Бретонский рыбак из Кемпера, устав после долгого дня работы в одиночку на своей маленькой лодке, решил «покемарить», то есть поспать несколько часов в уединенной бухте, куда залетают лишь морские чайки да буревестники. Каково же было его удивление, когда из леса вдруг вышла по-королевски элегантная светловолосая дама в сопровождении сеньора в расшитом, правда, несколько запыленном сюртуке, офицера, похожего на пажа красивого светловолосого юноши и целой группы украшенных перьями индейцев. Можно было подумать, что в этом году весь версальский двор выбрал для прогулок эти отдаленные районы Северной Америки, с превеликим удовольствием резвясь на смрадном и туманном побережье, которое днем напоминало ад, с его гнетущей жарой, облаками пара и тучами москитов, а влажными ледяными ночами предупреждало жителей о скором приходе зимы с ее полярными бурями.

В Тидмагуше уже появилась некая герцогиня, а теперь еще и эта дама, прогуливающаяся по диким лесам, словно по придворному парку, движется прямехонько на него.

Вышедшая из леса группа обступила рыбака, который, оторопев от удивления, все еще лежал на песке.

– Откуда ты, дружище? – спросил его Виль д'Авре.

– Из Кемпера, монсеньор.

– Рыбак-сезонник. А твой капитан платит налог?

– Да, старому Пари.

– А губернатору области?

– Да пошел он в з… – ответил рыбак и шумно зевнул, не меняя позы. В конце концов он был, можно сказать, у себя Дома, на этих берегах, куда на протяжении нескольких веков каждое лето приплывали на лов и заготовку трески его деды, прадеды и еще более далекие предки.

– Вы только полюбуйтесь на этих наглецов, – воскликнул Виль д'Авре, в гневе втыкая свою трость в песок. – Треска – это одно из главных сокровищ Акадии. Ее называют зеленым золотом. А все эти баски, португальцы, нормандцы и бретонцы считают возможным обогащаться здесь за счет государства, не выплачивая ему ни гроша.

– Слишком сильно сказано – обогащаться! – возразил рыбак, соизволив наконец приподняться и сесть. Он подтянул штанины, чтобы показать свои тощие, изъеденные солью ноги.

– Вкалываешь здесь, как ненормальный, три-четыре месяца подряд, а возвращаешься домой, не очень-то разбогатев. Едва хватает на несколько гулянок между двумя плаваниями.

– Для бретонца из Кемпера он хорошо говорит по-французски, – заметил Виль д'Авре, довольно быстро успокоившись. – А откуда твой капитан?

– Из Фауе.

– Значит, тоже корнуэлец, только с севера. У них такой же гэльский диалект, как и у английских корнуэльцев. Как зовут твоего капитана?

– Спросите его самого, и он вам скажет.

– Отлично, именно это мы сейчас и проделаем. Ведь у нас нет лодки, и тебе придется взять нас в свою посудину и доставить к нему.

– Всю эту толпу? – встревожился рыбак.

Тут в разговор включилась Анжелика.

– Подождите немного, маркиз. Нужно сначала узнать, где стоит корабль этого моряка, в тех ли местах, куда мы держим путь, то есть в Тидмагуш близ Тормантина…

Оказалось, что именно там бретонцы из Корнуэла построили причал на летний сезон. С «незапамятных» времен у них был контракт со старым Пари, летняя резиденция и торговый пост которого располагались в Тидмагуше.

– Берег там хорош, бухта обширная. Есть где развернуться и не мешать друг другу в работе. Бывают здесь и пираты, пристают к берегу, потом уходят. Приходилось и нам с ними попьянствовать.

– А не у вас ли находится сейчас знатная французская дама, герцогиня де Модрибур? – спросила Анжелика подчеркнуто безразличным тоном.

– Да-да! Ох, и хороша стерва! Но она не про нас. Может быть, ее вниманием пользуются пираты или наш старик. А может быть, никто вообще. В конце концов я ничего об этом не знаю. Мы – рыбаки и с ними не знаемся. Мы попытались приударить за девицами, которые ее сопровождают, но у них надежная охрана. Кроме того, в разгар сезона нам приходится вкалывать так, что нам не до женщин, да и капитан держит нас в строгости.

Анжелика очень опасалась, как бы разговорчивый рыбак не связал имена Жоффрея и Амбруазины. Но все обошлось, она облегченно вздохнула и предпочла больше не задавать вопросов. Что до маркиза де Виль д'Авре, он был вне себя от удивления.

– Как? Что я слышу? Герцогиня там, и вы об этом мне ничего не сказали?!

– Я сочла это излишним.

– Излишним! Напротив, это очень и очень важно. Если б я знал, что эта мерзавка там, я бы поехал другим путем. Я бы отправился в Шедиак с Александром.

– Вот именно. А я хотела, чтобы вы были со мной. Мне необходимы ваше присутствие и помощь.

– Очаровательно! Кто же вас предупредил о ее появлении на берегу залива?

– Марселина.

– Она тоже мне ничего не сказала! Вот они, эти женщины, – воскликнул Виль д'Авре, огорченный и обиженный. – Они так с вами носятся, так окружают вас заботой, что вы начинаете верить, будто они вас любят, а затем… при первом же случае она сговариваются между собой и посылают вас на смерть или подталкивают вас к ней без малейших угрызений совести.

Он решительным шагом направился к опушке леса.

– Я возвращаюсь.

– Нет, – взмолилась Анжелика, хватая его за рукав, – вы не можете меня так оставить.

– Вы хотите, чтобы она меня убила?

– Нет, я хочу, чтобы вы мне помогли.

– Но она меня раскроет…

– Нет, вы сумеете усыпить ее подозрительность. Ведь у вас редкий актерский дар, вы же сами об этом говорили. Вот и используйте его…

– Она посильнее всех актеров мира.

– Ну и пусть! Мне нужна ваша помощь, – настаивала Анжелика с мольбой в голосе. – Именно сейчас все будет решено… там… на побережье. И это будет ужасно… ужасно… я чувствую это… Вы не можете отказать мне в помощи в такую минуту.

Она никак не могла унять дрожь в голосе и, казалось, вот-вот разрыдается.

– …Мой муж будет, конечно, там… Необходимо, чтобы вы с ним поговорили, рассказали то, что вы о ней знаете… а в случае необходимости и убедили его…

Маркиз поднял глаза, встретил умоляющий взгляд Анжелики и понял, что же ее мучит.

– Хорошо! – сказал он наконец. – Никто не сможет сказать, что однажды я оставил в беде хорошенькую женщину, не попытавшись ей помочь в меру своих сил.

Он принял грозный вид, опершись на свою трость с серебряным набалдашником, и выпрямился во весь свой рост.

– …Хорошо, – повторил он, – сразимся с Дьяволицей!