Глава XXIV

Временно уладив дела Герхардтов и свои взаимоотношения с ними, Лестер Кейн вернулся в Цинциннати, к своим обязанностям. Он искренне интересовался жизнью громадной фабрики, занимавшей целых два квартала на окраине города, и все успехи и перспективы фирмы были для него таким же кровным делом, как для его отца и брата. Ему нравилось чувствовать себя необходимой частью огромного и все растущего предприятия. Когда он встречал на железной дороге товарные вагоны с надписью «Компания Кейн, Цинциннати» или видел за окнами больших магазинов в разных городах всевозможные экипажи производства своей фирмы, он испытывал горячее и радостное удовлетворение. Ведь не шутка — быть представителем такого надежного, почтенного, добропорядочного предприятия! Все это было прекрасно, но теперь в личной жизни Лестера началась новая эпоха — короче говоря, теперь появилась Дженни. Возвращаясь в родной город, он сознавал, что эта связь сможет повлечь за собой неприятные последствия. Он побаивался того, как отнесется к этому отец; а главное приходилось думать о брате.

Роберт был человек холодный и педантичный, образцовый делец, безупречный и в общественной и в личной жизни. Никогда он не преступал строго установленных границ узаконенной добропорядочности, не отличался ни отзывчивостью, ни великодушием и в сущности способен был на любое мошенничество, которое мог бы для себя оправдать каким-нибудь благовидным предлогом или хотя бы необходимостью. Как он при этом рассуждал, Лестеру было неясно, — он не мог проследить всех ухищрений логики, примирявшей жесткие приемы дельца со строжайшими правилами морали, — но Роберт как-то умудрялся сочетать одно с другим. «Он проповедует, как шотландец-пресвитерианин, и чует поживу, как азиат», — однажды сказал кому-то Лестер про брата, и это было совершенно точное определение. И, однако, он не мог ни сбить Роберта с его позиций, ни вступить с ним в спор, ибо на стороне брата было мнение большинства. Роберт поступал, а пожалуй, и рассуждал именно так, как принято.

Внешне братья были в самых дружеских отношениях, внутренне — глубоко чужды друг другу. Роберт в общем относился к Лестеру неплохо, но не доверял его способности разбираться в финансовых вопросах. К тому же братья были слишком разными людьми, чтобы одинаково смотреть на жизнь. Лестер втайне презирал брата за то, что тот посвятил себя хладнокровной, упорной погоне за всемогущим долларом. А Роберт был убежден, что легкомыслие Лестера предосудительно и доведет его рано или поздно до беды. В делах им не приходилось сталкиваться всерьез, поскольку до сих пор всем заправлял отец, но между ними постоянно возникали разногласия, и нетрудно было понять, откуда дует ветер. Лестер стоял за то, чтобы вести торговые дела на основе дружеских отношений, личных знакомств, одолжений и уступок, Роберт считал, что нужно вести жесткую линию, снижать издержки производства и сбивать цены, чтобы удушить всякую конкуренцию.

Старый фабрикант всегда старался водворять мир и тишину, но предвидел, что когда-нибудь разразится крупная ссора и тогда кому-нибудь из сыновей, а может быть, даже и обоим, придется выйти из дела, «Надо бы вам получше ладить между собой!» — часто говаривал он.

И еще одно беспокоило Лестера — взгляды отца на брак, точнее — на его брак. Арчибалд Кейн постоянно твердил, что Лестер должен жениться и что он делает большую ошибку, откладывая это. Все остальные, кроме Луизы, благополучно женились и вышли замуж. Почему бы и его любимому сыну не последовать их примеру? Старик был убежден, что холостяцкая жизнь вредит Лестеру во всех отношениях.

— Принято, чтобы человек с твоим положением был женат, — не раз доказывал он сыну. — Это придаст тебе солидности в глазах людей. Найди себе хорошую жену, обзаведись семьей. Что ты станешь делать без дома, без детей, когда доживешь до моих лет?

— Отчего же, если встречу подходящую девушку, женюсь, — отвечал Лестер. — Но пока я такой не встречал. Что же мне по-твоему, делать? Жениться на ком попало?

— Нет, конечно, но мало ли хороших девушек? Ты, наверное, сумел бы найти себе подходящую жену, если бы захотел. Например, эта Пэйс. Чем она плоха? Она тебе всегда нравилась. Не следует продолжать в таком духе, Лестер, это к добру не приведет.

Сын только улыбался в ответ.

— Ладно, отец, оставим это. Когда-нибудь я наверняка образумлюсь. Но ведь для того, чтобы пить, надо чувствовать жажду.

Старик на время сдавался, но это было его больное место. Ему так хотелось, чтобы сын остепенился и стал настоящим деловым человеком.

Лестер понимал, что такое положение вещей не позволит ему построить свои отношения с Дженни на какой-либо прочной основе. Он тщательно обдумал план действий. Безусловно, он не откажется от Дженни, будь что будет. Но надо соблюдать осторожность; не следует рисковать понапрасну. Привезти ее в Цинциннати? Какой разразится скандал, если это когда-нибудь выйдет наружу! Устроить ее в уютном домике где-нибудь за городом? Конечно, у родных рано или поздно возникнут подозрения. Брать ее с собой в многочисленные деловые поездки? На первый раз поездка в Нью-Йорк сошла благополучно. Но всегда ли так будет? Он обдумывал это снова и снова. Трудности только подстрекали его. В конце концов, может быть, самое подходящее место — какой нибудь другой город; Сент-Луис, Чикаго или Питтсбург. Он часто бывал там, особенно в Чикаго. Под конец он решил поселить Дженни именно в Чикаго. Он всегда может наведаться туда под каким-нибудь предлогом, и это только ночь езды. Да, Чикаго лучше всего. В таком большом, оживленном городе нетрудно будет затеряться. Проведя две недели в Цинциннати, Лестер написал Дженни, что скоро приедет в Кливленд, и она ответила, что он может прийти к ней домой. Она говорила о нем отцу. Она сочла неразумным оставаться дома и поступила на службу в магазин, получает четыре доллара в неделю. Он улыбнулся, прочитав это, но ее энергия и порядочность нравились ему. «Она молодец, — сказал он себе. — Я еще никогда не встречал такой девушки».

В ближайшую субботу он приехал в Кливленд, зашел в магазин, где служила Дженни, и уговорился встретиться с ней вечером. Пусть она его представит своим родителям в качестве поклонника, лишь бы с этим было покончено поскорее. Убожество дома Герхардтов и их бьющая в глаза бедность вызвали в Лестере чуть ли не отвращение, однако сама Дженни казалась ему такой же прелестной, как всегда. После того как он просидел несколько минут в столовой, к нему вышли поздороваться Герхардт с женой, но Лестер почти не обратил на них внимания. Старый немец показался ему весьма заурядной личностью — таких сотнями нанимали на самые скромные должности на фабрике его отца. Поговорив немного о том о сем, Лестер предложил Дженни поехать кататься. Дженни надела шляпку, и они вышли. На самом деле они отправились на квартиру, нанятую Лестером, где пока что хранились новые наряды Дженни. Вернулась Дженни в восемь часов вечера, и домашние не увидели в этом ничего плохого.