«И, уж если откровенно, всех пугают перемены…»

– Скажите, а как вы относитесь к переменам?

– Не знаю, что и сказать. Если все плохо, то хочется, чтобы все поскорее изменилось, ну а если наоборот…

«Все течет, все меняется», «в одну реку нельзя войти дважды» – эти слова мы помним с младенческого возраста. Но иногда попадаешь в ситуацию, когда ты «не на волне», когда происходящие события буквально выбивают из колеи. И что делать в таком положении? Как быть, если нужно на что-то решиться, и ты знаешь, что любое твое решение повлечет за собой цепь последствий?

В Китае в таком случае было принято спрашивать ответа у «И цзин», «Канона перемен». К этой древней книге все относятся по-разному. Одни считают ее шарлатанством, другие – философским учением, моделью космогонии, гадательной системой… Наверное, проблема в том, что мы не умеем правильно пользоваться этой системой. Вот представьте, вы гадаете, и вам выпадает такой текст: «Быть может, будешь пожалован парадным поясом, но до конца утреннего приема тебе трижды порвут его». И как прикажете это понимать?

Если задуматься, «И цзин» – не гадательная книга, а,

скорее, учебник стратегии и тактики, который не просто дает рецепт на каждую ситуацию (на самом деле, он не дает никаких рецептов), а учит тому, как может развиваться та или иная ситуация. Он рассказывает о законах изменений. В китайской философии на понятии изменения основано очень многое. Изменение – это жизнь, без него немыслимо существование всего живого. Представьте себе, что перестали бы сменять друг друга день и ночь или времена года, что деревья перекратили бы расти, а люди – взрослеть и меняться. Китайский философ Лао-цзы говорил: «Когда светит солнце, я грустен, потому что потом пойдет дождь. А когда идет дождь, я радуюсь, потому что потом выйдет солнце».

«И цзин» рассказывает о происхождении изменений. А возникли они раньше, чем появился человек. Основой всего существующего является Абсолют, Тайцзи (Великий Предел). В тот момент, когда он впервые разделяет себя на два великих принципа, два полюса: Инь (прерванная черта) и Ян (сплошная черта), впервые появляются противоположности (а с ними и изменения) и начинают «сражаться» друг с другом, «вызывают» друг друга. И все последующие космические силы, и все существа, родившиеся из этих двух, несут в себе частицу Инь и Ян. Так рождаются 64 гексаграммы «И цзин».

Но чтобы понять основной принцип перемен по «И цзин», нам достаточно восьми триграмм ба гуа (на рисунке они изображены в порядке Вэнь-вана). Они возникают, когда Инь и Ян делятся по два раза и образуют по четыре производные триграммы. ☰ Цянь, Отец, «Творящее», ☷ Кунь, Мать, «Воспринимающее» и их три «сына»: ☳ Чжэнь, «Возбуждающее», ☵ Кань, «Бездонное», ☶ Гэнь, «Покоящееся», и три «дочери»: ☴ Сюнь, «Мягкость», ☲ Ли, «Приникающее», ☱ Дуй, «Радостное». С помощью этих восьми гуа, или восьми сил, можно понять принципы любого изменения, эволюции любого процесса.

Восемь знаков гуа в порядке Вэнь-вана

Каждому из гуа соответствуют свои сторона света, время суток и время года.

Любой процесс начинается со старшего сына – Чжэнь, принципа весенней грозы, таинственной, изменчивой энергии, которая не проявляется, но является импульсом для рождения нового. Чжэнь соответствует раннее утро, время восхода солнца, когда мир готовится пробудиться к новому дню.

Потом приходит время Сюнь, старшей дочери. Ее символический образ – ветер, который, не применяя силы, мягко и тонко проникает во все. «Не от мягкости ли весеннего ветра тают льды, затвердевшие в зимних бурях?» Прежде чем действовать, необходимо найти момент и придать каждой вещи надлежащее значение, выбрать главное, а остальное мягко, но верно переместить на второй план. Если не сделать этого, человек будет поглощен множеством дел и напрасно потратит силы.

Но вот наступает полдень – кульминация дня, время средней дочери Ли. Ли ассоциируется с Огнем, с тем, что способно освещать. Ее задача – нести свет, давать ясность, поэтому она связывается также с интеллектом. Это время действовать. Но для того чтобы действовать правильно, мы должны знать, с чем имеем дело. В Китае знать означает созерцать, интуитивно понимать изнутри, освещать темноту светом своего сознания.

После этого наступает черед Кунь, Матери, «Воспринимающего». Она олицетворяет понятие соучастия. В современной жизни слишком много основано на соревновании и слишком мало – на соучастии. Соучастие – это создание настоящих уз, нахождение точек соприкосновения между людьми или между человеком и вещью. И без него не могут делаться великие дела.

Наступает вечерняя пора – время «сбора урожая», осень, Дуй, «Радость». Нам в жизни часто не хватает момента остановки, необходимой для подведения итогов, очищения от накопившейся за день грязи. Момент «сбора урожая» радостен, но за осенью всегда следует зима, поэтому радость несет оттенок грусти, расставания.

Следующий этап – момент перехода. Это сложное время, в традиции оно соответствует переходу от жизни к смерти. Солнце спускается в подземный мир, чтобы вернуться весной с новыми силами. В такие моменты происходит встреча с Цянь, «Творящим», Отцом, которому дается «отчет» за прошедший день. Но одновременно это отчет и перед самим собой: «Что я сделал? Что не успел? Прошел ли этот день недаром?» Прорастут ли семена собранного урожая или они попали в мертвую почву? Страж ждет ответа.

На землю опускается ночь. Наступает время двух самых загадочных гуа. Кань – средний сын, «Бездонное», Вода, принцип проникновения в любые глубины. Это особое время, когда нельзя действовать, но можно готовить почву для следующего дня. Традиционно зима была периодом, когда прекращались полевые работы и наступало время для мастерства, для создания чего-то красивого. Когда человек погружается в сон, он собирает и взращивает дневные сокровища. Если их было мало, то этот этап проходит «на поверхности», но мудрец может достичь своих сокровенных глубин и там готовить новый день.

Но вот наступает странная предрассветная пора – Гэнь, «Покоящееся». Ее символ – гора. Это таинственный момент, нашедший отражение и в сказках: герой входит в гору с тем, чтобы выйти из нее другим, как бы заново родиться.

Наверное, уже понятно, что эти восемь триграмм не просто описывают время суток или смену времен года. По сути, это модель того, как происходит и развивается любое событие; она применима и к созданию какой-либо вещи, и к процессу общения с человеком. Все имеет свои закономерные этапы, которые нельзя отрицать. Пропустишь один – и все пойдет наперекосяк. Сколько раз у нас возникали проблемы, а мы не умели правильно определить приоритеты, как советует Сюнь, и впустую тратили время! А часто ли мы делаем усилие по-настоящему узнать людей, которые рядом, и найти точки соприкосновения? Быть может, сделай мы это, и у нас было бы больше настоящих друзей и меньше иллюзий? И уж наверняка не часто встретишь человека, который периодически задумывается, а нужно ли вообще то, что он делает.

«И цзин», «Книгу перемен», называют иногда китайской Книгой Книг. Для культуры Китая она так же значима, как Библия для культуры Запада. Одно из ее ранних названий – «Чжоу и», «Канон перемен эпохи Чжоу», что уже само по себе говорит о ее глубокой древности (первый император династии Вэнь-ван жил в XI в. до н. э.). Считается, что во время династии Чжоу книга была завершена, а истоки ее восходят к мифическому императору Фу-си, жившему, как говорит традиция, в начале

III тысячелетия до н. э. Комментарии к этой книге составлялись не одно тысячелетие и насчитывают несколько томов. Одним из самых знаменитых комментаторов «И цзин» был Конфуций, который в своих трудах «Си цы чжуань» и «Шо гуа чжуань» сформировал философскую концепцию гуа.

Первоначально книга носила название «И» – «Перемены». Иероглиф т» имеет и другие значения: «легкость», «неизменное» и «изменение». Как объяснял один из древних комментаторов «И цзин», его суть в легкости, поскольку это учение без усилий проникает во все. «Если легко, то легко познается; если просто, то просто следовать» («Си цы чжуань», 1.1). Несмотря на символичность изложения, книга говорит языком, доступным сердцу каждого, и о вещах, каждому понятных.

Изменение является энергией, Ци «И цзин», поскольку, если бы не было изменений, весь мир остановился бы и жизнь прекратилась. Понятие «изменения» приходит благодаря повседневному опыту. Однажды Конфуций, стоя на берегу реки, воскликнул: «Как эта река, все течет непрестанно, день и ночь!» Не останавливает перемены и смерть, потому что жизнь и смерть – две части единого цикла. Прерывание цепи перемен приводит лишь к отрицанию жизни. Настоящие перемены могут прекратиться только в случае необратимой деградации чего-либо или застоя. Но даже из этого состояния можно вырваться. Само утверждение о том, что все меняется – не бог весть какое открытие. Интересно другое: «И цзин» объясняет, что все меняется по одним и тем же законам. А значит, если мы поймем закон, в соответствии с которым сменяют друг друга времена года или развивается дерево, мы сможем понять, как меняется человек и что происходит со Вселенной.

«Неизменное», по словам того же комментатора, «суть состояние „И цзин“», поскольку он раз и навсегда устанавливает надлежащую иерархию всего сущего. «Перемены – это неизменное», – говорит древнекитайский апокриф. Одно из значений китайского слова «неизменное» – «безопасность». Опасность – это нечто неизведанное, непредусмотренное. Безопасность – твердое знание правильного пути, знание, как будут разворачиваться события.

Уподобляешься Небу и Земле и потому не противодействуешь…» («Си цы чжуань»).

Постоянство в переменах – одна из китайских добродетелей. Перемены можно постичь, их можно придерживаться, на них можно положиться. По представлению древних, человек, который постиг суть перемен, получает возможность управлять ими, способен влиять на ход вещей и становится властелином своей судьбы. Однако надо быть скромным, знать положенный тебе предел и не претендовать на большее. И об этом также говорит опыт древних мудрецов, собранный в «И цзин».