Среда, утро 0 часов 45 минут

У подъезда дома на Саус Гроув любопытные не толпились — значит, преступление еще не обнаружилось.

Гарри взмолился, чтобы какой-нибудь природный или рукотворный катаклизм — землетрясение или взрыв атомной бомбы — избавил его от необходимости пережить ближайшие часы. Поднимаясь по лестнице следом за Пенелопой, он думал, что каждый шаг приближает их к окровавленному трупу. Как отреагирует на это девушка? Упадет в обморок? Или взбудоражит громкими криками сначала весь дом, а потом и квартал? Помимо того Комптона очень тревожил допрос, который не преминут учинить инспекторы уголовного отдела Ярда, когда он сообщит об убийстве. Только бы сохранить хладнокровие и выглядеть лишь огорченным, не давая им оснований заподозрить его в преступлении или по меньшей мере соучастии.

Пенелопа сунула ключ в замок и тихо открыла дверь. К огромному удивлению девушки, Гарри оттолкнул ее и вошел первым. Он не хотел, чтобы Пенни без всякой подготовки увидела такое зрелище, как труп ее зарезанной матери… Она недоуменно посмотрела на молодого человека и уже хотела задать вопрос, но Комптон решительно поднес палец к губам, требуя тишины. Оробевшая Пенелопа замерла. Гарри прислушался и вдруг почувствовал, что волосы у него на затылке встают дыбом.

— Ну, дети мои, приятно провели вечер? — спросил хорошо знакомый голос.

Не в силах произнести ни звука, Гарри повернулся и узрел улыбающуюся миссис Лайтфизер. Неужели Багдасарьян не приходил? С души молодого человека свалился огромный камень, и все его существо охватила радость. Комптон подошел к старой даме и, с необычным пылом сообщив, как он счастлив снова ее увидеть, сжал ее руки, короче говоря, так бурно выражал свой восторг, что Пенелопа начала всерьез опасаться нового припадка самобичевания.

— Мама, пожалуйста, приготовь поскорее чашечку чаю, а то как бы у него опять не началось… Предупреждаю: если он сейчас рухнет на колени и начнет просить у тебя прощения, я завою!

Гарри поклялся, что ничего подобного ей не грозит и что в ожидании чая он положит свои вещи на кровать, в которой провел прошлую ночь. В самом жизнерадостном расположении духа Комптон вошел в комнату для гостей, включил свет и бросил пальто на покрывало, а заодно и на лежавшего в постели Багдасарьяна. Увидев последнего, молодой человек остолбенел, раздумывая, уж не начались ли у него галлюцинации. Потом он тихонько коснулся лица армянина, но тот даже не вздрогнул. Гарри решил, что он мертв, но мерное подрагивание покрывала свидетельствовало, что убийца просто-напросто спит глубоким сном. Может, и сам Комптон видит все это во сне? Может, и бешенство Багдасарьяна, и обещание убить миссис Лайтфизер — лишь кошмарные видения? Нет! Армянин ясно сказал, что прикончит мать Пенелопы, пока последняя вместе с Гарри будет сидеть в кино. Так в чем дело? Как объяснить, что старая дама еще жива и — что уж совсем невероятно! — Багдасарьян мирно спит в комнате для гостей?

Миссис Лайтфизер седьмой или восьмой раз за сегодняшний день разливала чай, когда в гостиной появился позеленевший от волнения и вконец сбитый с толку Гарри.

— Та-та-там… му-мужчина, — пробормотал он, указывая на дверь комнаты, из которой только что вышел. — И он спи-пи-пит!

Эта новость, при всей ее неожиданности, ничуть не взволновала Пенелопу, а ее мать с обычной невозмутимостью заметила:

— Да, знаю, это я его там уложила… Пейте чай, пока он не остыл, Гарри.

Комптон, как автомат, механически плюхнулся на стул, уже вообще ничего не соображая. То, что он видел и слышал, превосходило всякое понимание. У бедняги возникло столь явственное ощущение собственной отрешенности от происходящего в этом доме, что он начал всерьез подумывать о сложнейшей теме фантастических романов — параллельных мирах.

— Ну, что же вы не пьете чай?

Миссис Лайтфизер улыбалась.

— Послушайте, миссис Лайтфизер, тот человек, что спит в гостевой комнате…

— Сумасшедший.

— Сумасшедший?

Интересно, кто тут над кем издевается?

— Этот тип уже приходил на днях расспрашивать о Пенни. Признаюсь, он и тогда показался мне странноватым, а сегодня вечером почти сразу после вашего ухода… явился опять. Я сразу поняла, что у бедняги не все в порядке с головой… Подумать только, он заявил, будто пришел меня убить!

Комптон привстал со стула:

— Он… он сказал вам такое?

— Да! И угадайте почему? Потому что моя смерть, видите ли, представляется необходимой в международном плане! Представляете?

— И что же вы тогда сделали?

— Предложила ему выпить чаю, предварительно растворив в нем несколько таблеток снотворного, которое мне выписал врач… Надеюсь, я не переусердствовала… Так или этак, но мне это показалось лучшим выходом из положения, чем беспокоить соседей.

Гарри ужасно хотелось расхохотаться, но он сдержался, понимая, что стоит дать себе волю — и он будет смеяться без удержу несколько часов. Тер-Багдасарьян, перед которым дрожало от страха столько людей, не сумел напугать старую англичанку! Он нес с собой смерть, а ему предложили чайку! С этой-то минуты Петр Сергеевич Милукин — он же Гарри Комптон — признал, что окончательная победа Советского Союза над старыми, маразмирующими странами капиталистической Европы, возможно, не так уж неизбежна, как он воображал до сих пор.

Вполне успокоенный на сей счет, Гарри вернулся к Тер-Багдасарьяну. Тот продолжал спать глубоким сном и, по-видимому, вряд ли мог очухаться в ближайшие несколько часов. Но как он отреагирует на все случившееся потом? Комптон достаточно хорошо знал армянина. Следовательно, его долг — не оставлять обеих женщин на произвол разъяренного убийцы, о чем молодой человек и сообщил миссис Лайтфизер.

— Я не могу спокойно уйти, пока этот тип у вас…

— Сам он не сможет выйти из квартиры, а у вас, по-моему, не хватит сил унести его на руках. Верно?

Гарри не стал возражать.

— А если он вернется к своим дурацким замыслам?

— Да нет же, нет… Наверняка к утру придет в себя.

— Не уверен.

— Вы так беспокоитесь из-за Пенни?

— Конечно… Да и за вас, впрочем, тоже…

— Очень мило с вашей стороны… Я бы предложила вам остаться, но только не представляю, где уложить…

— Пустяки! Я устроюсь в той же комнате в кресле. Таким образом, когда этот тип проснется, я буду на месте.

— Как хотите.

Миссис Лайтфизер понесла на кухню посуду, а Пенелопа тут же подошла к Комптону.

— Дорогой, — кокетливо заметила она, — вы уже сами не знаете, что выдумать?

— Простите?

— Думаете, я не узнала вашего друга?

— Так вы… вы входили в… комнату?

— О, просто заглянула! Это вы сочинили сценарий?

— Какой сценарий?

— Да чтобы снова здесь переночевать! Но зачем столько сложностей? Гораздо проще было бы попросить маму. И потом, вам следовало бы попросить своего друга не напиваться, когда ему дают такое поручение.

— А вы считаете, что он напился?

— Чем же еще объяснить всю ту чепуху, которую он наплел маме?

Гарри понял, что любые проблемы бывают серьезными только в том случае, если вы сами считаете их таковыми. С точки зрения не слишком проницательных жительниц Лондона, дьявольские махинации агентов советской разведки выглядели всего-навсего шутками дурного тона. И возможно, здесь кроются ростки новой политической философии — ничего не принимать всерьез, решил молодой человек.

Когда миссис Лайтфизер и ее дочь легли спать, Гарри отправился в комнату, где Тер-Багдасарьян вкушал самый что ни на есть реакционный покой. Молодой человек опустился в кресло под фотографией покойного мистера Лайтфизера, прося этого бесплотного покровителя вдохнуть в него, Комптона, хоть капельку мужества, проявленного им в Дюнкерке, чтобы достойно поговорить с армянином, когда тот проснется. Однако скоро усталость взяла верх над боевым задором, и Гарри, почувствовав, что засыпает, прилег рядом с Багдасарьяном. В конце концов, с какой стати тот должен единолично пользоваться кроватью?

Тишина и покой снизошли на этот дом, где Запад и Восток мирно почивали рядом, правда даже не подозревая об этом.