С тех пор как в 1691 году епископ Нуньес де ла Вега впервые открыл древний город Паленке, исследователи строили разные предположения о возможных основателях этого города. Сейчас археологи не сомневаются, что Паленке основали майя, жившие в этих краях в классическую эпоху (VII–IX века). Но есть и другие люди, которые считают, что строительство пирамид было принесено в Америку извне, и даже если их строили действительно аборигены, то проекты, а возможно, и технология, исходили от каких-то пришельцев. Отец Ордоньес, который первым писал о Паленке, полагал, что этот город основали в древности пришельцы из-за Атлантического океана, а их вождем был некий Вотан, чьей эмблемой была змея. В одной из древних книг майя (впоследствии сожженной епископом де ла Вегой) Ордоньес вычитал, будто Вотан и его народ прибыли из страны «Чивим». По пути они останавливались в «Жилище тринадцати» (вероятно, Канары) и на каком-то большом острове (возможно, на Кубе). Они доплыли вдоль побережья Мексики до реки Усумасинты и добрались до Паленке. Говорят, что Вотан и его люди носили длинные одежды и охотно делились своими знаниями с туземцами, которые, судя по всему, приняли чужаков дружелюбно и отдавали им дочерей в жены. Говорят, что Вотан написал книгу, найденную епископом, а также совершил 4 путешествия в родной «Чивим», который Ордоньес считает городом Триполи. Во время одного из этих путешествий Вотан будто бы посетил город, где строили храм, который должен был достать до неба. Епископ Нуньес считает, что имелся в виду Вавилон.

Конечно, профессиональные археологи все рассказы о Вотане считают чистым вымыслом. Правда, рассказы о том, что Вотан имел какое-то отношение к нефриту, вызвали некоторый интерес, когда была открыта усыпальница Пакаля, где нашли нефритовую маску. Кроме того, глядя на рельефные изображения Пакаля и его сына, с их восточными носами и толстыми губами, можно понять, почему Ордоньес считал, что эта династия произошла из Африки. Вдобавок, Пакаль был слишком высок по сравнению со средними индейцами майя, и то же самое можно сказать о человеке, чей скелет нашли в недавно открытой гробнице. Все это заставляет задуматься, не было ли каких-то реальных оснований под легендой о Вотане и не мог ли сам Пакаль происходить от этого Вотана. Следует отметить, что среди археологов прочно утвердилось мнение, исключающее постороннее влияние на культуру индейцев Центральной Америки до Колумба; но это мнение оспаривается специалистами в других областях.

Идея о том, что аборигены Мексики обязаны строительством пирамид внешнему влиянию, поддерживают такие исследователи, как Карлос де Сигвенца и его друг, итальянский путешественник и писатель Джованни Карери. Сигвенца считал, что большинство индейцев — потомки племен, пришедших с северо-запада и, возможно, из Азии, и, по крайней мере, часть этих иммигрантов приплыла на кораблях из-за Атлантического океана. Они-то и привезли в Америку традицию строить пирамиды, вместе с другими обычаями. Карери вторил ему и подчеркивал: еще Аристотель знал, что карфагеняне совершали путешествия за пределы «Геркулесовых столбов» (Гибралтарского пролива).

О карфагенских влияниях с тех пор много писали, и это не случайно. Географическое положение Карфагена в Северной Африке было очень удобным и выгодным, а большое количество плодородной земли в этом районе обеспечивало опору на собственные источники продовольствия. Но, как и в случае со средневековой Венецией, процветание Карфагена во многом зависело от морской торговли, и карфагеняне, потомки финикийцев, были отличными мореплавателями. Геродот отмечал, что они плавали вокруг Африки за 2000 лет до того времени, как это сделал Васко да Гама. У них также были торговые колонии в разных странах, включая Мемфис, Иерусалим, Вавилон. Охраняя свою торговую монополию, карфагеняне держали в тайне торговые пути, выходившие за пределы Гибралтарского пролива. Они также контролировали торговлю в западном Средиземноморье, а иностранным судам без их разрешения нельзя было двигаться на запад дальше Сардинии. Чтобы поддержать такой статус, Карфагену был нужен могучий флот, которым эта страна и располагала. Но эта политика ограничений свободы торговли привела к конфликту между Карфагеном и Римом, его самым могущественным врагом.

Карфагенская империя была обширной и включала в себя часть Испании, северо-западной Африки, а за Гибралтарским проливом. у них были колонии на Мадейре и на Канарских островах. Плавали карфагеняне и в Британию, где в те времена добывали много олова, которое тогда использовали для получения бронзы, а из нее делали оружие. Это обстоятельство, очевидно, более всего и стало причиной конфликта Карфагена и Рима.

Сейчас многое, что касается Карфагена, уже забыто, но говорят, что население их столицы было огромным по тому времени — до миллиона человек. Во время римско-пунических (то есть карфагенских — пер.) войн особенно прославился карфагенский полководец Ганнибал, который, чтобы вторгнуться в Италию, перешел с войском (включавшим боевых слонов) через Альпы. Разгром его войска Сципионом в 202 году до н. э. был смертельным ударом для Карфагенской империи и одновременно — началом римской гегемонии в Средиземноморье. Но карфагеняне были не первыми, кто выходил на кораблях из Средиземного моря в океан. Задолго до них международную торговлю держали в руках их предки — финикийцы. Их главным портом был Ханаан на палестинском побережье. Этот семитский (как и их соседи-израильтяне) народ, видимо, поставил немало строительных материалов для создания Соломонова храма в Иерусалиме. Когда их страна стала испытывать на себе все больший натиск со стороны ассирийцев, вавилонян, позже — персов, затем — эллинов, они решили создать на Западе новый город, Карфаген.

Но и до возвышения Карфагена у финикийцев были колонии за пределами Средиземного моря. Важнейшая из них находилась в южной Испании и была известна под названием Тартесс (Таршиш). Здесь находился порт, из которого уходили в океан большие корабли, специально предназначенные для таких плаваний, на которых ходили в море очень искусные и опытные моряки, широко известные в древнем мире. Они, в частности, возили на кораблях серебро, добывавшееся в северо-западной Испании, а также слоновую кость и рабов из Западной Африки. Неудивительно, что корабли и моряки из Тартесса пользовались славой: ведь цель этого флота состояла в том, чтобы плавать по Атлантике, а не по Средиземному морю. Этот порт был идеальным для плавания за пределами Европы. Если древняя Троя считалась воротами, связывавшими Европу и Азию, то Тартесс (Таршиш) открывал дорогу на просторы Атлантического океана — именно это принесло порту и городу славу и богатство. Если учесть размах морской торговли и желание хозяев исследовать новые земли в поисках новых рынков, то было бы странно, если бы капитаны этих финикийских кораблей никогда не пересекали Атлантический океан, а для них это было не труднее, чем для Колумба (как и он, они умели пользоваться попутным ветром и морскими течениями). А если учесть, что люди и теперь частенько пересекают Атлантику на маленьких суденышках, вроде гребных лодок, то нелепо было бы отрицать, что и древние мореходы были способны на нечто подобное, если они располагали океанскими судами. А если учесть, что торговцы тогда нередко держали в секрете источники ценных товаров, то не исключено, что часть серебра в древнем мире была привезена из Мексики.

После поражения Ганнибала, по мирному договору 202 года до н. э. Карфаген потерял право на большой флот и все владения вне Африки. Для торговой империи это была катастрофа, и нет ничего невозможного в том, чтобы какая-то часть флотоводцев после этого увела корабли на запад для создания новой колонии (недавно, как увидим, появились данные, что, возможно, так и было). Так что история Вотана, вполне возможно, не была мифом — он мог быть эмигрантом из Карфагена.

Но даже если предполагаемый основатель Паленке действительно был карфагенянином, ливийцем или римлянином, то это все же не объясняет ни особенностей календаря майя, ни того, почему они начинали летосчисление с 3114 года до н. э. Все указанные империи древнего мира сложились лишь в первом тысячелетии до н. э. Но мореплаватели одной торговой державы, а именно Египта, плавали в Средиземном море и за его пределами задолго до расцвета Финикии. В надписях времен Хатшепсут (около 1400 года до н. э.) говорится о торговле с какой-то дальней страной. Обычно считается, что это область Сомали на Африканском роге, но это также могла быть Южная Аравия или даже Индия. Никто пока не предполагал, что это была Америка, но, по крайней мере, эти данные говорят о том, что египтяне не были таким замкнутым народом, как часто думают. Задолго до Хатшепсут, в 2700–2200 годы до н. э., как теперь известно, египтяне умели сооружать первоклассные корабли. Изображения их есть на многих настенных рисунках, и кроме того, археологи нашли почти такие же суда, которые были зарыты недалеко от пирамиды в Гизе. Один из них, очень хорошо сохранившийся, был реставрирован и хранится в специальном музее у южной стороны пирамиды. Правда, эти суда предназначались для плавания по рекам, анев открытом море, но все же это лишнее доказательство того, что в эпоху Пирамид в Египте были искусные мастера, способные строить большие корабли.

Но не только такие деревянные корабли умели строить в Древнем Египте. Судя по некоторым изображениям и надписям на стенах усыпальниц, относящихся, по крайней мере, к середине III тысячелетия до н. э., у египтян были суда из стеблей папируса. Дерева в Египте тогда не хватало, но папируса всегда было достаточно, и использовали его не только для письма. Стебли папируса не тонут в воде, а потому из него стали сначала делать плоты для плавания по Нилу, а к эпохе Пирамид научились строить суда, пригодные для плавания в открытом море. Подобные корабли, оснащенные всем необходимым для своего времени снаряжением, изображены на стенах усыпальниц вблизи пирамид.

Для древних египтян не было невозможным пересечь Атлантический океан и приплыть в Америку на папирусных судах. Возможность эта была даже проверена на практике. В 1970 году норвежец Тур Хейердал вместе с друзьями вышел в открытое море на папирусном судне, сделанном на основе древнеегипетских рисунков. Ранее он совершил путешествие, доказав, что можно доплыть на деревянном плоту от Южной Америки до острова Пасхи. Тогда же путешественник узнал, что индейцы с озера Титикака плавали на папирусных лодках, и обратил внимание, что они очень похожи на те, которыми пользовались туземцы с озера Тана у истоков Голубого Нила. Решив, что такое сходство не было случайным, Хейердал поставил себе цель доказать, что таким образом люди в далеком прошлом могли пересекать Атлантический океан. Он полагал, что древние египтяне могли принести на берега озера Титикака не только технику постройки папирусных лодок, но и технические идеи, касающиеся строительства пирамид.

Только со второй попытки Хейердалу и его спутникам удалось без Посторонней помощи проплыть от Африки до острова Барбадос в Вест-Индии за 57 дней (всего около 6000 километров; при этом их лодка Pa-II осталась почти неповрежденной. Так было доказано, что древнеегипетские моряки эпохи Пирамид в принципе могли пересечь Атлантический океан.

Но доказать такую возможность — не значит доказать, что это было в действительности. Профессор Гарвардского университета Барри Фелл в замечательной книге «Америка до нашей эры», которая издавалась в 1976 и 1989 годах, представил некоторые свидетельства того, что в Америке побывали и даже селились там люди из Европы и Африки в период с 5000 года до н. э. до относительно недавней эпохи (за 1000 лет до Колумба). К сожалению, многие историки и археологи отказываются признать такие данные скорее из-за национальной гордости, чем из соображений научной объективности. Например, как сообщает Барри Фелл, хотя на побережье Бразилии были найдены римские амфоры, власти не позволили провести там полное исследование. Кроме того, на побережье в Беверли (Массачусетс) были найдены древнеримские монеты IV века н. э., но археологи настаивают, что эти монеты принадлежали неизвестному современному (видимо, очень рассеянному) коллекционеру.

В 1972 году на побережье Гондураса нашли карфагенские амфоры. И снова не было дано разрешения провести исследование на месте; сочли, что это оскорбительно для памяти Колумба. При таком отношении к делу в научных кругах, неудивительно, что мы почти ничего не знаем о древних связях между Старым и Новым Светом.

То же самое касается карфагенских и кельтских надписей в Америке. Профессор Фелл (признанный специалист в этой области) сообщает, что в ряде мест на территории Америки были найдены надписи на пунийском (карфагенском) языке, Он и его друзья из Эпиграфического общества нашли целый ряд надгробных памятников, склепов, подземных помещений, относящихся к бронзовому веку, которые, по их мнению, были построены европейскими мореплавателями. Были также обнаружены и надписи на языке кельтов, живших в доримские времена в Западной Европе (в нынешних Франции и Испании). Фелл ссылается на сообщение самого Цезаря, что кельты были прекрасными мореплавателями и их корабли приспособлены были для плавания по Атлантическому океану; а в Америке он обнаружил надписи, по-видимому, это подтверждающие. В «Америке до нашей эры» он дает даже перевод с тартесского (от названия города Тартесс) диалекта пунийского языка. Надпись под изображением корабля, по словам профессора, гласит: «Этот камень сообщает о гостях из Таршиша». Но еще более меня заинтересовало, что в 1976 году в Мексике была сделана важная находка. При раскопках одного из городов майя (Комалко) археологи обнаружили надписи на многих кирпичах, служивших строительным материалом. Хотя, как и следовало ожидать, большинство из них были сделаны на языке майя, две были составлены по-неопунийски (ливийский диалект). Одна представляла собой что-то вроде календаря с названиями месяцев, обозначенными первыми буквами, на другой под изображением человека стояли слова: «Ясва Хамин», то есть «Иисус, защити». Очевидно, обе надписи относятся к периоду от Рождества Христова до III века н. э. и в какой-то мере подтверждают легенду о Вотане.

Предметов из Египта пока не находили, то ли потому, что они не сохранились, то ли потому, что их не смогли идентифицировать; но, как сообщает тот же Фелл, надписи более позднего времени, менее формально-иератические по стилю были обнаружены на стеле из Давенпорта (Айова). Но особенно по-египетски выглядит сама идея строительства ступенчатых пирамид, которые служили бы усыпальницами. Могли ли египтяне или карфагеняне принести эту идею в Центральную Америку? Как мы видели, эта концепция имеет сторонников. Но если и можно найти доказательство таких связей, то не на основных землях майя, а скорее в Теотиуакане — крупнейшем из доколумбовских культурных центров.

Великие пирамиды Солнца и Луны в Теотиуакане не без оснований сравнивали с пирамидами в Гизе. Глядя на эти колоссальные здания, невольно сомневаешься, можно ли было построить их, используя тогдашние примитивные инструменты. А ведь это далеко не единственные удивительные здания в Теотиуакане — самой большой столице в Америке той эпохи.

Помимо великих пирамид, одна из отличительных черт этого города — широкая улица, которая тянется на 10 километров, до площади перед пирамидой Луны. По обе стороны ее — небольшие храмы и саркофаги знатных людей. Она получила название «Улицы усопших». Но ведь сама идея некрополя — очень египетская по своему характеру. Теперь известно, что пирамиды фараонов IV династии были сооружены не просто ради каприза деспотичных правителей. Существовала и общая идея, лежавшая в основе их сооружения. Пирамиды в Гизе были не просто самыми массивными зданиями на Земле; они имели отношение к культам, связанным со звездами. Как установил Бьювэл (об этом идет речь в нашей с ним книге «Тайна Ориона»), пирамиды расположены так, что символизируют «Пояс Ориона» — самое узнаваемое из созвездий. Египтяне считали, что их великая река Нил — как бы земное отражение Млечного Пути. Ежегодно они ожидали разливов Нила с радостью, но и с беспокойством. Им нужны были ил, удобряющий почву, и вода для орошения полей, однако они боялись, что Нил может разлиться слишком сильно, затопив их дома. Египтяне верили, что разливы их реки подвластны богам, прежде всего — покровителям Египта, Озирису и Изиде. Им казалось также, что сигналом к разливам Нила является первое в соответствующем году появление Сириуса, а его появлению предшествовал ранний восход Ориона, и египтяне внимательно следили за этим созвездием, которое находится по соседству с Млечным Путем.

Но был и еще один аспект: египтяне верили в небесный загробный мир, куда, как они надеялись, попадут их души. Настенные надписи ряда пирамид позднего времени свидетельствуют, что таким «царством» они, очевидно, считали Орион. Все захоронения тогда производились на западном берегу Нила, где пирамиды символизируют Орион, расположенный «на берегу» Млечного Пути. На языке ритуалов перенести тело на этот берег значило как бы пересечь «небесный Нил» — Млечный Путь и достичь рая — Ориона, где правит Озирис. Так что Млечный Путь рассматривался как «река усопших», которую следует пересечь, чтобы попасть в небесный мир. А функция египетских пирамид была в том, чтобы помочь фараонам совершить это путешествие (по философскому принципу соответствия: «что внизу, то и наверху»). Они верили, что по совершении необходимых ритуалов душа фараона не только достигнет Ориона, но и сама станет звездой. Такова, в общих чертах, «теория преображения», составлявшая одну из основ египетской религии.

Связь между Млечным Путем и египетскими пирамидами очевидна для всякого, кто основательно изучал предмет. Сейчас речь о том, что то же самое, по крайней мере частично, относится и к некоторым мексиканским пирамидам. У многих племен Америки есть поверье, что Млечный Путь — дорога, по которой души умерших поднимаются в более высокие небесные сферы. Многие также верили, что на этом звездном «пути» есть «ворота» (в тех местах, где он проходит эклиптику — солнечную орбиту). Одни такие «ворота» лежат между Близнецами и Тельцом, рядом с Орионом (рис. 47); вторые же — на противоположной стороне эклиптики — между Скорпионом и Стрельцом (рис. 48). Считается, что во время вращения Земли происходит легкое смещение, в результате чего картина Звездного неба для нас слегка меняется каждые 26 000 лет. Одно из наиболее заметных следствий этого — изменение знака Зодиака, который «восходит» во время весеннего равноденствия каждые 2160 лет. Сейчас на исходе период, когда Рыбы должны смениться другим знаком — Водолеем. Но солнечная орбита пересекается с Млечным Путем в одном месте, независимо от смещения.

Идея о «воротах» на Млечном Пути не принадлежала только аборигенам Америки; она входила в традиционные системы пифагорейцев и орфиков. Американский профессор Дж. де Сантиллана и его немецкий коллега фон Дехенд в своей работе «Мельница Гамлета» попытались проследить указанную традицию по обе стороны Атлантики. Они ссылаются на Макробия, который подробно пишет об этих воротах. Он, как, видимо, и другие римляне-язычники, верил, что души усопших поднимались к Козерогу, а потом, чтобы они могли возродиться, проходили через «ворота» у созвездия Рака. На самом деле речь идет о Близнецах, и Макробий говорит о Раке из-за феномена смещения. Де Сантиллини и фон Дехенд также обратили внимание на никарагуанские и гондурасские мифы, где идет речь о «матушке-Скорпионе», что живет в конце Млечного Пути. Они отождествляют этот образ со «звездой духа» («Антарес» — альфа Скорпиона). Эта яркая звезда находится в месте пересечения эклиптики и Млечного Пути у Южных ворот. Авторы также отмечают, что, может быть, у майя была богиня Скорпиона, как у египтян и вавилонян.

Может быть, все эти параллели в космологии Старого и Нового Света носят случайный характер, но скорее обе традиции могли иметь какой-то общий источник. Майя связывали Млечный Путь с двумя образами (возможно, взятыми из разных преданий) — крокодила, который растянулся вдоль небосвода, и гигантского дерева Сейба — Мирового древа, поддерживающего небесный свод. Кроме того, есть сведения, что майя (подобно египтянам) верили, будто по крайней мере одно из потусторонних небесных царств расположено около Млечного Пути. Их интерес к «восходу» Плеяд, связанный с культом «солнечной» гремучей змеи, показывает, что они верили: «небесные ворота» находятся в той же части Звездного неба, что Телец и Орион. Могли ли майя каким-то образом узнать об этом у египтян? Или же: не могли ли обе культуры по разные стороны океана иметь какой-то общий источник? Не был ли прав Брассер де Бурбург, предполагая, что Атлантида (которую многие считают прародительницей обеих цивилизаций) — не миф, а реальность? Этот вопрос стал предметом дальнейшего исследования.