Утром, пройдя левее бухты Шеподи, куда впадает Малый Кодиак, «Ларошелец» вошел в одну из последних гаваней Французского залива, на берегах которой вместе с голубыми цаплями, соколами-сапсанами, черными утками и белыми гагами проживала группа поселенцев. Анжелика слышала, что они не поклоняются ни богу, ни дьяволу, живут сами по себе, укрывшись в своих норах и следя с вершин красных или черных скал, не приближаются ли враги. А их врагами здесь были любые чужаки, проникавшие в заросшие деревьями извилины фиордов. Этими поселенцами были Марселина Прекрасная, братья Дефур, монах-отшельник и еще несколько человек…

Марселина была матерью одиннадцати или двенадцати детей. Она владела скромной усадьбой с лесопильней и мельницей, складами товаров для торговли.

Обладая лицензией на охоту и рыбную ловлю, которую она унаследовала от своего покойного мужа, она в свою очередь сдавала землю в аренду нескольким французам – рыбакам или скромным земледельцам, которые поселились здесь со своими женами и сожительницами-индианками, а также с целой кучей маленьких метисов. Всего здесь было около дюжины домов, в которых проживали шестьдесят – семьдесят человек.

«Ларошелец» бросил якорь напротив этих мест, обладавших первозданной красотой.

На высоком берегу стоял прочный, сделанный из бревен и камня дом, к которому вела обсаженная люпинами тропинка.

Обилие этих небесно-голубых, розовых и белых цветов с их гигантскими стеблями придавало этому уголку земли вид королевского парка.

Но в доме и в округе никого не оказалось, хотя в очаге еще тлели угли, а во дворе кудахтали куры.

– Они, должно быть, убежали со своей кухонной утварью, увидев наш корабль, – сказал один из матросов, хорошо знавший здешние места. – Так все здесь поступают, особенно французы, которые живут отдельно от других и не имеют возможности организовать свою оборону. Если появляются мародеры-англичане, то лучше уж спрятаться на несколько дней в лесу, чем быть захваченным в плен и увезенным в Бостон, где тебя заставят есть ячменную кашу. А французы испытывают какой-то священный ужас перед этой пищей пуритан!

Пассажиры «Ларошельца» решили попытать счастья у братьев Дефур, которые жили в полумиле отсюда.

Им повезло, и они застали дома третьего из них, Амедея, оказавшего им без лишних слов щедрое гостеприимство. Старшие братья еще не вернулись из экспедиции к реке Святого Иоанна. Амедей и младший из братьев вместе с их котом (а кот был большим, толстым и молчаливым и очень напоминал своих хозяев) охраняли дом, охотились и рыбачили. Нужно было подготовиться к зиме, выменять пушнину, которую приносили индейцы, собрать урожай зерна и картофеля, откормить свинью, накоптить мясо дичи. Они жили, как сельские помещики, копя деньги ради далекой мечты – вернуться богатыми во Французское королевство. А если не вернуться, то просто чувствовать себя обеспеченными и иметь возможность жить в довольстве до последнего дня своего. Понятно, что эти люди не испытывали особого желания, чтоб их беспокоили всякие губернаторы, иезуиты или сборщики налогов.

Зато их услужливость по отношению к друзьям была безграничной. Так, чтобы угодить Пейраку, старший брат обобрал солдат форта Марии, в результате чего те вынуждены были поступить на службу к графу… Амедей сразу согласился провести Анжелику на другую сторону перешейка к заливу Святого Лаврентия.

Он возьмет с собой в качестве носильщиков нескольких своих людей. На весь поход уйдет дня два, может быть, и меньше, так как болота и торфяники в конце лета почти высохли и ходить по ним стало легко.

Несмотря на все свое нетерпение, Анжелика не могла отправиться в путь сразу на следующий день. Нога ее распухла и разболелась. Состояние раны, на которую в Порт-Руаяле она не обратила особого внимания, ухудшилось после того, как на нее попала морская вода, и она превратилась в язву, с трудом поддающуюся лечению. Анжелика решила остаться хотя бы на один день, чтобы дать отдохнуть ноге и попытаться наложить другую травяную примочку, надеясь, что новая окажется более действенной, чем та, которую она использовала до сих пор.

Чтобы как можно скорее отправиться в путь, она решила хорошенько отдохнуть. Место это находилось буквально на краю света, в глубине Французского залива, в узкой бухте, где ежесуточный прилив достигал высоты в двенадцать метров. Казалось, что уж здесь-то никто не станет вас разыскивать.

Напрасные надежды!

Когда после полудня Анжелика проходила через гостиную, она увидела там ожидавшего ее маркиза де Виль д'Авре, одетого в широкополый камзол, жилет с цветочками и туфли на высоких каблуках. Одной рукой он опирался на трость с серебряным набалдашником, а в другой держал краснощекого мальчугана примерно четырех лет, с кудрявыми светлыми волосами под шапочкой из красной шерсти. Мальчик поразительным образом был похож на маркиза.

– Анжелика! – воскликнул маркиз. – Как я рад вас видеть! – и добавил с огорченным видом:

– Я узнал, что вы здесь! Нехорошо! Вы не предупредили меня, еще бы немного, и вы бы уехали, не повидавшись со мной…

– Но откуда я знала, что вы находитесь в этих краях?! Глаза Анжелики вопросительно переходили с губернатора на ребенка…

– Да, да, – сказал маркиз с гордостью. – Это мой сынок. Разве он не очарователен? И затем добавил:

– Это также последний ребенок Марселины. Вы с ней не знакомы? Очень жаль! Надо ее видеть, когда она вскрывает мидии!.. Поздоровайся с мадам, Херувим!.. Его зовут Херувим… Это имя ему очень подходит, не правда ли? Почему вы поселились у этих презренных мужланов, братьев Дефур, вместо того, чтобы остановиться у Марселины?..

– Мы к ней заходили, но ее не было дома!

– Да, правда! Мы ушли в лес, захватив с собой чаны для варки пищи. Французские акадийцы всегда так делают. Как только они видят незнакомый корабль, они забирают с собой свои чаны и скрываются в лесу, где живут и готовят пищу вместе с дикарями… Это очень забавно!.. Но в данном случае я почти был уверен, что узнал один из кораблей господина де Пейрака. Поэтому я настоял, чтобы вечером все мы вернулись домой.

Он с раздражением осмотрелся вокруг.

– Как вы можете общаться с этими невеждами? Они не только относятся ко мне без должного почтения, отказываются оплачивать лицензию на охоту и платить налоги с доходов. Знаете, что они еще сделали: они совратили с пути истинного Александра!.. Да, да, совратили. Они наняли его, чтобы поднять уровень воды в Малом Кодиаке для их торговых судов. И вот Александр уже потерян для нас. Он скоро станет таким же мужланом, как и они, есть будет руками, спать с дикарками… Это возмутительно! Но я написал в Квебек жалобу на них… Я вам прочту это письмо до того, как его отправлю. Сколько времени вы еще останетесь здесь?

– Я хотела бы уйти завтра, – сказала Анжелика. – Но у меня рана на ноге, и мне никак не удается ее залечить. Я боюсь, что мне трудно будет пройти пешком несколько лье.

Губернатор сразу же оживился.

– Я вас поставлю на ноги! Бедное дитя! Сядьте здесь! Покажите вашу рану. Я немного знаком с фармакопеей.

Он действительно оказался довольно компетентным лекарем. Они пришли к общему выводу, что рану нужно лечить козьим жиром или белым мясным отваром.

– Я вам пришлю это не позже чем завтра. Я всех здесь знаю. У меня даже отличные отношения с шаманом из соседней деревни. Но нужно вести себя разумно, дитя мое. Длительные переходы вы сможете делать не раньше, чем через несколько дней, и вы это понимаете.

– Да, понимаю! – вздохнула Анжелика, опустив голову. Про себя она решила, что попросит Пиксарета и мик-маков отправиться в разведку к морскому побережью и отнести записку ее мужу.

Маркиз был просто счастлив.

– Значит, вы у нас какое-то время пробудете! – радостно воскликнул он. – Вы увидите, здесь просто превосходно. Я приезжаю сюда каждый год. Марселина здесь хранит и поддерживает в должном виде кое-какую мою одежду. Поэтому мне не нужно брать с собой много багажа. Здесь мне удается отдохнуть во время моих столь утомительных инспекционных поездок. Мои обязанности губернатора доставляют мне много хлопот, особенно если возникают всякого рода сложные проблемы. Вы слыхали о том, что произошло на реке Святого Иоанна?..

– На реке Святого Иоанна?.. Да, кое-что слышала… Но что же там в действительности было? – спросила Анжелика, которой очень хотелось что-нибудь услышать о своем муже.

Виль д'Авре сообщил ей некоторые подробности.

– Господин де Нейрак великолепно маневрировал, и Скудум оказал ему помощь. Англичанин так и не смог понять, что происходит, тем более, что был невероятно густой туман. Я вновь завладел своим «Асмодеем» без всяких потерь и малейшего кровопролития… и я очень хотел поблагодарить графа. Но он исчез прямо у нас из-под носа. Он, по-видимому, очень торопился…

Маркиз заговорщически подмигнул ей.

– Безусловно, чтобы как можно скорее вновь встретиться с вами, прекрасная графиня!

– Мне не удалось его увидеть, – сказала Анжелика. – Но, как я узнала, он отплыл к заливу Святого Лаврентия, и я надеюсь там с ним встретиться.

– Вы с ним там встретитесь, верьте мне, дорогая мадам! А пока вы останетесь здесь, с нами, чтобы отпраздновать День Святого Этьена. Это просто великолепно. Каждый год я Устраиваю по этому поводу праздник на своем корабле. Это мои именины. Да, да, меня зовут Этьен! Вы придете, не правда ли? Анжелика, улыбнитесь, жизнь прекрасна!

– Ну, не так уж она прекрасна! – услышали они голос Амедея Дефура, который вошел в дом. – Особенно для тех, кому приходится иметь дело с вами, губернатор. Что вам надо в моем доме?

– Я пришел сюда поприветствовать моих личных друзей, которых вы обманным образом заманили к себе, – ответил Виль д'Авре, встав во весь рост. – И кроме того, не забывайте, что я обладаю правом инспекции на всей территории, находящейся под моей юрисдикцией, в том числе и в вашем доме. В мои обязанности входит определить, сколько вы воруете у государства и у меня лично.

– А сколько вы можете воровать у порядочных людей, которые, как вы говорите, находятся под вашей юрисдикцией?

– Порядочные люди!.. Ха, ха, ха… Не себя ли вы имеете в виду, говоря о «порядочных людях»! Вы – распутники, нечестивцы, которые никогда не ходят на мессу. Отец Дамьен Жанрус разоблачил вас как язычников.

– У нас здесь нет духовников, а отец Жанрус сам говорит, что он здесь не для того, чтобы заниматься белыми, а лишь для того, чтобы обращать в веру дикарей.

– А монах-отшельник на горе? Вы могли бы исповедоваться у него…

– Пусть мы не ходим исповедоваться, но мы честные люди.

– Честные?! Мошенники вы, а не честные люди! Вы думаете, что вам удается меня обмануть и что я ничего не знаю о ваших спекуляциях на Малом Кодиаке? Вы быстренько доставляете вашу пушнину и строевой лес туда, на залив, и продаете все это владельцам кораблей, которые заходят в Пуэнт-дю-Шен или в Сент-Ан, прежде чем отправиться в Европу. И весь этот товар уходит из Канады без оплаты налогов. Вы жулики! Знаете, что с вами будет, когда обо всем этом я расскажу в Квебеке?

Амедей пришел в некоторое замешательство и налил себе полный стакан водки из бутыли, стоящей на камине.

– Заплатите мне десять процентов от ваших доходов, – сказал Виль д'Авре, внимательно следя за ним. В его голубых глазах уже не было ни прежней наивности, ни прежнего добродушия. – И я ничего не скажу.

– Это несправедливо! Почему это только мы должны платить. Вы не требуете этого от Марселины, и один бог знает, сколько она зарабатывает, занимаясь своей не очень-то уж законной торговлей.

– Марселина – многодетная мать, и у нее мало средств, – заявил торжественно губернатор. – Закон, несмотря на всю свою строгость, должен предоставлять определенные льготы и быть снисходительным по отношению к вдовам и сиротам.

– Что да, то да. Что касается средств и льгот, то Марселина смогла легко с вами договориться. А мы, все прочие, таким оружием, как она, не обладаем!

– Ты мерзавец, я тебе сейчас покажу, как оскорблять женщину! – вскричал Виль д'Авре, размахивая своей тростью.

– Это мы еще посмотрим, – ответил гигант, встав в стойку и выставив вперед кулаки. Маркиз овладел собой.

– Спокойно, здесь ребенок, он такой чувствительный, и мы можем его разволновать. Возьмите себя в руки, Амедей!

Спорщики как бы заключили перемирие, хотя Херувим в красной шапочке совсем, казалось, не обращал внимания на этот обмен любезностями.

Маркиз взял его за руку и, сделав знак Анжелике, сказал:

– Выйдем отсюда.

Дойдя до порога, он обернулся:

– Ладно, согласен на пять процентов. Но при условии, что вы проявите по отношению ко мне немного почтительности. Многого я не требую. Придите вместе с вашими братьями на мессу в день Святого Этьена и разделите с нами мой именинный пирог на борту «Асмодея». Чтобы можно было сказать, что к губернатору Акадии относятся с должным уважением у него в провинции. Иначе на что это похоже?

Выйдя из дома и стоя за сплошной стеной люпинов, он объяснил Анжелике:

– Все дело в том, что эти люди просто очень ревнивы. Понимаете каждый из четырех братьев является отцом по крайней мере одного из детей Марселины… Не спорю, это очень красивые дети. Но мой все же лучше всех, – заключил он, глядя с удовлетворением на своего голубоглазого мальчугана.

– Ну, в общем, это совершенно естественно. Ведь я губернатор… Ладно, забудем этот инцидент. Я вам пришлю нужные лекарства. Как только почувствуете себя лучше, придите к нам в гости. Марселина очень хочет с вами познакомиться. Увидите, это удивительная женщина!