– Объясните же мне, объясните, как вы догадались, что ее жизнь под угрозой? – умолял Барсампюи… – Назовите мне преступников. Я буду их преследовать до самого конца, пока не уничтожу.

– Я все скажу вам, только успокойтесь.

С помощью Виль д'Авре, Кантора и двух других членов экипажа «Ларошельца» ей удалось наконец немного успокоить молодого человека, убедить его воздержаться от крайностей, не начинать немедленно охоту на убийцу среди и без того взбудораженных людей, доказать ему, что только терпение, упорство и выдержка помогут справиться с очень хитрым врагом и в конце концов разоблачить его. Если же сразу выдвинуть обвинение, объявить об имеющихся подозрениях, враг начнет осторожничать, и станет трудно отыскивать следы, вести расследование. Еще не настал момент обвинить герцогиню. Все мужчины находятся под влиянием ее очарования, и Барсампюи будет объявлен сумасшедшим, и уж конечно, всегда найдется человек, который расправится с ним под тем или иным предлогом. Вняв этим доводам, молодой человек умолк и остался сидеть у камина в мрачном, подавленном настроении.

На следующий день Кроткую Марию провожали в последний путь. Королевские невесты плакали, вспоминали о своей сестре и подруге, говорили, что ей не хватало осторожности, что она всегда собирала цветы в наиболее опасных местах. Мария говорила, что там они – самые красивые… Вот так и сорвалась со скалы…

На маленьком кладбище с бедными, покосившимися крестами Анжелика случайно оказалась рядом с Дельфиной Барбье дю Розуа. Эта девушка из благородной семьи была симпатична ей. Она проявила большую храбрость и хладнокровие во время гибели «Единорога» и явно превосходила своих подруг по образованности, глубине суждений и культуре. Девушки тянулись к ней, и Анжелика заметила, что сама Амбруазина обращалась с ней более уважительно, чем со всеми остальными, и даже слегка подыгрывала ей, как бы стремясь притупить свойственную Дельфине проницательность.

Анжелика ощутила прилив жалости к этой обычно уравновешенной и рассудительной девушке, заливавшейся слезами как дитя.

– Могу ли я помочь вам. Дельфина? – тихо шепнула она ей.

Девушка с удивлением взглянула на нее, вытерла глаза, высморкалась в платок и отрицательно покачала головой.

– Нет, мадам, увы! Вы ничем не можете мне помочь.

– Тогда вы помогите мне, – внезапно решилась Анжелика. – Помогите мне одолеть дьявольскую силу, которая может погубить всех.

Дельфина еще раз украдкой взглянула на Анжелику, но продолжала молчать, опустив голову. Однако на обратном пути в поселок она успела шепотом сказать ей: «Я приду к вам с несколькими девушками незадолго до обеда. Мы скажем, что ваш сын Кантор пригласил нас послушать свои песни…»

– Что за вздор говорить о песнях, – ворчал Кантор. – Хоронят подругу, а сами придумали такой глупый повод – песни…

– Ты прав, конечно, но, наверное, тогда бедной Дельфине больше ничего не пришло в голову. Бывают моменты, когда не знаешь, что и придумать.

– Ну ладно, я спою им несколько псалмов, – сказал Кантор. – Так будет чуть серьезнее!

Анжелика отметила про себя, что девушки пришли к ним в то самое время, когда герцогиня обычно принимала ухаживания Никола Пари. Воспользовавшись тем, что все столпились вокруг Кантора, Анжелика отвела Дельфину в сторону.

– Дельфина, – сказала Анжелика. – Вы ведь знаете, кто виновник случившегося несчастья, не так ли? Это она?!

– Да, – грустно ответила девушка. – Я долго не догадывалась об обмане, но потом убедилась, что нельзя закрывать глаза на то, что очевидно. Во Франции никто бы ни о чем не догадался, но здесь в самом воздухе веет чем-то… диким, первозданным, и поэтому даже самым хитрым трудно прятать свое истинное лицо. Сначала в Голдсборо, а потом в Порт-Руаяле я постепенно поняла, что это за женщина.

Конечно, мне и раньше не нравилось, что слишком часто она принуждала нас скрывать правду о случавшихся с ней припадках… «Скромность не позволяет мне допустить, – говорила она нам, – чтобы люди знали, что на меня снисходит святой божий дух». Мне следовало бы намного раньше понять, что подлинная причина этих припадков заключается в безумии, одержимости, а не в мистическом экстазе, ссылками на который она обманывала нас… Как же мы были наивны! Лишь Жюльена сразу разобралась в ней. Мы же отнеслись к этой бедной девушке с недоброжелательностью и презрением. А теперь мы совершенно беспомощны, бессильны, полностью в ее власти здесь, на самом краю света. Когда вчера я увидела, как снимается с якоря корабль, направляющийся в Европу, я была готова на все, чтобы подняться на борт и бежать, бежать, куда угодно. Боже, сжалься над нами!

– Дельфина, не думаете ли вы, что герцогиня связана с каким-то другим кораблем, с сообщниками, которые выполняют ее приказы и помогают ей осуществлять свои преступные замыслы?

Дельфина с удивлением взглянула на Анжелику.

– Нет… я так не думаю, – пролепетала она.

– Но тогда почему же вы внутренне убеждены, что Мария была убита? Кем? Ведь ваша «благодетельница» не могла сама столкнуть ее со скалы. Она была здесь, среди рыбаков, я видела ее.

– Я… я не знаю… Трудно, невозможно знать о ней все. Иногда создается впечатление, что она обладает даром раздвоения личности, и в то же время она столько лжет и лжет так правдоподобно, что очень трудно с уверенностью сказать, была она в каком-нибудь месте или нет…

– А последние слова Марии… Можете ли вы объяснить их?.. Она прошептала: «В момент гибели корабля на ней не было ее красных чулок».

Дельфина пристально посмотрела на Анжелику.

– Да, это правда, – сказала она, как бы отвечая на вопрос, который не смела задать себе… – Красные чулки… они были на ней при высадке в Голдсборо… так вот, раньше я их никогда не видела… Могу даже утверждать, что их не было в ее вещах на борту «Единорога». Ведь мне не раз приходилось собирать ее багаж… И уж, конечно, Мария знала, что говорит, потому что в лодку она садилась вместе с герцогиней…

– Что вы имеете в виду?..

У меня никогда не было полной уверенности в том, что мне довелось увидеть. Было очень темно, и в действительности все могло быть иначе. После кораблекрушения в моей голове все перепуталось. Мне не удавалось восстановить в памяти последовательность событий. Сначала пронесся слух, что наша благодетельница утонула, потом стали говорить, что ее спасли и что она сама спасла ребенка Жанны Мишо. Мне казалось, что тут в чем-то не сходятся концы с концами. И все же я убеждена, что герцогиня с Марией, ребенком и своим секретарем спустились в лодку до того, как «Единорог» понесло на скалы. А страшный треск и крик: «Спасайся, кто может, мы тонем!» – я услышала чуть позже.

– Но тогда все легко объяснить. Она покинула «Единорог» до его гибели. Те два дня, в которые ее считали погибшей, она провела со своими сообщниками, видимо, на том корабле, который еще раньше был замечен нами. Там у нее хранились вещи для переодевания, в том числе и те красные чулки, в которых она неосторожно предстала перед нами, как несчастная жертва кораблекрушения.

– Ну, а Мария? Ведь ее вынесли на сушу волны… Но тогда следует допустить, что ее бросили в воду уже из лодки… Нет, это было бы слишком ужасно!

– А почему бы и нет?! Все ужасно в этом деле, все возможно, все!.. В любом случае это останется для нас тайной навсегда… Марии больше нет.

– Нет, нет! – с отчаянием повторила Дельфина. – Нет, это невозможно. Значит, я в чем-то ошибаюсь… Я видела эту сцену, когда мы уже разбились о рифы… Я не уверена ни в чем. Была ночь. О, я схожу с ума…

У двери домика раздался какой-то шум.

– Она? – прошептала Дельфина, бледнея от страха. К счастью, это была Петронилья Дамур, которая пришла напомнить своим подопечным о дисциплине и благопристойности.

– Сейчас по расписанию вы должны заниматься починкой своей одежды в сопровождении святой молитвы. Вы же воспользовались тем, что я немного вздремнула, и прибежали сюда развлечься. Мадам будет очень недовольна!

– Будьте снисходительны к молодежи, дорогая Петронилья, – вмешался Виль д'Авре, пустив в ход все чары своего веселого и галантного обхождения, чтобы успокоить дуэнью. – Жизнь на этом берегу так грустна, так тоскливо все время чего-то ждать… Разве могут девушки безразлично взирать на красивого молодого человека, да еще с гитарой?

– Это недопустимо!

– Да будет вам! Вы хотите казаться строже, чем вы есть на самом деле. Вы тоже заслуживаете хотя бы маленькой разрядки. Присаживайтесь к нам. Любите ли вы кукурузные хлопья? Попробуйте, как они вкусны со смородиновым ликером…

– Вот кого бы порасспросить, – прошептала Дельфина на ухо Анжелике. – Попробуйте разговорить Петронилью. Она конечно, простовата, но уже много лет состоит на службе у мадам де Модрибур и любит хвастаться, что герцогиня полностью и во всем доверяет ей. Несколько раз она говорила, что ей известны такие вещи, которые способны многих привести в ужас, но ведь это совершенно естественно, – пояснила она, – потому что невозможно принадлежать к окружению святой женщины, столь часто впадающей в экстаз, которой являются видения, и не стать свидетелем страшных тайн.