Южное Приладожье
Парни шли быстро. Выбирали удобные рыбачьи тропки, пробирались вдоль «комариной» Сяси-реки. К исходу первого дня уже, как и планировали, оказались на месте.
Висело над головами пришельцев бледно-серое осеннее небо. Свинцовые волны сурово бились о берег, разлетаясь на тысячи брызг. Ладога выглядела грозно, недаром в старину называлось – Нево, озеро-море.
Болотистый, заросший густым желтым тростником берег сменился узкой полоской песчаного пляжа. Частенько попадались на пути и огромные – в человеческий рост – камни, и росшие там и сям кривые могучие сосны.
Вскоре показалась и Мертвая зона – пустой склад, обложенный камнями пустырь, пологий спуск к причалу. Ветер качал распахнутые двери, повисшие на петлях, щедро смазанных медвежьим салом.
Идущий позади всех Наг поморщился, брезгливо пошевелив глазными щупальцами. Ему очень не нравился этот запах – запах опасности и охоты. Опасностей шам старался всячески избегать. По возможности. Однако сейчас этой возможности не имелось. Полей Полей – одна большая опасность! Мертвая зона… Наг быстро окинул взглядом округу: унылые голые деревья, густо-зеленую траву, вымахавшую за последнюю необычно теплую неделю. У самой реки густо разрослась верба.
Где-то здесь обитало и то Красное поле с симбиотом, у которого имелось нечто…
Нечто, так необходимое сейчас не столько самому шаму, сколько сотнику Киру.
Однако выдумал парень. Отправить его, Нага, в Красное поле – прожариваться! Правда, эти гнусные мысли Кир пытался прятать, маскировать – и все же Наг легко прочел их. Почувствовал, как чувствовал сейчас исходящую отовсюду опасность.
Что же касается остальных разведчиков, то те вели себя довольно беспечно. Шарились везде, осматривались, пробуя завалы штыками. Даже вечно невозмутимый дамп зачем-то вытащил из ножен меч. Дурацкое оружие, бесполезное против самой маленько пули.
– Вы тут винтовками-то не размахивайте! – подойдя ближе, предупредил Наг. – В Поле Полей никакого оружия применять нельзя – чревато. Забыли?
Юр бестолково моргнул:
– А если…
– А если что – голыми руками справляйтесь, – не скрыл усмешки шам. – Да, собственно, нам и не надо ни с кем справляться. Задача – отыскать хотя бы несколько Полей, убедиться, что они тут есть, идентифицировать…
– Иден-ти… – Юр с Ники переглянулись и фыркнули.
– Эй-эй, не смейтесь, – Костян тут же показал им здоровенный кулак. – Сейчас растянемся цепью и прочешем во-от тот лесок.
«Правильно, – не оборачиваясь, шам послал верзиле одобрительный мысленный импульс. – В лесочек – самое верное. Вот только мне там делать нечего. Оставь-ка шама здесь».
– А тебе, Наг, в лесу делать нечего, – словно бы что-то вспомнив, резко обернулся Костян. – Останешься здесь. Осмотришь склады, причал… Если что – свистнешь.
Одноглазый молча поклонился, старательно пряча ухмылку. Он давно уже почувствовал Поле. Только благоразумно молчал. Пусть лишние уйдут с глаз, поищут…
Дождавшись, когда разведчики скроются в роще, Наг прикрыл единственное око и сконцентрировался, входя в особой транс, который средь их сумрачного народа было принято называть инсайтом. Глазные щупальца шама то вздымались, то опадали, словно и вправду что-то ощупывали… ощущали… Ага, вот-вот… Нет! Показалось… Впрочем, не показалось – в низинке, за пустым складом, что-то такое было. Кто-то таился, неумело закрывая мысли.
Ну, конечно, сиам! Симбионт Красного поля.
– Выходи! – шевельнув ощущалами-щупальцами, мысленно позвал шам.
Внизу что-то нерешительно шевельнулось, шурша опавшими листьями.
Наг осторожно спустился шагов на пять и вытащил из кармана теплого камуфляжного кожуха несколько золотых монет.
– Выходи, выходи. Есть одно предложение… Возможно, оно тебя заинтересует.
Что-то красное вздыбилось перед самым носом шама, так неожиданно резко, что одноглазый едва не упал навзничь.
Сиам… Растворенный в Красном поле симбионт смотрел на незваного гостя ненавидящим взором!
– Ты глазами-то не сверкай, – опасливо-цинично пробурчал Наг. – Мало, так я добавлю. Добавлю, сколько скажешь. Мне нужен шлем! Ой, ой, только не надо прикидываться, будто ты не знаешь, о чем идет речь. Все ведь прекрасно понимаешь, я вижу.
Проглядывающее сквозь красную слизь лицо потемнело и вытянулось. Наг тотчас же ощутил сильный ментальный импульс и осклабился:
– Нет, этот шлем тебе вовсе не нужен. Не думаю, чтоб выходцы из моего племени так уж часто забредали в эту глушь… Да не закрывайся ты! Я вовсе не намерен тебя что-то заставлять делать, через Красное поле, знаешь ли, мне туговато пробиться… Так, о чем это я? Ах, да! О шлеме. Это же наш шлем. Ну, в смысле – изготовлен моим народом, шамами. Заметь, я даже не спрашиваю – откуда он у тебя. Мне это совсем не интересно. Ну! – Наг подкинул на ладони золотые монеты. В узких глубоко запавших глазах сиама явственно вспыхнула алчность… впрочем, тут же подавленная.
– Ну, не хочешь… как хочешь, – нарочито пожав плечами, одноглазый спрятал деньги в карман. – Как говорят хомо – насильно мил не будешь. Пока, не кашляй.
Разочарованно свистнув, Наг повернулся и зашагал наверх, обратно к складу. Шел и чувствовал прожигающий спину взгляд! А потом его догнал и голос:
– Постой… Шлем мне нужен.
– Защита от хозяина здешних мест? – тут же обернулся Наг.
Эту мысль, этот страх сиама шам сейчас очень хорошо чувствовал, но еще сильнее ощущал иное… и вот на этом можно было сыграть.
– Да, от вашего хозяина-телепата шлем полезен, не спорю. Но! Ты что же, собираешься прожить всю жизнь здесь? В этой вот гнусной глуши? Неужели не обрыдло еше, а? Неужто не тянет уйти?
Это слово – «обрыдло» – Наг только что «подслушал» и тотчас же употребил. Как раз в тему!
– Тогда ты знаешь, что мне нужно отнюдь не золото… хотя и оно не помешает. Мне нужен – человек… Или иное живое существо. Но лучше – человек, хомо. Желательно юный. И – физически сильный.
– Я понял тебя, сиам! – Одноглазый взмахнул щупальцами. – Ты получишь нового… гм-гм… симбионта. Куда его привести?
– Прямо сюда, в Поле, – поспешно пояснил симбионт. – Пусть только подойдет. А уж дальше мы сами.
– Но сначала – шлем!
– Нет! – Сиам отозвался таким тоном, что Наг сразу же понял, что спорить с ним бесполезно. Себе дороже выйдет, в буквальном смысле слова – дороже! Что ж…
– Я убью парня, если не получу шлема, – покусав губы, твердо заявил шам. – Убью прямо на твоих глазах, и…
– Я не обману… Но ты… ты должен настроить носителя… чтобы…
– На какое-то время я сверну ему мозги… Дальше – твое дело.
– Я справлюсь.
«Он часто говорит «я», – уходя к рощице, подумал Наг. – Не «мы» – он и Поле, – а именно «Я». Значит, и впрямь все обрыдло. Еще бы! Поживи-ка в этакой глуши годами… десятилетиями! Тут мозги сами собой набекрень съедут, без всякого постороннего вмешательства».
Шам прекрасно ощущал все тайные мысли сиама. Тайные от Красного поля. Сменить носителя. Найти другого. Молодого, полного сил… глуповатого… Найти – и убраться отсюда. Куда? Наверняка у симбионта имелись на этот счет какие-то свои планы. Которые не интересовали Нага ничуточки, ибо сейчас ему нужно было только одно – защитный шлем шамов. Ну, и тот, кто требовался для обмена. Ники… или этот сигнальщик, Юр? Наверное, все-таки Юр. У него лицо поглупее. Вечно такое… удивленно-восторженное.
– Эй, парни! Там что-то такое есть, у причала.
Еще не доходя до рощицы, Наг принялся громко кричать и размахивать руками. Его услышали. Увидели. Прислали самого младшего – Юра.
– Что-то случилось?
– У причала видел кое-что, – шевельнув щупальцами, сообщил шам. – Похоже на Желтое поле. Четко не рассмотрел – уползло.
– Точно – Желтое? – подбежав, верзила Костян вскинул глаза. – Может, и Красное тоже там где-то рядом.
– Может, и так, – согласно кивнул Наг. – Мне б напарника попроворней, один не управлюсь.
– Юра бери. А мы еще тут посмотрим.
Шам и не сомневался, что так будет. Что ему запросто отдадут Юра – именно его, что сами уйдут в рощу. Так он и задумал. Так и сделал, ментально подчинив себе старшего – Костяна.
– Идем, – махнув уходящему верзиле, одноглазый мягко улыбнулся своему юному напарнику. Когда надо, Наг умел быть обаятельным и любезным.
– Тут надо немного пройти, километра три, может, четыре… Прямо вдоль реки – оно туда уползло, я видел. А потом разделилось надвое. Вот одному мне и никак.
– Наверное, это два Поля было, – вслух предположил Юр. – Ничего, отыщем.
– Не сомневаюсь. Ты книжки любишь читать?
Читать сигнальщик не любил, ему больше нравилось слушать всякие интересные истории. А еще нравилась одна девчонка, Кайса. Чуть старше Юра. Светлые волосы, карие большие глаза, пушистые ресницы. Как и многие кронштадтские девчонки, она работала в госпитале. Перевязывала раненых, делала уколы – когда еще оставались лекарства. На Юра Кайса не обращала никакого внимания. Водилась со старшими парнями из форта «Петр Первый». Что же касается сигнальщика, то все его воздыхания и неуклюжие попытки навязать хоть какие-то отношения игнорировались напрочь. Это сильно задевало Юра, расстраивало… можно сказать, он даже страдал, отдыхая лишь в своих мечтах, представляя девушку…
…представляя девушку в таком виде, что шам похотливо ухмыльнулся и довольно потер руки. «Крючок» для парня был найден отличный! Оставалось лишь свернуть ему мозги…
– Вон там, за кусточками посмотри, ага.
Свернув в заросли ивы, Юр протиснулся меж голыми ветками и, обогнув росшую прямо на берегу кривую сосну, вышел к реке… И едва не упал, споткнувшись о торчавший из земли корень. Выругался, выбрался, а когда поднял глаза… увидел перед собой девчонку. Недалеко, в десятке шагов. Сигнальщик сглотнул слюну. Девушка сидела к нему спиной на плоском сером камне. Сидела и расчесывала длинные светлые волосы… такие же, как у кронштадтской Кайсы! И одета была так… как Юр представлял себе в самых смелых своих мечтаньях! Короткие рваные шортики и клетчатая рубашка, завязанная узлом на животике.
Нет, что это за…
Девчонка неожиданно обернулась, словно ее позвали. Юр ахнул. Это была Кайса!!! Светлые волосы, карие глаза, пушистые ресницы…
– Привет, Юрик. Проводишь меня?
– А… ага…
– Тогда догоняй. Быстрее!
Махнув рукой, девушка побежала по узкому песчаному пляжу… почему-то не оставляя следов на грязно-желтом песке. Впрочем, сигнальщик не обращал на это внимания. Еще бы! Кайса вдруг остановилась у камышей, сбросила рубашку…
Юр сделал пару шагов… И вдруг провалился куда-то, угодил в какой-то вязкий студень! Девчонка исчезла, вокруг сгустилась странная красноватая тьма… Зазвучали чьи-то приглушенные голоса. Кто-то взял парня за руку…
– Кайса! Ты?
– Иди сюда…
Кайса! Да, это была она. Только от девушки осталось лишь одно лицо… остальное тонуло в красном дрожащем мареве. Но лицо… Какое-то слишком уж вытянутое… и слишком узкие глаза… и острые зубы… Нет, это вовсе не Кайса, нет!
– Иди же…
Искривились в злобной усмешке тонкие, синие, как у мертвеца, губы. Послышался смех. И что-то холодное вдруг впилось в мозг, высасывая разум и силы…
* * *
Проснувшись, Алексия откинула лоскутное одеяло и, встав с ложа, быстро натянула платье. То самое, красивое, темно-голубое. Впрочем, никакой другой одежды у нее здесь и не было.
В дверь неожиданно постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Две давешние банные девчонки, приставленные Мааром в качестве соглядатаев и прислужниц.
– Доброе утро, госпожа. Не нужно ли чего?
– Спасибо, нет.
– Тогда велите подавать завтрак?
– Завтрак? – подумав, девушка махнула рукой. – А, пожалуй. Велю!
Служанки принесли кашу и квас. Поставили все аккуратно на столике, не забыв напомнить, что Великий Господин желает видеть свою гостью уже с утра. Мол, чтоб особенно-то не тормозила, поторапливалась.
Лекса и не стала тянуть время – зачем? Раз уж «Великий Господин» желает ее видеть, так уж пусть его желание исполнится как можно быстрей.
Ладожский монстр принял ее в своем кабинете, если так можно было назвать обширный круглый зал, занимавший всю площадь старинной Климентьевской башни. Высокое резное кресло-трон, выкрашенное в черный цвет, казалось не очень-то и красивым, скорее, зловещим. Хотя остальная обстановка кабинета явно намекала на желание его хозяина поразить гостей собственным величием и художественным вкусом. Отчасти это удалось: развешанного по стенам оружия вполне хватило бы на вооружение… если не батальона, то пары взводов – точно. Причем похоже было, что Маар использовал для украшения вообще все, что у него имелось… или просто хранил все здесь, под собственным присмотром, не доверяя вокруг никому. Вот это, насколько теперь понимала Алексия, было очень на него похоже.
– Здесь, неподалеку, когда-то были военные склады, – не здороваясь, с ходу начал хвастаться Маар. – Что-то здесь – с них. А что-то – добыли копатели и принесли мне. Тут все приносят мне, так уж заведено.
Желтые глаза монстра сияли тусклым огнем удовольствия, Маар и не скрывал, что желает поразить пленницу. Все правильно: опустить, напугать, приодеть и вот теперь – изумить.
Алексия, конечно же, восхитилась, чего уж. Зачем же расстраивать хозяина безразличием? Тем более, на стенах было на что посмотреть. Неплохой арсенал, правда, конечно, древний. Но во многом – ничуть не древнее кронштадтского. Старинный пулемет «Льюис», несколько карабинов Симонова с примкнутыми штыками, здоровенный австро-венгерский «Манлихер», какое-то совсем уж несуразное охотничье ружье… а вот и знакомая трехлинеечка! В Кронштадте, на складах, было полно таких, а здесь вот имелась всего одна, да и та – хвастливо повешенная на стеночку.
Скользнув взглядом по старинным штык-ножам и кинжалам, Лекса, с разрешения хозяина, погладила рукой автоматы ППШ с новенькими – самодельными – прикладами, уважительно осмотрела «Льюис»… и вдруг застыла, углядев внизу, в ящиках, знакомые по книгам гранатометы. Их было много, пожалуй, около дюжины или даже больше, новенькие, еще в заводской смазке, как видно, найденные на каком-то оставшемся с довоенных времен складе. На отдельной полке лежало два патрона-выстрела, как раз к гранатометам. Скромненько так, в уголке… Однако!
С таким оружием можно было натворить бед. Если у Маара в достаточном количестве имеются «выстрелы», то ему вообще никто не страшен! Вооружит своих бойцов… или роботов… даже кого-нибудь завоевать сможет, запросто… Не для того ли ему и Синее поле? Не для того ли Мастер? Гранатометов может быть много, а вот «патронов-выстрелов» – не особенно. Наверняка что-то уже когда-то использовали, осталось лишь два… два образца для копирования. Можно предположить, что и людей для копирования монстр не пожалеет, всех провинившихся скормит Синему полю в обмен на «выстрелы»… да-а, пожалуй, именно это здесь – самое ценное.
Не подавая вида, Лекса разочарованно отвернулась от гранатометов и быстро подошла к «пистолетной» полке. Взяла в руки первый попавшийся пистолет, повертела:
– Ой, это у вас «парабеллум»? Я такой на картинке видела.
– Нет, это японский, «Намбу», тысяча девятьсот двадцать пятого года, – ухмыльнулся получеловек-полуосм. – Хотя да, определенное сходство у них с «парабеллумом» есть. Правда, у «Намбу» патроны калибром поменьше, не девять миллиметров, а восемь.
– Красивый… – Алексия подержала пистолет в руках и с видимым сожалением положила его обратно на полку.
Маар довольно осклабился:
– Вижу, понравилась игрушка. Так и быть, будешь послушной – подарю. Правда, вот патронов, не обессудь, нету. Даже образцов для Синего поля. Увы.
– Так зачем мне пистолет без патронов? – резонно усмехнулась девушка. – Орехи колоть?
Монстр неожиданно расхохотался тем самым жутким клекочущим смехом, который пленница слышала уже и раньше. Наверное, так смеялись бы покойники, если б могли смеяться.
– А ты мне нравишься! Нет, в самом деле. Сразу-то я тебя, признаюсь, не оценил.
Руки-присоски осма вдруг погладили девушку по плечу, прожигая могильным холодом даже через шерстяную ткань платья.
– Ты недурна собой. И не так уж глупа… Возможно, мы с тобою поладим.
– Вы же обещали меня отпустить, – отстраняясь, напомнила Лекса.
Маар тут же согласился:
– Обещал – отпущу. Но сначала дело. Впрочем, можно пока и не торопиться…
Омерзительные скользкие щупальца уже лезли девчонке под платье, скользнули за воротник…
Жуткие немигающие глаза вспыхнули… монстр с силой прижал Лексу к себе, сдавил присосками грудь:
– Мои наложницы не знают отказа ни в чем…
Задыхаясь от мерзких объятий, Алексия схватила с полки «Намбу». Пусть без патронов. Но – долбануть по башке – запросто…
– Господин, беда! – Кто-то заглянул в кабинет… очень даже вовремя!
– Что случилось? – Осм переключился мгновенно, словно бы у него в мозгу имелся переключатель. Щелк – и тут же с секса на дела. – Я вижу, ты чем-то озабочена, Мара?
Мара… так вот, значит, как зовут ту красивую черноволосую женщину, которая, похоже, распоряжалась здесь всеми слугами. Мара… Красива, да – этак утонченно, по-древнему. Тонкий, с легкой горбинкою, нос, чувственные губы, светло-серые сияющие глаза. Довольно высокий для женщины рост, легкая худоба. Одежда – длинное серо-стальное платье с вышивкой и затейливый тюрбан с лисьим хвостом – лишь подчеркивала статус. Возраст… да, где-то около тридцати, может, чуть меньше. По кронштадтским меркам – особа вполне пожилая. И, кажется, она имеет на Маара виды… Ишь, как зыркнула!
– Крыланы заметили чужаков в торговой зоне, – бросив на Алексию быстрый ненавидящий взгляд, доложила Мара. – Прикажешь их убить, повелитель? Или – притащить сюда?
– Ни того, ни другого. – Ладожский властелин, казалось, нисколько не раздумывал и был готов ко всему. – Прикажу проследить. Отправь-ка ко мне Йована. Да поскорей!
– Слушаюсь, мой повелитель, – поклонившись, женщина неслышно скользнула в дверь.
– Сейчас я займусь врагами, – оборачиваясь, ухмыльнулся Маар. – Думаю, они явились за тобой.
– Может – так. – Пленница повела плечом нарочито безразлично, словно до слов монстра ей не было вовсе никакого дела. – А может, и не так. У такого могучего властелина, как вы, Великий Маар, просто не может не быть столь же могущественных врагов… и множества красивейших наложниц, одну из которых я, кажется, только что видела.
Узница специально завернула такую длинную и мудреную фразу. Чтоб чудовище видело, что и она, Алексия, не лыком шита, что не какая-нибудь, что…
– Да, враги у меня есть, – расхохотался монстр. – Как в достатке имеются и наложницы. Ты, я смотрю, почему-то не хочешь таковой стать?
– Уйдет моя сила. – Девушка опустила голову. – Перед контактом с Полем я не должна иметь мужчин… Поле чует это.
– Хм… – Маар скептически хмыкнул, но тут же махнул рукой. – А впрочем, как знаешь. Поле – так Поле. Работай. Кстати, оно может сделать вот такие штуки? И сколько для этого потребуется живого мяса?
Именно так он и сказал – «живого мяса». Знал, стервец, что нужно Синему полю! Сказал, подошел к ящикам и, нагнувшись, ловко вытащил «патрон-выстрел» к гранатомету.
– Дайте… – Лекса качнула «патрон» на руке, попробовала на вес. – Тяжелый… граммов двести пятьдесят примерно.
– Думаю, ребенок вполне подойдет, – заявил монстр. – Какой-нибудь хилый, бесполезный в работе, подросток. В голодный год таких много…
– Не боитесь остаться вообще без людей? – не выдержав, поддела Алексия.
Маар хохотнул, взмахнув щупальцами-руками:
– Пустое! Я же сказал, что буду отдавать Полю негодных. В крайнем случае, можно устроить набег в дальние леса. На Пашу-реку, на Капшу, в Долгозерье… Рано или поздно все те места пойдут под мою руку. И с этими штуками… – монстр забрал у Лексы заряд, – … скорее рано, чем поздно.
– Пожалуй, так и будет, – подыграла пленница. – Что же касается тех, кто, может быть, явился за мной. Они могут и подождать. Вам, Великий господин, вовсе не обязательно воевать с ними.
Повелитель Ладоги скривился:
– Посмотрим. Пока же – иди. Завтра к вечеру стражи пригонят со всех деревень ненужное мясо. Тогда и начнем. А пока – отдыхай, развлекайся. Хочешь, еще раз истопим баню?
– Баню, фи, – жеманно фыркнула Лекса. – Что, у вас тут совсем нечем больше развлечься? Долгими зимними вечерами чем занимаетесь?
– Охотимся. – Монстр сверкнул глазами. – Обычно – на лесных людей. Потом – пируем.
Пируют они… Лекса внутренне содрогнулась. Можно себе представить – как! Ничего, отольются еще вам все слезы. И несчастный Серж припомнится!
* * *
Какие-то странные, одетые как лесные дикари-нео, люди несли Юра на руках. Несли не абы как, а торжественно: шествовали степенно, не торопясь, и громко пели гимны – хвалу богам. Великом Одину, Тору, Фрейе. Сам Юр не мог шевельнуть ни рукой, ни ногою, хотя вовсе не был связан. Просто лежал на узких носилках, украшенных еловыми лапами, словно на Новый год. Был в старину такой праздник, недавно возрожденный в Кронштадте.
Мальчик попытался приподнять голову – и тоже ничего не вышло, словно бы его кто-то одурманил, заколдовал. Он все видел, все слышал, все понимал, хотя все эти воины пели и говорили на незнакомом языке… почему-то вдруг ставшем вполне понятным.
Где-то за деревьями садилось солнце, окрашивая золотистыми лучами розовато-белые, медленно плывущие по блеклому небу облака. Вокруг густел лес, кое-кто из воинов держал в руках горящие факелы. Да-да, это были воины – сигнальщик не заметил средь них ни женщин, ни детей. Одни молодые мужчины да парни, самые младшие – примерно его, Юра, возраста. Но все с оружием – с затейливо украшенными секирами, с короткими копьями, с мечами. На ком-то был кожаный, с нашитыми железными бляшками, панцирь, а кое-кто щеголял в переливчатой серебристой кольчуге. Сверкающие круглые шлемы и цветные плащи дополняли картину…
Чертовы нео! Откуда они взяли столько ткани? Купили у маркитантов? Кого-то ограбили? Видно, что ткань-то дорогая, изысканная. Да и доспехи, и оружие – тоже недешевое.
Подросток присмотрелся внимательнее, заметив, что все мечи явно не из старых рессор. Нет, это изящное – судя по рукояткам – оружие выковано с великим искусством и любовью! Так же, как и кольчуги, и шлемы. Да, еще имелись круглые, затейливо украшенные щиты, по большей части – яркого красного цвета. И вся эта непостижимая древность смотрелась весьма органично, воины вовсе не выглядели ряжеными.
Куда же они его тащат-то? И – зачем?
Впереди посветлело. Лесная тропинка расширилась, выходя из леса и взбираясь на небольшой холм со срезанною вершиной, вместо которой торчал невысокий частокол с широко распахнутыми воротами. Крепость? Обиталище зловещего властелина Ладожской земли? Да нет… Сигнальщик хотел было презрительно улыбнуться, но губы не слушались, не подчинялись.
И вес же – не крепость. Хиленько как-то для крепости-то. Частокол невысокий, тоненький, видно, вырублен совсем недавно, кое-как. Для зверей больше, врагов надолго не задержит. И ворота… они вообще без петель! Просто прислоненные к частоколу створки – имитация. Как и корабль…
Да, да! За частоколом располагался корабль, вернее сказать – большая лодка, или, выражаясь по-древнему, – ладья. «Драккар» – в мозгу Юра вдруг само собой нашлось нужное слово.
По бортам ладьи висели круглые щиты, на высоком форштевне зловеще ухмылялась искусно вырезанная голова дракона. Вместо мачты было устроено широкое ложе, застланное сверкающей тканью. Вокруг ложа со всей щедростью разбросаны золотые и серебряные монеты, распахнутые сундуки со звериными шкурками, оружие, драгоценная посуда и все такое прочее.
Кто и зачем это все набросал? И… и зачем кругом – хворост? Целыми вязанками, аккуратно прислоненными к бортам. Потрескивая, вокруг во множестве горели факелы. Так и до пожара недалеко!
Так, может, они и хотели…
Дойдя до ладьи, процессия остановилась. Воины со всем старанием вознесли недвижного Юра на ладью, положили на ложе. Какой-то высокий, с длинными белыми усами, мужчина в кольчуге и шлеме встал рядом и, вытащив меч, поднял голову к небу.
– Од-и-и-и-ин! Сегодня мы погребаем молодого Атли из славного рода Инглингов! Он бился с коварными вису, сражался достойно и погиб, как подобает викингу – с мечом в руках. Чертоги Валгаллы ждут славного Атли!
– Чертоги Валгаллы жду-у-ут! – хором выкрикнули толпившиеся вокруг драккара воины.
– Атли был мне как сын, – с неожиданной горечью произнес белоусый. – Теперь остался один – Игнвар… Что ж, славный Атли… Один взял тебя на рассвете лет – такие славные воины нужны ему. Что ж… Смотри, мы как следует снарядили тебя в дорогу. Вот – оружие, вот – славный корабль, вот – золото… А вот – рабы и рабыни!
Сказав так, белоусый обернулся, сделав кому-то знак:
– Веди рабов, славный Хельги-ярл!
– Исполняю, великий Рюрик.
Высокий мужчина в сверкающем шлеме и длинном красном плаще, выступив из толпы к ладье, повелительно махнул рукой. Воины тут же привели-притащили рабов – связанных, полуголых, дрожащих.
Одна за другой поднимались на борт ладьи юные красавицы девы… Рюрик и Хельги убивали их сразу – одним ударом. Горели факелы. Сверкали мечи. Сочились свежей смолою сходни.
И окровавленные трупы убитых падали перед лежащим мальчишкой горою! Юр ничего не мог сделать. Даже выругаться, закричать…
Они были покорны, очень покорны, все эти несчастные. Лишь одна девушка все же попыталась вырваться: укусив Хельги за руку, вывернулась, побежала к частоколу, ловко подпрыгнула… и получила меж лопаток стрелу.
Сволочи! Сволочи какие! Кто же это? Что-то не очень-то они похожи на нео.
– Од-и-и-ин!!!! – гулко заорали вокруг. – Вотан! Фрейя! Тор!
Убитые пленники падали в ладью один за другим, горячая кровь стекала по бледным телам вниз, на палубу.
– Вотан! Фрейя! Тор!
– Один!!!
Белоусый Рюрик (похоже, он был тут за главного) поднял руку. Все стихли.
– Ты получил с собой все, славный Атли! – поставив ногу на только что убитую девушку, торжественно провозгласил главарь. – Твой путь в Валгаллу будет удобен и быстр. Мы скоро встретимся. Там, в небесный чертогах Одина! Прекраснейшие валькирии будут ублажать нас. В добрый путь, Атли! Слава Одину!
– Слава Одину!
Воины, как один, опустили горящие факелы. Хворост вспыхнул, как порох!
– Не-е-е-ет! – закричал Юр… хотел было закричать… но не мог!
Вот-вот пламя охватило бы его, сожрало, хрустя и плюясь жаркими искрами. Вот уже лизнуло горячим языком ноги… как вдруг…
Могучая фигура с длинным мечом в руках возникла вдруг в дыму, словно из мрака. Язвы, лохмотья кожи, двуручный меч, скалящееся лицо-череп…
Дамп! Дамп Джаред Хорг.
– Джа-аред!
И снова никак не сказать, не крикнуть.
Впрочем, Джаред Хорг и так все прекрасно понял, оценив ситуацию мгновенно. Ударом ноги отбросил горящие вязанки от ладьи, взмахнул мечом…
– А, пожалуй, ты мне подойдешь больше, чем этот хилый мальчишка, – обнажив клинок, загадочно произнес белоусый. – Немного страховиден, зато вынослив, силен… Что ж, пусть будет так!
Звенящий удар – клинки скрестились. Рюрик отпрыгнул… Огонь почему-то погас, куда-то исчезли, словно растаяли в один миг, и воины, и трупы. Все вокруг вдруг затянуло красным…
– Убей меня, если сможешь, дамп! Ну!
Юр не поверил своим глазам: вместо белоусого Рюрика вдруг возникло какое-то совсем иное запредельно омерзительное существо, напоминавшее розовый куст или вздыбившуюся медузу! Колышущиеся, подобно щупальцам осьминога, отростки, что-то похожее на пульсирующее красное желе или даже на гигантскую сороконожку, сквозь кожу которой просвечивало человеческое лицо – скалящийся, обтянутый бледной кожею череп. Тот самый… кого уже видел… Редкостный урод! Хотя и Джареда Хорга вряд ли можно было назвать красавчиком, ну разве что – с издевкой.
Сражались они более чем странно. Дамп выбил меч из рук непонятного существа одним ударом. Но красноватого урода это, судя по всему, ничуть не смутило. Словно бы ему и не очень-то нужен был меч, скорее, даже мешал чем-то.
Вместо клинка в дело тут же вступили отростки-щупальца. Похожие на желе, они вдруг неожиданно твердели, делаясь не хуже стальных клинков. И наносили удары. Со всех сторон! Одновременно.
Хорошо, что Джаред Хорг оказался прекрасным бойцом. Меч сверкал в его руках разящей молнией, без устали отрубая тянущиеся отростки, а те, извиваясь и шипя, словно змеи, нападали снова, норовя ужалить, укусить, оплести.
Вокруг летели розовато-красные капли – то ли кровь, то ли какой-то кровавый дождь, вообще что-то непонятное.
Разъяренный дамп, однако же, вовсе не терял над собою контроля. Его не знавшие усталости руки были все так же тверды, и тяжелый меч наносил разящие удары, отрубая хищные отростки все чаще и чаще, так, что в какой-то момент их почти не осталось. И тогда Джаред Хорг рубанул прямо в лицо!
Что-то треснуло. Отростки мигом убрались, и что-то красноватое, колышущееся, гнусное метнулось прочь…
– Джаред! – наконец обретший подвижность мальчишка вскочил со своего ложа, изумленно оглядываясь по сторонам. – А где все? Ой, тут знаешь что такое было… Джа-ред!!!
Дамп зря обернулся к Юру и зря ослабил бдительность. Мгновенно сгустившийся вокруг красный туман исторг из себя молнию, словно плюнул, угодив прямо в спину Джареду! Воин пошатнулся, осел…
– Джаред!
Подбежавший Юр подхватил его под руки, потащил прочь. Абы куда! Лишь бы только подальше отсюда, от этого мерзкого тумана, красного, словно свежая кровь.
– Я помогу тебе, Джар, ты только не умирай! Не умирай, ага? Уже совсем немного осталось… Вот уже и берег. А вон и шам!.. Э-эй, одноглазый! Помоги же, давай…
Сидевший у зарослей ивы шам, услыхав крик, вздрогнул, быстро засунув в заплечный мешок металлический шлем темно-зеленого цвета. Разработка «Экран-3». Защитный шлем шамов. Сиам не обманул, нет… Побоялся чужого вмешательства! И правильно сделал, что побоялся.
Завязав мешок, Наг неспешно зашагал на крик, мысленно подзывая бродивших невдалеке по лесу Костяна и Ники. Красный туман в балке редел на глазах, истончаясь, исходя алыми клочьями… и таял, таял, таял. Словно припозднившийся снег под лучами апрельского солнца.
Шам спрятал усмешку. Он хорошо знал – почему так. Это умирало Красное поле. Умирало, не побежденное, но преданное своим мозгом – сиамом. Симбионт очень хотел получить нового хозяина. Что ж – получил. В обмен на шлем. Все по-честному, без обмана. Вот только…
– Наг, помоги. Джаред, кажется, ранен…
– Я посмотрю. А ты пока наломай лапника. Возможно, раненому стоит сделать носилки.
Шам проводил убежавшего Юра долгим подозрительным взглядом. Мальчишка совсем не изменился… или сиам спрятался так далеко, или…
Наг перевел взгляд на дампа и вздрогнул. Ну, конечно же – или!
Приходя в себя, Джаред Хорг кашлянул и приподнялся, оскаливаясь в улыбке:
– Ну, привет, одноглазый. Как жизнь?
– Спасибо, неплохо, Джаред. Здравствуй и ты. Здравствуйте… оба.
* * *
– А вот эта башня в древности называлась Тайницкой, или Тайничной. Да-да, именно так, я не оговорился. В древности! И что с того, что мы теперь строим ее заново? В мире нет ничего вечного, девочка.
Маар говорил с упоением истинного ценителя старины. Показывал все, рассказывал, благо погода нынче стояла совсем не по сезону теплая, сентябрьская. Правда, желто-красных листьев на деревьях и кустах давно уже не было, так что, лучше сказать, все куда больше походило на март или даже на апрель. После заморозков, в оттепель, пошла в рост густо-зеленая молодая трава, набухли на деревьях почки, а из лесу окрестные мужики частенько приносили лисички. Приносили не просто горстью – корзинами.
Насчет погоды здесь особенно никто не переживал: зерновые и без того росли плохо, на них и не рассчитывали, уповая больше на картошку, а уж той-то было все равно – ляжет снег в декабре или не ляжет. Все равно только в мае сажать… или в июне, как погодка. Иной июнь, как октябрь: грязный, холодный, дождливый.
– Тайничная, это, наверное, от слова «тайна», – поддерживая беседу, покивала Лекса. – Интересно, что за тайны она когда-то хранила?
Маар хмыкнул, щелкнув губами-клювом:
– Наверняка какое-нибудь кровавые и мрачные. В старину иных и не было. Да и сейчас – нет.
Пользуясь солнечной погодою, работники торопились закончить кладку. Мешали в больших корытах раствор, таскали кирпичи с берега, где было устроено что-то вроде небольшой кирпичной фабрики. Сарай для формовки, две печки для сушки… ну а сырья – глины – в окрестностях имелось с избытком.
– А что здесь раньше было? – Девушка оглянулась на бревенчатый сарай, где находился колодец с Синим полем. – Холмик – точно рукотворный. Посередине крепости специально насыпали. Зачем-то.
– Не насыпали, – отрицательно помотал башкой Ладожский властелин. – Скорее, рассыпали. Во время Последней войны. В древности на этом месте была церковь.
– Церковь?
– Место для моленья богам, – скупо пояснил Маар. – На днях пригонят «мясо». Надеюсь, ты готова к работе?
– Тут дело не только во мне – в Поле.
Алексия рассеянно посмотрела на стройку: на снующих туда-сюда рабочих с носилками, на воинов с унтами, на деловитых «Чинуков». Один из роботов успешно трудился в качестве подъемного крана, другой застыл возле Стрелочной башни, медленно вращая головой и обозревая окрестности.
– Твои дружки нанесли мне большой ущерб, уничтожив «Рекса», – обернувшись, угрюмо напомнил получеловек-полуосм.
Лекса удивленно моргнула:
– Кого уничтожили?
– Робота. Куда лучше и сильнее этих.
– Понятно. А с чего вы взяли, что это мои дружки?
– Они преследовали моих людей по пятам, – злобно ощерился монстр. – Захватили лесопилку… Ничего, скоро я их достану! И, если ты все еще надеешься, то… Идем!
Маар грубо схватил собеседницу за руку и, не оглядываясь, повел (а скорей, потащил) за собою.
Миновав сад, они обогнули колодец и вошли в Стрелочную башню. Если представить Ладожскую крепость в виде корабля, то эта башня находилась как раз на его носу, у самого впадения Ладожки в Волхов.
Завидев хозяина, стоявшие у ворот стражи в страхе вытянулись, отсалютовав копьями. Таскавшие раствор мастеровые удвоили прыть, и даже «Чинук», казалось, стал двигаться куда более молодцевато.
– Страх, – входя, негромко, будто самому себе, сказал монстр. – Страх – великая и единственная сила.
– Есть еще золото. – Девушка хмыкнула, нагибаясь, чтоб не удариться головой о низкую притолоку. – Для некоторых оно значит куда больше страха. Эти люди ради нескольких золотых монет готовы на все. Или вы таких не знали, господин Маар?
– Да, знал. – Чудовище все же ответило, опускаясь вниз, в подвал. Следом за ним – а куда денешься-то? – угрюмо шагала Лекса.
– Только все они кончили плохо. И все равно – в основе их жизни был страх! Страх за свое богатство, он, знаешь ли, весьма сильный. Чтоб не отняли, чтоб не кончилось… чтоб не убили, не прервали с удобством налаженную жизнь в бесконечной неге. Я знал храбрецов, ставших трусами именно достигнув богатства. Просто раньше им не было что терять и не было жалко жизни. Так что ты не совсем права, девочка. Золото – этот тоже страх. А богачи – всегда трусы. Именно потому, что им есть что терять.
«А ведь он в чем-то прав», – спускаясь в черноту сырого подвала, подумала девушка. Ладожский монстр вовсе не был глуп: сила и неописуемая жестокость сочеталась в нем с изощренно острым умом. Когда было нужно, Маар умел смирять и свою гордыню, и злобу. Наверное, потому и стал тем, кем стал. В отличие от многих прочих.
– Оставьте нас, – войдя в гулкий зал, Повелитель выпроводил стражей.
Под сводчатым потолком, чадя, горели факелы, освещая какие-то вещи, поблескивавшие на деревянных полках вдоль сырых стен. Нет, вовсе не старинное оружие, как, войдя, почему-то решила Лекса. Какие-то гребешки, застежки, пуговицы… Все в идеальном состоянии, явно очень древние. Некоторые – серебряные, золотые.
– Видишь этот гребень? – подходя к полке, негромко промолвил монстр. – Шестой век Довоенной эры. Эпоха Меровингов, были такие древние короли. Правили когда-то страной, которую потом обозвали Францией… А вот это застежки – фибулы. Эпоха викингов. Викинги – это такие древние воители, девочка. Сильные, свирепые, не знающие пощады.
– Я… я знаю. Я читала.
– Когда-то здесь был их город – Альдейгьюборг. Сакральное и страшное место. Здесь они приносили кровавые жертвы своим жестоким богам. Здесь замышляли походы, здесь торговали пленниками. Рюрик, Олег… Это были жестокие, не ведающие страха вожди! Да, викинги… Они умели многое и знали толк в пытках и казнях. Пошли!
Что-то совсем не понравилось Алексии в глухом голосе монстра, но протестовать он не могла. Закусив губу, пошла вслед за Мааром к лестнице, спустилась в подвал, мрачный и гулкий, как склеп.
Да, похоже, он и был склепом! В дрожащем мареве внесенных стражами факелов белели по углам человеческие кости и черепа, некоторые – в ржавых цепях и, такое впечатление, обглоданные.
Ну, конечно, обглоданные! Ведь эта гнусная тварь, этот Великий Маар, человечиной и питалась! Смаковала…
Гнусный Ладожский властелин, величавый в своем омерзительном уродстве, уселся в стоявшее в середине подвала высокое кресло, напоминавшее трон. Он вообще любил такие… Тщеславный ублюдок! Похотливый людоед… сукин кот! Как еще б обозвать-то?
Лекса поспешно согнала мелькнувшую на лице презрительную улыбку. Уселась на принесенную стражниками скамью в томительном ожидании… непонятно чего. Ведь для чего-то же Маар ее сюда привел! Опять начнет приставать? Хм… маловероятно. Он мог бы сделать это везде, где хотел. Но не делал – опасался потери Мастером Полей всей сноровки и силы. Опасался, да… хотя не верил никому. И все же – не рисковал. Вот если б у него было два Мастера. Тогда бы – да. А так… Так приходилось выбирать между похотью и оружием – «зарядами-выстрелами» к гранатометам. Гранатометов в крепости имелось в избытке – Маар сам хвастал, показывал пленнице, кстати, совсем недавно. Гранатометы имелись, а вот заряды к ним должна была делать Алексия. Монстр сказал, что скоро пригонят «мясо»… тех самых несчастных, в обмен на жизни которых Синее поле смачно изрыгнет заряды. И тогда вооруженные гранатометами воины Ладоги запросто расправятся с погоней – с кронштадтцами. С Киром и его людьми.
Нет! Этого никак нельзя допустить. Нельзя… Тогда остается только лишь умереть. Но это – на крайний случай, а пока же… Пока надо жить… и придумать, обязательно придумать что-нибудь. Маар умен и коварен, но на его самомнении и злобе, вероятно, можно будет сыграть. Он говорит – страх… Ишь ты! Страх, и больше ничего. Страх справится с любым. Как справился с ней – с Лексой. По крайней мере, монстр уверен в этом. Именно ради этого страха погиб такой жуткой смертью несчастный Серж! Который будет отомщен – обязательно. А чтобы отомстить, умирать не надо. Рано еще умирать. Тем более, это уродливое чмо, кажется, хочет нагнать на пленницу еще большего страху. Хотя, кажется, куда уж больше… бедолага Серж!
Думай, думай, Лекса! Пусть враг силен, умен, коварен. Пусть выхода, кажется, нет. И все же – думай, как из этой ситуации выбраться! На то тебе и мозги даны.
– Я сейчас допрошу пленных, – вытянув ноги, светски пояснил монстр. – И тебя приглашаю посмотреть и послушать. Как видишь, девочка, у меня нет от тебя никаких тайн. Ну, почти никаких.
Маар осклабился и махнул рукой стражам. Слуги принесли высокий кувшин с чем-то хмельным и бокалы из тонкого синего стекла. Изысканно красивые, совсем неуместные в этом мерзком подвале, они казались вестниками из того счастливого и доброго мира, который люди уничтожили сами. Наверное, потому, что он не казался им ни счастливым, ни добрым. Или они просто хотели большего.
– Выпьем, девочка! Кстати, как тебе понравилось платье?
– Выпьем. А платье – замечательное.
Вот здесь пленница вовсе не покривила душой, и монстр это почувствовал, хотя и не мог прочесть мысли Мастера.
– Я тебе могу много таких подарить, – довольно засмеялся Повелитель. – Сколько хочешь.
– Я могу много захотеть.
– Уверяю, договоримся. Только работай с Полем, девочка! Хорошо работай.
– Я буду стараться.
– Будешь.
Желтые глаза Ладожского властелина вдруг вспыхнули таким светом, что Алексии стало по-настоящему страшно. Страшно – от контраста. Все те фразы, слова, что произносил Маар – были обычными человеческими словами и фразами, присущими пусть и немного самоуверенному, но, несомненно, умному и начитанному человеку. Да-да, начитанному! Ибо кто еще мог знать о викингах?
И вот эти обычные слова и фразы сочетались… нет, не только с жуткой внешностью, но и с не менее жутким сознанием. Сознанием хищной, жаждущей власти и крови твари, остановить которую могло только одно – смерть.
Лязгнули двери. Вошедшие стражи ввели, точнее – втащили двоих. Двое парней, одному – лет шестнадцать, другой года на три-четыре помладше. Оба белобрысые, худощавые и сильно похожие, по всей видимости – братья.
– Братья Сивус и Карг, – осклабясь, представил парней монстр. – Из лесной деревни, как мы их здесь, в крепости, называем – чудь белоглазая. Когда-то верно служили мне, а теперь вот решили предать.
– Никого мы не предавали, – мрачно пробурчал один из парней, тот, что постарше. – Просто отдали новым хозяевам оброк. Да они сами его забрали, мы тут совсем ни при чем!
– Ишь ты – «новым хозяевам»! – Маар издевательски усмехнулся. – И, между прочим, мой оброк. А кроме того, именно вы… ты, Сивус, и ты, юный Карг, показали пришельцам охотничьи угодья. Тоже мои, между прочим. Обидно?
Посмотрев на пленницу, Повелитель Ладоги сам же, не дожидаясь, ответил с интонациями маленького избалованного ребенка:
– Обидно! До слез. – Качнув безобразной башкой, Маар глянул прямо в глаза младшему пареньку, Каргу: – А ты еще говоришь, что некий Кир – отважный и благородный человек.
«Кир!» – про себя ахнула Лекса. Значит, это все ж таки – свои. Что ж, она, в общем-то, и раньше в этом не сомневалась.
– Не благородный он, а обычный разбойник, вор, – между тем продолжал монстр, как бы сожалея.
Мальчик сверкнул глазами:
– Так я и не говорил никому, что этот Кир…
– Не говорил, но ведь подумал, да? – вкрадчиво осведомился Ладожский властелин. – Ты хороший мальчик, Карг. А вот твой брат…
– Что – мой брат?
– Он ведь убивал моих воинов. Да-да, двух крыланов… – Резко вскочив с кресла, Маар склонился над Сивусом. – Там, в балке? Скажешь, не так? Убил сразу двоих…
Подросток вздрогнул:
– Они сами… сами напали, первыми! Я… мы с братом просто хотели уйти.
– Сбежать с моей лесопилки, – с деланой горечью развел руками монстр. – Обрати внимание, любезная госпожа Алексия. С моей лесопилки! Мои же работники! Убили моих же слуг. Да-а… уж не знаю, как их теперь наказать? Хотя… не буду больше хитрить, знаю. И ты сама, девочка, сейчас увидишь – как. Я же не зря рассказывал тебе о викингах.
Обернувшись к стражникам, Маар повелительно кивнул. Кто-то из слуг, подбежав, почтительно протянул ему меч, судя по виду – старинный, с небольшой гардой и тускло блестящим лезвием.
– Каждый добрый меч в древности имел свое имя. – Повелитель искоса взглянул на пленницу. – Этот вот звали – «Перст судьбы». Вон, на нем написано, прямо на клинке… Нет, нет, потом посмотришь. Сейчас некогда, сейчас – на другое смотри.
И снова знак стражникам:
– Старшего!
С парня быстро сорвали рубаху, бросили на грязный пол, на живот…
Сверкнул меч… Острое лезвие впилось между лопатками, в спину… брызнула кровь, и вырванные ребра вывалились наружу.
Несчастный дернулся, закричал от невыносимой боли… Наверное, слишком громко закричал – Маар тут же расшиб ему голову, ударив сапогом в висок, а прикончив, довольно протянул Лексе окровавленный меч:
– Вот теперь прочти… видишь? Впрочем, ни за что не прочтешь. Это вовсе не обычные буквы, а древние, они назывались – руны. Что ты так побледнела-то? Ах, да, забыл пояснить. Это такой удар. У викингов назывался – «Кровавый орел» или «Красный орел». Поверь, очень сложный. Одним ударом клинка вскрывается спина, выламываются ребра. Потом еще хорошо бы вытащить наружу легкие – как крылья. Увы, что-то не захотелось. Этот парень слишком уж громко кричал. Неприятно, да. Ничего! Есть еще второй – вот на нем мы и попробуем провести все до конца. Эй, слуги…
– Не-ет! – закричала Лекса. – Не надо. Не очень-то мне все это нравится… кровь, эти ужасные крики. Голова от них разболелась.
– Вот и у меня… Ну, пошли к Полю, девочка. И этого захватим с собой!
Махнув рукой стражникам, Маар вдруг обхватил пленницу щупальцем и, пахнув кровавой отрыжкой, молвил:
– Я казню тебя именно так. Вырву из твоей спины легкие. Это больно, очень больно, поверь. Говорю тебе – чтоб ты знала. Как только ты сделаешь что-нибудь не так… Как только я тебя хоть в чем-нибудь заподозрю…
Гнусная тварь! Кровожадный ублюдок. Алексия не боялась монстра ни капельки… вот только мальчишек было искренне жаль. Ничего! Отмстим и за них. И за старшего, и за младшего… в казни которого, судя по всему, предстоит участвовать и самой Лексе. Просто швырнуть в Синее поле. В обмен на что-то…
Ну, ясно – на что. Дюжий слуга с широким, как свиная морда, лицом нес под мышкою минометный патрон, все тот же «заряд-выстрел», так нужный Маару. Сколько таких зарядов выйдет с этого несчастного мальчишки? Да много выйдет!
И что теперь делать? Да, жалко мальчика. Но ведь, с другой стороны, Маар все равно не оставит его в живых. Казнит страшной казнью – «Красным орлом». Казнит, а потом сожрет. Со всем удовольствием. Так что умереть в Синем поле для несчастного бедолаги, пожалуй, лучшая участь.
Лекса вздохнула, невольно глядя на недавно распустившиеся в саду цветы мать-и-мачехи. Желтые мохнатые солнышки радовались погожему дню, казалось, столь же искренне, как когда-то радовалась Алексия. Да ведь и правда! Чего еще надо-то? Синее небо, сахарно-белые облака, солнышко, травка, вон, зеленеет, река блестит. Так нет же! Все неймется некоторым. Надо людей казнить, унижать, держать в полном страхе. Сволочь осминожья. А что тут еще скажешь-то?
Парнишка знал, что его сейчас казнят. Тонкие губы его дрожали, бледное лицо покрылось красными пятнами – болезненным румянцем предчувствия близкой смерти. Ничто не могло сейчас спасти несчастного. Ничто и никто.
«Почему он не побежит?» – искоса поглядывая на мальчика, вдруг подумала Лекса. Ведь руки не связаны, тем более – ноги. Побежал бы, рванулся вот прямо сейчас. Мимо колодца к строящейся башне, а там – сиганул бы в реку… Да, водица сейчас не ахти, студеная. Но, может, и выплыл бы, добрался бы до того берега? Конечно, беглеца вполне могли перехватить и в крепости, поймать или пришибить метким выстрелом, достать арбалетной стрелой. А могли и не достать…
Но парень не делал ничего, чтобы спастись! Не предпринимал никаких попыток, покорно шел на убой, словно какой-нибудь безмозглый телок. Может, потому что мал еще? Или, скорее, телепат Маар вылущил из его черепа все подобные мысли.
Поле смерти рванулось к склонившейся над колодцем девчонке синими дрожащими языками! Чуть подросло со времени последней встречи, проголодалось и явно чуяло пищу. Ну, а иначе зачем бы все эти люди сюда пришли?
– Делай, – положив холодное щупальце Лексе на плечо, коротко приказал монстр.
Стражники уже подвели мальчишку к самому краю синей сияющей бездны, кто-то из слуг протянул Мастеру «выстрел-заряд». Небольшой, весом граммов двести – двести пятьдесят.
Никуда не денешься! Придется сделать. Придется сильно навредить своим. Алексия усмехнулась: раб-мальчишка – покорен… а она-то сама? Такая же… Послушно исполняет все. Сама бы ведь тоже могла бы попытаться сбежать! Бросилась бы в реку… Там бы, скорее всего, и сгибла. Или – поймали бы. Она ж совершенно не представляет – куда бежать? А вот это, кстати, – прокол! Ее прокол, Лексы. Не представляет, так надо узнать, и как можно быстрее. Узнать от кого угодно – от служанок, от банных девиц… от той же Мары. Этак хитренько подкатить, завести разговор, да, как бы между делом, выспросить.
Все произошло, как обычно. Плотоядно хлюпнув, Синее поле поглотило заряд, а следом за ним – и жертву. Все та же вспышка… запах жареного мяса…
Вылетевшие из колодца заряды – целая гора! – едва не сбили с ног стражников! Да уж, действительно, много.
Зловещая ухмылка исказила костяные губы чудовища. Довольно потерев руки, он милостиво кивнул Алексии и стал спокойно наблюдать, как стражники поспешно складывают заряды в специально принесенные ящики.
– Здесь их и проверим. – Маар вытащил из-под плаща… портативный гранатомет, такой же, какие Лекса видела совсем недавно в Климентьевской башне. Тогда он показался ей тяжелым, а вот сейчас, при солнечном свете… Нет, не тяжелый и не громоздкий. Наоборот! Легкий, удобный, похожий на большой пистолет.
– Идем. – Прихватив слуг с нескольким зарядами, Ладожский властелин взял девушку под руку и зашагал к Раскатной угловой башне. Круглая, уже почти полностью достроенная, но еще не подведенная под крышу, она сильно походила на Климентьевскую, да, по сути, являлась ее полной копией. Снаружи. Внутри все, конечно, было не так. Никакого интерьера, одни перекрытия, лестницы да голые площадки – на верхнюю и выбралась вся процессия.
От раскинувшейся перед глазами красоты у Алексии невольно захватило дух. Широкая река, пересеченная золотистой солнечною дорожкой, играла синими волнами, вылизывая узкую полоску песчаного пляжа. На таком песочке, верно, летом хорошо был б позагорать, поваляться, устроить пикник. Вдали, за рекой, в загадочной зеленовато-голубой дымке виднелся противоположный берег. Холмистый, обрывистый, поросший густым кустарником, за которым угрюмо синел смешанный лес.
– Когда-то крепость продолжалась и сюда, – подойдя к самому краю площадки, Маар указал рукой чуть правее реки. – Называлась – Земляное городище. Вон, и сейчас видны валы. Уже очень скоро я построю там стены и башни! Сейчас же… видишь тот старый пень, девочка?
– Тот, что почти у самой реки? Который…
Лекса вдруг осеклась, ей почему-то показалось, что пень – движется. Или это просто воздух над пляжем дрожит? Да нет, не дрожит. А пень – двигаясь вдоль реки быстро-быстро, бочком, со всей поспешностью убирался с пляжа прочь. Словно бы видел стоявшего на угловой башне Маара с гранатометом в руках, словно бы предчувствовал или даже наверняка знал, что сейчас будет.
– О, нет, нет, – неожиданно рассмеялся Повелитель. – Тот, что у реки, – вовсе не пень, а один из моих верных слуг. Лесовек! Слыхала о таких?
– Приходилось. – Алексия угрюмо кивнула: готовясь к побегу, следовало этих тварей учитывать.
– А вон там, чуть правее, на холмике, – обычный пень. Сейчас мы его…
Зарядив гранатомет, как обычное охотничье ружье – переломив пополам, Маар вытащил трубчатый приклад, прицелился…
Грохнул выстрел… Все земляное городище сразу же заволокло густым белым дымом, так, что не видно стало ни зги.
– Что это? – как-то растерянно обернулся монстр. – Ты, девочка, что с моими зарядами сделала?
Девушка удивленно дернула шеей:
– Это не я, это Поле. Какие заряды вы дали, такие и получились.
– Та-ак…
Жестом подозвав стражника, властелин Ладоги взял – буквально вырвал из рук! – «заряд-выстрел». Поднес к глазам, прочитал:
– ВОГ двадцать пять… Все правильно! Тогда почему же… Ага! «Дымовой»! Дымовой… Поня-атно…
Выяснив причину, монстр облегченно перевел дух и даже соизволил скривить костяные губы в некоем подобии улыбки:
– Не те заряды мы с тобой сделали, девочка.
– Я тут при чем? – резонно осведомилась Лекса.
– Ничего, сейчас попробуем другие…
– Не попробуем, – девушка яростно дернула головой. – Сейчас – ничего не выйдет.
– У меня достаточно мяса, – не понял монстр.
Алексия, уже не сдерживаясь, тихонько выругалась.
– Вот ведь ящерица тупая! Да «мясо» здесь ни при чем. Все дело в Поле. Оно ж сейчас сытое. А потому – бросай чего в него, не бросай – пустое дело. Просто выплюнет все, изрыгнет обратно.
– Вот мы это сейчас и проверим. Идем!
Не доверявший никому жуткий ладожский властелин все же устроил проверку. Все же заставил Алексию еще раз бросить в Синее поле заряд и – пока что – средних размеров крысу. Заряд на этот раз взял правильный – кумулятивно-осколочный.
Бросили! Застыли в немом ожидании…
И не дождались ничего.
Алексия кусала губы, мысленно умоляя Поле не есть! Как будто общалась с четырехлетним ребенком – «не пей из копытца – козленочком станешь». «Не ешь много – лопнешь».
Наверное, разъяснения Мастера все же на Синее поле подействовали, либо оно и впрямь насытилось и ничего больше поглощать не могло.
– Жаль, – без всяких эмоций произнес Маар. – Подите все прочь. Кроме тебя, девочка.
«Ну, что еще?» – гадала про себя девчонка. Что еще этому мерзкому паразиту нужно? В очередной раз попугать? Не устал еще? А может, он просто получает от этого удовольствие? Ну да, именно – удовольствие от чужого страха. В сексуальном плане боится тронуть – вдруг да вообще Поле работать не будет? А вот напугать, насладиться полной от него зависимостью – почему бы и нет? Может, это для него удовольствие почище секса! Вот ведь извращенец чертов.
Предчувствия девушку не обманули! Все так и случилось, так и произошло…
Монстр неожиданно схватил Лексу за руку и ударил ногой в живот, заламывая руку с такой силою, что девушка закричала от боли, попыталась вырваться или хотя бы укусить тварь… Тщетно! Все равно что бороться с бетонной плитой. Стальные мускулы. Стальные нервы. Лысый пупырчатый череп. Осьминожий, с костяным губами, рот. И глаза. Желтые, с вертикальными зрачками дикого зверя! Злобные и немигающие, как у ядовитой змеи.
Бросив девчонку наземь, маар прижал ее коленом и рванул платье, обнажив спину.
Лекса дернулась, почувствовав меж лопатками холодное лезвие ножа. Что-то горячее потекло по спине… кровь… Неужто он ее сейчас зарежет?
– У тебя теперь будет шрам, – проскрежетал монстр. – Вот здесь, на спине. Метка для будущего «Кровавого орла»! Но, так и быть, пока я тебя помилую. Вставай!
Одним рывком чудовище поставило девчонку на ноги. Лекса не скрывала слез, и это очень понравилось ее мучителю.
– Плачешь? Правильно! Плачь, девочка, плачь! Рыдай, истекай горючими слезами над своей никудышной судьбой. И думай! Хорошенько думай о том, чтобы сделать для меня все!
– Платье… – вытерев слезы, Алексия прикрыла рукой грудь. – Платье жалко. Такое было красивое…
– Не ной, – успокоил Маар. – Сегодня же пришлю тебе новое. Еще красивей!
* * *
Как и положено хорошему командиру, Кир встретил вернувшихся разведчиков лично. Обнял каждого у ворот да велел следовать в башню, где уже собрался Совет. Кроме Кирилла, рыжий Рэм и еще пара десятников. На Совет, впрочем, разведчиков вызывали по одному. Так было удобнее выслушать, составить общее мнение.
Первым докладывал верзила Костян, как старший. Кроме того, что Красное поле там есть, ничего толкового более не сказал, сославшись на Юра и дампа. Мол, те знают больше, пусть и доложат во всех подробностях.
То же самое заявил и Николенька-Ники, а младший сигнальщик Юр вообще плел непонятно что. Какая-то знакомая кронштадтская девчонка ему привиделась, а больше парнишка вообще ничего не помнил. Наверное, грибов нехороших нанюхался – по словам охотников, здесь такие росли.
Так же был краток и Джаред Хорг. Поведал лишь, что сразился с Красным полем, «поразил проклятый кисель мечом». Больше ничего не сказал, но выглядел странно – какой-то весь осунувшийся, длиннорукий. На спине некрасивым горбом топорщился плащ.
– Иди, отдыхай, Джаред, – махнул рукой Кир. – А мы послушаем шама. Интересно, этот-то хоть что-то толковое скажет?
Войдя, Наг хитро прищурил око и, помотав глазными щупальцами, опустил на лавку заплечный мешок. Оглядев всех, ухмыльнулся, развязал завязки, вытащив из котомки… защитного цвета шлем с пластиковым прозрачным забралом.
– Надень, – протянув шлем Киру, попросил шам.
Пожав плечами, сотник водрузил шлем на голову, опустил забрало… Хороший оказался шлем! Как раз впору. И слышно в нем было все, даже куда лучше – видимо, какой-то хитрый прибор усиливал звуки. И приближал изображение, и…
– Наверное, в нем и ночью можно видеть?
– Инфракрасный датчик там есть, – хмыкнув, уверил шам. – Но вовсе не это главное. Я не слышу твоих мыслей, Кир!
– Что-что? Не слышишь мыслей?
– Ладожский узурпатор тоже не услышит их, какой бы он ни был телепат! Это защитный шлем шамов, друг мой. Я случайно нашел его… и теперь дарю тебе!
* * *
Юр проспал всю ночь и еще более того – почти до обеда. Проснулся от вкусного дыма разложенных во дворе костров – на них готовили пищу. Варили похлебку из остатков найденной на лесопилке муки, жарили на углях добытую охотниками дичь и выловленную в реке рыбу.
Пленников и бывших рабов отпустили на все четыре стороны, хотя кое-кто предлагал всех их убить. Просто так, на всякий случай, – и это предложение казалось вполне оправданным. Кир наверняка так бы и поступил, если б вырос в какой-нибудь шайке, а не в таком более-менее цивилизованном месте, каким не без оснований считался Кронштадт.
Если можно не убивать, значит, убивать и не нужно – таким правилом руководствовался сотник и почти все близкие к нему люди. Ну, какую такую опасность могут представлять бывшие охранники? Что, они останутся в лесу на зиму глядя, организуют партизанский отряд, знакомый Киру по древним книгам, и, как в старину, будут мстить за павших товарищей и уничтоженного боевого робота? Бред! На хрен им это все надо? Здесь, в дальних лесах, закон простой – самим бы выжить. Выжили ведь – вот и славно. Теперь еще и отпускают…
Да, все они могли стать источниками сведений о пришельцах. Но в свои планы пленников и освобожденных рабов никто из кронштадтцев не посвящал, что же касается количества воинов и вооружения, то об этом своему хозяину во всех подробностях давно доложили крыланы. Или те же лесовеки, болотники и прочая лесная сволочь, коей тут было полным-полно.
Пришельцы отпустили всех. Чтоб не кормить, чтоб не мешались под ногами. Поправили частокол, наладили стражу, занимались для прокорма промыслами – все той же рыбалкою и охотой. Вообще-то, долго задерживаться в этой глухомани кронштадтцы вовсе не собирались. Овладеть вражеской крепостью лихим наскоком, освободить Алексию – и рвать на всех парах домой! Лишь наиболее дальновидные – Кир, Спайдер и еще парочка человек – понимали, что, может быть, здесь, на берегах Комариной реки, придется коротать зиму. Что, в общем-то, не пугало: дичи в окрестных лесах хватало, как и рыбы в озерах и реках, а с врагами сотник надеялся расправиться еще до первого снега.
Сейчас Кирилл просто ждал. Да все ждали. Ведь не могло быть так, что могущественный властелин Ладожской крепости не нападет на незваных гостей, тем более – на таких упертых и наглых! Нападет обязательно. Не сам, так пошлет воинов, и уже очень и очень скоро. Все чаще, все ниже над крепостью летали крыланы, все ближе подбирались из лесу лесовеки, шарились у баржи и катера болотники. Ничего не делали, не вредили – просто наблюдали, выглядывали.
Хитрый и умный Кир каждый день менял схему расположения постов. Программу для смены разрабатывал Спайдер, малость заскучавший после долгого и опасного перехода. Правда, на командирском совете все же решились использовать баржу во время штурма вражеской крепости. Именно из-за огневых возможностей Спайдера. Тем более что глубина реки Волхова вполне позволяла подойти чуть ли не под самые стены. Сотник, тем не менее, осторожничал, говоря о том, что под самые стены – не надо. Вполне достаточно – на расстояние прицельных выстрелов из спайдеровских пулеметов, патроны к которым, кстати, заканчивались, как и взятые с собой боеприпасы вообще. Винтовочных патронов осталось всего-то несколько ящиков, как и снаряженных для древних пулеметов «Максим» лент. Впрочем, для быстрого штурма должно было хватить и этого.
– Привет, болванка! – поднимаясь на борт катера, заступивший на вахту младший сигнальщик Юр помахал рукой вздымавшейся на корме баржи башне. – Опять хэви метал будешь всю ночь крутить?
– Привет. Маленький. Дурачок, – скрипуче-ласково поздоровался робот. – Ночью. Не буду. Вечером.
– Ну, вечером так вечером, – рассмеялся подросток. – Ты какой-нибудь старинный марш, что ли, врубил бы…
– Сам ты. Марш! – Спайдер обиженно повращал башней, делая вид, что целится в мальчишку из пулеметов.
Юр ничуть не испугался, знал – робот так шутит. Чувство юмора у него такое, у болванки железной! Со Спайдером сигнальщик, можно сказать, подружился и, коротая вахту, трепался за жизнь, благо катер и баржа стояли на реке борт о борт.
– Здоров, Юрик! – выглянув из рубки, махнул рукой верзила Костян. – Что, опять на вахту?
– Не опять, а снова.
– Залетчик ты, видно, – помощник боцмана обидно расхохотался, подмигнув Спайдеру. – Только у залетчиков – через день на ремень.
– Сам ты залетчик. Просто у нас катер маленький, народу мало.
Поджав губы, подросток удалился на другой борт, слушая, как хохотали Костян со Спайдером. Да-да, робот тоже умел смеяться, врубая в динамиках какой-то жуткий скрипучий хохот. Понятно, над кем сейчас прикалывались. Друзья, называется… блин…
Обиженно шмыгнув носом, Юр оперся на металлический поручень-леер и, искоса поглядывая на искрящуюся дорожку заходящего солнца, подумал о той самой девчонке, что ему недавно привиделась в Красном поле. Хорошее было видение! Еще бы разок повторить, ага…
Блин! Снова – блин.
Сигнальщик насторожился. Ну, точно: кто-то кидал с берега отскакивающие от поверхности воды камешки – «пускал блины». Один, два, три… девять! Нормально так – девять. Интересно, кому это совсем делать нечего? Лучше бы рыбу половил, чучело. Все – польза.
– Эй, ты там!
«Блины» прекратились. Резко, как и не было. Так, может, и не «блины» это вовсе были? Не камешки кидали, а кто-то, скрываясь под водой, плыл? Какой-нибудь омерзительный водяной уродец – болотник. Прятался в воде, подслушивал, подглядывал, а затем вот – ушел. Сейчас вот выберется на тот берег… Вот бы его и снять! Одним метким выстрелом.
Сдернув с плеча винтовку, Юр тут же опустил ствол. Целиться на тот берег? Не попадешь ни за что, как бы ни старался. Хотя бы оптический прицел был, а так… Да и не велено командирами палить почем зря, в белый свет как в копеечку. Наоборот, приказано каждый патрон беречь как зеницу ока. В караул всего три патрона давалось, с наказом лишь в самом крайнем случае применять. В случае нападения на часового или при непосредственной угрозе жизни. Или подать сигнал. В остальных ж случаях приказано было справляться штыком. Тем более, у винтовки Мосина он очень даже убойный. Как, впрочем, и приклад. Да к такому орудию и вообще патронов не надобно! Хочешь, как копьем действуй, а хочешь – как дубиною. Так в последнее время и тренировались, в Кронштадте еще, дома… где та девчонка осталась… Чу!
Сигнальщику вдруг показалось, что именно здесь, на этом берегу Комариной реки, где были пришвартованы катер и баржа, что-то шевельнулось. Ну, да – шевельнулось, а ветра, между прочим, не наблюдалось. Полный штиль! Стих к вечеру ветер, будто спать лег.
Ветра нет, а ветки у вербы – шевелятся! Или не у вербы, у ивы. Но тем не менее. Чудеса, да и только. Хотя, может, и птица какая? Иной, может быть, так и подумал бы, да только не Юр. Вот уж не зря его – такого младого – в столь важный поход взяли. Когда надо, умел мальчишка и здраво рассуждать, и так же здраво действовать. За что и ценили.
Вот и сейчас прислушался Юр, затаил дыхание. Увидел, как снова ветки качнулись. Уже гораздо ближе к реке – словно бы подбирался кто к кораблям. Подбирался нехорошо, незаметно, крадучись! Зачем? Ежу ясно – с намерениями самими недобрыми. Подкрадется вражина поближе, метнет гранату – вот и нет у кронштадтцев катера! И его, Юра, нет.
Вот уж хрен тебе, кто б ты ни был! Шалишь! Кого-кого, а моряков-мореманов вот так просто-запросто не возьмешь.
Юр действовал решительно, быстро и смело. Присел, отложил винтовочку в сторону – в кустах с ней намаешься, снял с пожарного щитка выкрашенный в красный цвет топорик. Все делал четко, как по команде «пожар на посту». Как в Уставе прописано, как на многочисленных тренировках вросло с кровавыми мозолями, с потом.
Не подходя к сходням – а вдруг тот, в кустах, наблюдает за каждым его шагом? – сигнальщик снял бушлатик, сбросил берцы и, в тельнике и камуфляжных штанах, босиком скользнул с борта в воду. Благо, темнело уже, или, лучше сказать, – смеркалось. А осень! Темнота наступала быстро. Сейчас вот как раз стояла полутьма, но еще не сумерки. Еще не темно. Еще небо светлым-светло. Еще солнышко закатными красками играет.
Самое оно то!
А вода студеная – жуть! Правда, студености этой Юр почему-то не почувствовал, не ощутил совсем. Хотя, надо признаться, ждал, напрягался, чтоб случайно не вскрикнуть.
Не вскрикнул. Не почувствовал ничего. Совсем! Вода показалась – как летом. Купаться бы можно, ага.
Прижимаясь к холодному борту катера, сигнальщик нырнул в камыши, выбрался на берег. Затаился, прислушиваясь и наскоро переводя дух. Красиво стало кругом! Сполохи оранжевой вечерней зари играли в небе, отражаясь в свинцовых водах Комариной реки. Камыши качались невдалеке… Качались! А не должны были. Ведь штиль!
И мало того, что качались, – шли прямо на Юра! Сами собой шли…
– Стоять!
Крикнул парень машинально – и зря! Тот, кто по бережку тайком пробирался, вовсе сдаваться не собирался. Не за тем пришел.
Ударило что-то в голову Юру. Что-то тяжелое, мощное, тупое… Деревянное, в сучьях. Дубина! Огромная – мальчишка ее во всех подробностях рассмотрел… сразу же после удара. И боли никакой не почувствовал! И свет в глазах не померк! Только охватила вдруг парня неистовая злоба. Вот ведь гадина, а! Пробирается, блин, дубиной бьет… Лесовек, кто же еще-то? Похож на большой пень с отростками, передвигается на ногах-корнях, довольно-таки, сволочь лесная, быстро. Ловкий, ага… А ну-ка…
Вылетели из пня корни-побеги-руки – вот-вот оплетут часового, утащат или, скорей уж, задушат в страшных объятиях, ломая кости, словно голодная анаконда. Нет уж!
Несколькими ударами топора сигнальщик обрубил рвущиеся к нему побеги, сделав это настолько ловко и быстро, что озадачился не только лесовек, но и сам Юр. Правда, немного позже. Уже после того, как, словно заправский дровосек, ударил лесное чудище топором прямо между глаз…
– Ххэк!
Утробно зарычав, лесовек развалился на две половины и замер, истекая зеленовато-бурой сукровицей.
Пнув убитую тварь ногою, подросток сунул топор за пазуху и удивленно пожал плечами:
– Трухлявый, наверное, был. И поделом!
* * *
– Ты видел, как он убил лесовека? – тихо спросил вросший в спину дампа сиам. – Впрочем, можешь не отвечать, я знаю – видел. Ведь все твои мысли передаются мне.
– Как и твои – мне, – сухо молвил в ответ Джаред Хорг. Бывший капрал, бывший дамп, а ныне – неведомое существо с двойною душой и двумя мозгами. Существо, прожженное в Красном поле смерти.
Симбиот ничего не ответил, лишь рассмеялся, и дамп чувствовал остатками кожи его дробящий зубы смех. Слова «сказал», «спросил», «ответил» имели теперь для обоих совсем иной смысл. Следовало говорить – «подумал», ибо общались дамп и его симбионт, конечно же, мысленно.
Сиам оказался сильнее мыслями. Именно он стал старшим в этой паре, именно он сейчас учил дампа, как жить и что делать. Именно он задавал цель. Пока еще исподволь, заранее вычисляя возможных соперников, всех тех, с кем следовало держать ухо востро, кого нужно было, при ближайшей удобной возможности, уничтожить. Обязательно уничтожить. Но не сейчас. Чуть позже. Сначала надо было расправиться с нынешним Властелином Ладоги, ну, а потом…
– Потом мы с тобой станем владеть всей окрестной землей, – вкрадчиво нашептывал симбионт. – Чем мы хуже Маара? Уж точно же – не слабей! Теперь не слабей. Тем более – у нас войско.
– Не наше войско, не забывай.
– Но мы используем его в своих целях. Ты ведь до сих пор не знаешь, что такое власть, брат!
– Почему же не знаю?
– Если б знал, то стремился бы… Именно власть будет нашей целью… уже стала ей. Мы с тобой уродливы. Да-да, это так. Красивейших женщин мы можем взять только силой. Но когда у нас будет власть… Любая красавица сочтет за честь стать нашей, ибо власть делает урода красавцем, а глупца – умником. Уже очень скоро ты сам убедишься в этом, брат… Нет, ты смотри! Какой ловкий удар. И сильный. Очень сильный. Лесовек вовсе не трухлявая колода, разрубить его пополам весьма непросто, я тебе скажу, брат.
– Так ты полагаешь…
– Да! Этот мальчишка тоже прожегся в Поле, пусть и не совсем так, как мы. Он получил недюжинную силу и ловкость, о которых еще не догадывается… но скоро узнает. И тоже захочет власти!
Дамп хмыкнул:
– Думаю, этому мальчику власть как-то не очень нужна.
– Власть нужна всем! – Сиам дыхнул яростью мысли. – Абсолютно всем, брат. Просто кто-то об этом еще не догадывается, да. И – кто-то может ее обрести, а кому-то это не под силу. Нам с тобой – вполне под силу, брат!
– Хорошо, – подумав, согласился Джаред. – Пусть так. Мы останемся здесь и попытаемся подчинить всех себе. Таковы наши желания. Насколько они исполнятся – вот в чем вопрос.
– Совсем не вопрос. – Симбионт внутренне рассмеялся. – Он легко решаем. Надо лишь быть жестоким и умным. Вот и весь секрет. Люди понимают и уважают только силу. Маар понял это давно. Потому – и Властелин.
– Взять власть… Кронштадтцы в этом не помеха. После спасения Лексы они не останутся здесь лишней минуты.
– Мы поможем им справиться с Мааром. А Мастер Полей пригодится и нам самим.
