Древний мир был озарен великой пан-культурной теорией смысла и тайны смерти и возможности вечной жизни. С ней была связана и наука бессмертия, которая пыталась освободить дух от вульгарной зависимости от материи. Эта наука была по-своему столь же строгой и эмпирической, как, скажем, астрофизика, медицина или генная инженерия. Однако, в отличие от современных учений, эта наука была, по-видимому, уже с самого начала «стара, как холмы»; она была полностью сформирована и имела своих приверженцев и пропагандистов на самой заре истории, причем в таких удаленных друг от друга местах, как Северная Европа, Египет, Месопотамия, ведическая Индия, Тихоокеанский регион, Япония, Китай, Юго— Восточная Азия и обе Америки.

И во всех этих регионах велась пропаганда странной, чтобы не сказать — потрясающей, доктрины дуализма «небо-земля», в которой настойчиво, вновь и вновь подчеркивалось, что:

«Весь мир, что расположен внизу, был организован и наполнен содержанием по образу и подобию вещей, находящихся наверху, поскольку вещи внизу не обладают силой установить порядок мира, что наверху. Более слабые тайны должны уступать более сильным… система вещей наверху сильнее, чем вещи внизу… и нет ничего такого, что не снизошло бы сверху».

Наука, исповедовавшая эти законы, пользовалась международным языком — технической терминологией, находившей выражение в архитектуре и мифах, — который основывался на повсеместно принятых положениях, связанных со сложными астрономическими циклами. Однако ход этих циклов настолько медлен и неявен, что их можно обнаружить лишь путем точного и систематического наблюдения небес на протяжении тысячелетий.

Кто проводил эти наблюдения? Как знания о них распространялись по миру? Когда они впервые начались — до Египта, до ведической Индии, до древних майя? Почему им придавалось такое значение? И какова была природа системы знаний, которой они служили?

Ответы на эти вопросы покрыты тайной, в них есть нечто драгоценное, что человечество оставило позади во тьме времен. Мы считаем, что эта «бесценная жемчужина» может оказаться наследием пропавшей цивилизации, «наукой души», развившейся в результате тысячелетий исследований и экспериментов и приложимой, причем с высокой точностью, к фундаментальным вопросам жизни и смерти.

Наука может быть возрождена. Для ее работы, как и у современных наук, требуется физической аппарат и теоретическая база. Мы пытались показать, что следы этого аппарата до сих пор существуют во многих великих монументах и храмах древности, а следы теории — в текстах и мифах, дошедших до нас с доисторических времен. Не случайно при встрече двух этих потоков происходят синэргетические явления, когда целое оказывается больше, чем сумма частей. Мифы как будто специально задуманы таким образом, чтобы вдохнуть жизнь в каменную кладку и геометрию монументов, а монументы одновременно привносят в мифы материальную сущность и смысл. Все выглядит так, словно вы загружаете мощную игровую программу в некий громадный компьютер, пробуждая скрытые способности машины.

Мы попытались поиграть в эту игру, опираясь на мифы и монументы, и понять забытый язык астрономических аллегорий и небесно-земного дуализма.

Мы неоднократно встречались с астрономической ориентацией и символикой монументов. Иногда, как в Гизе и Ангкоре, а также у майя Центральной Америки, эти ориентация и символика расцветали величественной имитацией неба, когда на земле находили отражение целые созвездия.

В мифологии, преданиях и священных текстах стран, по которым мы путешествовали, мы неоднократно встречались с еще одной системой общих идей, основанной на том, что душа может возрождаться со временем, в различных формах и обстоятельствах, накапливая тем самым опыт и постепенно приближаясь к совершенству. Во всех этих культурах мы также встречались с идеей о том, что совершенствование духа достигается не только хорошей работой и хорошими мыслями, но и безжалостным разрывом всех связей с материальным миром и овладением древней системой духовного знания.

Нигде не сказано точно, из чего складывалось это знание, но во многих местах на Земле имеются определенные ключи, которые указывают на астрономию и на особую заинтересованность в великом небесном цикле прецессии. Более того, существует ряд текстов и преданий, которые намекают на то, что монументы могли непосредственно использоваться в качестве инструментов этого знания. О них говорили как о местах, где посвященный мог «превратиться в бога», или в яркую звезду, либо стать кандидатом на возрождение: «дабы ты мог жить и вновь быть маленьким».

Мы убеждены, что именно пропавшая цивилизация является наиболее вероятным источником этих достаточно приметных и широко распространенных идей. Конкретная гипотеза, которую мы первоначально выдвинули в книге «Следы богов». сводится к тому, что эта цивилизация расцвела до 10 500 г. до н. э. и погибла почти бесследно в великом катаклизме, потрясшем Землю в конце последнего ледникового периода. Мы предполагаем, что некоторые представители этой цивилизации уцелели и расселились на разных материках. И там основали культ мудрости, базирующийся на астрономических знаниях и сулящий посвященным

Земной шар был некогда опутан сетью таких культов, в узловых точках которой находились геодезические реперы, именуемые обычно специальным термином «пуп Земли». Мы представили свидетельства того, что, по крайней мере, часть таких точек была сознательно размещена относительно друг друга с определенным астрономическим расчетом: например, 72 градуса по долготе, или 54, или 108, или 144 — все эти числа связаны с прецессией равноденствий.

Если приложить прецессионные расчеты к ориентированным астрономически «небесно-земным» монументам вроде Великого Сфинкса, трех пирамид в египетской Гизе и 72 храмов Ангкора в Камбодже, то в итоге «распечатывается» одна и та же дата, одно и то же время года и вообще один и тот же момент: двенадцать с половиной тысяч лет тому назад, восход солнца в день весеннего равноденствия.

Мы вполне допускаем, что Сфинкс, египетские пирамиды и камбоджийские храмы строились в разные эпохи. Но, поскольку все они носят явный отпечаток единой цели и задуманы для того, чтобы служить общей духовной идее, мы делаем вывод, что культ, их использовавший, зародился в глубокой древности и весьма долго существовал, поскольку одни и те же цели преследовались в Египте в 2500 г. до н. э. и в Ангкоре в 1150 г. н. э. И мы не видим, почему корни такого культа не могли уходить, скажем, в эпоху 10 500 г., до н. э., о которой настойчиво сигнализируют эти памятники. Более того, вполне возможно, что тот же культ, преследуя свои первоначальные цели, существует до настоящего времени.

В XVII веке английский философ Фрэнсис Бэкон начал работу над необычной книгой под названием «Новая Атлантида», но он умер, не завершив ее. В этой книге высказывалось предположение о существовании «по среди величайшей в мире водной пустыни» острова Бенсалем, которым правит коллегия мудрецов. Обитатели Бенсалема — люди просвещенные, чтобы не сказать — ученые, великие астрономы и геометры, а также строители аэропланов и подводных лодок («мы владеем несколькими способами воздушного полета; у нас имеются корабли и лодки для движения под водой»). Бэкон приписывает островитянам познания в генной инженерии, способность «видеть удаленные объекты» и «производить подводные работы». Они были также искусными штурманами и мореходами, но старались сохранить в тайне свое существование: «Мы хорошо знаем большую часть обитаемого мира, но притом сами неизвестны».

Вполне возможно, что все, что описывает Бэкон, является художественным вымыслом и служит просто средством выражения философских и политических идей. Однако посмотрите, как он описывает жрецов-астрономов Бенсалема, владеющих особой мудростью, доставшейся им в наследство от великой цивилизации прошлого, которая погибла во время всемирного Потопа!

Он рассказывает, что они стремились к «познанию причин и тайного движения вещей», что их целью было питать «первое творение Божье, а именно Свет», для чего «двенадцать из нас отправились морем в чужие страны под видом представителей других наций (ибо свою мы скрываем)… Мы называем их Продавцами Света».

Вопрос о том, является ли «Новая Атлантида» сплошным вымыслом, или же Бэкон избран для того, чтобы специально подать часть оккультной истории под прикрытием безобидной фантазии, мы рассмотрели в другой книге. Но совершенно очевидно, что по всему миру, в эпохи, разделенные тысячелетиями и вроде бы никак не связанные друг с другом, провидцы и мудрецы играли ключевую роль, направляя независимые культуры удивительно сходными маршрутами духовного развития. Эти учителя и цивилизаторы всегда, как утверждали, прибывали откуда-то еще, часто — с какого-то острова — обычно на лодке по морю.

Может быть, именно они и были истинными «Торговцами Светом» — эти Аху-Шемсу-Гор из Древнего Египта, «пернатые змеи» Мексики, Виракочи в Андах, богоцари кхмеров. И, возможно, все они принадлежали к тайному обществу («невидимой коллегии» Бэкона), целью которого являлось сохранить таинственное наследственное знание из допотопных времен — остров света посреди моря тьмы.

Все религиозные идеи, которые мы рассматривали в «Зеркале небес», являются по своей природе «гностическими»: будь то в Ангкоре, или в Мексике, или в Древнем Египте, посвященных учили добывать знание тайны бытия посредством прямого опыта. Но существовала еще и своеобразная религия под названием «гнозис» — дословно «знание» или «тайное знание», — у которой было много последователей («гностиков») на Среднем Востоке в течение нескольких веков до и в начале христианской эры.

Сердце этой религии — Наг-Хаммади, где в конце 1940-х годов найдено большое собрание гностических текстов (недалеко храма Дендеры). Датируемые примерно III веком н. э., эти папирусы, теперь обычно именуемые «Проповеди гностиков», или «Библиотека Наг-Хаммади», часто упоминают о существовании тайного общества — «Организации». В ряде текстов открыто формулируется цель этой «Организации» — строить монументы, «олицетворяющие духовные места» (то есть звезды), и противостоять вселенским силам тьмы и невежества, которые «вели людей к великим горестям, сбивая их с пути обманом. Они старились, не испытав радости. Они умирали, не обретя истины и не познав Бога истины. Так все творения Господни оказались порабощенными — с основания мира и по сей день».

Подобно древним египтянам, кхмерам и мексиканцам, гностики видели во Вселенной школу опыта, созданную, дабы дать «несовершенным душам» драгоценную возможность учиться и расти перед лицом выбора и вызова со стороны материального бытия.

«Видимые создания… осуществились благодаря тем, которые нуждались в просвещении, обучении и формировании, чтобы малое могло понемногу возрастать. Именно по этой причине [Бог] сотворил человечество…»

Гностики также верили, что в материальной Вселенной существуют две мощные духовные силы — сила света и любви и сила тьмы и нигилизма. Цель сил тьмы — не позволить человеческим существам реализовать заложенную в них искру божью, «заставив их испить воды забвения… чтобы не могли они узнать, откуда пришли». Тьма делает интеллект бесчувственным и распространяет злокачественную «слепоту разума», поскольку: «Невежество — мать всех зол… Невежество — раб. Знание — свобода».

Что же касается «Организации», то она служит силе света, и ее священная цель — освободить людей от рабства, посвятив их в культ знания. Вряд ли можно представить более важную и неотложную задачу: по мнению гностиков, человечество есть фокус, центр космической борьбы; при этом проблема индивидуального выбора в борьбе со злом, произрастающим из невежества, выходит далеко за пределы сугубо материальных вопросов, из плоскости смертной, человеческой. Об этом гностики говорили так: «Наша борьба — не против плоти и крови, но против правителей мира и духов зла».

Гностики жили в тесном контакте с рудиментами древнеегипетской религии и также сосуществовали с иудаизмом и ранним христианством. Они почитали Осириса, древнеегипетского бога возрождения, «который противостоит тьме как страж света». Напротив того, Иегову, ветхозаветного бога иудеев и христиан, они считали темной силой, в сущности, одним из «правителей мира тьмы» — «Архоном», чья цель — держать человечество вечно погруженным в духовное невежество. Как ни шокирует это иудаистов и христиан, но, согласно трактовке гностиков, в ветхозаветной истории «искушения» Адама и Евы в Саду Эдема змей выступает не в роли главного злодея, а скорее как герой и истинный благодетель человечества.

«Что Бог сказал тебе? — спросил змей у Евы.

— Может быть, «Не ешьте от древа познания [гнозиса]»?» Она ответила: «Он сказал, чтобы не только не ели, но и не прикасались, не то умрем». Змей же успокоил ее, сказав: «Не бойся, смерть не грозит вам. Он сказал это все из ревности. На деле же ваши глаза откроются, и вы станете подобны богам, различающим зло и добро».

После того как Адам и Ева, эта первобытная человеческая чета, вкусили от древа познания, они, согласно гностикам, испытали просветление и осознали свою светлую и бессмертную природу. Однако это прозрение, само по себе, не было гарантией бессмертия, но оно являлось важным предварительным условием для тех, кто хотел бы «вкушать от древа жизни».

Но Архоны были ревнивы и сказали:

«Смотрите, вот Адам! Он стал подобен нам, поскольку ему ведома разница между светом и тьмой. Может быть, теперь он пойдет к древу жизни, вкусит от него и станет бессмертным. Давайте прогоним его из рая на землю, из которой он был взят, дабы он не мог ничего больше осознать… И они изгнали Адама из рая вместе с женой. И этого им было мало, потому что они боялись. Поэтому они пошли к древу жизни и окружили его всякими пугающими предметами… и среди них они поместили пылающий меч, который постоянно вращался, наводя ужас, чтобы ни одно земное создание не осмелилось туда проникнуть».

Позднее, рассказывают тексты гностиков, во время золотого века, потомки Адама и Евы достигли высокого уровня познания, научились воздействовать на материальный мир умными машинами и устройствами и стали заниматься духовными исследованиями. И снова из ревности Архоны решили вмешаться и ограничить потенциал человечества: «Правители посоветовались и сказали: «Давайте-ка учиним своими руками потоп и истребим всякую плоть, от человека до зверя».

Согласно гностикам, потоп не преследовал цели наказать зло, как говорит Библия; просто он должен был наказать человечество за то, что оно поднялось так высоко, и «отнять свет», который становился все ярче среди людей. И это в значительной степени удалось. Уцелевшие были ввергнуты «в великое отчаяние и жизнь, полную труда, так что человечеству пришлось отдавать все силы мирским задачам, не имея возможности посвятить себя проблемам духовной святости».

Однако, к счастью, среди уцелевших нашлись такие, кто обладали древним знанием и были преисполнены решимости передавать его грядущим поколениям для их блага столько времени, сколько потребуется, и там, где только возможно, пока вновь не наступит время всеобщего пробуждения.

Неизвестно, каким историческим путем идеи гностиков могли попасть к древним майя-киче в Мексике и Гватемале. Киче были строителями Утатлана, «звездного города» Ориона. Их единственной уцелевшей священной книгой, записанной вскоре после Завоевания, но содержащей, как считают, весьма древние учения, является «Пополь-Вух». Как ни странно, но и здесь, как в текстах гностиков, говорится о далеком золотом веке и о живших тогда Первых Людях:

«Одаренные разумом, они видели [суть], причем видели далеко; они преуспевали в видении, они преуспевали в познании всего того, что имеется в мире. То, что скрыто расстоянием, они видели, не двинувшись с места… Велика была их мудрость, их зрение простиралось в леса, скалы, озера, моря, горы и долины. Они были воистину достойны восхищения… Они были способны все познать, они обследовали все четыре стороны света, все четыре опоры небосвода и круглое лицо Земли».

Достижения Первых Людей вызвали раздражение богов и послужили основанием, чтобы наказать их потерей памяти:

«Тогда Солнце Небес напустила им в глаза тумана, который закрыл их взор, как затуманивается зеркало, на которое подышали. Глаза их скрыла завеса, так что они могли различать только то, что совсем вблизи — только это было им видно… Так было покончено с мудростью и всеми знаниями Первых Людей…»

Единственное, что уцелело и могло сообщить о некогда достигнутых ими высотах, — это книга «Пополь-Вух», которую майя называли Свет, что пришел из-за моря.

Очень похожие идеи, сформулированные почти 5000 лет тому назад, можно обнаружить во вроде бы никак не связанных текстах Старого Света, которые остались от шумеров и древних египтян. И в далекой Микронезии, в Юго-Восточной Азии, Китае, Перу, Греции и Индии настойчиво звучит мотив, древний, как мир, о кладе, который был спрятан расой сверх— людей, жестоко наказанных богами. Согласно легендам и рукописям, этим сокровищем являлись не золото и драгоценные камни, а оккультные знания, облаченные, возможно, в форму «книг» или «архивов».

Например, в индийском варианте мифа о всемирном потопе бог Вишну предупреждает своего протеже, человека по имени Ману, что на Землю должен обрушиться потоп, а он, Ману, «должен спрятать Священные тексты в безопасное место», чтобы уберечь от уничтожения знание допотопных рас. Аналогичным образом, согласно преданиям Месопотамии, герой по имени Утнапиштим получает от бога Эа указание «взять начало, середину и конец того, что доверено письму, а затем схоронить это в Сиппаре, в Городе Солнца». После того как воды наводнения отступили, уцелевшим было поручено отправиться в Город Солнца «на поиски записей», в которых можно будет обнаружить знание, полезное для грядущих поколений.

Джон Гривз, астроном из Оксфорда, посетил Египет в XVII веке и собрал там ряд старинных местных преданий, которые приписывали сооружение трех пирамид в Гизе некоему мифическому допотопному царю:

«Все началось с того, что ему привиделось во сне, что вся Земля перевернулась, ее обитатели лежат ничком, а сверху валятся звезды, с ужасным шумом стукаясь друг о друга… Он проснулся в великом страхе и собрал главных жрецов всех провинций Египта… Он все рассказал им, и они оценили положение звезд и составили пророчество, предсказав потоп. Царь спросил: «Придет ли он в нашу страну?» Они ответили: «Да, придет и уничтожит ее». Оставалось еще несколько лет, и он приказал за это время построить пирамиды… Ион высек в этих пирамидах все, что говорили мудрецы, а также все истинные науки — астрологию, арифметику, геометрию и физику. Все они могут быть поняты тем, кто разумеет их начертание и язык…»

У всех этих историй есть общее — идея утраченного золотого века, идея всеобщего наводнения или другого столь же разрушительного катаклизма, повернувшего вспять прогресс человеческого знания, и идея попытки, предпринятой маленькой группой уцелевших, найти способ передать в будущее драгоценную мудрость былой цивилизации.

Эта мудрость всегда И везде была связана, как говорят тексты гностиков, «с объектом человеческого поиска, со стремлением к бессмертию».

Она учила, что посвященный должен бороться, что— бы обрести «жизнь в миллионы лет». Ее не могут обрести все, ее нельзя добиться слепой верой и даже хорошей работой. Она является наградой, «которую могут завоевать человеческие души».

Мы приходим к выводу, что древние памятники, мифы и тексты, которые мы рассматривали в «Зеркале небес», все являются частями обширнейшего аппарата древней духовной системы, направленной на то, чтобы дать возможность доказавшим свою ценность приобщиться к тайне вечной жизни.

Мы также делаем вывод, что за этой системой должна стоять некая сплоченная структура, «Организация», как ее называют тексты гностиков. Пожалуй, самым сильным аргументом из всех, представленных нами, является потрясающая аналогия между Гизой и Ангкором; иначе трудно объяснить такое сходство вопреки разделяющим эти места 8000 километров и почти 4000 лет. Причем, пожалуй, наиболее важным является то обстоятельство, что и там, и там мы сталкиваемся с громадными монументами, моделирующими группу из четырех созвездий — Льва, Ориона, Дракона и Водолея — на рассвете в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э.

Именно в этот момент Водолей заходил точно на западе, Лев восходил точно на востоке, Орион находился на меридиане точно с южной стороны, а Дракон — с северной.

То, что два из этих созвездий были смоделированы в Гизе (Льва и Ориона), а третье (Дракона) — в Ангкоре, вряд ли является совпадением, тем более что каждое из них привязано к своей отдельной стороне света. Очевидно, за такой изощренной, хитроумной схемой должно стоять тщательное планирование, а планирование предполагает наличие организации.

Такая организация наверняка пожелала бы завершить свой грандиозный всемирный проект, а потому следу— ет ожидать, что она когда-то в истории возвела где-то на Земле храм, напоминающий созвездие Водолея — четвертое характерное созвездие на небе 10 500 г. до н. э. Логично предположить, что это сооружение, «напоминающее» Водолея или «аналогичное» ему, должно быть ориентировано на запад — как Ангкор нацелен на север, пирамиды Гизы — на юг, а Великий Сфинкс — на восток. Резонно, также ожидать, что оно находится на значительном расстоянии от Гизы и Ангкора, которые сами разделены 72 градусами долготы (напомним, что 72 — «ключевое» прецессионное число).

Возможно, храм этот, напоминающий Водолея, уже существует.

Может быть, это — Тиауанако, обладающий явными чертами Водолея в виде водных мотивов в оформлении двух великих скульптур в Каласасайе и водосливных каналов ориентированной на запад пирамиды Акапаны? Если так, то во время успешного поиска Диего Риверой потайной камеры могут обнаружиться весьма интересные вещи.

А может быть, он находится в каком-то другом месте и как-то связан с водой? Так, потенциально возможны удивительные находки в районе Мексиканского залива, американского побережья Флориды и Багамского архипелага — в частности мелководье вокруг островов Бимини. В сентябре 1997 г. мы получили факс от ныряльщика Жака Майоля — первого человека, достигшего глубины 100 метров, задерживая дыхание. Он сообщил нам, что в 1967–1975 гг. он был одним из ныряльщиков, принимавших участие в экспедиции, возглавляемой доктором Мэнсоном Валентайном (в то время руководившим Музеем науки в Майами), которая исследовала океанские глубины вокруг Бимини. Эта группа, сообщает Майоль, обнаружила под водой необъяснимые следы деятельности, предшествовавшей катаклизму… неподалеку от островов Бимини. «В моем распоряжении до сих пор находятся потрясающие слайды, снятые под водой. По очевидным причинам доктор Валентайн никогда не упоминал об этих следах, связывая их с Атлантидой».

Не может ли четвертый храм оказаться среди этих следов былой цивилизации?

А что, если четвертый храм предполагалось построить в будущем, «когда настанет подходящее время», во исполнение древнего плана?

Представьте себя в Гизе 21 марта где-то около 2000 г. (впрочем, год может быть любым в нашем или следующем столетии). Вы стоите между лап Сфинкса и смотрите на восток, в ту же сторону, что и он. Примерно за час до рассвета вы увидите, как над восточной стороной горизонта восходит созвездие Водолея, зависая в точности над тем местом, где должно взойти солнце.

Хотя в древних знаках зодиака его обычно изображают в виде человека, выливающего воду из сосуда, некоторые культуры предпочитали видеть в нем взлетающую птицу. Римлянам это созвездие представлялось либо павлином, либо гусем. Майя видели в нем Коса, небесного сокола. А в 1920-е гг. английский ученый Кэтрин Мальтвуд показала, что у древних индейцев Водолей ассоциировался, возможно, с их мифической челоковекоптицей Гарудой, которая обладала «головой, крыльями, когтями и клювом орла, а телом и конечностями — человека».

Мальтвуд также сравнивал Гаруду, царицу птиц, с Фениксом в египетской и греческой мифологии, отмечая, что, подобно Фениксу, Гаруда ассоциировалась с очень продолжительными циклами времени (утверждали, что она вылуплялась из яйца через 500 лет после того, как оно было отложено). Более того, главным свойством Феникса было бессмертие; про Гаруду же в индийских мифах вспоминали в первую очередь в связи с тем, что она похитила у богов эликсир бессмертия. Согласно мифам, этот эликсир, подобно дереву жизни в Эдеме, был спрятан от человека в месте весьма опасном, где он был окружен пламенем и дополнительно защищен, правда, не крутящимся мечом, а «неистово вращающимся колесом, с острыми краями и сверкающим». Гаруда потушила огонь, поломала вращающееся колесо и улетела с драгоценным кубком, в котором находился эликсир жизни.

Из-за этой проделки Гаруду часто изображали несущей чашу, наполненную жидкостью, что также говорит в пользу аналогии с Водолеем — «водоносом» в современных знаках зодиака. Более того, если Водолей — это Гаруда, а Гаруда — это Феникс, развивает эту мысль Мальтвуд, нужно сделать совсем небольшой шаг, чтобы представить Гаруду в виде звездного образа Феникса. И тогда, как знать, может быть, именно его изображали огромные, видимые лишь с воздуха, земляные сооружения вокруг священного английского города Гластонберг.

В древнеегипетской иконографии и иероглифах Феникс «был рожден до того, как появилась смерть», и символизировал вечный возврат всего на круги своя и победу духа над материей. То есть восход Феникса-Водолея, который мы наблюдаем сегодня в день равноденствия, можно считать небесным символом возрождения.

Но поскольку, как считали, то, что происходит внизу, определяется тем, что случается наверху, возникает законный вопрос: не собирается ли что-то возрождаться?

За час до рассвета в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э. Лев находился там, где сегодня находится Водолей, а Водолей близился к закату. В 2000 г. н. э. все наоборот: Водолей восходит, а Лев заходит.

В самый момент восхода солнца в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э. созвездие Ориона встретилось с южным меридианом, а созвездие Дракона — с северным, так что они смотрели друг на друга через весь небесный купол. В день весеннего равноденствия в 2000 г. н. э. картина повторяется — только не на восходе, а на закате. В 10 500 г. до н. э. Дракон находился на максимальной высоте по отношению к горизонту, а в 2000 г. н. э. — на минимальной; Орион же был на минимальной высоте в 10 500 г. до н. э., а сегодня он — на максимальной.

Иными словами, по прошествии 12 500 лет мы видим на небе те же созвездия, но со сдвигом по фазе на 180 градусов.

Нет ли в этом какого-либо скрытого смысла, послания, намекающего на грядущие изменения? Организация, о которой мы вели разговор, придавала особое значение небесной картине в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э. Если она до сих пор существует, то не придает ли она такого же значения «полярно противоположному» небу в день весеннего равноденствия в 2000 г. н. э.?

Возможно, что небо (повторяем: прецессия не слишком изменила его облик на протяжении всего XX века) уже было воспринято как сигнал для возведения «четвертого храма». Возможно, уже происходит возрождение доисторического культа бессмертия, который использовал огромные монументы, связанные с созвездиями и астрономическими циклами, в качестве инструментов инициации. Сегодня как никогда ранее те, кто прибывают в Гизу и Ангкор, оказываются среди людских толп, зачарованных этими таинственными местами. То же самое относится и к мексиканским храмам и пирамидам, к колоссам острова Пасхи и перуанским рисункам в Наска, на которые паломники взирают с воздушных экипажей, а также к Куско, Оллантайтамбо и Тиауанако высоко в Андах.

Балансируя на краю тысячелетия, в конце столетия, ознаменовавшегося беспрецедентной злобой и кровопролитием, когда расцвела алчность, человечество стоит перед выбором между материей и духом, тьмой и светом. Современные религии, равно как и современная наука, разочаровывают нас, не давая нам поддержки и не указывая пути. Может быть, единственная наша надежда состоит в том, что, как когда-то давно осознали мудрецы: