев, сержант свернул влево, чтобы обойти препятствие и застать браконьера врасплох; Фергусу придется объяснить, почему это он его защищал. На выполнение стратегического маневра у них ушло добрых четверть часа, а когда они снова вынырнули из зарослей, то ясно увидели какого-то человека, сидевшего на берегу. Мак-Клостаг выдохнул:
— Мы возьмем его, Сэм!
Тайлеру стало жалко Мак-Грю, которому грозила возможность отметить день рождения очень неприятным способом.
Полицейские, снова согнувшись пополам, стали приближаться к жертве, а рыбак, должно быть, так был поглощен своим делом, что не слышал их. Когда они были метрах в двух-трех от него, сержант, выпрямившись, громким голосом произнес:
— Именем закона…
Человек обернулся.
— Опять вы, Мак-Клостаг? Что за муха укусила вас сегодня утром?
Это был Фергус Макинтир, и Тайлеру пришлось сделать большое усилие, чтобы не расхохотаться, когда он увидел растерянное лицо своего шефа.
* * *
Первое, что намеревался сделать Арчибальд, когда привел себя в порядок, это отправиться в аптеку и спросить у Хьюга Рестона, не хотел ли тот посмеяться над полицией Ее Величества в лице двух ее представителей в Калландере, и если да, то ему известно, чего это будет ему стоить, в придачу он потеряет все шансы войти в Региональный Совет.
— Сержант, я, в общем-то, уверен, что мне не солгали, а вас с помощью Макинтира Мак-Грю обвел вокруг пальца. Однако еще не все потеряно, а если бы вы получше слушали меня вчера, то не взвалили бы на себя весь этот напрасный труд.
— Что вы говорите!
— Прогуляйтесь-ка сегодня вечером к «Хайлендеру». Я буду очень удивлен, если вы не обнаружите там этих джентльменов. занимающихся кутежом за счет Королевства!
Мак-Клостаг хотел взять реванш, и поэтому был готов на все. Он выследил, когда вышла Маргарет Булитт, и последовал за ней. Когда они были уже далеко от «Хайлендера» и никто не мог их увидеть, сержант заговорил с женой Теда.
— Добрый вечер, миссис Булитт.
— О! Добрый вечер, сержант.
— Ну, хорошо! Скажите-ка, кажется, — если судить по вашему лицу, бедная вы моя, — ваш. муж не очень хорошо ведет себя по отношению к вам, да?
— Уж это точно! С того дня, когда его вздернут, я только и начну жить!
— Вы знаете, что я только и жду жалобы с вашей стороны, чтобы посадить его?
— Знаю, только когда вы его освободите, он меня убьет!
— Тогда его повесят, как вы и хотите!
— Да, но меня уже не будет и я не увижу этого!
— Согласен… А за что он вас избил?
— Для этого ему не нужен повод. Чудовище!
— А это не из-за форели, случайно?
— Неужели вы в курсе?
— Не забывайте, миссис Булитт, что я полицейский… Я слышал, что Мак-Грю только что принес вам полторы дюжины?.. Две дюжины, и красавицы!
— Миссис Булитт, вы знаете, что браконьерство может привести в тюрьму?
— Только не таких людей, как Мак-Грю или мой муж!
— Вы ошибаетесь, миссис Булитт… Послушайте… предположим, что вы будете действовать…
Они удалились, однако их заметила миссис Мак-Грю. Вернувшись из храма, где предавалась молитвам, миссис Мак-Грю сообщила мужу:
— Я только что видела эту несчастную Маргарет Булитт с сержантом Мак-Клостагом. Они, кажется, были поглощены оживленной беседой. Если бы только она смогла убедить Мак-Клостага арестовать этого негодяя — ее мужа.
Мак-Грю, хоть и производил впечатление тугодума, был человеком очень здравомыслящим, даже хитрым. Он догадался, что Маргарет говорила с Арчибальдом о чем угодно, только не об исправлении мужа. Ничего не ответив жене, Мак-Грю нахлобучил кепку и побежал в «Хайлендер». Войдя через черный ход, он нашел в погребе Теда и долго говорил с ним. Оттуда он отправился в рыбный магазин Гэвина Диппена, который никак не мог понять, зачем бакалейщик покупает у него свежую селедку, заставив его вырезать у нее филейную часть.
Не доверяя Тайлеру, Мак-Клостаг отпустил его очень рано под предлогом, что тот уже не очень молод и, должно быть, устал после их утренней «экспедиции». Такой знак внимания чрезвычайно тронул Сэма, и он поспешил к продавцу спиртных напитков, у которого купил полбутылки виски и отнес сержанту, попросив простить его за вчерашнюю резкую выходку. Арчибальд взял бутылку и долго рассматривал ее, прежде чем заметить:
— Спасибо, Сэм. Я всегда думал, что в глубине души вы — хороший человек!
* * *
Около девяти часов вечера Арчибальд Мак-Клостаг выскользнул из полицейского участка и, прижимаясь к стенам домов, стал пробираться в направлении «Хайлендера», в котором было уже не очень шумно. Приближался час закрытия. В зале сержант сразу увидел фармацевта Хьюга Рестона, мясника Лидбурна, ветеринара Гленроутса. Присутствие их в месте, часто ими посещаемом, красноречиво свидетельствовало о том, что аптекарь собрал всех здесь, чтобы насладиться полной победой над их общими врагами. Мак-Клостаг спросил у Томаса, налившего ему виски:
— Что-то я не вижу Теда, не заболел ли он?
— Нет, сержант. Сегодня вечером он принимает друзей и просил его не беспокоить.
Арчибальд повернулся так, чтобы видеть троих посетителей, и громко переспросил:
— Он не хочет, чтобы его беспокоили, да?
— Именно так, сержант.
— Ну что ж! Очень жаль!
— Почему это, сержант?
— Потому что я собираюсь побеспокоить его!
Взбудораженные торжествующим тоном полицейского, фармацевт, ветеринар и мясник тут же поднялись с мест и пошли следом за ним.
Мак-Клостаг рукой убрал с дороги несчастного Томаса, неосторожно попытавшегося преградить ему путь, и отворил дверь, которая вела в кухню. Присутствие трех других сзади него придавало ему еще больше смелости.
Их было пятеро. Они сидели за столом и при появлении Арчибальда подняли на него глаза все одновременно: Тед Булитт, Мак-Грю, Макинтир, доктор Элскотт и Имоджен Маккартри. При виде этой последней Мак-Клостаг чуть было не попятился в спешном порядке назад, однако шедшие следом за ним свидетели заставили его действовать. Скрестив руки на груди, он сказал:
— Я глубоко опечален тем, что побеспокоил вас, джентльмены, однако у меня такое впечатление — если верить запаху, распространяющемуся из этой кухни, — что вы ели рыбу. Что вы об этом думаете, Макинтир? Вы ведь в этом деле специалист?
— Так точно, сержант.
— А это случайно не форель?
— О! Сержант! Как вы могли такое подумать? Ведь вы же знаете, что сейчас ловля форели запрещена!
— Я рад слышать это, Фергус Макинтир. Таким образом, вы не сможете отрицать преднамеренность и соучастие в преступлении!
Тут все услышали Имоджен:
— Вы не могли бы время от времени не играть в дурака, Арчи?
— Мисс Маккартри, ваша очередь придет, поверьте мне.
Сержант достал из кармана записную книжку и вписал туда имена присутствующих. Он еще писал, когда поднялся Тед Булитт:
— Сержант, вам можно задать один вопрос?
— Можно, мистер Булитт.
Хозяин «Хайлендера» показал на фармацевта, ветеринара и мясника, толпившихся за спиной Мак-Клостага.
— Что эти люди делают в моем доме?
— Они являются свидетелями.
— А… свидетелями чего?
— Того, что вы едите форель, пойманную мошенническим путем сегодня утром мистером Мак-Грю при соучастии мистера Макинтира, рыбоохранника. Боюсь, как бы этот подвиг не стоил вам вашего места, мистер Макинтир, и как бы вы, доктор Элскотт, явившись сюда принять участие в этой скандальной вечеринке, не потеряли всякий шанс войти в Региональный Совет.
Доктор холодно, нагло ответил:
— Вы давно не прочищали себе желудок, Мак-Клостаг?
— Что?
— Если вы этого еще не сделали, то поторопитесь. Весна, кажется, ничего для вас не значит.
Имоджен решила перещеголять его:
— Я и в самом деле заметила, доктор, что в прекрасную погоду Арчи глупее, чем в плохую.
Рестон шепнул на ухо полицейскому:
— Я не понимаю, сержант, как вы позволяете им говорить с вами в таком тоне!
В ответ Мак-Клостаг закричал:
— Замолчите вы все!
Стоя чуть поодаль, миссис Булитт ждала, дрожа от нетерпения, когда захлопнется ловушка, поставленная ею самой по совету полицейского: в завернутом в газету пакете лежали головы и хвосты форели, которую Маргарет приготовила после полудня.
Мак-Клостаг требовательно поднял руку.
— Ваши безвкусные шуточки не действуют на меня, на всех вас я составлю протокол!
Мак-Грю встал.
— Прошу у вас прощения, сержант, по какому поводу вы собираетесь составлять протокол?
— Запрещенное законом съедение украденной у Короны рыбы!
Притворившись изумленным, бакалейщик обратился к Имоджен:
— Вы знали, мисс, что в озере Венначар водится сельдь?
Арчибальд взвыл:
— Речь идет не о селедке, а о форели!
— Тогда вы, должно быть, совершаете ошибку, потому что мы ели сельдь, которую я купил сегодня утром у Гэвина Диппена.
— Селедку, да?
Гости одновременно ответили:
— Селедку!
Полицейский торжествующе ухмыльнулся.
— Селедку, как любопытно…
Он направился к пакету, завернутому в газетную бумагу, и поднял его.
— Вещественное доказательство номер один! Миссис Булитт?
— Да, сержант.
— Вы признаете, что этот пакет принадлежит вам?
— Да, сержант.
— Вы сами завернули его?
— Да, сержант.
— Вы можете сказать нам, что в нем лежит?
— Головы и хвосты рыбы, которую я приготовила для моего мужа и его гостей.
— Когда эта рыба была съедена?
За ужином, который еще не закончился.
— Последний вопрос, миссис Булитт. Откуда эта рыба?
— Ее принес мистер Мак-Грю.
— Спасибо, миссис Булитт. Я полагаю, вы все слышали?
Имоджен ответила за всех:
— Вас было прекрасно слышно, Арчи. Вы становитесь все более и более забавным.
Мак-Клостаг сухо ответил:
— Скоро вы, мисс, без сомнения, не будете находить меня забавным.
— Держу пари, нет.
— А пока мистер Рестон, мистер Гленроутс и мистер Лидбурн будут свидетелями.
Полицейский торжествующе развернул пакет и показал остатки рыбы. Воцарилось молчание, затем все услышали, как Фергус Макинтир сказал:
— Неспециалист и поэтому могу подтвердить: это действительно головы и хвосты сельди, а я не думаю, что есть закон, запрещающий шотландцам есть сельдь. Вы согласны со мной, Мак-Клостаг?
Униженный, разгневанный сержант обратился к Маргарет:
— Что это значит, миссис Булитт?
Несчастная женщина, ничего не понимая, подняла руки.
Свое слово вставила мисс Маккартри:
— Видите, Арчи, я выиграла пари!
Выйдя из себя, Лидбурн запротестовал:
— Если вы хотите знать мое мнение, мисс Маккартри, вы самая настоящая отрава и заслуживаете хорошей взбучки.
Тед Булитт не только не выносил, когда задевали Имоджен, кроме того, его так и подстегивало сумасшедшее желание набить морду Мак-Клостагу и его друзьям. Было опасно ударить полицейского, поэтому жертвой был избран Лидбурн. Тед встал и подошел к мяснику:
— Вы отвратительный человек, Лидбурн, неблагородный!
— А вы — негодяй!
Правый кулак Булитта ударил Лидбурна в нос, и тот испустил крик от боли, прежде чем осесть на иол. Мясник быстро поднес руки к носу, стараясь остановить шедшую из него кровь, но напрасно. Удовлетворенная мина хозяина «Хайлендера» стала последней каплей, переполнившей чашу гнева великана Мак-Клостага, и он великолепным коротким ударом слева отбросил Булитта, который свалился без сознания к ногам жены.
Тут все и началось. Фергус Макинтир, очень неслабый мужчина, бросился на полицейского, в то время как Мак-Грю без отдыха колотил Гленроутса, а доктор Элокотт и фармацевт пытались свернуть друг другу шеи.
Очень скоро победа стала склоняться на сторону клана Мак-Грю, хотя в лагерь врагов и пришла на помощь Маргарет Булитт, со знанием дела осыпавшая ударами метлой своего мужа, который пытался подняться. Фергус Макинтир, разумеется, не смог бы справиться с Мак-Клостагом, если бы последний не потерял в сражении свою каску. Имоджен воспользовалась этим, чтобы разбить об его голову кувшин с водой, стоявший на столе. На лице Арчибальда сразу расплылась идиотская улыбка; секунду он покачался на ногах и всей своей массой рухнул назад. Макинтир развернулся, чтобы броситься в новое сражение. На пути ему попался с трудом поднявшийся мясник Лидбурн, и, даже не остановившись, рыбоохранник всадил ему такой апперкот в подбородок, что тот сначала подпрыгнул, а уж потом без чувств снова повалился на пол. Маргарет, сгорая от желания удовлетворить свою давнюю, непроходящую ненависть, незаметно подкралась к мисс Маккартри, которая обеспокоенно склонилась над сержантом, желая убедиться, не переусердствовала ли она, и мощным ударом палки заставила ее присоединиться к Мак-Клостагу. Миссис Булитт собралась было испустить победный крик, как вдруг получила удар прямо в грудь бутылкой виски, которую, превосходно защищаясь, бросил Гленроутс, прежде чем упасть на колени и ткнуться носом в пол. У Маргарет вырвалось нечто вроде икания и, потеряв сознание, она свалилась на пол.
В течение этого времени доктор Элскотт, благодаря проверенной технике, задал очень милую взбучку своему сопернику Хьюгу Рестону.
В этот момент вошел Сэм Тайлер — его разыскал Томас, официант из «Хайлендера»; он остановился на пороге, ошеломленный развернувшейся перед ним картиной. Посередине неописуемого беспорядка только Мак-Грю и Макинтир держались на ногах, да доктор и фармацевт продолжали выяснять отношения на полу. Бакалейщик, вытирая тыльной стороной ладони разбитую губу, улыбнулся Тайлеру.
— Отличная свалка, Сэм.
Рыбоохранник добавил:
— Я думаю, что мы преподали им хороший урок.
— Но… но почему?
— Рыбная история!.. Мак-Клостаг был не согласен.
— Вы все с ума сошли, честное слово! Да разнимите же этих двух старых дураков, они же ни за что ни про что распотрошат друг друга!
В то время как Рестона вырывали из рук Элскотта, Тайлер пытался с помощью пощечин и стаканов с водой привести в чувство потерявших сознание. Благодаря крепкому организму сержант первым пришел в себя, и его взгляд, еще затуманенный, блуждал, теряясь в рыжей шевелюре, спутавшейся на груди с его бородой. Внезапно в его сознании укоренилась уверенность: такая шевелюра могла принадлежать только Имоджен! Придя в бешенство, он сел. Это его движение столкнуло мисс Маккартри, она почти пришла в себя и, сама не зная почему — сработал бессознательный рефлекс, — вцепилась в шею Мак-Клостага. Тот заорал. Благодаря этому крику Имоджен совершенно пришла в себя, и вздохнула:
— Я мало что помню, однако хочу надеяться, что вы вели себя пристойно, Арчи!
— Помогите мне, Тайлер!
Сэм подошел, поднял Имоджен, вежливо похлопал по плечу:
— Ничего серьезного, мисс?
— Я не знаю, что со мной произошло… Мне показалось, что что-то упало на мою голову, и вот, видите, я очнулась на руках Арчи.
Мак-Клостаг взбесился:
— Это я звал вас на помощь, Тайлер!
Констебль помог своему начальнику принять вертикальное положение. Сержант удовлетворенно осмотрел поле сражения.
— Если б только я мог узнать имя того, кто напал па сзади… Это, случайно, были не вы, мисс Маккартри?
— Я? Что за мерзкая мысль, Арчи! Тем более теперь, когда вы меня так ужасно скомпрометировали…
Открыв дверь, Мак-Клостаг со всех ног бросился к спасительной крыше своего полицейского участка и закрылся в своем кабинете.
* * *
Поскольку все принадлежали к храброму роду шотландцев, никогда не жалеющих о хорошей потасовке, никто не написал жалобы. Фармацевт и его друзья — из-за самолюбия, их противники — потому что одержали победу… Арчибальд Мак-Клостаг — потому что нарушил правила и не хотел, чтобы над ним смеялись. Вот почему жители Калландера, не очень часто посещающие «Хайлендер», долго спрашивали себя, в чем причина столь жалкого вида лиц влиятельных людей города.
* * *
Битва при «Хайлендере» стала легендой, жизнь в Калландере пошла своим чередом и, как было решено ранее, состоялось семейное совещание, собравшее Лидбурнов, Рестонов и Гленроутсов. Принимавшая гостей Флора Лидбурн целый день пекла пирожные.
Когда все неплохо подкрепились и поблагодарили хозяйку дома, женщины удалились в комнату Флоры, оставив мужчин, пожелавших выпить и покурить, одних.
Джанет, весь день старательно помогавшая матери (со времени неудавшегося самоубийства она почти не разговаривала, постоянно уединяясь), попрощалась с дядей, крестным, отцом, обняла тетушку, крестную и мать. Особенно ласковой она была с последней, и та, уже забыв, когда дочь проявляла по отношению к матери свою нежность, была этим потрясена. Она не догадывалась, что Джанет пыталась таким образом заранее попросить у матери прощения за тот удар, который готовилась ей нанести, сбежав с Ангусом. Затем наследница Лидбурнов ушла к себе в комнату, чтобы дождаться гам того момента, когда ей надо будет присоединиться к юноше, которого она любила. Он должен был ждать ее за первым поворотом после магазина мясника, если идти вверх по улице.
Около одиннадцати часов миссис Рестон и миссис Гленроутс попрощались со всеми и вместе отправились по домам, поскольку жили по соседству. Миссис Лидбурн, в свою очередь, пошла спать.
Оставшись одни, мужчины открыли принесенную Гленроутсом бутылку коньяка, полные рюмки которого, к великому негодованию Рестона, налили себе Кит и Дермот. Выпив и прищелкнув языком от удовольствия, Дермот Гленроутс спросил:
— Вы полагаете, Кит, что Джанет тогда в самом деле хотела умереть?
— Да, полагаю.
Рестон стал уточнять.
— Вы не считаете, что кто-то настраивает ее?
— Разве только Ангус Камбрэ, а так никто.
— Вы говорили с этим мальчишкой?
— Я пока не осмелился, боялся, что не смогу держать себя в руках.
— Не хотите ли, чтобы эту тяжелую и неприятную работу я взял на себя?
— Я был бы вам признателен, Хьюг.
Гленроутс добавил:
— Естественно, и речи не может быть, чтобы вы согласились на этот союз, не так ли, Кит?
— Этот мальчишка пришел неизвестно откуда, не накопив и шиллинга! Нет, он никогда не станет моим зятем! Это было бы слишком легко — жениться на дочери, чтобы получить денежки ее папы! Пусть другие соглашаются, только не я!
— Что вы собираетесь делать!
— Хьюг… нельзя ли отправить ее на какое-то время к вашей сестре в Соединенные Штаты? Если Приссилла согласится принять ее…
— Наверное, это возможно. Я ей завтра же «напишу.
— Спасибо. Хочу надеяться, что новая жизнь, непривычная обстановка облагоразумят Джанет, заставив ее более здраво смотреть на вещи…
Так неудачно — для Джанет — сложилось, что внезапно мужчины замолчали и в окружающей их тишине услышали, что часы в холле пробили половину двенадцатого, а затем до них донесся шум: кто-то украдкой спускался по лестнице.
Все трое переглянулись, как бы спрашивая друг друга, кто это может быть, и, одновременно поднявшись, направились к двери. Они вышли в тот момент, когда Джанет, с чемоданом в руках, собиралась выскользнуть из дома. Мужчины вернули ее в гостиную, и Кит пригрозил, что накажет ее, если она не выложит всю правду и если эта правда окажется такой, какую он предполагал. Отдавая себе отчет в том, что события могут принять нежелательный оборот, Дермот Гленроутс сам взялся за дело.
— Послушайте, Джанет… Неужели вы и в самом деле собирались сбежать из дома ваших родителей, из вашего дома?
— Я здесь слишком несчастна!
Лидбури поднял справедливую руку, которую перехватил Рестон.
— Из-за Ангуса Камбрэ?
У нее не было сил оказывать сопротивление троим инквизиторам и она созналась, где поджидает ее любимый. Отец Джанет, исполненный решимости, воскликнул:
— Ну, ладно! Поверьте мне, я устрою вашему никудышному Ромео премилый сюрприз!
Неистовствующий мясник уже направился было к двери, но Рестон остановил его.
— Не надо, Кит! Вы слишком вспыльчивы. В подобном деле надо проявлять больше выдержки. Я сейчас пойду и объяснюсь с этим мальчишкой, попробую растолковать ему, насколько аморален его поступок.
Джанет застонала:
— Дядя Хьюг, он любит меня!
— Разумеется, дитя мое, если он любит вас, то должен вас уважать, а не вовлекать в авантюру, позорящую как вас, так и нас.
Лидбурн вышел вслед за Рестоном в холл и в тот момент, когда последний взялся за ручку двери, достал из ящика стола большой револьвер, оставшийся у него со времени службы в Хоум Гард.
— Возьмите-ка вот это, Хьюг… Этих молодых да сумасшедших всегда надо опасаться…
Взяв револьвер, Рестон ушел туда, где прятался Ангус, ожидая девушку.
Кит вернулся в гостиную, намереваясь преподать дочери урок нравственности.
— Джанет, вы очень огорчили меня. Я никогда бы не поверил, а ваша мать и того меньше…
Но Джанет, которая не могла больше выслушивать отцовские речи, зашмыгав носом, выбежала из комнаты.
На минуту двое мужчин потеряли дар речи от удивления и негодования. Затем Гленроутс заявил:
— Лучше оставить ее в покое. Сейчас она не в состоянии опушать что бы то ни было.
Мясник пожал плечами.
— Женщины все ненормальные!
Дермот предпочел переменить тему разговора.
— Я не думал, что Хьюг такой смелый, обычно он предпочитает действовать более осторожно.
— Этого требует его профессия.
— Я считаю, что с его стороны это очень неосторожно — идти одному ночью к этому мальчишке.
— Именно поэтому я и дал ему свой револьвер.
— Вы правильно сделали, тем более что неизвестно, не вооружен ли этот Ангус Камбрэ.
Дермот встал.
— Кит, вы не, считаете, что нам пора?
— Что пора?
— Пора присоединиться к Хьюгу. Мне кажется, что с тех пор, как он ушел, прошло уже немало времени.
— Лишь бы с ним ничего не случилось!
— Нам лучше быть в курсе событий.
Они вышли в холл. Мясник сказал:
— У меня есть еще один пистолет. Взять его?
— Конечно…
Выйдя на улицу, они несколько минут постояли, прислушиваясь. Не услышав ничего подозрительного, Гленроутс и Лидбурн осторожно двинулись в путь и увидели идущего им навстречу Рестона. Кит крикнул:
— Хьюг!
Фармацевт остановился. Почти сразу же раздался выстрел. Они увидели, как Рестон поднес руку к голове, повернулся и рухнул на тротуар. Гленроутс и Лидбурн бросились к нему. Дермот тяжело опустился на колени возле Хьюга и почти сразу поднялся, сообщив:
— Он мертв…
— Я не могу в это поверить!
В этот момент раздался топот бегущих ног и из темноты ночи вынырнул Ангус Камбрэ.
— Что случилось?
Гленроутс и Лидбурн бросились на него, скрутили юноше руки, и мясник закричал:
— Вы еще спрашиваете, убийца!
Назад: Глава первая НЕСЧАСТНЫЕ ВЛЮБЛЕННЫЕ
Дальше: Глава третья САМОУБИЙСТВО МАК-КЛОСТАГА