Камбоджа расположена на западной окраине самого большого океана на Земле — Тихого. Поскольку монументы Ангкора разместились на 72 градуса долготы восточнее Гизы (а это важное прецессионное число), у нас возник естественный вопрос: нет ли каких-либо иных объектов, с геодезической привязкой по такому же принципу?

Из прецессионных чисел в Ангкоре чаще всего встречается 54–54 башни Байона, 54 дэва и 54 асура по сторонам дорог, ведущих в Ангкор-Тхом. Поэтому крайне любопытно, что именно в 54 градусах восточнее Ангкора в Тихом океане находится в высшей степени необычный и таинственный археологический объект неизвестного происхождения и назначения. Название этого объекта — Нан-Мадол; он состоит примерно из сотни искусственных островов, сложенных из базальта и коралла, которые находятся в синих водах лагуны к юго-востоку от микронезийского острова Понпеи.

Нан-Мадол обладает рядом черт, которые роднят его с Ангкором. Ученые считают, что основная часть островков — храмов была возведена между 820 и 1250 гг. н. э. — то есть в период расцвета Ангкора; кроме того, обнаружены следы более раннего слоя застройки — опять же, как в Ангкоре. Самое крупное из местных сооружений, Нан-Дувас, ориентировано по сторокам света, причем главный вход обращен на запад. Как и подобает классической «мандале», оно окружено двумя концентрическими стенами, между которыми — ров, заполненный морской водой; в центре сооружения — пирамидальный курган. Стены достигают в высоту 7,6 метра и сложены из блоков — мегалитов из кристаллического базальта; некоторые из них весят 50 тонн и имеют более 6 метров в длину.

Сложная система каналов, прорытых из лагуны, является частью общей планировки Нан-Мадола и вызывает в памяти километры каналов и рвов, которыми расчерчен ландшафт Ангкора. В то время как храмы Ангкора воспроизводят небесный образ созвездия Дракона, жители Понпеи помнят легенду, согласно которой каналы, разделяющие их храмы, были некогда прорыты «драконом», который предложил свою помощь Олосопе и Олосипе, двум мифическим основателям города.

Утверждают, что братья Олосопа и Олосипа были «Ани-Арамач», первобытными богоцарями, которые прибыли на лодках «с запада» и привезли с собой «священную церемонию», которую ввели на своей новой родине с помощью мудрых волшебников. Кстати, вспомним, что король Джаяварман II прибыл в Камбоджу на лодке из таинственной страны «Короля Горы», привезя с собой тоже священную церемонию, которую он ввел с помощью мудрых браминов, «искусных в волшебстве».

Отличительной чертой правления Джаявармана был метод, которым он пользовался при изучении и разметке строительной площадки Ангкора. Читатель помнит, что в ходе этого процесса он основал три временных столицы (Харихаралайя, Амарендрапура и Пном-Кулен), постоянно передвигаясь, как выразился Жорж Кодэ, «подобно хищной птице, парящей над землей», «описывая большой круг вокруг будущего Ангкора…»

Так вот, предания об Олосопе и Олосипе сообщают, что эти «мудрые и святые люди» построили, а затем покинули четыре столицы на Понтеи; первую в районе Сокес на северо-западе острова, вторую в Неге, третью в Ю, а четвертую — в месте с труднопроизносимым названием Мадоленимв. Существование этих столиц подтверждается археологами; судя по карте, их размещение не было случайным, а перенос происходил в направлении по часовой стрелке, то есть с северо-западной стороны острова на север, а затем на северо-восток и юго-восток.

Место, где «стрелка», наконец, остановилась — Нан-Мадол, — традиционно было известно под названием «Саунхленг», или «Риф гавани». Олосопа и Олосипа выбрали это место после того, как взобрались на вершину высокой горы, с которой обследовали остров. С этой позиции, глядя в синеву Тихого океана, «они увидели под водой город и восприняли это как знак того, что свой город им следует строить на этом месте. И они построили Нан-Мадол как «зеркальное отражение» его затонувшего собрата».

Затонувший «город богов» под «Рифом гавани» называется Ханимвейсо, и он совсем не вымышленный. В ходе работ по сохранению археологического наследия, возглавляемых доктором Артуром Саксом из Университета штата Огайо, была проведена подробная топографическая съемка значительных участков Нан-Мадола, которая подтвердила существование многочисленных подводных развалин, в том числе расположенных на очень больших глубинах. Большинство их к настоящему времени обнаружено с востока, а некоторые — с юга от массивных волноломов, окружающих Нан-Дувас; в их числе группы высоких столбов или колонн высотой до 8 метров, плоские пьедесталы которых стоят на подводных склонах острова.

Понпеи — небольшой, довольно необычный и красивый остров, имеющий в плане почти круглую форму, причем диаметр его не превышает 20 километров. Его внутренняя часть, круто поднимающаяся по направлению к нескольким горам высотой около 800 метров, густо покрыта лесом, а берега — мангровыми зарослями. Остров окружен почти непрерывным коралловым рифом, в котором имеется несколько проходов к открытому морю.

Мы добрались до Нан-Мадола в лодке-плоскодонке с двумя мощными подвесными моторами. Скользя по бирюзовой глади с внутренней стороны рифа, мы миновали зеленые склоны, столовые горы с плоской вершиной и странные пирамидальные холмы. Один из них, двуглавый Такиун-Пик, особенно потрясает; подумалось, не здесь ли был наблюдательный пункт Олосопы и Олосины, когда они первый раз увидели легендарный подводный город Ханимвейсо.

Мы миновали обломки китайского рыболовецкого судна, которое выбросил на мель недавний тайфун. Потом мы подошли к островку Накапу и увидели ряды базальтовых глыб, расположенные с равными промежутками вдоль берега и уходящие под воду в западном направлении, где находится Нан-Мадол. И, наконец, мы пересекли бухту Накану и подошли к странному волнолому, имеющему форму трех сторон пятиугольника, который окружает великий храм Нан-Дуваса. Глыбы, из которых сложен волнолом, огромны; согласно местной легенде, они были доставлены сюда магической силой Олосопы и Олосипы.

Мы заглушили моторы, лодка заскользила по инерции и остановилась у волнолома. Мы протащили ее по мелкому, выложенному камнями проходу и оказались в бухте, которую защищал лабиринт стен, сложенных из могучих глыб. С запада на бухту смотрело необычное сооружение Нан-Дуваса, поднимавшееся из зеленого купола джунглей. Его кладка, где чередовались ряды базальтовых блоков то грубо отесанных, то правильной формы, имела цвет где-то между черным и темно-красным и буквально подавляла своей массивностью. На углах, правда, стены становились светлее, а кладка поднималась вверх, словно острые носы идущих в море лодок.

Первое наше впечатление никогда потом не менялось: Нан-Дувас — место жутковатое и какое-то заколдованное. Большинство понпейских жителей не любят посещать его, даже днем, а уж с наступлением темноты — ни при каких обстоятельствах.

Считают, что здесь хозяйничают духи.

Мы вошли в Нан-Дувас через западные ворота, пройдя последовательно через ряд геометрических дворов, окружающих сердце храма. Точно, как в Ангкор-Вате, дворы эти охватывают друг друга, и каждый ведет на более высокий уровень. На самом верху мы подошли к святилищу, полуподземному прямоугольному помещению, вырубленному примерно на глубине полтора метра и перекрытому сверху пятитонными базальтовыми блоками.

Со всех сторон вокруг Нан-Дуваса расположены выложенные огромными блоками мелкие каналы, разделяющие сотню искусственных островов священного города Нан-Мадола. Мы обследовали эти каналы, но не обнаружили других храмов и сооружений, которые сохранились бы так же хорошо, как Нан-Дувас. Некоторые почти полностью скрылись под водой и в мангровых зарослях.

Каково было назначение этого, некогда крупного священного комплекса?

Доктор Руфинио Маурисио, понтейский археолог, получивший образование в США, изучает этот вопрос более 20 лет. Он сказал нам, что храмы Нан-Мадола связаны с древними местными верованиями в жизнь после смерти. В соответствии с этими верованиями, которые удивительно близки древнеегипетским, душа должна совершить опасное посмертное путешествие, во время которого ей предстоят многочисленные испытания. В Египте это путешествие происходит в Дуате, в небе; в Понпеи преисподняя находится под волнами — даже, возможно, в Ханимвейсо, подводном городе. Есть основания полагать, что храмы Нан-Мадола, подобно пирамидам Гизы, построены как физические модели, копии — «зеркальные образы» — загробного мира; возможно, их назначение — служить местами подготовки, инициации для будущего испытания души.

Мы несколько раз погружались с аквалангом в глубины залива к востоку от волнолома Нан-Дуваса, надеясь обнаружить подводный город Ханимвейсо, в который, согласно легенде, можно попасть только через проход, охраняемый двумя чудовищными акулами.

Первый раз мы ныряли с лодки в южной части залива. Вода была теплая и мутная. Мы быстро опустились на глубину почти 40 метров и поплыли вдоль дна. Видимость была на редкость плохая, все было, как в густом тумане, мы плыли практически на ощупь с полчаса, но ничего не нашли.

Поднявшись на поверхность, мы подплыли на лодке к волнолому Нан-Дуваса, почти к самому проходу. Погрузившись на глубину 3 метра или того меньше, мы обнаружили, что дно сплошь устлано разбросанными булыжниками и плитами из кристаллического базальта. Они явно оказались здесь во время сооружения волнолома.

Чуть дальше в открытое море дно круто уходило вниз на глубину более 30 метров. Отплыв к северу, мы увидели две колонны из тех, что обнаружили археологи. Покрытые толстым слоем разноцветных кораллов, они поднимались из тьмы к свету, тянулись к поверхности, словно пальцы.

Эти колонны — часть подводного города Ханимвейсо. Но здесь есть один любопытный момент. Как отмечает Артур Сах, в легендах Понпеи рассказывается не об одном, а о «двух таких городах». Название второго — Ханимвейсо-Намхет. Говорят, что он находится «вне рифа» и вход в него находится в «глубоком и песчаном месте». Некоторые местные жители уверяли, что их затягивало туда во время охоты с копьями на черепах. В интервью американскому исследователю Дэвиду Хэтчеру Чайлдрессу один понпейский старейшина поведал странную историю:

«Несколько лет назад умирал один рыбак. Его дух отправился в город по ту сторону рифа, который тянется до Косраэ [высокий вулканический остров в 550 километрах к юго-востоку от Понпеи, на котором также имеются развалины мегалитических построек], потом вернулся в свое тело, рассказал людям, что видел, а потом умер».

Можно рискнуть предположить родство слова «Намхет» с фонетически близкими ему древнеегипетскими словами ах («свет»), аху («преображенный дух») и особенно ахет («горизонт»). Последнее слово часто использовалось в качестве префикса в египетских географических названиях — например, в названии города Ахетатон и, разумеется, в выражении Ахет-Хуфу, «горизонт Хуфу» — одном из наименований некрополя Гизы. Поэтому очень соблазнительно порассуждать на тему о Ханимвейсо-Намхет. Поскольку в языке понпейцев ханимвейсо означает «город», не может ли полное название означать что-то вроде «город ахет», город Горизонт?

Понпеи — не единственный тихоокеанский остров, где названия, предания и религиозные верования имеют характерный египетский «аромат», а также не единственный, где бытуют легенды о затонувших у его берегов городах. Поэтому было бы ошибкой ожидать слишком многого от подобного материала. Тем не менее мы считаем необходимым особо отметить тот факт, что, согласно местным поверьям, Нан-Мадол «скопирован» с предшествовавшего ему «города богов» (который теперь находится под водой) и стоит прямо над прежним городом. С нашей точки зрения, эта концепция неотличима от концепции таких египетских храмов, как, например, храм Гора в Эдфу, которые также были «копиями прежних оригиналов, построенными на первобытных фундаментах, с целью осуществить возрождение «прежнего мира богов». Кроме того, обратим внимание на то, что прежний, чудесный мир, который в «Текстах Строителей» Эдфу именуется «Отечеством Первобытных», находился на острове, поглощенном водами великого всеразрушающего потопа.

Мы уже однажды рассказывали о потопе, сметавшем все с лица земли в конце последнего ледникового периода, когда стали таять и отступать шапки материкового льда, покрывавшие километровой толщей север Европы и Северную Америку более 100 000 лет1. Во время этого периода быстрых изменений, который окончился около 9000 лет назад, уровень мирового океана, по оценкам геологов, поднялся более чем на 100 метров. Если эти оценки верны, то нетрудно представить, что в 10 500 г. до н. э., на который указывают астрономические корреляции Ангкора и Гизы, остров Понпеи мог выглядеть совсем иначе, чем в наши дни. Его коралловый риф — сравнительно молодое образование, которое сформировалось уже после подъема уровня моря, когда сложилась современная береговая линия.

Сам же остров — вулканического происхождения и состоит из твердого базальтового ядра (частью которого является господствующая гора в центре острова), поднявшегося над поверхностью Тихого океана. За пределами рифа склоны этой огромной подводной горы круто уходят в бездну, соединяясь где-то на глубине с затонувшим континентом.

Эпоха 10 500 г. до н. э. представляет большой интерес для ученых. За три тысячи лет до конца последнего Ледникового периода, но спустя уже много лет после начала великого таяния, катаклизмы на Земле, которые полностью изменили лицо планеты, почти наверняка имели астрономическое происхождение. Исследования палеомагнетизма подтверждают, что около 12 400 лет тому назад магнитные полюса Земли поменялись местами (поворот на 180 градусов!). Всего через 800 лет, в 9600 г. до н. э., Земля столкнулась (и это было не впервые) с обломками разрушившейся кометы. Согласно профессору Венского университета Александру Толману, «результатом последовавших за этим взрывов явилась цепь из дюжины индивидуальных катастроф, в том числе землетрясений, геологических подвижек, выбросов пара и приливных волн».

Наводит на размышление тот факт, что для эпохи в районе 2000 года, в которую мы живем, характерен ряд чрезвычайных астрономических и геологических явлений того же типа, которые наблюдались примерно 12 000 лет тому назад.

Особенно беспокоит то обстоятельство, что в течение последних 2000 лет продолжается безжалостная деградация магнитного поля Земли, которая ускорилась в течение последнего столетия. Ученые ожидают падения энергии поля до нуля, после чего до 2300 г. может произойти переполюсовка, перемена знака магнитного поля.

Это вовсе не обязательно означает поворот географических полюсов, то есть физического кувыркания планеты в пространстве. Тем не менее, как отмечает геолог С.К. Ранкорн, «по-видимому, нет сомнения, что магнитное поле Земли связано каким-то образом с вращением планеты».

Магнитное поле — вещь таинственная, неясного происхождения, но, скорее всего, оно обязано своим существованием внутреннему ядру Земли — массивной железной сфере размером примерно в три четверти Луны, которая окружена слоем кипящего жидкого железа; последний, в свою очередь, заключен в многослойную оболочку из коренных и осадочных пород, а также полужидкой массы толщиной в несколько тысяч километров. Недавние исследования Сяодонг Сонга и Пола Дж. Ричардса установили, что внутреннее ядро вращается само по себе, в ту же сторону, что вся планета, но примерно на один процент быстрее. Это означает, что поверхность ядра на экваторе перемещается за год примерно на 20 километров относительно оболочки, в которую оно заключено. Как отмечает Ричардс, «это в 100 000 раз быстрее, чем скорости перемещения, которые мы обычно приписываем нашей как бы твердой планете».

Некоторые исследователи, среди которых следует отметить в первую очередь Рэнда и Роуз Флем-Ат в Канаде и покойного профессора Чарлза Хэпгуда в Соединенных Штатах, предположили, что подобное сравнительно быстрое проскальзывание одного слоя относительно другого могло происходить (и, возможно, не раз) на уровне земной коры. Известная под названием «литосфера», эта жесткая каменная внешняя оболочка плавает поверх смазывающего слоя, именуемого «астеносфера».

Стоило коре проскользнуть одним куском по астеносфере, «подобно апельсиновой корке, если бы она могла легко перемещаться относительно внутренней части апельсина», результатом могли бы стать апокалиптические разрушения по всему миру — буквально конец света в нашем представлении.

Виктор Клюб, астрофизик из Оксфордского университета, его коллега Билл Нэйпир из Королевской Эдинбургской обсерватории, доктор Данкен из организации Спенйсгард («Космическая стража»), Австралия, и Бенни Пайзер из Ливерпульского университета им. Джона Мура принадлежат к числу тех ученых, которые предполагают, что чуть больше 20 000 лет гигантская комета проникла в Солнечную систему и распалась, усеяв своими обломками орбиту, на которую периодически натыкается Земля. По большей части единственным видимым признаком этих встреч является некоторое увеличение числа «падающих звезд»… Однако время от времени Земля встречается с более массивными обломками, что приводит к апокалиптической буре соударений и разрушений.

По мнению Клюба, одна из таких бурь могла вызвать катастрофическое таяние льдов в конце последнего Ледникового периода 14000 — 9 000 тысяч лет тому назад; масштабы этого события были достаточными, чтобы стереть почти все следы «допотопной» цивилизации. Уровень моря поднялся на 100 метров — достаточно, чтобы навек похоронить любую прибрежную культуру. Вместе с коллегами Клюб считает, что меньшие катаклизмы, вызванные столкновениями с меньшего размера обломками той же гигантской кометы, могли произойти около 2350 г. до н. э. и 500 г. н. э. Именно в эти периоды таинственно и одновременно исчезли несколько процветавших и успешно развивавшихся цивилизаций. Как говорит Бенни Пайзер, «существуют серьезные научные основания предполагать, что именно падение массивных метеоритов явилось причиной гибели ряда древних цивилизаций».

Но если цивилизации могли погибнуть от космической бомбардировки уже в исторические времена, то почему бы не рассмотреть возможность гибели еще одной в доисторические времена, до 2350 г. до н. э. — скажем, в результате таяния льдов более 9000 лет тому назад? Сопоставление этого катаклизма с двумя последующими (2350 г. до н. э. и 500 г. н. э.) свидетельствует о монотонном снижении масштабов бедствия, однако не следует считать, что эта тенденция обязательно сохранится.

Напротив, в поясе обломков кометы, которые, по мнению Клюба и его коллег, находятся на околосолнечной орбите в течение последних 20 000 лет, могут оставаться и особо крупные.

Гипотеза о перемещении земной коры, предложенная Хэпгудом, Флем-Атами и другими, не встретила пока позитивного отношения ортодоксальных представителей науки о нашей планете. В особенности презрительно встретили гипотезу геологи, которые назвали ее бредом сумасшедшего и отказались от серьезного ее обсуждения. При этом они старались убедить публику, что процесс такой просто «невозможен», что агитируют в его пользу люди ненормальные, а потому подлинным специалистам и обсуждать его нечего. Тем не менее, постоянно накапливаются свидетельства того, что время от времени перемещения земной коры все-таки происходят и нет никаких физических или геологических аргументов против того, что подобное перемещение могло произойти около 12 000 лет назад — то есть именно тогда, когда называли Флем-Аты,

25 июля 1997 г. во вполне ортодоксальном научном журнале «Сайенс» были опубликованы материалы, свидетельствующие, что земная кора может двигаться и двигалась (хотя использования самого термина «перемещение земной коры» автором публикации удалось избежать). Свидетельства были собраны исследователями из Калифорнийского технологического института и относятся к периоду от 550 до 535 миллионов лет назад. Этот период непосредственно предшествовал тому, что специалисты по эволюции живой природы называют «Кембрийским взрывом», — самому бурному в истории увеличению разнообразия и масштабов жизни на нашей планете.

Как сообщает калифорнийская группа, «этот эволюционный взрыв совпал по времени с другим уникальным событием в истории Земли — поворотом оси ее вращения на 90 градусов по отношению к континентам… Области, находившиеся до того на северном и южном полюсах, переместились на экватор, а две противоположные точки на экваторе стали новыми полюсами.

…Собранные нами геофизические данные в виде образцов горных пород, которые сформировались до, во время и после этого события, показывают, что все основные континенты претерпели одновременное и резкое перемещение».

Исследователи из Калифорнийского технологического института подчеркивают, что это явление принципиально отличается от «тектоники плит» — процесса, который заставляет материковые массы очень медленно и постепенно дрейфовать, сходясь или расходясь, со скоростями не более нескольких сантиметров в год. Их же данные говорят о титаническом повороте всей земной коры как единого целого, причем с катастрофически большой скоростью. Согласно доктору Джозефу Киршвинку, геологу из Калифорнийского технологического института, «скорости… буквально зашкаливали. К тому же все [по-видимому] перемещалось в одном направлении».

Калифорнийские исследователи указывают (как и за несколько лет до них делали Флем-Аты), что в период быстрого вращения коры существовавшие формы жизни «были вынуждены приспосабливаться к быстро изменяющимся климатическим условиям, когда тропические земли скользили к холодным полярным регионам, а холодные становились теплыми».

Флем-Аты считали, что в прошлом такие события происходили неоднократно, причем последний раз 11–12 тысяч лет тому назад:

Если происходит планетарное событие такого масштаба, как утверждает Флем-Аты, ясно, что для инициации его требуются громадные силы. В 1953 г. Альберт Эйнштейн, который одним из первых поддержал теорию перемещения земной коры, предложил ответ:

Эйнштейн не рассматривал инициирующих факторов. Однако, будь в его распоряжении та информация, которой располагают ученые сегодня, он мог бы попробовать учесть возможный эффект от лобового столкновения Земли с астероидом, метеоритом или кометой.

В феврале 1994 г. президента Билла Клинтона разбудили его сотрудники и сообщили, что по данным шести спутников, находящихся на околоземной орбите, возможно нападение на Америку. Вскоре выяснилось, что то, что засекли спутники, было не вражескими ракетами, а крупным метеоритом, который в конце концов сгорел высоко в атмосфере. В мае 1996 г. другой гигантский метеорит диаметром более 300 метров прошел недалеко от Земли всего через три дня после того, как его обнаружили военные спутники.

Это были не самые крупные небесные тела из тех, что встречались нам за последнее время, причем с возрастающей частотой. С 1900 г. каждый год мы обнаруживали более 12 новых комет. В марте — апреле 1997 г. произошла встреча с кометой, имеющей нескладное название Хейла-Боппа, когда эта комета ярко сверкнула в небе северного полушария. Ближе всего к Земле она подошла в день весеннего равноденствия, 21–22 марта.

Древние восприняли бы такой перигей в такой момент года, да еще перед концом тысячелетия, по меньшей мере как зловещее предзнаменование; впрочем, точка зрения современных ученых не сильно отличается от точки зрения древних. Действительно, последние исследования подтверждают, что возросшая кометная активность является частью великого космического цикла, когда Солнечная система медленно, покачиваясь, движется по нашей родной галактике, Млечному Пути. Примерно раз в 30 миллионов лет Земля проходит сквозь плотную центральную плоскость галактики. Там она встречает большое количество метеоритов, астероидов и комет, причем некоторые из них (а такое время от времени случалось) сталкивались с Землей. Поскольку исследования метеоритных кратеров свидетельствуют об интенсивной бомбардировке Земли 96–94 миллиона, 67–65 миллионов и около 35 миллионов лет тому назад, было бы глупо игнорировать тот факт, что, возможно, следующее серьезное столкновение запоздало уже примерно на 5 миллионов лет.

Действительно, есть основания предполагать, что мы уже около миллиона лет находимся в условиях интенсивной бомбардировки метеоритами, причем частота столкновений возрастает. Не подлежит сомнению, что в течение этого периода на Земле наблюдались мощные и не нашедшие объяснения флуктуации климата, сейсмическая нестабильность, наступления и отступления ледниковых периодов и наводнения, большие колебания температуры поверхности и региональные вымирания животных. Возможно, все эти явления связаны с падением космических обломков; вполне возможно, что они являются предвестниками будущего более крупного столкновения — столь же крупного, как то, которое привело к вымиранию динозавров 65 миллионов лет тому назад.

Можно только надеяться, что космос пощадит нас. Десятикилометровая комета (или астероид), что врезалась тогда в Мексиканский залив, произвела взрыв в 1000 раз более мощный, чем суммарная мощность всех накопленных в настоящее время на Земле ядерных боеприпасов. Образовавшееся пылевое облако скрывало солнце более пяти лет, а планету еще несколько десятилетий сотрясала череда землетрясений и вулканических извержений.

Даже при нынешних возможностях спутниковых систем дальнего обнаружения у нас было бы очень мало времени, чтобы подготовиться к удару — возможно, всего несколько дней. Но вряд ли этот срок превысит два года — даже в случае самых крупных и хорошо различимых комет. Крупные астероиды (а некоторые из них достигают 30 километров в диаметре) почти невозможно засечь на больших расстояниях в безднах космоса.

Взяв в качестве примера объект диаметром в 10 километров, столкновение с которым происходит со скоростью 100 000 километров в час, профессор Эмилио Спедикато из Бергамского университета (Италия) подсчитал, что «атмосферное возмущение будет колоссальным и распространится в масштабах полушария». Считая, что всего 10 % первоначальной энергии пойдет на образование ударной волны, Спедикато показал, что даже в этом случае «на расстоянии 2000 километров от точки падения скорость ветра будет достигать 2400 километров в час, а температура воздуха повысится до 480 градусов Цельсия в 5000 километров от центра — соответственно 400 километров в час и 60 градусов». Даже на расстоянии 10 000 километров скорость ветра будет превосходить 100 километров в час, причем такой ветер будет дуть, не ослабевая, в течение 14 часов, а температура повысится на 30 градусов. «Дополнительными эффектами в атмосфере будут химические реакции, ведущие к образованию ядовитых веществ, вроде циана и закиси азота, которые полностью ликвидируют защитный слой атмосферного озона». И, наконец, по поверхности Земли пройдут деформационные «волны высотой в несколько метров», которые разорвут материки, произойдет подвижка тектонических плит, вдоль образовавшихся трещин начнется извержение вулканов, а «глобальные катастрофические цунами [приливные волны] вызовут значительное затопление суши».

Оглядываясь в историю Земли, Александр Толман и другие предположили, что древний глобальный «миф» о потопе вполне мог быть вызван реальным событием вроде описанного выше. Существует некоторый разброс в оценках точной даты этого катаклизма, однако все, по-видимому, сходятся на том, что 14 — 9 тысяч лет тому назад (12 000—7000 гг. до н. э.) на Земле действительно произошло что-то очень плохое, чтобы не сказать — ужасное.

Волнение было достаточно сильным, чтобы вот-вот, появились белые гребешки, но, нырнув в темно-синюю глубину, мы сразу погрузились в мир подводного безмолвия.

В конце марта 1997 г. — вскоре после того, как комета Хейла-Боппа максимально приблизилась к Земле, — мы прибыли на остров, который располагается точно на один градус севернее Тропика Рака и на 19,5 градуса восточнее монументов Ангкора. Это — одинокий остров Йонагуни, являющийся крайней западной точкой Японии.

Традиционно главной его достопримечательностью считается уникальный вид крупной ночной бабочки. Ну и кроме того, на побережье есть такое место, где аквалангисты могут прижаться к обнажению скальных пород на глубине 30 метров и наблюдать, как над ними в богатом пищей приповерхностном течении сбиваются в стаи сотни взрослых акул вида «рыба-молот».

Кихачиро Аратаке — самый опытный ныряльщик на Йонагуни. Это бородатый морской волк; левая нога у него изуродована полиомиелитом, но зато грудь и плечи у него могучие. На жизнь он зарабатывает в основном акулами. Скованный в движениях на берегу, в воде он превращается в дельфина. Однажды он рассказал нам, как в обычном, «мокром» костюме опустился с аквалангом на глубину более 60 метров, чтобы отцепить застрявший корабельный якорь.

Цель жизни Аратаке — исследовать каждый сантиметр побережья Йонагуни. В 1987 г. он нырял на юго-востоке острова около продуваемого ветрами мыса Аракава-Бана, надеясь встретить в этом нелегком для плавания месте стаи рыб-молотов. Однако вместо этого он совершил открытие, способное произвести, как считают некоторые ученые, буквально переворот в исторической науке. Это открытие привело его в нехарактерное для него состояние телячьего восторга; как он выражается, у него «в каждой руке было по гусиной гузке».

Аратаке обнаружил в этом месте нечто, являвшееся, по-видимому, делом человеческих рук. Это сооружение было высечено из массивной скалы и имело довольно сложную геометрию. Его основание покоилось на дне океана на глубине 27 метров; оно имело более 200 метров в длину и поднималось вверх уступами, подобно ступенчатой пирамиде, увенчанной на пятиметровой глубине плоской вершиной.

В 1996 г. мы прочитали об этом монументе в научных статьях профессора Масааки Кимуры, видного японского геолога из Окинавского университета (Университета Рюкю). Кимура несколько лет посвятил исследованию монумента, совершив сотни погружений, и, в отличие от ряда своих научных оппонентов, твердо убежден в его искусственном происхождении.

В марте 1997 г. любопытство впервые привело нас на это место…

Сначала, когда мы нырнули, ничего не было видно из-за массы поднимающихся пузырьков. Затем все успокоились, и оказалось, что мы парим в синем пространстве, над острыми гребнями и подводными обрывами, уходящими в темную глубину.

Морское дно под нами, понижающееся в южном направлении, было усыпано осколками основной породы и кораллов, хотя явных причин этого не просматривалось. Вдруг, довольно неожиданно, на глубине 20 метров мы оказались возле двух огромных блоков — мегалитов, весом, наверное, тонн по 200 каждый, которые стояли параллельно, поднимаясь почти до поверхности. Подобно глыбам из Стоунхенджа в Англии, они производят впечатление специально вырубленных и установленных.

Около мегалитов было сильное течение, которое потащило нас к востоку вдоль идеально вертикальной и плоской скалы. Гребя изо всей силы ластами, мы поднялись по этой стене и перебрались через ее ребро на плоскую вершину, расположенную на глубине 12 метров. Здесь вода была спокойнее, и нам удалось уцепиться за расщелины и кораллы и оглядеться.

Вокруг простиралась каменная платформа, покрытая орнаментом из как будто вырубленных вручную крупных треугольников и ромбов, с замысловатыми ступенями и террасами, ведущими вниз и вверх. На восточном краю платформы мы обнаружили прямой канал шириной примерно три четверти метра, глубиной полметра и длиной 8 метров, проходящий через нечто вроде постамента. В центре монумента — четыре террасы довольно замысловатой формы, причем все ведут внутрь к точке, чуть западнее центра, где на углу имеются четыре массивных ступени. Мы поплыли вдоль них вниз, останавливаясь на каждой, а затем пересекли еще одну широкую платформу и заглянули через край последней террасы, за которым вертикально вниз, до океанского дна, расположенного на глубине 27 метров, опускалась стена открытой траншеи.

Мы обратили внимание, что траншея имела явно широтное направление; точнее, с поправкой на расхождение между магнитным компасом и астрологическими сторонами света, она тянулась, пожалуй, точно с востока на запад. В то же время наши компасы показывали, что основная часть сооружения направлена вдоль оси «север — юг». Если во время строительства уровень моря был значительно ниже, то, по-видимому, ступенчатая ниша, по которой мы только что проплыли, была обращена на юг с видом на Тихий океан.

Между северной и южной стенами траншеи было примерно 4 метра, дно ее было усыпано обломками больших, видимо, обтесанных блоков, которые, похоже, свалились сверху. Нырнув глубже, мы обнаружили, что один из этих блоков лежит на верхнем конце спиральной лестницы, поднимающейся из центрального бассейна. Дальше к западу мы наткнулись на ряд прямоугольных ниш, вырубленных с равными промежутками у основания северной стены.

Лучи, пробившиеся сквозь облака и воду со взвесью планктона и частиц ила, создавали на глубине 27 метров освещение, как в мрачном соборе. В таких условиях, находясь на глубине траншеи, было очень трудно ощутить перспективу таинственного монумента, нависавшего над нами — если, конечно, это был действительно монумент.

Профессор Кимура рискнул своей высокой профессиональной репутацией, утверждая: да, это — монумент, искусственное сооружение. Он считает, что это сооружение входило в состав большого геодезического треугольника, две других вершины которого находились соответственно в древнем святилище на самой высокой горе Йонагуни, расположенной на северо-западе, и в точке на южном берегу, возле которой, как он считает, под водой находятся другие развалины, которые еще предстоит обнаружить. Его мнение основывается на хорошо установленном геологическом факте, согласно которому более 9000 лет назад широко раскинувшаяся цепь японских островов Окинава была частью узкого полуострова, простиравшегося до материкового Китая. Подъем моря в конце последнего ледникового периода привел к почти полному исчезновению полуострова под волнами, оставив на поверхности лишь верхушки нагорья.

Йонагуни — одна из этих верхушек, и если здешняя подводная структура действительно сооружена человеком, как считает Кимура, то историю придется переписывать. Правда, ряд авторитетов оспаривает его точку зрения, горячо отстаивая естественное происхождение монумента, исходя из того, что нигде в мире ничего не известно о такой цивилизации, которая 9000 лет назад обладала бы техническими и организационными возможностями, достаточными для того, чтобы создать такое чудо.

В надежде разрешить этот вопрос раз и навсегда, мы вернулись на остров в сентябре 1997 г. с профессором Робертом Шохом — геологом из Бостонского университета, чья работа стала причиной бурной международной дискуссии касательно возраста Сфинкса (см. часть II). Кроме того, с нами прибыл Джон Энтони Уэст, египтолог, собственно и вдохновивший Шоха на исследование Сфинкса.

До погружения оба ученых познакомились с видеосъемками и фотографиями из Интернета и пришли к выводу, что монумент Йонагуни — дело человеческих рук. Однако, чем ближе они знакомились с ним в натуре, тем их уверенность становилась слабее.

После четвертого погружения Шох объявил, что он не в состоянии сделать окончательный вывод. Как он выразился, «если посадить меня на любой его изолированный кусок, я бы немедленно сделал вывод, что это естественное скальное образование. Но стоит мне отойти и окинуть взором все в целом, я начинаю склоняться в пользу искусственного происхождения».

Джон Уэст находился в столь же затруднительном положении. «Я думал, что это — еще дымящийся пистолет, который докажет существование исчезнувшей цивилизации, — говорил он, — а дело оказалось довольно двусмысленным. Некоторые места действительно выглядят так, будто их вырубили. Другие же имеют совершенно природный вид».

«Может быть, верно и то, и другое, — предположил он. — Может быть, мы имеем дело с неким религиозным культом, который увидел символическое значение в природных регулярностях и линиях разлома скальной породы, а затем решил искусственно подчеркнуть и усилить эти особенности».

В конце нашего трехдневного пребывания на Йонагуни, после еще нескольких погружений Шох укрепился в мнении, что этот монумент не может быть искусственным: «Я считаю, что эта структура может быть объяснена действием природных процессов… За формирование монумента Йонагуни около 9 — 10 тысяч лет тому назад ответственна геология мелкозернистых сланцев и песчаников региона, в сочетании с действием волн и течений, а также низким уровнем моря на протяжении ряда тысячелетий».

Покинув Йонагуни, мы вылетели на Окинаву для встречи с профессором Масааки Кимурой, японским геологом из университета Рюкю, который настаивает на искусственном происхождении монумента. Позиция Кимуры опирается на ряд убедительных фактов, которые он изложил Шоху, ссылаясь на схемы и фотоснимки. Среди них такие, как:

1. Блоки, отделенные от скальной породы в процессе формирования монумента, вовсе не лежат там, куда бы им следовало упасть под действием земного притяжения и других естественных сил. Вместо этого они зачастую оказываются собранными в одном месте, а иногда вообще отсутствуют.

2. Зачастую в пределах ограниченного участка монумента совсем рядом друг с другом оказываются несколько элементов совершенно разного типа, например, грань с острыми кромками, круглые отверстия двухметровой глубины, ступенчатый спуск, идеально прямая узкая траншея. Если бы причина была только в природной эрозии, то было бы логично ожидать, что она проявит себя одинаково во всем куске скалы. Тот факт, что бок о бок сосуществуют столь различные виды топографии, является веским аргументом в пользу искусственного происхождения.

3. На верхних участках наблюдается несколько круто спускающихся в южном направлении поверхностей. Кимура отмечает, что на северных краях этих участков имеются глубокие симметричные траншеи, образование которых невозможно объяснить известными природными процессами.

4. На южной стороне монумента есть ступени, поднимающиеся с равномерными промежутками с глубины 27 метров до самой вершины, расположенной на глубине 6 метров. Аналогичная лестница наблюдается и с северной стороны.

5. Западную сторону монумента закрывает явно выраженная «стена», присутствие которой трудно объяснить действием природных процессов, поскольку она сложена из известняковых блоков, которые нетипичны для зоны Йонагуни.

6. Вдоль южной и западной сторон монумента серпантином поднимается нечто, похожее на церемониальную дорогу.

«После встречи с профессором Кимурой, — писал позднее профессор Шох, — я не могу полностью исключить возможность того, что монумент Йонагуни, по крайней мере, частично обработан и трансформирован человеческими руками. Профессор Кимура указал на ряд важных элементов, которые я не видел во время моего первого, краткого визита… Если бы у меня появилась возможность снова побывать там, я бы очень хотел их исследовать».

С первого взгляда представляется невероятным, чтобы ведущие специалисты, изучавшие монумент, не смогли сразу же прийти к единому мнению относительно того, знакомятся ли они с природной скалой или результатом обработки ее человеческими существами. Однако, как указал нам сам Шох, подобные сомнения и дискуссии случались и прежде. Например, когда в XIX веке геологи откопали каменные топоры, наконечники стрел и кремневые ножи, большинство из них сначала приписало этим предметам природное происхождение. Прошло не одно десятилетие, прежде чем все признали их инструментами, которые были сделаны и использовались людьми.

Возможно, и здесь мы имеем дело с проблемой «признания» — на этот раз незнакомой архитектурной традиции, а не традиции изготовления инструментов — подводного монумента Йонагуни со стороны научного сообщества. Так что изучающим его ученым следует принять во внимание все особенности этого сооружения.

По нашему мнению, может оказаться существенным то обстоятельство, что сооружение обладает рядом особенностей, которые, если бы оно стояло над уровнем моря, несомненно отнесли бы к числу астрономических. Оно смотрит точно на юг, вдоль меридиана, причем на нем имеется массивная траншея, тянущаяся с востока на запад и потому нацеленная на восход и закат в дни весеннего и осеннего равноденствия. Оно также расположено на широте, не совсем «случайной» с точки зрения астрономии — 24 градуса 27 минут северной широты, это на один градус севернее Тропика Рака, обозначенного пунктиром на современных картах и школьных глобусах.

Зона тропиков существует потому, что ось, вокруг которой вращается Земля, расположена не вертикально относительно плоскости околосолнечной орбиты. В настоящее время угол наклона оси относительно перпендикуляра составляет 23 градуса 27 минут. Особо важным последствием этого с точки зрения астрономов является то, что «небесный» экватор — проекция географического экватора Земли на небесную сферу — пересекается с эклиптикой (плоскостью орбиты, по которой Земля обращается вокруг Солнца) как раз под этим же углом — 23 градуса 27 минут. Выражаясь научным языком, этот угол называют «наклонением эклиптики». На любой широте он определяет крайние северное и южное положения (на горизонте), где в течение года наблюдается восход солнца. Он также определяет точное расположение тропиков, которые в наше время находятся на широте в 23 градуса 27 минут к югу и северу от географического экватора Земли. Эти широтные пояса «соответствуют крайнесеверному и крайнеюжному наклонению эклиптики относительно небесного экватора».

Наукообразный жаргон звучит не слишком понятно, но из этого положения непосредственно проистекает следующее:

1. Солнце достигает своего «крайнесеверного наклонения» 21 июня, в день летнего солнцестояния в северном полушарии. В этот момент Земля находится в такой точке на своей орбите, когда северный конец ее полярной оси (наклоненной по отношению к вертикали на 23 градуса 27 минут) ближе всего повернут к Солнцу. В день июньского солнцестояния на северной широте 23 градуса 27 минут — нынешнее местонахождение Тропика Рака — Солнце в полдень находится прямо над головой наблюдателя, который не отбрасывает тени (лучи направлены под углом 90 градусов к поверхности).

2. Солнце достигает своего «крайнеюжного наклонения» 21 декабря, в день зимнего солнцестояния в северном полушарии. В этот момент Земля находится в такой точке своей орбиты, что южный конец ее полярной оси (отклоненной от вертикали на 23 градуса 27 минут) ближе всего повернут к Солнцу. В день декабрьского солнцестояния на южной широте 23 градуса 27минут, где в настоящее время находится Тропик Козерога, Солнце в полдень находится прямо над головой наблюдателя, который не отбрасывает тени, поскольку лучи направлены под углом 90 градусов к поверхности.

Читатель уже знает, что прецессионное «гуляние» земной оси постепенно меняет звезды, на фоне которых солнце восходит в любой заданный день года. Северный Тропик известен под названием «Тропик Рака» потому, что в то время, когда эти эффекты были впервые обнаружены и зарегистрированы астрономами — примерно 2000 лет тому назад, — солнце в день июньского солнцестояния всходило на фоне созвездия Рака.

Южный Тропик называют Тропиком Козерога по аналогичной причине: 2000 лет назад в день декабрьского солнцестояния солнце всходило на фоне созвездия Козерога. Однако в результате прецессии созвездия Рака и Козерога перестали быть «солнцестоятельными». Строго говоря, поскольку солнце в настоящее время восходит в день июньского солнцестояния в Близнецах, а декабрьского — в Стрельце, Тропик Рака следовало бы переименовать в Тропик Близнецов, а Тропик Козерога — в Тропик Стрельца. В дальнейшем чередование созвездий, соответствующих восходу в дни солнцестояния, в результате прецессионного цикла продолжится: меньше, чем через тысячу лет солнце будет всходить в день июньского солнцестояния в созвездии Тельца, а декабрьского — в созвездии Скорпиона.

Прецессия не влияет на крайние в северном и южном направлениях точки восхода солнца на горизонте в течение годичного цикла, а также на географическое положение обоих Тропиков. А вот что действительно влияет на эти координаты, — причем, если говорить о длительных промежутках времени, то довольно значительно, — так это небольшие, но накапливающиеся изменения угла наклона земной оси, которые удалось обнаружить земными приборами. Тщательные измерения, результаты которых были опубликованы в журналах «Сайенс» и «Астрономи энд Астрофизикс», подтвердили, что нынешнее значение этого угла (23 градуса 27 минут) не является строго постоянным. На самом деле оно меняется в диапазоне чуть меньше двух с половиной градусов от минимального значения 22 градуса 6 минут до максимального 24 градуса 30 минут.

Астрономы предупреждают, что скорость изменений в пределах этого диапазона может быть не постоянной, но удовлетворены тем, что, по крайней мере, в течение последних четырех тысяч лет:

• наклонение эклиптики монотонно уменьшается…

со скоростью примерно в 40 дуговых секунд в столетие…

Таким образом, наклонение уменьшилось с 2000 г. до н. э. до настоящего времени примерно на полградуса — этого достаточно, чтобы произошло заметное смещение азимута точек восхода и заката солнца.

По той же причине широта Тропиков за тот же 4000-летний период также уменьшилась примерно на полградуса. Отсюда вытекает, что некогда Тропики были расположены на широте 24 градуса 30 минут к северу и к югу от экватора (максимальное наклонение), а в будущем их широта может уменьшиться до 22 градусов 6 минут к северу и югу от экватора (минимальное наклонение). Отсюда также следует, что было время (и мы можем его рассчитать), когда «монумент» Йонагуни, расположенный на 24 градусах 27 минутах северной широты, стоял точно на Тропике Рака.

К подобного рода оценкам нас подталкивают некоторые явно астрономического характера особенности монумента, причем в отсутствие консенсуса геологов такой подход может оказаться весьма продуктивным для оценки даты его сооружения. Более того, если отталкиваться от упомянутой выше скорости изменения наклонения Земли в 40 дуговых секунд за столетие, то мы окажемся — и не обязательно по воле случая — в окружении уже знакомых нам чисел.

Итак, весь диапазон изменения наклонения составит 2 градуса 24 минуты (22 градуса 6 минут — минимум, 24 градуса 30 минут — максимум), или 144 угловых минуты, или 144x60 = 8640 дуговых секунд.

Разделив 8640 на 40 (40 секунд — ориентировочная скорость изменения наклонения, за столетие), получим 216 столетий, или 21 600 лет — полный период, который требуется для изменения наклона оси от самого пологого до самого крутого положения. Еще 21 600 лет потребуется для ее обратного опускания.

Мы знаем, что наклонение земной оси составляет сегодня 23 градуса 27 минут, причем величина эта уменьшается, а максимально достижимое значение составляет 24 градуса 30 минут. С тех пор как этот максимум был достигнут последний раз, наклонение уменьшилось на 1 градус 3 минуты, то есть 63 минуты, или 3780 секунд. Исходя из принятой скорости изменения наклонения, получаем, что последний раз максимальное наклонение земной оси наблюдалось 94,5 столетия назад (3780:40 = 94,5), или за 9450 лет до нашего времени.

Поскольку широта Йонагуни на 3 минуты меньше, чем величина максимального наклонения (24°30′ — 24°27′ = 3'), мы можем теперь легко подсчитать, когда монумент мог— находиться точно на Тропике Рака: 3' = 180»,

Положение Йонагуни относительно Тропика Рака в эпоху 9900–9000 гг. до н. э. чему при скорости 40 секунд в столетие соответствует 450 лет. То есть если наклонение Земли было действительно максимальным 9450 лет тому назад и с тех пор уменьшилось до 24 градусов 27 минут, то Тропик Рака проходил через Йонагуни около 9000 лет назад. Кроме того, Тропик был на той же широте и на 900 лет раньше, 9900 лет назад, перед концом предыдущего полуцикла (когда наклонение еще стремилось к максимуму, а не перевалило через него).

В итоге астрономические соображения позволяют предположить, что подводный монумент в Йонагуни был построен — и, следовательно, находился на суше — за 9900–9000 лет до настоящего времени. Как помнит читатель, именно эту эпоху называли геологи, оценивая крайний срок, когда монумент мог находиться выше уровня моря.

Предположим, что в доисторические времена неизвестные нам мореплаватели и строители устроили некую всемирную сеть монументов, которые отмечали тропики и координатную сетку долгот и широт, а также связывали землю и небо посредством последовательности «прецессионных чисел»: 54, 72, 108, 144, 180, 216 и т. д. Такая сеть могла, разумеется, подвергнуться повреждениям при значительных переменах на земной поверхности, вроде подъема уровня моря или опускания материков, а потому — потребовать реконструкции конкретных монументов или даже переноса какого-то из них в ближайшее подходящее место.

Довольно странно, что из новейших научных данных относительно наклонения земной оси вытекает полуцикл продолжительностью 216 столетий (21 600 лет) — прецессионное число, которое наверняка вызвало бы живой интерес у древних астрономов, веривших, что изменения на небесах должны осязательно отражаться, дублироваться в изменениях на Земле, внизу. Странна также геодезическая связь между монументами Ангкора и Гизы, которые разделены 72 градусами долготы, и монументами Ангкора и Понпеи, разделенными 54 градусами долготы. Еще более странным, если заглянуть дальше в Тихий океан, является тот факт, что астрономически ориентированные мегалитические структуры неизвестного происхождения были обнаружены на островах Кирибати в 72 градусах долготы восточнее Ангкора (или на 144 градуса восточнее Гизы) и на Таити (108 градусов к востоку от Ангкора или 180 градусов от Гизы). Является ли простым совпадением, что многие из этих монументов связаны с религиозными идеями о посмертном путешествии душ — идеями, которые весьма близки тем, которые нашли выражение в великих храмах и пирамидах Египта и в иероглифических текстах «Книги Мертвых»?

Отличающиеся высокой точностью мегалитические сооружения бассейна Тихого океана не исчерпываются постройками Понпеи, Кирибати и Таити; их можно также встретить на далеких островах Тонга, Саоа и Маркизских, а также на острове Питкерн на долготах, которые вроде бы явно не связаны с Ангкором и Гизой числами прецессионного ряда. Но самая большая концентрация необъяснимых пока сооружений наблюдается на острове Пасхи, который, при нынешнем уровне моря, стоит так близко, как только возможно физически, к 144 градусам восточнее Ангкора.

До того как его «открыли» в пасхальное воскресенье 1722 г. три голландских корабля под командованием адмирала Якоба Роггевеена, остров Пасхи был известен его обитателям под двумя пробуждающими память названиями: Те-Пито-О-Те-Хенуа, «Пуп Земли», и Mama-Ки-Те-Рани, «Глаза, смотрящие в небо». Как мы увидим в последующих главах, в этих древних названиях содержатся ключи от тайны этого острова.

Известный своим обитателям с древнейших времен как Те-Пито-О-Те-Хенуа, «Пуп Земли», и Мата-Ки-Те-Рани, «Глаза, смотрящие в небо», остров Пасхи расположен на широте 27 градусов 7 минут к югу от экватора и на долготе 109 градусов 22 минуты к западу от Гринвичского меридиана. Таким образом, он оказывается чуть больше, чем в 147 градусах долготы, восточнее великого храмового комплекса Ангкор-Ват в Камбодже. Поскольку в окружающих просторах Тихого океана ближе 3000 километров другой обитаемой земли не наблюдается, при нынешнем уровне моря остров оказывается столь близок к магическому прецессионному расстоянию в 144 градуса долготы восточнее «меридиана Ангкора», как это физически возможно. К тому же остров является частью массивной подводной возвышенности под названием Восточно-Тихоокеанский подъем, которая в нескольких местах почти достигает поверхности. 12 тысяч лет назад, когда огромные шапки льда последнего оледенения еще почти не таяли и уровень моря был на 100 метров ниже, чем теперь, этот подъем образовывал, по-видимому, цепочку узких допотопных островов с крутыми берегами, длиной примерно как горный хребет АЧДЫ. Одно из звеньев этой обрывистой цепи простиралось более чем на 300 километров к западу от вершины, которая впоследствии получила наименование Те-Пито-О-Те-Хенуа, и достигало точки в океане, удаленной от Ангкора ровно на 144 градуса. Как знать: может быть, в далекой предыстории в этом геодезическом центре располагалась солнечная обсерватория или храм звезд, впоследствии погрузившиеся в морскую пучину?

В подкрепление нашей версии мы можем привести такой факт. Когда американская атомная подлодка «Наутилус» совершала в 1958 г. свое кругосветное путешествие, находившиеся на ее борту ученые «обратили внимание на наличие очень высокой, но неизвестной до настоящего времени подводной горы неподалеку от острова Пасхи». Не случайно профессор Х. У. Менард из Института морских ресурсов Калифорнийского университета говорил о «важной зоне разлома в окрестностях острова Пасхи, параллельной зоне разлома Маркизского архипелага», а также об «огромной отмели или хребте осадочного происхождения». Нелегко будет объяснить простым совпадением и тот факт, что, согласно местным преданиям, остров Пасхи был некогда частью «намного большей страны». В этих преданиях много противоречий и путаницы, но все они сходятся на том, что в далеком мифическом прошлом

Другие легенды жителей острова Пасхи рассказывают о Хиве, таинственной стране, откуда якобы прибыло Уоке. Некогда это был остров больших размеров, но он тоже пострадал от «великого катаклизма» и «погрузился в море». Впоследствии 300 спасшихся сели в два очень больших океанских каноэ и поплыли к Те-Пито-О-Те-Хенуа, получив волшебным образом знание о существовании острова и о том, как проложить к нему курс по звездам.

И в Ангкоре, и в Понпеи прибытие и воцарение богоцарей (в первом случае — Джаявармана II, во втором — братьев Олосопы и Олосипы) происходили в сопровождении человека великой учености, именуемого «волшебником». И в Ангкор, и в Понпеи богоцари якобы прибывали на лодке из далекой страны. И в Ангкоре, и в Понпеи место будущего священного города выбиралось — может быть, будет правильнее сказать «открывалось заново» — в процессе «геодезических изысканий», когда лично монарх совершал путешествие вокруг будущей столицы, описывал большой круг по часовой стрелке.

С самого рассвета своей странной истории и почти до времени первого контакта с западной цивилизацией в XVIII веке островом Пасхи также правила династия богоцарей.

Основателем этой династии был Хоту Матуа, командовавший флотом из двух огромных каноэ, полных спасшихся от катаклизма, которые отплыли из Хивы незадолго до того, как она затонула в море. Согласно преданиям острова Пасхи, этого богоцаря, чье имя означает в переводе «плодовитый отец», сопровождала королева Ава-Рейпуа, а наставлял его некто Хуа Мака, волшебник, который предвидел гибель Хивы и совершил, отделившись от тела, путешествие, в ходе которого и обнаружил Те-Лито-О-Те-Хенуа, подсчитав его подходящим местом для размещения беженцев:

«Хуа Мака видел сон, в котором он в виде духа путешествовал по всему острову… Посетив все бухты… дух отправился в Анакене [на северо-восточном берегу] и воскликнул: «Вот место — великая бухта, куда придет и поселится король Хоту Матуа».

Вслед за волшебно-визуальным, было предпринято реальное обследование острова Пасхи — семью мудрецами, «королевскими сыновьями, причем посвященными», которые прибыли «из Хивы в одном каноэ». Их задачей было «открыть путь» для Хоту Матуа и подготовить остров для заселения.

Напомним, что в древнеегипетских «Текстах Эдфу» говорится о том, что Семь мудрецов прибыли в долину Нила с далекого острова — «Родины Первобытных», — который был уничтожен наводнением (см. часть II). «Тексты Эдфу» не оставляют у нас никакого сомнения в том, что главной задачей этих мудрецов (их еще иногда называют «богами-строителями») было сооружение в ключевых точках на земле Египта «священных курганов» с дальним прицелом на то, чтобы «возродить» их погибший «прежний мир». Поэтому следует ли считать совпадением, что одна из первых задач, которые должны были решить семеро посвященных, прибывших из Хивы на остров Пасхи, состояла в том, чтобы возвести «каменные холмы»?

Только после того, как эти холмы были сооружены, на горизонте появились два каноэ с Хоту Матуа и беженцами из Хивы. Однако прежде чем высадиться в Анакене, переселенцам по какой-то причине пришлось сначала совершить круг вокруг острова, как будто соблюдая правила некоего ритуала:

«Затем два каноэ разделились. Лодка Хоту Матуа двинулась вокруг острова в восточном направлении [по часовой стрелке], лодка королевы Ава-Рейпуа — в западном [против часовой стрелки]. Они снова встретились у входа в бухту Анакена, и каждое каноэ пошло к одному из скалистых мысов, которые там стоят. Король направился к месту, что зовется Хиро-Мока; королева высадилась в том, что носит имя Ханга-Охиро».

Как-то днем в конце июня — в Южном полушарии это середина лета — мы стояли на белом песчаном пляже между двумя скалистыми мысами бухты Анакена. Позади нас находилась Аху-Нау-Нау, массивная ступенчатая пирамида из громоздких камней, с длинной, плоской площадкой наверху. На этой площадке, спиной к морю, высились семь необычных статуй; от одной остался только торс, другая была без головы, одна целая, но с непокрытой головой, а остальные четыре были увенчаны гигантскими коронами из красного камня.

Некоторые ученые предположили, что эти семь моаи (дословно: «образы») представляют первых Семь мудрецов острова Пасхи, первопроходцев Хоту Матуа. Но особой уверенности в этом нет, поскольку совсем рядом с бухтой, на берегу Аху-Атуре-Хуки, стоит восьмая статуя, приземистая и довольно странных очертаний. Строго говоря, нет уверенности в назначении ни одной из более чем 600 великих статуй острова Пасхи. Они — часть тайны, бросавшей вызов нескольким поколениям исследователей в течение трех столетий.

Эта тайна связана с покинутой первобытной родиной — легендарным островом Хива, который был поглощен морем, — и утверждением, что небольшая группа людей уцелела в катаклизме с «рычагом Уоке», а затем поделилась на скалистой вершине, остававшейся над уровнем моря, которую они назвали Те-Пито-О-Те-Хенуа. Следует ли отвергать эти предания как чистую выдумку? Или в них все-таки что-то есть?

Тайной покрыта и история народа, который некогда дал миру прекрасных мореплавателей, ибо только квалифицированные штурманы и команда могли успешно довести свои корабли до такой отдаленной точки, как Те-Пито-О-Те-Хенуа.

Вдвойне таинственна история людей, которые, прибыв на «Пуп Земли», уже владели высокоразвитыми традициями архитектуры и техники — потому что на острове практически нет следов экспериментов, «проб и ошибок», в сооружении великих моаи. Напротив, складывается впечатление, что к моменту самого начала сооружения замечательных скульптур острова Пасхи уже существовали хорошо продуманные и отработанные художественные каноны ваяния таких статуй, причем зачастую оказывается, что лучшие моаи — самые ранние. То же самое относится и к массивным каменным платформам, так называемым аху, на которых установлены многие моаи: здесь тоже наблюдается тенденция, когда более ранние образцы превосходят то, что были построены позднее.

Археологи считают, возможно справедливо, что располагают надежной хронологией острова Пасхи.

Самое раннее свидетельство человеческого поселения — найденные в могиле водоросли, углеродная датировка которых указывает на 318 г. н. э. (площадка Аху-Тепеу с фигурами моаи).

Следующее свидетельство — уголь, датируемый 380 г. н. э., обнаруженный в канаве на полуострове Пойке.

Еще одна датировка по радиоактивному углероду — 690 г. н. э. — произведена по органическим материалам, найденным на другой важной площадке со статуями, — Аху-Тахаи и оставленным строителями в процессе сооружения платформы аху.

Таким образом, археологи считают Аху-Тахаи «самым ранним из датированных на сегодняшний день сооружений». С другой стороны, его моаи, которые нельзя напрямую датировать по радиоуглероду, поставлены, как считают, намного позже. Дело в том, что моаи, считающаяся «самой ранней классической статуей» на острове Пасхи, расположена отдельно чуть севернее Тахаи. «Контекстуальное» свидетельство и радиоуглеродный анализ найденной здесь же органики побудили археологов отнести эту 20-тонную, 5-метровую моаи к XII веку н. э. Причем, как ни парадоксально, они признают, что «к этому моменту классическая форма статуй уже вполне сложилась».

Впоследствии «классические» моаи продолжали ваяться в больших количествах на протяжении примерно тысячелетия, последняя из них, высотой 4 метра, была поставлена в Ханга-Киоэ около 1650 г. Через 75 лет, после нескольких губительных войн между двумя основными этническими группами островитян (так называемыми «длинноухими» и «короткоухими»), произошла первая, судьбоносная встреча сильно сократившегося населения с парусными судами европейцев. Как и можно было ожидать, последовали беспорядочные убийства, похищения, систематические захваты в рабство, а затем и эпидемии оспы и туберкулеза такой интенсивности, что к 1870-м годам на острове Пасхи осталось в живых всего 111 человек. В этой маленькой группе уцелевших не было ни одного из потомственной касты учителей и посвященных, Ма’ори-Ко-Хау-Ронгоронго, которых в полном составе захватили и увезли в 1862 г. жестокие перуанские работорговцы.

То немногое, что известно о Ма’ори-Ко-Хау-Ронгоронго, является частью многолетней тайны острова Пасхи, поскольку слово Ма’ори в этом контексте означает «ученый», «владеющий особым знанием».

Говорят, что первые из этих Ма’ори (не путать с народностью маори в Новой Зеландии) прибыли на остров Пасхи вместе с самим Хоту Матуа. Это были писцы, грамотные люди. Их задачей было держать в памяти священные тексты, записанные на 67 деревянных дощечках, которые Хоту Матуа привез из Хивы, а когда оригиналы портились, записи воспроизводили на новых дощечках.

Это не миф: 24 так называемых Ронгоронго уцелели до настоящего времени. Их старое и полное название — Ко Хау Мо Ронгоронго, что в дословном переводе означает «строчки, написанные для рассказывания». Это — плоские деревянные дощечки, несколько скругленные по краям, блестящие от пользования и возраста. На этих дощечках убористыми строчками высотой около сантиметра нарисованы сотни различных символов — животные, птицы, рыбы и абстрактные значки. Лингвисты отмечают, что этих символов слишком много, чтобы «видеть в них что-то вроде фонетического или слогового алфавита», и утверждают, что это полностью сформировавшееся иероглифическое письмо наподобие того, которым пользовались цивилизации в Древнем Египте или в Долине Инда. Последовательность письма на дощечках Ронгоронго заслуживает особого внимания, поскольку это «довольно редкий и любопытный способ, называемый «перевернутый бустрофедон»; при этом способе письма каждая строчка, когда доходит до края дощечки, переходит в следующую, переворачиваясь вверх ногами. Это означает, что для того, чтобы прочитать текст, приходится в конце каждой строчки переворачивать дощечку. Нет сомнения, что эти тексты писали специалисты своего дела, и это не просто рукопись, а своего рода произведение искусства».

Из устных преданий, собранных на острове Пасхи, можно понять, что умение читать и писать Ронгоронго передавалось от поколения к поколению, причем ему обучали в специальной круглой школе в Анакене — до 1862 г., когда работорговцы увезли последних Ма’ори-Ко-Хау-Ронгоронго. До того момента, когда была безжалостно оборвана золотая нить традиции, которая связывала остров Пасхи с прошлым, Анакена была также сценой, где проходил важный ежегодный фестиваль, на который «люди собирались, чтобы послушать, как читают все дощечки».

Сокращенную декларацию демонстрировали в XIX веке ряду исследователей из Европы и Америки, не расшифровывая письменность. С тех пор некоторые ученые объявляли, что им удалось расшифровать код — последний раз в 1997 г., — но ни за одним из этих заявлений не стояло ничего реального. Сегодня мы можем только догадываться о содержании этих священных дощечек и ломать голову, почему в течение такого долгого времени жители острова Пасхи придавали им такое большое значение. Трудно ответить и на еще более фундаментальный вопрос — как и почему вообще эта письменность и дощечки возникли в таком неподходящем месте? Отец Себастьян Энглерт, баварский монах-капуцин, археолог, проживший на острове Пасхи свыше 30 лет, формулировал эту проблему очень четко:

Таким образом, тайна острова Пасхи сводится как минимум к четырем основным проблемам:

тайна Хивы, легендарной родины богов, предположительно уничтоженной наводнением;

тайна искусных мореплавателей, которые привели флот беженцев из Хивы к далеким берегам Те-Пито-О-Те-Хенуа;

тайна искусных архитекторов, первых авторов великих аху и моаи;

тайна искусных писцов, которые понимали надписи Ронгоронго.

Подобная высокая квалификация людей является признаком развитой цивилизации. Тот факт, что все они собрались вместе, сразу, на далеком острове в Тихом океане, очень трудно объяснить, исходя из нормальных «эволюционных» процессов, которые обычно приписывают человеческим обществам. Поэтому многие ученые склоняются в пользу того, что жители острова Пасхи вовсе не развили в себе все эти знания и умения в изоляции, а получили их в виде влияния — или наследства — откуда-то еще.

Мы не хотим развивать здесь старую и надоевшую дискуссию, был ли остров Пасхи заселен пришельцами с запада, то есть из Полинезии (и оттуда же получал культурное влияние), или с востока, то есть из Южной Америки. Поскольку очевидно, что первые поселенцы острова Пасхи были искусными штурманами и мореходами, столь же очевидно, что такие люди в пору расцвета их цивилизации могли совершать далекие путешествия, причем не только до островов Полинезии, но и к Южной Америке, а то и дальше. Мы считаем, что именно по этим причинам на острове Пасхи встречаются следы доисторических контактов как с южноамериканским континентом, так и с Полинезией; например, куры и бананы могли попасть лишь из Полинезии, а сладкий картофель, бутылочная тыква и сахарный тростник — только из Южной Америки.

По крайней мере, на ранней фазе заселения острова Пасхи, когда люди еще помнили, как водить океанские корабли, такие товары могли свободно перемещаться в обоих направлениях — вместе с другими ценностями, включая ремесла, знания и художественные и религиозные идеи. Так что мы не удивляемся тому, что монолитные статуи, сверхъестественно похожие на моаи (хотя и в намного меньшем количестве), были найдены в развалинах Тиауанако в южноамериканских Андах на высоте более 4000 метров над уровнем моря, на Маркизских островах в Полинезии и в ряде других мест. Подобным образом нас не удивляет, что аху острова Пасхи сравнивают с полинезийскими платформами мараэ, а каменная кладка Аху-Тахира напоминает лучшие работы каменщиков — инков.

Мы абсолютно уверены, что, по крайней мере, под частью этих параллелей имеется рациональная почва, и когда-нибудь будет доказан факт взаимного влияния — не обязательно очень частого — между доисторическими культурами острова Пасхи, Южной Америки и Полинезии. Это предложение не является каким-то из ряда вон выходящим, его с готовностью поддержало бы большинство ортодоксальных археологов. Где гораздо меньше определенности, так это в вопросе о месте острова Пасхи в общей структуре связей и контактов; вполне возможно, что он играл гораздо большую роль, чем просто «реципиент» внешнего влияния.

Его квалифицированные, грамотные кадры архитекторов, чьи предшественники отыскали «Пуп Земли» благодаря высочайшему уровню астронавигации, явно были людьми высочайшей целеустремленности и широты ума. До того момента, когда, незадолго до первого контакта с европейцами, зло проникло в их общество, они сотни лет беззаветно посвящали себя созданию невероятных, внушающих трепет произведений религиозного искусства.

Мы не первые высказывали предположение о том, что ими руководила при этом цель, которая, если удалось бы ее осознать, дала бы ключ ко всей таинственной путанице. Как выразилась госпожа Скорсби Рутледж, отважная британская путешественница и исследователь, которая жила на острове Пасхи с 1914 по 1915 г.:

Нам представляется вполне возможным, что цель посвященных обитателей острова Пасхи была каким-то образом связана с древним духовным знанием, присутствие которого мы почувствовали в Ангкоре I тысячелетия н. э. и в Гизе III тысячелетия до н. э. и которое, по-видимому, возникло вне этих двух регионов и за пределами документированной истории. И, конечно, очень интересно узнать: в какой степени эти черты реального сходства, которые связывают остров Пасхи, Тиауанако в Южной Америке и многие аномальные мегалитические сооружения в Тихом океане, определяются древним и косвенным влиянием некой третьей партии, затрагивающей все эти культуры, а в какой — прямыми контактами, которые, несомненно, также случались между ними?

Самое древнее, правда, туманное, свидетельство «влияния», происходившего за кулисами истории, относится к Египту. Там оно было связано с преданиями о загадочной группе «полубожественных» существ, называвшихся Шемсу-Гор — Последователи Гора и поселившихся в долине Нила в далекую эпоху, тысячи лет назад, известную под названием «ранний первобытный век». Как мы видели в части второй, о влиянии этих переселенцев и их ключевой роли в формировании и руководстве исторической цивилизацией фараонов говорится во многих египетских текстах, посвященных погребениям и воскрешениям, в особенности в замечательных «Текстах Строителей», высеченных на стенах храма Гора в Эдфу, в Верхнем Египте.

Обрывочные легенды о заселении острова Пасхи семью мудрецами и династией богоцаря Хоту-Матуа содержат элементы, напоминающие «Тексты Строителей» Эдфу. В обоих случаях мы сталкиваемся с первоначальным местом проживания богов — островом Хива у островитян Пасхи и «Родиной Первобытных» у древних египтян. В обоих случаях родной остров был уничтожен неистовой бурей и наводнением, причиной которых был «рычаг Уоке» у жителей острова Пасхи и «великая змея» в богатой символике Эдфу: «Нападение было столь яростным, что оно уничтожило священную землю, в результате чего погибли ее божественные обитатели». В обоих случаях говорится, что боги прежней родины «утонули в водах». В обоих случаях кое-кто выжил. В обоих случаях они спаслись на лодках и в конце концов приплыли в страну, где и поселились. В обоих случаях их вели богоцари. В обоих случаях в их число входили писцы, архитекторы и астрономы. И в обоих случаях те, кто выжили, особое внимание уделяли постройке священных курганов.

В Египте, как сообщается, эти холмы должны были служить основанием и определять ориентацию храмов, которые предстояло построить в дальнейшем; их сооружали в соответствии с планом, который должен был каким-то образом «напоминать небо», целью же всего мероприятия было «воскрешение былого мира богов». В результате проведения в жизнь таких идей великие храмы в долине Нила всегда возводились на основании более ранних священных сооружений. Случайно ли все аху острова Пасхи стоят, оказывается, на более ранних аху? А, может быть, это тоже вытекает из великого и таинственного плана, который претворяли в жизнь в течение тысяч лет по всему земному шару, надеясь осуществить «возрождение прежнего мира»?

Прогуливаясь не спеша вокруг Аху-Нау-Нау в бухте Анакена, легко заметить, что огромная платформа является детищем не одной эпохи, а многих, и что ее неоднократно наращивали. Значительная часть кладки Аху выглядит довольно грубой, причем некоторые крупные глыбы, покрытые иероглифами, явно принадлежали более древним монументам. Один из блоков при ближайшем рассмотрении оказался древний моаи с отбитой головой, сильно выветренной и изношенной. Под несколькими метрами грунта со стороны моря в 1987 г., как мы узнали, Тур Хейердал откопал стену из камней-мегалитов. Она была сложена из больших, прекрасно отесанных блоков и, по его мнению, относилась к намного более древним слоям, чем сооружение этого аху.

Кроме того, при раскопках было обнаружено огромное, выложенное камнями углубление, расположенное рядом с Аху-Нау-Нау со стороны моря. На острове неподалеку от различных аху было обнаружено немало таких сооружений, из которых особенно хорошо сохранились те, что расположены рядом с Аху-Вайюри и Аху-Тепеу. Археологи предполагают, что все они некогда служили фундаментами имеющих форму лодок домов, в которых жили первые поселенцы. Однако предания называют их «лодками костей» и связывают их с богом-строителем по имени Нуку Кеху, который, как предполагают, прибыл на остров Пасхи в первобытные времена вместе с Хоту Матуа. Еще семь платформ в виде лодок, известных под названием Аху-Поэпоэ, использовались в качестве мест погребения. Наилучший их образец, длиной 21 метр и высотой 4 метра, с носом, поднятым примерно на метр по отношению к корме, находится западнее Анакены рядом с океаном, «как будто готовится, — по выражению отца Себастьяна Энглерта, — подвезти своих усопших пассажиров к какому-то далекому берегу». Этот Аху-Поэпоэ и фундаменты так называемых «домов-лодок» очень напоминают «лодочные могилы», которые обычно ассоциируются с пирамидами и захоронениями в Древнем Египте. В некоторых обследованных нами местах — например, в Абидосе в Верхнем Египте — обнаружены каменные или кирпичные макеты лодок. В других — это выполненные в натуральную величину полноценные суда, наиболее известным из которых является 43-метровая «солнечная лодка», найденная в погребенном состоянии в одной из «лодочных могил» рядом с Великой пирамидой в Египте (см. главу 3). Древнеегипетские тексты о погребении и возрождении повествуют символическим языком о том, как души умерших царей путешествуют между землей и небом в таких лодках. Поэтому нам было любопытно услышать легенду острова Пасхи, которая так рассказывает о богоцаре Хоту Матуа: «Он прибыл с неба на землю… Прибыл он на корабле… прибыл на землю с неба».

В древнеегипетском языке слово «ах» или «ахи» может означать «состоящий из света», «житель горизонта», «сияющий» или «преображенный дух»1. На острове Пасхи «аху» означает «сверхъестественный дух». Вернувшись в Египет, мы обнаружили, что то же самое слово входило в титул Шемсу-Гор, Последователей Гора — Аху-Шемсу-Гор; именно так звучал полный Титул божественных царей, которые, как верили, правили в долине Нила за тысячи лет до того, как первый фараон из первой исторической династии взошел на трон2. Мы также встречаем довольно странный отрывок в древнеегипетской «Книге о том, что находится в Дуате» в котором посвященному говорится, что он должен «встать с богами, которые стоят, ахау». Эти сверхъестественные существа были якобы ростом 9 локтей (примерно 6 метров).

Дождливым днем мы стояли на берегу Анакена у основания самого высокого из семи моаи Аху-Нау-Нау. Высота его 6 метров. Этот 18-тонный монолит высечен из характерного красно-серого вулканического туфа, добываемого на острове Пасхи в каменоломне Рано Рараку; материал этот использовался для изготовления всех моаи. Венчала его голову то ли коническая корона, то ли стилизованный пучок волос из другого камня (красного вулканического шлака из каменоломни Пуна Пуа) дополнительным весом еще в 6 тонн.

Такие шевелюры можно встретить лишь у сравнительно малого числа моаи. Их называют пукао. Самую большую из них 1,8 метра высотой, 2,1 метра в диаметре и весом примерно 11 тонн, можно увидеть в Аху-Те-Пито-Кура, в 2 километрах к востоку от Анакены, где она сначала находилась на макушке самого крупного из моаи, успешно поставленного на платформу. Эта фигура, ныне упавшая, весит, по расчетам, чуть меньше 81 тонны, и была доставлена из каменоломни Рано Рараку, расположенной примерно в 6,5 километра. Другой моаи, настоящее чудовище, так и оставшееся в каменоломне, весит около 90 тонн; если бы его поставили, он имел бы высоту около 23 метров.

Транспортировка десятков этих гигантских статуй к аху по всему острову, их установка и, наконец, потрясающее «увенчивание» избранных из них громоздкими «прическами» по несколько тонн каждая справедливо оценивают как «внушительное техническое достижение». Ученые ломают голову над вопросом: каким образом это стало возможным на отдаленном острове, чье население никогда, даже в эпоху расцвета, не превышало 4000 человек? Поскольку относительно острова Пасхи в академических кругах сформировалась стойкая боязнь сумасшедших идей, «закидонов», каждый археолог теперь намерен доказать свою полную вменяемость, рационализм и «научность». Нет сомнения, что именно по этой причине ни один ортодоксальный ученый не пытался хотя бы на минуту серьезно отнестись к многочисленным старинным преданиям острова Пасхи, в которых сообщается, что перемещение и подъем моаи осуществлялись силой маны (дословно — колдовства) — харизмы, мысли, которую древние египтяне называли гекау.

В преданиях острова Пасхи сохранились путаные воспоминания об эпизоде из прошлого, когда «великие волшебники» знали, как передвигать статуи «словами ртов своих». Волшебники якобы пользовались круглым камнем, именуемым Те Пито Кура, «чтобы сконцентрировать свою энергию мана и тем самым приказать статуям идти». Утверждали, что и вожди также обладали иногда достаточной маной, чтобы повелеть статуям идти или плыть по воздуху: «Людям приходилось тяжело трудиться, чтобы высечь моаи из камня, но, когда они бывали окончены, король передвигал их при помощи маны».

Снова просматривается аналогия с Египтом, где предания связывают самые внушительные сооружения с использованием волшебства. Так, в одном из типичных папирусов мы читаем, что эфиопский волшебник Гор «сделал так, что над головами фараона и его принцев повисла огромная каменная глыба длиной 20 локтей и шириной 50 локтей, угрожая упасть и убить их всех; когда царь и его приближенные увидели ее, то стали пронзительно кричать. Гор, однако, произнес заклинание, которое вызвало появление огромной лодки — призрака, и сделал так, что она увезла эту каменную глыбу».

Очень похожие предания о чудесной технике строительства были записаны в Южной Америке первыми испанцами, посетившими в Андах таинственный город Тиауанако (см. часть V), с его статуями — мегалитами, циклопическими стенами и пирамидами. Согласно преданиям, огромные блоки спускались из горных каменоломен «сами по себе, либо по звуку трубы» и занимали «правильное положение на строительстве». Намного севернее, в городе майя Уксмаль в Центральной Америке, рассказывают почти идентичные истории о так называемой пирамиде Волшебника. Рассказывают, что ее чудесным образом сложил «всего за одну ночь» некий карлик, наделенный колдовской силой; стоило ему «свистнуть, и тяжелые скалы двигались на место». Известны предания и о циклопическом городе Нан Мадол на острове Понпеи в Микронезии, который был возведен колдовством его богоцарей основателей, Олосопы и Олосипы: «В результате их волшебных заклинаний огромные каменные массы, одна за другой, летели по воздуху подобно птицам, садясь на предназначенное место».

Может быть, ошибочно считать подобные легенды бессмыслицей. Может быть, историкам и археологам стоило бы чуть поменьше тратить сил на банальные и прозаические объяснения тайн прошлого человечества и уделять чуть больше внимания тому удивительному, что в нем также встречалось. Идет ли речь о египетских пирамидах, храмах Ангкора, каменных городах Центральной и Южной Америки, призрачных базальтовых стенах Нан Мадола или аху и моаи острова Пасхи, мы, в сущности, почти ничего не знаем о нашей собственной предыстории. Возможно, это был период длительной, медленной, непримечательной эволюции, как хотелось бы верить большинству ученых. Но, вполне может быть, он был совсем иным — более тонким и сложным, насыщенным жизнью и воображением, надеждой и отчаянием. Может быть, одна, а то и несколько ушедших высокоразвитых цивилизаций таятся где-то в темных ущельях нашего коллективного прошлого, стертые с лица земли безымянными катаклизмами минувших эпох. Может быть, они пользовались развитой техникой, в корне отличающейся от сегодняшней. Может быть, они даже научились совершенствовать свои технические решения и манипулировать физическим миром, концентрируя энергию своей мысли и решая таким образом задачи вроде подъема и перемещения огромных каменных глыб.

Мы убеждены и говорили об этом в своих предыдущих книгах, что в истории человечества имеется по крайней мере один забытый эпизод — пропавшая цивилизация, которую уничтожили гигантские катаклизмы в конце ледникового периода. Эту цивилизацию многие обстоятельства связывают с эпохой 10 500 г. до н. э. Мы, однако, рассматриваем возможность еще более удивительного развития событий: система знаний, которыми владела эта цивилизация, была спасена теми, кто выжил и затем изобрел способ распространить эти знания по миру и передать их в будущее, грядущим поколениям, вплоть до нынешнего. Это могло бы объяснить, почему одна и та же хорошо продуманная система духовной инициации, пользующаяся в поисках бессмертия души дуализмом неба и земли, система неизвестного происхождения, оказалась способной проявлять себя в Древнем Египте эпохи Пирамид, в герметических текстах раннехристианской эпохи, в Камбодже и Центральной Америке конца I тысячелетия н. э., может быть, даже в Микронезии, а, возможно, и на острове Пасхи, с его странными местными названиями: Те-Пито-О-Те-Хенуа, «Пуп Земли», и Мата-Ки-Те-Рани, «Глаза, смотрящие в небо».

Во второй половине дня июньского солнцестояния, ближе к закату, мы добрались до Аху-Акиви, что находится километрах в трех от западной береговой линии, в глубине острова Пасхи. Как в Аху-Нау-Нау, что в Анакене, здесь тоже имеется семь моаи, но только у них нет шевелюр и все они стоят лицом к западу, то есть к морю, которое хорошо видно с возвышенности, где они находятся.

Странное предание связано с этими седыми, не от мира сего изваяниями, торжественными и могучими, чей пустой и надменный взор направлен в сторону безграничного океана. Согласно местному поверью, эти моаи, как и большинство остальных их собратьев, умерли давным-давно, в то время, когда мана (колдовство) вдруг покинула остров, чтобы никогда уже не вернуться. Но у этих моаи (и еще нескольких статуй) сохранилась способность дважды в год превращаться в аринга ора — дословно «живые лица». Идея эта удивительно схожа с египетскими представлениями, согласно которым статуи становятся «живыми образами» (шешеп анх), претерпев церемонию «открывания рта и глаз». Подобным же образом статуи в Ангкоре считались безжизненными, пока глаза у них символически не «откроют».

Великие каменные моаи острова Пасхи некогда были снабжены вставленными в глазницы глазами из белого коралла и красного вулканического шлака. В ряде случаев (но не в Аху-Акиви) удалось собрать достаточно обломков, чтобы произвести реставрацию;.оказалось, что первоначально взор статуй был направлен в небо. Поэтому легко предположить, почему остров некогда назывался Мата-Ки-Те-Рани, «Глаза, смотрящие в небо». В лунную ночь сотни «живых» статуй, разглядывающих звезды своими светящимися глазами из кораллов, казались, наверное, мифическими астрономами, чей взор устремлен в космос. А в жаркий день эти же глаза прослеживали путь солнца, который древние египтяне называли «дорогой Гора», или «дорогой Ра». Это был тот же самый «путь», которым следовали Шемсу-Гор, Последователи Гора, для которых возглас «АнхТор» — «бог Гор живет» — был привычным и повседневным.

Великий храм Ангкор-Ват в Камбодже ориентирован по двум астрономическим направлениям — на солнечный восход в дни декабрьского солнцестояния и мартовского равноденствия, которые в Северном полушарии приходятся соответственно на середину зимы и начало весны. Два момента в году, когда, согласно преданиям острова Пасхи, моаи Аху-Акиви оживают и становятся «особенно осмысленными», приходятся на июньское солнцестояние и сентябрьское равноденствие, соответственно на середину зимы и начало весны в этих южных широтах.

Археоастрономические исследования Уильяма Маллоя, Уильяма Лиллера, Эдмундо Эдвардса, Малькольма Кларка и других подтвердили, что восточный фасад Аху-Акиви действительно имеет четкую ориентацию, связанную с равноденствиями: «комплекс был спроектирован таким образом, чтобы отметить даты равноденствий». Столь же определенную и четкую ориентацию на равноденствия и солнцестояния обнаружили и у многих прибрежных аху (например, Аху-Тепеу и Аху-Геким на северном берегу, Аху-Тонгарики, а также два особенно потрясающих циклонических аху с идеально высеченными трапецевидными блоками в Винапу). Было также установлено, что несколько других «расположенных в глубине острова аху ориентированы на восход в дни зимнего солнцестояния». В случае Аху-Акиви никакой связи с солнцестоянием обнаружено не было. Тем не менее, стоя рядом с шеренгой древних моаи и глядя вместе с ними на запад под вечер в день июньского солнцестояния, мы ощущали мощную связь между небом и землей. В какой-то момент лучи заходящего солнца проникали, казалось, прямо в лбы изваяний, напоминая о золотых фигурах на второй усыпальнице древнеегипетского фараона Тутанхамона. чьи лбы также соединяются с небесными светилами (см. главу 5). «Эти боги таковы, — гласит сопровождающая надпись, — что лучи Ра проникают в их тела. Он призывает их души».

Ра, имя египетского бога Солнца, часто возникает в связи со священной архитектурой острова Пасхи, его мифическим прошлым и космологией. Само слово «раа «в языке жителей острова Пасхи означает «Солнце». Четвертого сына богоцаря Хоту Матуа звали Раа, от него и пошел род (клан) Раа. Слог «ра «появляется и в именах двух других кланов — Хитпл-ра (что означает «восход солнца»), а также в названиях трех главных озер, расположенных на острове в кратерах: Рано Као, Рано А-Рои и Рано Рораку. В Ханга Папа находится также Аху-Ро'аи. Его ориентацию исследовали археологи Эдмундо Эвардс и Малкольм А. Кларк, которые считают, что это название как минимум «наводит на мысли». Согласно их расчетам, Аху-Ра'аи было точно нацелено его строителями на две вершины вулканов, с тем, чтобы служить репером и обсерваторией для наблюдения за движением солнца в день декабрьского солнцестояния.

На юго-западной оконечности острова Пасхи — мысе Оронго, около неровного края кратера Рано Кау, есть четыре небольших отверстия, пробитых в скальном грунте рядом с большим аху. Поскольку известно, что Оронго был важным ритуальным центром, эти отверстия привлекли внимание норвежской археологической экспедиции, посетившей остров в 1955–1956 гг. Их обследовал доктор Эдвин Фердон. Проведя наблюдения в дни солнцестояний и равноденствий, он пришел к выводу: «Можно уверенно утверждать, что этот комплекс из четырех отверстий представлял собой устройство для наблюдения Солнца».

Кроме одного аху, на мысе Оронго в прошлом стоял один моаи, уникальный образец, высеченный из базальта, который был переправлен в Британский музей в 1868 г. От былого ритуального центра здесь, между крутым спуском к океану и гигантским, заросшим тростником кратером Рано Кау, осталось скопление 54 приземистых овальных домов с толстыми, массивными стенами из горизонтально положенных каменных плит и куполообразными перекрытиями.

В этих декорациях ежегодно, в сентябре — месяце весеннего равноденствия в южном полушарии — проходило состязание «Птицечеловек». Происхождение этой причудливой церемонии абсолютно неизвестно. В центре церемонии были поиски (в прямом смысле) яйца черной крачки, конкретно — первого яйца крачки, отложенного в текущем сезоне на птичьем острове Мото-Нуи, который находился в миле к юго-западу от мыса Оронго. Поиском от лица местной знати занимались молодые люди хопу ману («слуги птицы»), а организовывали его ученые хранители дощечек с надписями Ронгоронго. По сигналу судей хопу ману спускались со скалистых обрывов Оронго и плыли наперегонки к островку на маленьких конических плотиках из тростника, называемых пора. Первый, кто возвращался с яйцом черной крачки, должен был торжественно вручить его своему патрону, который провозглашался Тангату-Ману — священным птицечеловеком. В течение следующего года он пользовался королевскими почестями, брил голову и красил ее в ярко-красный цвет. Одновременно на скалах Оронго в его честь высекался петроглиф с изображением странного человека с птичьей головой и длинным клювом.

Манутера, местное название черной крачки, означает буквально «солнечная птица». Поэтому мы считаем весьма вероятным, хотя не имеем прямых доказательств, что крачка считалась символом Солнца — подобно тому, как сокол и Феникс служили символами Солнца в Древнем Египте. Последний, мифическая птица Бенну, ассоциировался с Гелиополисом («Город Солнца») и пирамидальным солнечным камнем Бенбен, а также с яйцом: «Когда конец его приближался, Феникс устраивал новое гнездо из ароматических сучьев и снадобий, поджигал его и сам сгорал в пламени. Из погребального костра чудесным образом возникал новый Феникс, который, сложив пепел своего родителя в яйцо из мирры, летел с ним в Гелиополис, чтобы возложить на алтарь храма бога Солнца Ра».

Не исключено, что культ птицечеловека на острове Пасхи выражал близкие идеи. По мнению историка Р А Джайразбоя, «если искать прообраз этой практики в прошлом, то в голову приходит мысль о яйце египетского бога Солнца [космическомяйце]. В «Книге Мертвых» говорится, что это яйцо отложил Кенкенур, «Великая Квочка» [синоним Феникса], и что усопший наблюдал и охранял его. Об этом говорится в главе под названием «Власть над водами в преисподней». Что же касается путешествия на тростниковом плоту через море, то оно напоминает путешествие египетского бога Солнца Ра к горизонту на тростниковых плотах».

Соображения Джайразбоя, хоть их и игнорировали другие историки, весьма разумны: почти все, что связано с церемониалом птицечеловека, приобретает смысл, если рассматривать его как ритуальный поиск первобытного яйца Ра, символом которого служит яйцо ману-тера, солнечной птицы. Особенно интересны в этом смысле тростниковые плоты, которые жители острова Пасхи называют пора, что дословно означает «тростниковые плоты солнца». Джайразбой обратил внимание на то, что в древнеегипетской «Книге Мертвых» тростниковые плоты иногда фигурируют в качестве транспортного средства для перемещения Солнца по небу. О них же упоминается и в более древних «Текстах Пирамид»: «Тростниковые плоты неба уже приготовлены для Ра, дабы он мог переплыть на них к горизонту…» По сути дела, мы не видим особенной разницы между тростниковыми плотами, на которых Ра переплывал небо в Древнем Египте, и тростниковыми плотами бога Солнца Ра, которыми пользовались хопу ману острова Пасхи, чтобы доплыть до Мото-Нуи и символически вернуть космическое яйцо солнечной птицы. Более того, конические тростниковые плоты, о которых повествуют иероглифы и которые, по мнению археологов, являются «древнейшими плавучими средствами Нила и болот дельты», неотличимы от тростниковых плотов, которыми продолжали пользоваться в Нубии и Среднем Египте еще в XX веке. Те же, в свою очередь, идентичны тростниковым плотам острова Пасхи; единственное различие между ними — вид тростника, служившего материалом (ротор — на острове Пасхи и папирус — в Египте).

Гуляя по мысу Оронго, между краем Рано Кау и прибрежными скалами, мы размышляли о возможности скрытой от нас связи между странным культурным самовыражением острова Пасхи, ритуалом птицечеловека, аху и моаи, и древним поиском бессмертия, описанным в «Текстах Пирамид», который символизировали «небесные тростниковые плоты», позволявшие не только Ра, но и душам умерших «переплыть к горизонту». В основе этого поиска, как мы видели в части второй, лежало знание, абсолютно необходимое тем, кто стремился «жить миллионы лет». Следует ли поэтому считать случайностью, что титул, присуждавшийся священному птицечеловеку острова Пасхи — Танчату-Ману, в переводе означает «ученый человек священной птицы» Древнеегипетская религия придавала огромное значение именно такому ученому птицечеловеку — Тоту с головой ибиса и длинным клювом, богу знаний и звездочету, который заявляет в «Книге Мертвых»:

Уместно вспомнить и изречение 669 из «Текстов Пирамид», где обещание монарху будущей жизни связано с удивительной символикой птицы и яйца: «Возрождение твое — в гнезде Тота… Гляньте, царь существует; вот он срастается, вот он разбивает яйцо».

Около 18 часов мы увидели, как над кратером Рано Кау повис мост радуги. В 18.15 она исчезла. В 18.40 солнце спустилось за горизонт, только, краешек виднелся. Небо на западе стало оранжевым. И тут прямо перед нами, вблизи Мото-Нуи с морем стало происходить что-то удивительное — ливень словно пуповиной соединил тучу с океаном. Впрочем, нельзя было уверенно утверждать, что это именно ливень. Может быть, мы наблюдали процесс образования тучи, которая, втягивая влагу, продвигалась вглубь суши. Туманные корни двигались вместе с ней, туча насыщалась океаном, океан насыщался тучей.

В этот момент мы осознали мистическую мощь этого одинокого острова и прямо-таки ощутили его полное одиночество. Окруженный глубинами Тихого океана, дикие просторы которого труднее пересечь, чем любую пустыню, он лежал под звездами, взирая на небеса именно так, как предписывало его название Мата-Ки-Те-Рани.

Слово «мата», означающее на языке острова Пасхи «глаз» или «глаза», может содержать и некий оккультный смысл. Фонетически оно чрезвычайно близко к древнеегипетскому слову маат, означающему «истина»/ «целостность», «прямота», «правильность», «подлинность» и т. д., а также «справедливость», «равновесие» и «космическая гармония». Концепция маат олицетворялась богиней Маат, чьим символом служило перо истины и которая играла ключевую роль в сцене судилища в «Книге Мертвых» — когда принимается решение о вечной судьбе умершего.

Но в древнеегипетском языке имеется и еще одно слово «маат». Согласно «Словарюиероглифов» сэра Э.А. Уоллис-Баджа, оно может означать «глаз», «зрение», «вид», «видимое», «сцена», «видение». В «Книге Мертвых» оно встречается довольно часто в виде выражения «маат Ра», что означает «глаз Ра»; например, в главе 17 мы читаем: «Это — вода небес; иначе говоря, это образ глаза Ра (маат Ра)».

Если слегка подредактировать название Мата-Ки-Те-Рани, убрав «Ки-Те» («смотрящий на»), то окажется, что «Мата Рани», стойкое словосочетание на острове Пасхи и в других полинезийских языках, которое означает «глаз неба». Невозможно отрицать, что «Мата Рани'' довольно близко фонетически и семантически к древнеегипетскому «маат Ра». означающему, в сущности, не что иное, как «глаз солнца»3. Более того, в обоих случаях делается особый акцент на небесах и небесных телах; иначе говоря, выражения эти носят астрономический характер.

Существует прямое свидетельство забытого астрономического наследия острова Пасхи, которое не ограничивается аху и моаи. Наряду с физическим доказательством в виде ориентации сохранившихся на острове каменных развалин, до нас дошли интригующие обрывки мифов, отражающие сильный дуализм «небо — земля», характерный также и для Древнего Египта и Ангкора. Мы уже упоминали в главе 13, что богоцарь Хоту Матура, как утверждали, спустился с неба на землю в большом «корабле». Полностью этот отрывок из предания звучит следующим образом:

В пересказе с дощечки Ронгоронго, сделанном в XIX веке одним из последних островитян, которые могли их читать, этот текст, как нам кажется, удивительно близок к речениям египетских «Текстов Пирамид» и «Книги Мертвых», где описывается, как Ра поднимается на небеса по утрам, когда он, метафорически, «самый молодой», на солнечном корабле с названием «Мандет», а в сумерках, когда он, тоже метафорически, «самый старый», спускается на солнечном корабле «Месекет». Особо отметим упоминание в этом изложении «двух земель», которое легко узнают все, кто штудировали «Мельницу Гамлета» Джордже де Сантильяны и Герты фон Дехехенд. Их вклад в науку состоит в выявлении особого сугубо астрономического языка глубокой древности, зашифрованного в мифах и монументах, причем и язык этот, и наука восходят, по их выражению, к «некоей почти невероятно древней цивилизации», существовавшей по всему миру за тысячи лет до начала официальной истории. Этот язык связан в особенности с прецессией равноденствий и несет ряд чисел, производных от скорости прецессии — один градус за 72 года, 30 градусов за 2160 лет и т. д. Это также язык, который использует определенные «мысленные модели», облегчающие понимание сложных астрономических идей. Одна такая модель называлась в мифологии землей; по определению Сантильяны и фон Дехехенд, это воображаемая плоскость, проходящая в небе таким образом, что она соединяет четыре «определяющих» зодиакальных созвездия, на фоне которых солнце восходит в дни солнцестояний и равноденствий в данную эпоху:

«Поскольку эта «земля «определяется четырьмя созвездиями, восходящими гелиакально в два дня равноденствия и два — солнцестояния, ей присвоено название четырехугольной (что совсем не означает, будто «примитивные «китайцы и другие народы действительно считали ее четырехугольной). И, поскольку эти созвездия определяют положение вершин четырехугольной «земли «лишь временно [вследствие прецессии равноденствий], вполне естественно говорить, что такая земля периодически гибнет, а из вод рождается новая земля, по мере того как четырем характерным моментам года начинают соответствовать четыре новых созвездия».

Упало сверху на землю. Люди кричали:

Век, а, возможно, и намного дольше, здесь существовало мирное стабильное и сознательное общество, которое производило достаточно прибавочного продукта, чтобы содержать большую прослойку квалифицированных строителей и скульпторов, необходимых для возведения аху и моаи. Древние египтяне, ознакомившись с этим обществом, немедленно признали бы, что им правит маат, поскольку здесь доминировала духовная мощь, выражавшаяся в актах индивидуального и коллективного творчества. В результате в наследство миру осталась загадка мистической красоты — непостижимая мандала из более чем 600 таинственных, заряженных энергией статуй, которые как бы выплеснулись из кратера Рано Рараку, где их высекали из камня, и разлились по склонам Двумя гигантскими спиралями.

Мы поднялись по крутой внешней стене кратера Рано Рараку, перевалили через заросший травой край и стали спускаться в зияющий рот древней кальдеры. Все окружающее пространство было заполнено частично вырубленными и законченными моаи и их головами, общим числом 276 штук, причем одни стояли, другие — лежали. Все те, что стояли внутри кратера, ряд за рядом, разбросанные случайным образом, были обращены лицом в сторону находящегося на дне кратера озера с берегами, поросшими тростником. Подобно горячему кушанью, оставленному нетронутым на брошенном столе, эти загадочные, не от мира сего фигуры свидетельствовали о какой-то деятельности, которая была внезапно приостановлена. Нам было бы легко согласиться с объяснением археологов относительно случайного распределения статуй по склону, согласно которому в момент социального конфликта рабочие в каменоломне разом положили свои инструменты и ушли со своих рабочих мест, чтобы никогда не вернуться. Существует, однако, и другая версия, согласно которой расположенные моаи внутри и вне каменоломни носит продуманный характер, и эти сотни изваяний образуют одну сложную и весьма зрелищную монументальную композицию. Те головы, что поменьше, смотрели на нас так, будто они вырастают из земли — этакие странные, корявые корневища, или овощи, или фрукты, увядшие на ветке, оторванной от живой, растущей скалы, уложенные на просушку и сморщившиеся. Было что-то торжественное в лицах, чей незрячий взор направлен в центр озера, расположенного в кратере, посреди огромного океана. Там, высоко на краю Рано Рараку, где скалы круто спускаются в восточном направлении на 180 метров к морю, мы наткнулись на любопытную вещь — вырубленную в скале пещеру с рядами каменных скамей или сидений, расположенных вдоль стен. Подобно моаи, все они были обращены в сторону озера. В совокупности с различными пазами, альковами и нишами глубиной более метра и высотой более двух метров внешний вид этого сооружения очень походил на каменные террасы и лестницы подводного «монумента» в Йонагуни. Дэвид Хэтчер Чайлдресс рассказал одно из преданий острова Пасхи. Семеро волшебников однажды уселись на скамьи Рано Рараку и объединили свою ману, чтобы заставить статуи двигаться: «Всем моаи нужно было идти в одном направлении. Выйдя из кратера, они зашагали по часовой стрелке… по спирали вокруг острова. Вы и сегодня можете увидеть древнюю дорогу, по которой они шагали». На самом деле, здесь можно увидеть не одну древнюю дорогу, и во многих местах рядом с ними находятся моаи, упавшие ничком; выглядит это так, будто они играли в «музыкальные стулья», грациозно двигались, а затем словно по команде все повалились на землю. Имеются и другие доисторические дороги, которые обитатели острова Пасхи называют Ара Махива. Утверждают, что некогда они «пересекали все побережье острова» и что они «являются работой некоего сверхъестественного существа». Однако наибольший интерес представляет предание, записанное некогда на дощечке Ронгоронго, которое пересказал в 1886 г. старик по имени Уре Ваейко:

В сочетании с намеками на некий допотопный источник, самыми, на наш взгляд, потрясающими элементами информации, содержащимися в пересказе Уре Вайеко, являются следующие:

1) существовала некая странная сеть «дорог», проложенных наподобие «сети паука»;

2) эта сеть исходила из «почетного места посередине»;

3) она, очевидно, была каким-то образом связана с «небом». Мы подозреваем, что такая система каким-то образом перекликалась с некоей давно забытой системой глобальных и небесных координат — сеткой параллелей и меридианов наподобие линий широты и долготы на современных картах и их «небесных» аналогов, склонения и восхождения, которые астрономы используют для ориентации в небе. Принцип сетки был хорошо известен и широко использовался в древнем мире. Так, например, китайский картограф Чан Хен, изобретатель количественной картографии, еще в 116 г. построил «сеть координат для неба и земли и проводил на основе ее расчеты».

Остров Пасхи называли не только «Глазами, смотрящими на небо», но и Те-Пито-О-Те-Хенуа, «Пуп Земли», причем считалось, что это название присвоил ему лично богоцарь Хоту Матуа. Странно то, что он разделяет это название с Куско (дословно «пуп») — столицей империи инков в перуанских Андах с ее циклопическими постройками. Более того, то же название, или идея, использовалась в древности применительно ко многим другим ритуальным и священным «почетным местам посередине». И во всех случаях, когда имеется достаточно информации, чтобы вынести суждение, эти места почитались как центры геодезии, геометрии и родственного им искусства геомантии, что дословно означает «обожествление Земли». Часто такие «пупы Земли» оказываются связанными с метеоритами — камнями, упавшими с неба. Многие из них имеют свой собственный «пупковый камень», или «солнечный камень», или «камень основания», которому иногда сопутствовала традиция врытого в землю столба или колонны, либо вознесшегося ввысь обелиска. Кроме того, про каждый из них говорилось, что именно он является первичным центром творения, от которого и пошло все остальное: «Святой Бог создал мир подобно зародышу. Подобно тому, как зародыш растет из пупка, так и Бог начинал выращивать мир из своего пупка, откуда он распространил его в различных направлениях». На острове Пасхи сохранились предания о метеоритах, которые здесь называют Уре-Тиотио-Моана. Предполагается, что три метеорита «глубоко захоронены в земле острова». Кроме этого, на старых фотографиях можно увидеть загадочный «камень, которому придана круглая форма», диаметром примерно три четверти метра. Он находится недалеко от берега вблизи Аху-Те-Пито-Кура в двух километрах к востоку от Анакены. Рассказывают, что этот пуп острова ранее использовался колдунами для того, чтобы «концентрировать свою энергию мала и приказывать статуям ходить». Его название, Те-Пито-Кура, переводили по-разному: «золотой пупок» либо «пупок света». Впрочем, оно вполне может означать и «пупок солнца», что весьма близко к концепции древнеегипетского Бенбена, солнечного камня, упавшего с неба, который стоял на колонне в «Обители Феникса» в центре священного города Гелиополиса, почитавшегося центром творения Вселенной и местом расположения «первобытного кургана». Подобные идеи встречаются в древнем Израиле в связи со священным городом Иерусалимом:

«Святая Земля есть центральная точка поверхности Земли, Иерусалим есть центральная точка Палестины, а храм расположен в самом центре Святого Города. В святилище же самый центр занимает святой Ковчег [с Заветом]… поставленный на Камень Основания [«Эбен Шетия»], который, таким образом, является центром Земли…»

Эбен Шетия мог быть «огненным камнем, то есть метеоритом»; в пользу этой идеи говорят Книги Чисел и Царств, где речь идет об «огне с неба», ударившем в алтарь в Иерусалиме. Более того, ясно, что история эта не уникальна, а скорее даже типична, поскольку известен целый класс подобного рода объектов. По-видимому, наиболее известным из них является знаменитый камень Омфалос в Дельфи (Греция). Считалось, что этот «пупок» (а именно это означает слово «омфалос») отмечает, подобно Бенбену и Эбену Шетия, центр Земли и что он упал с неба. В греческой мифологии он фигурирует в качестве камня, который подсунули вместо младенца Зевса чудовищному богу времени Хроносу, пожиравшему собственных детей. Когда Зевс вырос, то отомстил Хроносу, «свергнув его с неба в самые глубины Вселенной», заставив его предварительно отрыгнуть этот камень: «Он упал в самом центре мира, в священном Дельфи». Дельфи находится на склонах горы Парнас в удивительно красивой долине с видом на Коринфский залив. Некогда существовавший омфалос имел вид фаллической колонны, слегка конической формы. Оригинал не дошел до нас, но была найдена копия, изготовленная в эллинский период. На поверхности камня вырезана сетка (путаный «сетчатый орнамент», по выражению археологов), или, если хотите, паутина. Как и в случае паутины пятнистого паука, трудно сказать, где у нее начало и где конец. Греческие предания связывают дельфийский омфалос с птицами, что не особо удивительно, поскольку греческие авгуры формулировали свои предсказания, исходя из полета птиц. Утверждают, что в медальоне на омфалосе были некогда изображены два золотых орла в ознаменование того, как Зевс выпустил двух золотых орлов с противоположных концов Земли и заставил их лететь к центру; они, естественно, встретились именно в Дельфи. Поскольку одна из птиц летела с востока, а другая — с запада, траектория их полета должна была описать большую дугу, или полукруг, на поверхности Земли — фактически параллель. Как пишет историк науки Ливио Катулло Стеккина, «в иконографии древних эти две птицы [иногда — орлы, иногда — голуби] служат стандартным символом параллелей и меридианов». Стеккини также утверждает, что вырезанная на дельфийском фалосе паутина и должна была символизировать «сеть меридианов и параллелей». Итак, Дельфи был «пупом Земли». Равно, как и Байон по отношению к храмам Ангкора, названный Бернаром Грослье «омфалосом каменного космоса Ангкора». Ту же роль играл священный комплекс Гизы-Гелиополиса в Египте, оказавшийся под властью Осириса в его древнейшей инкарнации Сокара, бога ориентации и равновесия, который также властвовал над Пятым разделом Дуата (разделом, который в древних текстах часто именуется «царством Сокара»). В «Книге о том, что находится в Дуате» описан находящийся в царстве Сокара камень-омфалос, на котором сидят две птицы. Образчик такого омфалоса был отрыт в Верхнем Египте американским археологом Г. А. Рейснером в святилище великого храма Амона в Карнаке, что подтверждает греческие предания о «голубях», летавших между Карнаком и Дельфи. Авторитеты вроде Питера Томпкинса, который тесно сотрудничал со Стеккини, и Джона Мичела, автора важной работы «В центре мира», представляют убедительные свидетельства того, что некогда на земном шаре существовала целая сеть подобных центров, постоянно связанных друг с другом:

«В результате достижений египтян в геодезии и географии, Египет стал геодезическим центром известного мира. Другие страны размещали свои святые места и столицы относительно египетского «нулевого «меридиана. Это такие столицы, как Нимрод, Сардис, Суза, Персеполис и, по-видимому, древнекитайская столица Ан-Ян… Поскольку каждый из этих геодезических центров являлся как политическим, так и географическим «пупом» Земли, там водружался омфалос, или каменный пупок с изображением северного полушария от экватора до полюса, покрытого меридианами и параллелями, с указанием направления и расстояний до других подобных «пупков».

Геодезический маяк Само существование столь древней всемирной сетки встречало до сих пор упорное сопротивление «классических» археологов и историков — как и, естественно, любые попытки привязать к ней известные объекты. Тем не менее определенные следы утраченного астрономического знания, с которыми можно столкнуться на острове Пасхи, а также многократно звучащее эхо древнеегипетских духовных и космологических мотивов заставляют усомниться в наукообразном объяснении, что, дескать, необычное название «Пуп Земли» было избрано островитянами из чисто «поэтических и описательных» соображений. Напротив, мы подозреваем, что Те-Пито-О-Те-Хенуа был сознательно избран для заселения и получил свое название именно из-за своего геодезического положения.

Как мы уже видели, центром воображаемой всемирной сетки служила Гиза-Гелиополис, храмы Ангкора находятся в 72 градусах к востоку от «нулевого» меридиана, развалины Нан-М дола на тихоокеанском острове Понпеи лежат в С градусах восточнее Ангкора, а циклопические мегалиты Кирибати и Таити — соответственно в 72 и 108 градусах восточнее Ангкора. Если эта сетка базируется на «прецессионной шкале», то следующим характерным числом должно быть 144. Отступив от Ангкора к востоку на 144 градуса долготы (кстати, эта точка оказывается по долготе на 144 градуса западнее Гизы), мы обнаружили, что единственным кандидатом на всех 200 миллионах квадрат ных километрах Тихого океана является остров Пасхи, который смещен от точного положения примерно на 360 километров.

Поэтому мы предполагаем, что остров Пасхи мог служить своего рода геодезическим маяком, или маркером, выполняющим некую пока неизвестную функцию в древней глобальной системе небесно-земных координат, которые связывали многие так называемые «мировые пупки».

Мы встречали элементы этой системы в Египте и в Ангкоре. Одна из самых больших загадок состоит в том, что эта система постоянно перекликается и с эзотерическими формами духовного поиска и стремления к жизни после смерти, и с высоконаучным подходом к астрономическим наблюдениям и измерениям Земли. Другая загадка состоит в невероятной протяженности системы, причем не только в географическом смысле, но и во времени: она возникает, подобно Фениксу, в различные эпохи и среди различных культур.

Мы не утверждаем, что нам известно, когда она впервые появилась на острове Пасхи, но думаем, что имеются аргументы в пользу гипотезы, согласно которой там она оказалась оторванной от своих источников и, возможно, забыта, а затем существовала в тече— ние длительного периода полной изоляции и постепенно угасла. К моменту первых контактов с европейцами, которые лишь ускорили коллапс, ни от духовных, ни от научных аспектов этой системы уже почти ничего не оставалось.

Впрочем, сетка все равно остается сеткой, и если пользоваться прецессионной шкалой, то следующим важным числом после 144 окажется 180 (разница 36).

Точно в 180 градусах к востоку от Ангкора (и в 108 градусах к западу от Гизы), и почти на таком же расстоянии к югу от экватора (13 градусов 48 минут), как в случае Ангкора к северу (13 градусов 26 минут), действительно существует колоссальный маяк. Он имеет форму трезубца (или, если хотите, канделябра) высотой 250 метров, высеченного на красных скалах залива Паракас на побережье Перу, и далеко виден с моря.

Трезубец как будто указывает вглубь континента, на равнину Наска, расположенную южнее, и горы Анды, расположенные восточнее».