За неделю интенсивной работы майор Балахов и его группа не продвинулись ни на шаг в расследовании убийства академика Савельева. Были опрошены десятки научных сотрудников, соседи, знакомые и родственники тех же сотрудников и соседей. Все они тщательно проверялись на возможность контактов с мафиозными структурами. Ведь убийцы, судя по всему, были профессионалами — после себя они не оставили никаких улик и отпечатков пальцев. Действовали четко и слаженно — зашли, выполнили заказ и словно сквозь землю провалились.

Не нашлось ни свидетелей, ни фактов, подтверждающих версию, выдвинутую Балахо-вым, — Савельев хорошо знал хотя бы одного из преступников и поэтому без колебаний впустил их к себе в квартиру. Иначе как можно было объяснить то, что старый академик не поднял шума. Время ведь нынче неспокойное, тут даже самый беспечный гражданин, прежде чем открыть дверь, посмотрит в глазок.

Версия рассыпалась на глазах, но Балахов не отчаивался. Он знал, что рано или поздно судьба вознаградит их за добросовестный и кропотливый труд. Так оно, собственно, и случилось.

Первую хорошую новость принес Петр Ясин-цев. Несколько дней подряд он работал со своими осведомителями, пытаясь разузнать, не получал ли кто-нибудь из местных киллеров подобный заказ. Добыть такую информацию всегда сложно.

Среди бандитов враждующих группировок существует негласный договор — своих выдавать только в исключительных случаях. Даже если кто-то, в силу определенных обстоятельств, становился стукачом, то стучал «по-маленькому» и так, чтобы никто не узнал. Ведь когда происходит утечка важной информации, рано или поздно, но виновника «вычисляют». И тогда ему крышка.

Поэтому Петр Ясинцев, работая с осведомителями, не останавливался ни перед чем. В ход пошло все — деньги, угрозы, обещания и даже лесть. И в конце концов удача ему улыбнулась.

Один из боевиков Марика, лидера самой влиятельной новосибирской группировки, раскололся. Он был смертельно обижен на своего бригадира за то, что тот по пьяни изнасиловал его сестру. Марик же никак не прореагировал на это происшествие. Возмущенный до глубины души бандит жаждал мести. Конечно, он мог убить обидчика, но такой исход казался ему слишком несправедливой карой. И тогда он, найдя свободные уши в лице лейтенанта ФСБ Ясинцева, заговорил…

— Я знал, что Степан давно искал со мной встречи, — спустя несколько часов после разговора докладывал Петр. — Но понятия не имел зачем. Вообще-то, если бы не непредвиденные обстоятельства, то не видать нам его откровений как своих ушей. Короче, Степан сообщил мне, что две недели назад к Марику приезжали трое чеченцев. Двое — так, мелкая шушера, а один — крутой. То есть не пешка в большой шахматной игре. Умный и хитрый. Настоящий босс. А Марик, хотя и причисляет себя к славянам, поддерживает контакты и с остальными бандитскими группировка-ми. В частности, с чеченцами у него очень тесные отношения. Сам Степан терпеть не может «черномазых». Я, между прочим, цитирую… Так вот, Степан уже давно зрел, чтобы переметнуться во вражеский стан. Все ему денег мало. А тут еще и конфликт с Мариком. Вот парня и прорвало… Так о чем это я?

— О Степане и о чеченцах, которые приезжали к Марику, — подсказал Балахов.

— К чеченцам я вернусь чуть позже. Я не слишком путано объясняю? Нет?.. Так вот, из всей информации, выданной Степаном в порыве отчаяния, меня заинтересовала только одна. Оказывается, у Марика в милиции есть свои люди, которых он периодически нанимает в качестве охранников. Перевозки крупных сумм или товара. Все делается на законном основании, в соответствии с договором. Одним словом, одноразовый заказ. Только мне доподлинно известно, что этих ребят из милиции частенько используют не по назначению. Например, для сведения счетов с недругами, точнее, для их нейтрализации… Представьте такую картину — врывается в ресторан, где любят посидеть боевики какой-нибудь группировки, спецназ в полной экипировке. Все как положено — автоматы, маски, камуфляж, своеобразный жаргон. Арестовывают обалдевших от неожиданности бандитов, сажают их в «уазики», «боевиковские» машины также забирают с собой. На следующий день лидер группировки связывается со своими людьми в милиции и интересуется судьбой задержанных боевиков. Но оказывается, что в эту ночь правоохранительные органы не проводили никаких мероприятий.

Среди арестованных таких-то и таких-то не значится. Парни, которые сидели в ресторане, исчезают бесследно…

— И к чему ты клонишь? — уточнил Балахов.

— Пробую провести параллели между нашим расследованием и приездом гостей Марика. Если верить Степану, то в тот период, когда приезжали чеченцы, Марик нанимал милиционеров для какой-то важной и срочной работы. Не для охраны груза, не для перевозки денег и не затем, чтобы нейтрализовать конкурентов. Марик нанимал милиционеров для своих южных гостей! Так сказать, выступал в роли посредника. За все услуги платили чеченцы, и платили немало… Вот мы тут дружно ломали голову, что заставило академика Савельева впустить преступников в свой дом? Ведь он, если верить показаниям соседей, был подозрительным и осторожным. Никого к себе не приглашал, бывших коллег принимал только по предварительной договоренности… А ведь экспертиза установила, что замок не был взломан!

— Преступник мог открыть дверь своим ключом, — предположил Мельников.

— Все запасные ключи хранились у академика в столе.

— Не трудно заказать копию.

— Каким образом? Не забывай, что Савельев почти никуда не отлучался. Выкрасть ключ из его квартиры так же сложно, как мне или тебе отправиться на Луну.

— И что?

— А то, что преступники попали в квартиру обычным способом — позвонили, им открыли, они вошли.

— Я с тобой совершенно согласен, — кивнул Мельников. — А возражаю из вредности.

Он улыбнулся и посмотрел на майора Балахо-ва — как тот реагирует на их словесную перепалку, так сказать, обмен мнениями. Петр и Андрей, работая в паре, частенько дискутировали, и, как ни странно, во время подобных споров рождалась истина. Балахов с превеликим удовольствием поддержал бы игру, но у него не было веских доводов, чтобы уложить своих подчиненных наповал. Поэтому он придал лицу многозначительное выражение и промолчал.

Петр нахмурился, почесал подбородок и поднял глаза.

— Черт, потерял мысль… Так на чем мы остановились?

— Мы решили, что Савельев доверял этому человеку, как самому себе, — напомнил майор.

— Да, но среди его знакомых таковых людей не существует! — Петр обвел всех торжествующим взглядом. — Все в один голос утверждают, что характер у покойного академика был отвратительнейший. К нему, если и заглядывали, то по крайней необходимости. Он и открывал-то не всем! А тут вдруг такое радушие и беспечность.

— И каким образом это увязывается с чеченцами? — удивился Балахов. — Ты хочешь сказать, что это они его убили?

— Я не знаю. Вероятнее всего… Если верить Степану, то двое чеченцев, те, которые попроще, уезжали из Новосибирска в спешном порядке в тот самый день, когда умер Савельев. Если верить заключению экспертизы, то академика убили днем. Марик провожал гостей вечером. Совпаде-ниє? Я не верю в такие совпадения. Тем более, что чеченцы были веселы, уверенны в себе и производили впечатление людей, удовлетворенных результатами командировки… Один из них даже сказал на прощание: «Скоро вы о нас услышите!» Интересно, что он имел в виду?

«Этого еще не хватало, — похолодел майор. — Значит, в игру вступили чеченцы. Вероятнее всего, чемоданчик попал к ним во время войны. Тогда везде творилась такая неразбериха, что даже простой солдат мог вынести со склада с десяток гранатометов. Не говоря уже о чемоданчике… Но любая ядерная мини-установка — не более, чем игрушка, если не знать кодов запуска. Теперь понятно, для чего чеченцам был нужен Савельев. Только те, кто создал эту адскую машину, знали, как ее запустить…»

Балахов постарался ничем не выдать своего волнения и как можно спокойнее спросил:

— Ты говоришь, из Новосибирска уехали только трое?

— Да. Один остался. По-прежнему гостит у Марика. Наслаждается радостями жизни в его загородном доме и, судя по всему, в ближайшее время никуда не собирается.

— Тебе удалось выяснить, кто он такой?

— Да. Некий Алехан Тарамов — бизнесмен. Так что тут не подкопаешься. Мало ли какие дела у него могут быть в Новосибирске. Уверен, что у него все документы в полном порядке.

— Алехан Тарамов, говоришь? Черт побери! Да это как раз наш клиент! — возбужденно воскликнул майор. — Он один из основателей чеченской группировки. Занимается торговлей оружием и прочими грязными делишками. Но брать его просто так, без веских причин, нельзя. Он и вправду хитер и изворотлив. Как вы считаете, зачем он приехал сюда? Может, договариваться о новых поставках оружия или наркотиков?

— Ответа на этот вопрос у меня нет, — развел руками Ясинцев. — Зато я могу объяснить, почему Савельев открыл дверь без всяких проволочек.

— Объясни.

— Вот скажи, Андрюха, — вдруг обратился Петр к Мельникову, — как бы ты поступил в подобной ситуации? Сидишь ты дома, работаешь. Вдруг звонок. Ты подходишь к двери, смотришь в глазок. На лестничной площадке стоят двое омоновцев. Спрашиваешь: «кто», тебе отвечают: «милиция» и показывают удостоверения. Твои действия?

— Ну, — улыбнулся Мельников, — набрасываю цепочку, открываю дверь и тщательно изучаю удостоверения. Затем звоню в то отделение, где по документам числятся эти ребята, и спрашиваю, работает такие у них или нет.

— Правильно. Тебе отвечают, что старший лейтенант такой-то у нас служит. И такой-то тоже. Только сейчас они на задании. Твои сомнения рассеялись. Тебе даже стыдно за свою недоверчивость. Ты возвращаешься к двери и, извинившись, впускаешь омоновцев в квартиру. И вот тут начинается самое интересное. Откуда ни возьмись к тебе в дом заскакивают вооруженные люди. Стражи порядка немедленно исчезают, а ты остаешься один на один с преступниками. Думаю, примерно по такой схеме действовали чеченцы. Савельев был так ошарашен, что не сумел вовремя сориентироваться. Но зачем им было его убивать?.. Андрюха, ты, кажется, хотел что-то сказать?

— Да. Интуиция мне подсказывает, что убийство Савельева связано с его научными разработками. Только вот с какими? Академик уже много лет на пенсии и ничего нового не изобрел. Значит, надо хорошенько покопаться в его прошлом. Вернуться к тому времени, когда он был полон сил и энергии и работал в институте. Мне кажется, узнай мы причину, по которой убили Савельева, и вычислить преступника будет очень просто.

— Ты так думаешь? — с сарказмом спросил Ясинцев.

— Я уверен, что тот, кто навел чеченцев на академика, в недалеком прошлом имел непосредственное отношение к научным проектам Савельева. Возможно, даже работал под его началом. Ведь проекты Савельева были засекречены. О них знали весьма немногие — заказчики и те, кто помогал академику. Маловероятно, что тот, кто сдал Савельева чеченцам, все еще работает в институте. Значит, круг поисков заметно сужается.

— Все это похоже на правду, — согласился Ясинцев. — И если мы попали точно в цель, то я нам, ребята, не завидую. Попомните мое слово, это дело зависнет. Даже если мы хорошенько потрясем Марика, и он сообщит нам координаты этого Алехана Тарамова. Даже если прокуратура выдаст ордер на его арест. Даже если мы в конце концов вычислим этого иуду, который продал чеченцам Савельева, результат будет нулевой. Нулевой, потому что чеченцы давно в Грозном. Хорошо, если они уехали туда с пустыми руками.

А если нет? Если они заставили Савельева отдать им результаты своих исследований? В таком случае не в нашей компетенции что-то исправить…

«Он прав, — мысленно согласился Балахов. — Но это не означает, что я должен останавливаться на полпути… А этим ребятам, Мельникову и Ясин-цеву, палец в рот не клади! Хоть и молодые, да ранние. Умеют работать с фактами… Рано или поздно они выйдут на ядерный чемоданчик и поймут что к чему. Естественно, они потребуют, чтобы об этом узнало наше руководство. И вот тогда могут возникнуть недоразумения… Мое преимущество в том, что на данном этапе я знаю гораздо больше. Но не пройдет и двадцати четырех часов, как Ясинцев и Мельников будут владеть полной информацией. Что же мне предпринять?! Что?.. Они смотрят на меня, не отрываясь. Они ожидают моего решения. Ведь я — командир группы, и именно я должен расставить все точки над “і”…»

— Что ж, парни. Несмотря на бесперспективность этого дела, будем выходить на чеченцев, — наконец сказал Балахов. — Этим займется Петр.

Ясинцев с готовностью кивнул. Видимо, ему самому не терпелось побыстрее окунуться в работу. Он был молод и энергичен и еще не успел устать от бесконечных разработок, отчетов, вербовок и прочих издержек выбранной им профессии.

— Попробуй потрясти своего Степана, — продолжил майор, — а если представится возможность, то и самого Марика. Он наверняка знает, каким образом, не вызывая подозрений, можно войти в доверие к Тарамову.

Петр широко улыбнулся.

— Мне кажется, я смогу поднажать на Марика, — с невинным видом сообщил он, вставая. И, направляясь к двери, на ходу продолжил: — У этого идиота есть одно слабое место — непомерная любовь к несовершеннолетним. У меня есть на него кое-какой компромат. Я прижму его сегодня же вечером, и он выложит мне все!

Ясинцев вышел, сверкая белозубой улыбкой. Он так спешил побыстрее выполнить задание, что совершенно позабыл попрощаться. В кабинете остались двое — майор Балахов и капитан Мельников. Они молчали. Время от времени Мельников бросал на майора испытующие взгляды, как бы спрашивая: «Интересно, а куда вы меня пошлете?». Выражение его глубоко посаженных глаз настораживало, и Балахов вдруг почувствовал, как по спине разливается неприятный холодок.

«Что это со мной? — подумал он. — Нервишки пошаливают, что ли?»

Но теперь он был уверен совершенно определенно — от капитана Мельникова исходит опасность. Балахов пытался собраться с мыслями, привести их в порядок. К сожалению, взгляд капитана мешал сосредоточиться, и пауза затягивалась.

— Знаешь, Андрей, тебе придется вплотную заняться научной деятельностью академика, — медленно начал Балахов, избегая смотреть на своего собеседника. — Если версия о чеченцах подтвердиться, то нам необходимо знать, что они пытались узнать у Савельева. Или узнали…

— Узнали, Константин Валерьевич, — неожиданно перебил Мельников. — Ия даже знаю что.

— Ну и?

— А вы разве не догадываетесь?.. Коды ядерного чемоданчика.

«Так, спокойно, держи себя в руках, — мысленно приказал себе Балахов. — Он наблюдает за твоим лицом. Ему интересно, как ты реагируешь на это сообщение… Вот черт, стервец, докопался же все-таки до истины!»

— Ты уверен? — небрежно уточнил он.

— Да.

— На все сто?

— И даже двести.

— Ну-ка, расскажи, каким образом тебе удалось узнать правду.

— Так же, как и вам, Константин Валерьевич, — путем умозаключений. Не зря же я шесть дней подряд обивал пороги института, расспрашивал бывших коллег Савельева и уточнял, с кем покойный академик работал над своими проектами. Мои труды не пропали даром — я вышел на нескольких людей, которые были особенно близки с Савельевым. Антон Смагорин, раз, — Мельников принялся загибать пальцы. — Левушка Розин, два. И Вера Михайловна Березова, три. К сожалению, мне так и не удалось поговорить с ними. Надеюсь, вы догадываетесь, почему?

— Допустим.

— И Смагорин, и Розин, и Березова не в состоянии давать показания. Все те, кто имел самое непосредственное отношение к черному чемоданчику, уже давно мертвы. Только не надо убеждать меня, что вы не знали об этом. Я все равно не поверю… — Мельников тяжело вздохнул и вновь улыбнулся. — Странно, что всю неделю, пока мы работаем вместе, вы молчали. Могли бы и поделиться информацией. Все-таки одна команда. Или нет?

— Послушайте, Андрей, — резко начал Балахов. — По-моему, вы забываетесь! Ваше дело подчиняться моим приказам. И не в вашей компетенции давать мне советы и делать какие-то выводы. Я не собираюсь перед вами оправдываться, потому что вы — капитан, а я — майор. Вы служите в местом филиале Федеральной службы, а я приехал из Москвы.

— Скажите, а ваше руководство знает о том, чем конкретно вы здесь занимаетесь? Мне почему-то кажется, что не знает.

«Ну наглец!» — возмутился Балахов, с трудом сдерживаясь, чтобы не выставить этого зарвавшегося капитана за дверь.

Мельников сидел на стуле, забросив ногу на ногу, и пускал колечки синего дыма к потолку. Он явно любовался собой в эту минуту и казался самому себе настоящим героем — это же надо, без посторонней помощи сумел вывести на чистую воду столичного майора.

— Так вот, Константин Валерьевич, — сказал он, гася сигарету, — никто, даже Петька не знает, для чего вы здесь. Все уверены, что вы сели на хвост одной бандитской группировке, занимающейся оружейным бизнесом, и ведете свою разработку. Но, насколько я успел понять, все это — прикрытие. Вас интересует черный чемоданчик. Наверняка у вас уже имеется покупатель на эту прелестную вещицу. И, возможно, выплачен аванс. Но вот беда, товара-то у вас все еще нет. И без нашей помощи вы его не достанете…

Мельников не успел договорить фразу до конца, так как Балахов громко расхохотался.

— У вас очень богатая фантазия, капитан, — не переставая смеяться, констатировал он. — Но я не в силах запретить вам думать, анализировать и делать выводы. А уж тем более фантазировать. И не в моей компетенции помешать вам донести до ушей начальства эту несусветную чушь! Да, я знал о чемоданчике. Ну и что?

Несколько секунд Мельников молча смотрел прямо перед собой. Его глаза приобрели то самое выражение, которое прежде в них только угадывалось, — властность, граничащая с безумием. Наконец он с шумом отодвинул стул, на котором сидел, и неопределенно махнул рукой.

— Ладно, Константин Валерьевич, считайте, что я вам поверил, — со вздохом проговорил он. — Вы и в мыслях не допускали, что такое вообще возможно! Да это же позорная сделка, порочащая честь и совесть российского офицера! Я вам поверил, и даже больше — приношу свои извинения. Но поверит ли вам полковник Головко, узнав все подробности? Согласитесь, ваше поведение в сложившейся ситуации по меньшей мере странно. В Москве ничего не знают об истинных причинах смерти Савельева и. тех, кто десять лет назад работал под его руководством над проектом ядерного чемоданчика. Там не знают, а вы знаете. Если так, то почему тянете резину и не докладываете? Ведь то, что чемоданчик находится у чеченцев — грандиозный скандал. Может случиться, что об этом пронюхают журналисты. Вот тогда вам уж точно не отвертеться…

Такого поворота событий Балахов не ожидал. Чего угодно, но не откровенного шантажа. Конечно, в его планы не входило раскрывать карты перед своим непосредственным начальником, полковником Головко. До поры до времени, разумеется. Он собирался довести это дело до конца, а затем выложить готовую разработку на стол полковника. Балаховым, скорее, руководило тщеславие, чем корыстные побуждения. Он даже не думал над тем, что чемоданчик можно неплохо продать. И тем самым обеспечить себе безбедное существование до самой старости. Но этот молодой человек, наглый и самоуверенный, посеял в его душе сомнения.

«Даже, если я продам сведения о чеченцах, мне неплохо заплатят, — вдруг подумал майор. — Кому?.. Ну, на такой ходовой товар найти покупателя не проблема. Через свои каналы я могу забросить удочку таджикам или туркам. А если бы у меня был этот чертов чемоданчик, тогда бы мне заплатили гораздо больше. Но где и как его отыскать?.. Может, Мельников прав, и его стоит взять в долю?»

Балахов без труда мог избавиться от своего подчиненного, который, сам того не желая, подсказал майору эту гениальную идею. Мог, но решил не делать этого. Балахов реально оценивал свои силы и понимал, что ему одному не справиться. Поэтому принял правила игры, навязанные Мельниковым. Пока принял.

— Короче, Андрей, что вы хотите? — небрежно уточнил он.

— Я хочу, чтобы вы не забыли меня и Ясинце-ва, когда состоится сделка. На двоих нас вполне устроит сорок процентов… По двадцать на каждого. Господь учил: надо делиться.

— Сорок, так сорок, — согласился Балахов.

Огонек алчности в глазах Мельникова стал явственнее. Он уже не считал нужным скрывать свои истинные чувства.

— Сегодня к вечеру мы будем знать все об этом Тарамове, — с некоторым превосходством сказал Андрей. Еще бы, ведь он ощущал себя победителем. — Я не сторонник прогнозов, но думаю, Ясинцев все выяснит. Марик сидит на крючке крепко. Спасая свою задницу, он продаст даже мать родную.

— Петр знает о чемоданчике? — спросил Балахов, испытующе поглядывая на собеседника.

Тот отрицательно мотнул головой.

— Нет.

— Он согласится работать с нами?

— Думаю, да.

— Уверен?

— Я знаю Петра уже пять лет. Наши мнения на многие вещи совпадают. Надеюсь, совпадут и на этот раз.

— А если нет?

Мельников пожал плечами.

— Поживем, увидим, — неопределенно ответил он.

Эта неопределенность не понравилась Балахо-ву, но отступать было поздно.

— Ладно, приступим к делу. Мы должны отыскать тех чеченцев, которые убили Савельева. Это трудно, но возможно. К сожалению, в Чечню придется ехать инкогнито. Если, конечно, придется. Лично мне почему-то кажется, что чемоданчик гораздо ближе, чем мы можем себе представить. А ты что думаешь по этому поводу?

Мельников неопределенно хмыкнул.

— Ничего. Мне все равно — где он. Главное: найти эту игрушку и связаться с покупателями. Думаю, переговоры о цене можно начинать прямо сейчас. Главное, не продешевить… — неожиданно Андрей замолчал.

На его лице появилась странная улыбка — будто бы улыбался покойник. Смеялся только рот, глаза же оставались холодными и дерзкими.

— Я вот тут подумал, Константин Валерьевич, — вкрадчиво начал он, — ведь мы, сами того не желая, можем столкнуться с одной серьезной проблемой…

— С какой?

— Коды! Я не специалист, но знаю, что эта адская машина включается не одной кнопочкой. Нужно знать коды! Иначе сделка может не состояться.

— К сожалению, все, кто мог сообщить нам эту информацию, уже мертвы, — напомнил Балахов. — Ас чеченцами могут возникнуть проблемы…

— Да, эти ребята — народ горячий.

— Ладно, не стоит раньше времени ломать голову. Чемоданчика-то у нас все еще нет.

— Нет, так будет! — зло выдохнул Мельников. — В этом я уверен!

Когда Андрей покинул кабинет, Балахов схватился за голову. Как он, опытный сотрудник, мог поддаться на такую дешевую провокацию. Ведь этот Мельников наверняка сумасшедший. Только таким образом объясняется его желание продать чемоданчик. А если у капитана не все в порядке с головой, то от него можно смело ожидать самых невероятных поступков.

«Я солидарен с ним только в одном — эта нищенская жизнь мне надоела. Ордена и медали, которыми награждает меня Родина, годятся только для того, чтобы показывать их детям. Детей у меня нет по очень простой причине — я не женат. И вряд ли женюсь в ближайшее время. Только набитая дура согласится выйти за меня. Мало того, что зарплата мизерная, так еще работать приходится круглые сутки. Никому не нравится, когда муж и днем и ночью пропадает неизвестно где… Да, деньги могут решить все мои проблемы. Тем более, что эти деньги я собираюсь заработать честным путем. Отыскать чемоданчик и коды доступа к нему сможет не каждый. Тут нужна профессиональная хватка, мобилизация всех своих сил и энергии. Да и какая, к черту, разница, у кого будет этот чемодан — у чеченцев или у иракцев. Если первые представляют для России непосредственную угрозу, то с Ираком у нас вполне дружественные отношения. Так что пусть голова болит у американцев».

Придя к таким выводам, Балахов вздохнул с облегчением. Он нашел оправдание своим действиям, и теперь никакие веские доводы не могли поколебать его решимости.