Вернувшись в посольский особняк, эти господа увидели, что Дюкорно спокойно обедает у себя в кабинете.

Босир попросил его подняться к послу и обратился к нему с такими словами:

— Отдадим господину послу отчет о положении иностранных дел. Где находится касса?

— Наверху, сударь, в апартаментах господина посла.

— Не угодно ли вам проверить ее вместе со мной? — спросил Босир. — Я хочу поскорее взяться за дело.

— Сию минуту, сударь, сию минуту, — произнес Дюкорно Проверка обнаружила круглых ею тысяч ливров — наполовину в золотых, наполовину в серебряных монетах.

Дюкорно вручил Босиру свой ключ: Босир некоторое время рассматривал его, восхищаясь замысловатыми узорами и сложными трилистниками Он искусно сделал восковой слепок.

После этого он возвратил ключ хранителю печати и сказал ему:

— Господин Дюкорно! Он лучше себя чувствует в ваших руках, нежели в моих. Пройдемте к послу.

Они застали дона Мануэла наедине с шоколадом национального производства. Казалось, он был очень занят бумагой, испещренной цифрами При виде своего хранителя печати он сказал:

— Садитесь, господин Дюкорно. Вы дадите мне одно разъяснение. Дело серьезное, и мне необходимы ваши сведения Знаете ли вы в Париже каких-нибудь мало-мальски порядочных ювелиров?

— У наг есть Бемер и Босанж, ювелиры короны, — отвечал хранитель печати.

— Это как раз те, с кем я не желаю иметь дело, — заявил дон Мануэл, — я расстался с ними для того, чтобы никогда больше не встречаться.

— Они имели несчастье вызвать неудовольствие вашего превосходительства?

— Ее всевернейшее величество королева поручила мне вести переговоры о покупке брильянтового ожерелья.

— Да, да, это знаменитое ожерелье, заказанное покойным королем для госпожи Дю Барри, знаю, знаю.

— Вы драгоценный человек: вы знаете все. Так вот, я должен был купить это ожерелье, но раз дело приняло такой оборот, я его не куплю.

— Может быть, я предприму демарш?

— Господин Дюкорно!

— Дипломатический, ваша светлость, в высшей степени дипломатический,

— Это было бы хорошо, если только вы знаете этих людей.

— Милейший Босанж — мой четвероюродный брат.

Дон Мануэл и Босир переглянулись.

Неожиданно один из слуг отворил дверь и доложил:

— Господа Бемер и Босанж! Дон Мануэл вскочил.

— Выпроводите этих людей! — с раздражением в голосе воскликнул он.

— Ради Бога, — умоляюще заговорил Дюкорно, — позвольте мне выполнить приказание вашей светлости, и я смягчу его.

— Смягчайте, если хотите, — небрежно сказал дон Мануэл.

Завидев Дюкорно, Босанж испустил крик радостного изумления.

— Вы здесь! — воскликнул он и бросился обнимать Дюкорно.

— Ах, вы очень любезны! — заметил Дюкорно. — Здесь-то вы узнаете меня, мой богатый родственник! Это потому, что я в посольстве?

— По правде говоря, да, — отвечал Босанж. — Если мы немножко отдалились друг от друга, простите меня и окажите мне одну услугу. Ведь вы атташе посольства?

— Я хранитель печати.

— Чудесно!.. Мы хотим поговорить с послом.

— Это бесполезно! — неожиданно раздался голос Босира. Босир, гордый и равнодушный, появился на пороге. — Господин Дюкорно! Его превосходительство приказал вам отпустить этих господ. Отпустите их.

Он пошел дальше.

Хранитель печати взял своего родственника за правое плечо, его компаньона за левое и тихонько подтолкнул к выходу.

Он закрывал за ними двери, когда Босанж спохватился:

— Помогите нам, — сказал он, — и вы получите…

— Мы здесь люди неподкупные, — заметил Дюкорно и закрыл двери.

В тот же вечер посол получил следующее письмо:

«Ваша светлость!

Человек, который ждет Ваших распоряжений и который жаждет принести Вам почтительнейшие извинения Ваших покорных слуг, находится у дверей Вашего особняка; по одному знаку Вашего превосходительства он отдаст в руки одного из Ваших людей ожерелье, которое имело счастье привлечь Ваше внимание.

Соблаговолите, Ваша светлость, принять уверения в нашем глубочайшем уважении и проч., и проч.

Бемер и Босанж».

— Итак, — прочитав это послание, сказал дон Мануэл, — ожерелье наше!

Вышеупомянутого человека впустили: это был Бемер собственной персоной, Бемер, который рассыпался в самых утонченных любезностях и в самых смиренных извинениях.

После этого он отдал свои брильянты и сделал вид, что оставляет их здесь, дабы их рассмотрели.

Дон Мануэл остановил его.

— Довольно испытаний, — заявил Босир, — вы недоверчивый купец; вы должны быть честным человеком. Садитесь же, и мы побеседуем — господин посол вас прощает.