Глава 12
МАГИЯ… ИЛИ МЕТОД?
В 1989–1990 годах, погрузившись еще глубже в тайны потерянного ковчега завета, я интересовался уже не только тем, где он находится, но и тем, что он собой представляет. Я, естественно, обратился в первую очередь к Библии, в которой самое раннее упоминание ковчеги приходится на период «странствий по пустыне», сразу после того, как пророк Моисей увел сынов израилевых из плена в Египте (ок. 1250 г. до н. э.). В главе 25 Книги Исход мы читаем, что точные размеры святой реликвии и материалы для ее изготовления были даны Моисею на горе Синай самим Богом:
«Сделайте ковчег из дерева Ситтим: длина ему два локтя с половиною, и ширина ему полтора локтя, и высота ему полтора локтя, и обложи его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг него золотой венец; и вылей для него четыре кольца золотых и утверди на четырех нижних углах его: два кольца на одной стороне его, два кольца на другой стороне его. Сделай из дерева ситтим шесты и обложи их [чистым] золотом; и вложи шесты в кольца, по сторонам ковчега, чтобы, посредством их носить ковчег; в кольцах ковчега должны быть шесты и не должны отниматься от него… Сделай также крышку из чистого золота: длина ее два локтя с половиною, и ширина ее полтора локтя; и сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай вдного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; выдавшимися из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу: к крышке будут лица херувимов. И положи крышку на ковчег сверху… там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения…»
Этот «божественный проект» представляет собой, несомненно, одно из самых странных мест в Библии. Получив его, Моисей передал его устно мастеру по имени Веселеил, которого Господь «исполнил… Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством…» Веселеил изготовил ковчег точно по плану . И, когда он был готов, Моисей вложил в него две скрижали, которые были даны ему также на горе Синай и на которых Бог записал десять заповедей . Священная реликвия, наполненная теперь бесценным содержанием, была установлена за «завесой» в святая святых скинии — переносном шатрообразном сооружении, которое израильтяне использовали как место поклонения во время своих странствий по пустыне.
УЖАСЫ И ЧУДЕСА
Вскоре начали происходить ужасные вещи. Первая случилась с Надавом и Авиудом, сынами Аарона, верховного жреца И брата самого Моисея. Будучи членами семьи жреца, они имели доступ в святая святых, в которую однажды они вошли с кадильницами с курениями . Согласно Книге Левит, они «принесли пред Господа огонь чуждый, которого Он не велел им» . В результате разрушительный огонь вырвался из ковчега «и сжег их, и умерли они…».
«И говорил Господь Моисею по смерти двух сынов Аароновых, когда они, приступив [с чуждым огнем) пред лице Господне, умерли, и сказал Господь Моисею: скажи Аарону, брату твоему, чтоб он не во всякое время входил во святилище за завесу пред крышку [чистилище], что на ковчеге [откровения], дабы ему не умереть, ибо над крышкою Я буду являться в облаке» .
«Трон милости» («крышка» в русском переводе) был пластиной из чистого золота, служившей крышкой ковчега. Читатель вспомнит, что на каждом краю ее лицом друг к другу расположены золотые фигуры двух херувимов. «Облако над крышкой», грозившее смертью Аарону, можно было, следовательно, видеть между херувимами. Оно присутствовало не всегда, но в тех случаях, когда оно материализовывалось, по поверью израильтян, «царили демоны», и тогда даже Моисей не осмеливался приблизиться к Ковчегу» .
Другие якобы сверхъестественные явления случались «между херувимами», сидевшими лицом к лицу на золотой крышке ковчега. К примеру, лишь через несколько дней после кошмарной кончины двух сыновей Аарона Моисей вошел в святилище скинии, все еще стоявшей в тени горы Синай. Войдя, пророк услышал «голос, говорящий ему с крышки, которая над ковчегом откровения между двух херувимов» . Некоторые очень древние еврейские легенды утверждают, что этот голос снисходит с неба «в виде огненной трубы». И огонь — в том или ином обличий, со смертельным облаком или без него — часто, похоже, связывается с херувимами. Согласно живучей народной памяти, к примеру, «две искры (в других местах описываемые как «огненные струи») выскакивают из херувимов, затеняющих ковчег» — и эти искры порой сжигали или разрушали находившиеся вблизи вещи.
Пришло время израильтянам покинуть свою стоянку у подножия горы Синай, также называвшейся «горой Яхве» (по имени Бога):
«И отправились они от горы Господней на три дня пути, и ковчег завета Господня шел пред ними три дня пути, чтобы усмотреть им место, где остановиться… Когда поднимался ковчег в путь, Моисей говорил: восстань, Господи, и рассыплются враги твои, и побегут от лица Твоего ненавидящие Тебя! А когда останавливался ковчег, он говорил: возвратись, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым!»
Путешествуя впереди израильской колонны, священная реликвия ехала на плечах «сынов Каафовых» — колена семьи Левита, к которому принадлежали и Моисей, и Аарон. Согласно нескольким легендам и раввинским толкованиям Ветхого Завета, эти носильщики порой погибали от «искр», испускаемых ковчегом, и время от времени их приподнимало от земли, ибо «ковчег был способен нести своих носильщиков как и самого себя». И это не единственное еврейское предание, подсказывающее, что ковчег обладал таинственной силой, которая каким-то образом преодолевала силу тяготения. Некоторые другие источники также свидетельствуют, что ковчег иногда поднимал с земли своих носильщиков, тем самым освобождая их от своего значительного веса . Так, одна особенно поразительная еврейская легенда сообщает о случае, когда священники попытались нести ковчег, «невидимая сила бросила их в воздух и ударяла раз за разом о землю» .
Если ковчег действительно обладал такой необычной энергией, то нет ничего удивительного в том, что во время своих странствий по пустыне израильтяне сумели использовать его как оружие — оружие такой ужасающей силы, что оно приносило победу в самых неблагоприятных обстоятельствах . В описании одной такой битвы рассказывается, как ковчег сначала издал «стонущий звук», затем поднялся над землей и устремился, навстречу врагу, который — что тоже не удивительно — дрогнул и был разбит наголову. В другом случае, как подтверждение общего правила, оказались разбитыми сами израильтяне. Это случилось, как говорится в Библии, когда у них не было с собой ковчега: Моисей спрятал его от них, предупредив, чтобы они не атаковали в том месте.
Но они дерзнули подняться на вершину горы; ковчег же завета Господня и Моисей не оставляли стана. И сошли Амаликитяне в Хананеи, живущие на горе той, и разбили их, и гнали их до Хормы [и возвратились в стан]» .
Согласно Библии, евреи провели в пустыне сорок лет , во время которых поняли, что, в их же интересах беспрекословно следовать советам Моисея. С тех пор под его руководством и с помощью ковчега они успешно покорили дикие племена Синайского полуострова, завоевали Трансиорданию, ограбили мадианитян и вообще разорили всех тех, кто выступал против них. И, наконец, по завершении четырех десятилетий скитаний они «остановились на равнине Моава, при Иордане, Против Иерихона» .
За Иорданом находилась земля обетованная. К этому времени уже умер брат Моисея Аарон и его сын Елеазар сменил его на посту первосвященника . Тем временем Бог предупредил Моисея, что ему не дано войти в землю Ханаанскую, и соответственно Моисей назначил своим преемником «Иисуса, сына Навина» .
Вскоре Моисей умер , но прежде посвятил Иисуса в таинства ковчега завета . Так новый лидер получил в свое распоряжение грозное оружие и использовал его для подавления сопротивления, с которым он столкнулся в сильно укрепленном городе Иерихоне.
Иисус Навин, похоже, знал, что ковчег — обоюдоострый меч и что при неподобающем использовании он может навредить израильтянам, а не только их врагам. В самом начале кампании планируя форсирование реки Иордан в сторону Иерихона, он послал своих надзирателей в стан сказать людям:
«…Когда увидите ковчег завета Господа Бога вашего и священников [наших и] левитов, несущих его, то и вы двиньтесь с места своего и идите за ним; впрочем, расстояние между вами и им должно быть до двух тысяч локтей мерою; не подходите к нему близко…»
И когда все было готово, …«священникам же сказал Иисус: возьмите ковчег завета [Господня] и идите пред народом… Итак… лишь только несущие ковчег… вошли в Иордан… вода, текущая сверху, остановилась и стала стеною… а текущая в море с равнины… ушла и иссякла… Священники же, несшие ковчег завета Господня, стояли на суше среди Иордана твердою ногою… И когда священники, несшие ковчег завета Господня, вышли из Иордана, то, лишь только стопы ног их ступили на сушу, вода Иордана устремилась по своему месту… и Иисус сказал… …Господь Бог ваш иссушил воды Иордана для вас, доколе вы не перешли его…»
Любой знакомый с иудеохристианским неписаным законом наверняка знает и подробности штурма Иерихона, последовавшего за триумфальным переходом через Иордан. Пока основная масса народа держалась на обязательном расстоянии в две тысячи локтей (более полумили), группа тщательно отобранных священников, дуя в трубы, обошла стены города с ковчегом. Эта процедура повторялась шесть дней.
«В седьмой день встали рано, при появлении зари, и обошли таким же образом вокруг города семь раз… Когда в седьмой раз священники трубили трубами, Иисус сказал народу: воскликните, ибо Господь предал вам город!.. Народ воскликнул, и затрубили трубами. Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ [весь вместе] громким [и сильным] голосом, и обрушилась [вся] стена [города] до своего основания, и [весь] народ пошел в город… и взяли город. И предали заклятию все, что в городе…»
В пустыне пока еще новый ковчег был прямо-таки непобедимым и, как свидетельствует Библия, во время кампаний Иисуса в земле обетованной еще долго после падения Иерихона продолжал играть важную военную роль . Однако через полтораста лет после смерти Иисуса Навина наступила перемена: близкое ознакомление с имеющими отношение к делу книгами Ветхого Завета показывает, что к тому времени уже не было обыкновения выносить реликвию во время битвы, и она была установлена (в своей скинии) в доме Божием в Силоме, где и находилась постоянно .
Причиной такой перемены стали растущая мощь и уверенность израильтян в себе, ибо к одиннадцатому веку до н. э. они сумели захватить, заселить и взять под свой контроль большую часть земли обетованной и считали, очевидно, ненужным в новых обстоятельствах использовать свое секретное оружие.
Такая самоуверенность, однако, подвела их во время важной битвы при Авен-Езере, когда израильтяне были разбиты филистимлянами, которые побили около четырех тысяч человек . После этого разгрома
«…пришел народ в стан; и сказали старейшины Из-раилевы: …возьмем себе из Силома ковчег завета Господня, и он пойдет среди нас и спасет нас от руки врагов наших».
Это предложение было немедленно принято.
«И послал народ в Силом, и принесли оттуда ковчег завета Господа Саваофа, седящего на херувимах… И когда прибыл ковчег завета Господня в стан, весь Израиль поднял такой сильный крик, что земля стонала».
Услышав этот шум, филистимляне сказали:
«…отчего такие громкие восклицания в стане Евреев? И узнали, что ковчег Господень прибыл в стан. И устрашились Филистимляне, ибо сказали: Бог тот пришел к ним в стан. И сказали: горе нам! Ибо не бывало подобного ни вчера, ни третьего дня; горе нам! Кто избавит нас от руки этого сильного Бога?.. Укрепитесь и будьте мужественны, Филистимляне, чтобы вам не быть в порабощении у Евреев… будьте мужественны и сразитесь с ними».
Битва разгорелась вновь, и к изумлению всех участников, «поражены были Израильтяне, и каждый побежал в шатер свой, и было поражение весьма великое, и пало из Израильтян тридцать тысяч пеших. И ковчег Божий был взят…»
То была настоящая катастрофа. Никогда прежде не были разбиты израильтяне, когда несли в бой ковчег, и никогда прежде не был захвачен сам ковчег. О таком даже подумать нельзя было, такого нельзя было даже вообразить, и все же это случилось.
Пока филистимляне триумфально уносили ковчег, был послан гонец с плохими известиями к священнику Илию, оставшемуся в Силоме.
«…Илий сидел на седалище при дороге у ворот и смотрел… Илий был тогда девяносто восьми лет; и глаза его померкли, и он не мог видеть. И сказал тот человек Илии: я пришел из стана, сегодня же бежал я с места сражения. И сказал Илий: что произошло, сын мой? И отвечал вестник и сказал: побежал Израиль пред Филистимлянами, и поражение великое произошло в народе… и ковчег Божий взят. Когда упомянул он о ковчеге Божием, Илий упал с седалища навзничь у ворот, сломал себе хребет и умер: ибо он был стар и тяжел. …Невестка его… была беременна уже пред родами. И когда услышала она известие о взятии ковчега Божия… то упала на колени и родила, ибо приступили к ней боли ее».
И назвали младенца Ихавод, что означает «бесславие». Выбрали же такое любопытное имя, объясняет Библия, потому, что мать закричала от горя при известии об утрате ковчега. «Она сказала: отошла слава от Израиля, ибо взят ковчег Божий».
Далее произошли еще более странные и более тревожные события.
«Филистимляне же взяли ковчег Божий и принесли его из Авец-Езерав в Азот. И взяли Филистимляне ковчег Божий, и внесли его в храм Дагона (своего божества. — Г.Х.), и поставили его подле (статуи. — Г.Х.) Дагона. И встали Азотяне рано на другой день, и вот, Дагон лежит лицом своим к земле пред ковчегом Господним. И взяли они Дагона и опять поставили его на свое место. И встали они поутру на следующий день, и вот, Дагон лежит ниц на земле пред ковчегом Господним: голова Дагонова и [обе ноги его и] обе руки его [лежали] отсеченные, каждая особо, на пороге, осталось только туловище Дагона. Посему жрецы Дагоновы и все приходящие в капище Дагона в Азот не ступают на порог Дагонов до сего дня [а переступают через него]. И отяготела рука Господня над Азотянами, и Он поражал их и наказал их мучительными наростами, в Азоте и в окрестностях его… И увидели это Азотяне и сказали: да не останется ковчег Бога Израилева у нас, ибо тяжка рука Его и для нас и для Дагона, бога нашего. И послали, и собрали к себе всех владетелей Филистимских, и сказали: что нам делать с ковчегом Бога Израилева? И сказали [Гефяне]: пусть — ковчег Бога Израилева перейдет [к ним] в Геф: И отправили ковчег Бога Израилева в Геф. После того, как отправили — его, была рука Господа на городе — ужас весьма великий, и поразил Господь жителей города от малого до большого, и показались на них наросты. И отослали они ковчег Божий в Аскалон; и когда пришел ковчег Божий в Аскалон, возопили Аскалонитяне, говоря: принесли к нам ковчег Бога Израилева, чтоб умертвить нас и народ наш. И послали, и собрали всех владетелей Филистимских, и сказали: отошлите ковчег Бога Израилева; пусть он возвратится в свое место, чтобы не умертвил он нас и народа нашего. Ибо смертельный ужас был во всем городе; весьма отяготела рука Божия на них, [когда пришел туда ковчег Бога Израилева]. И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес».
Пораженные из-за ковчега ужасными недугами, филистимляне в конце концов — через семь месяцев — решили «отпустить его в свое место» . С этой целью они погрузили его на «колесницу новую», запрягли в нее «двух первородивщих коров» и отправили его к Вефсамису — ближайшей точке на территории Израиля.
Последовало новое несчастье, но на этот раз не филистимляне стали его жертвами.
«Жители Вефсамиса жали тогда пшеницу в долине, и взглянув, увидели ковчег Господень, и обрадовались, что увидели его. Колесница же пришла на поле Иисуса Вефсамитянина и остановилась там; и был тут большой камень, и раскололи колесницу на дрова, а коров принесли во всесожжение Господу… И поразил Он жителей Вефсамиса за то, что они заглядывали в ковчег Господа, и убил из народа пятьдесят тысяч семьдесят человек; и заплакал народ, ибо поразил Господь народ поражением великим».
Переводчик дает текст по православной Библии в русском переводе. Другие, более поздние переводы Библии, согласны с тем, что какие-то люди из Вефсамиса были поражены или «скошены» ковчегом, но оценивают число убитых в семьдесят, а не в пятьдесят тысяч семьдесят, и современные ученые единодушны в том, что цифра правильная.
Итак, семьдесят человек заглянули в ковчег завета после того, как он прибыл на поле Иисуса Вефсамитянина, и в результате погибли . Нигде не говорится точно, как они умерли, но не может быть сомнений в том, что они были убиты ковчегом, причем в достаточно драматичной и ужасающей форме, чтобы подвести выживших к выводу: «Кто может стоять пред Господом, сим святым Богом? И к кому Он пойдет от нас?» В этом месте неожиданно и довольно таинственно появилась группа священников-левитов, «сняли ковчег Господа» и унесли его, но не в свой бывший дом в Силоме, а в место под названием Кириаф-Иарим, где его поместили «в дом Аминадава».
И в том доме на холме он хранился около полувека. В самом деле его доставили обратно, когда царем Израиля стал Давид. Сильный и жесткий, он только что овладел городом Иерусалимом и намеревался укрепить свою власть, доставив в новую столицу самую священную реликвию своего народа.
Случилось это, должно быть, между 1000 и 990 годами до н. э. Вот как это происходило.
«И поставили ковчег Божий на новую колесницу и вывезли его из дома Аминадава, что на холме. Сыновья же Аминадава, Оза и Ахио, вели новую колесницу. И повезли ее с Ковчегом Божиим из дома Аминадава, что на холме; и Ахио шел пред ковчегом… И когда дошли до гумна Нахонова, Оза простер руку свою к ковчегу Божию [чтобы придержать его] и взялся за него, ибо волы наклонили его. Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия».
Совершенно естественно
«…устрашился Давид в тот день Господа и сказал: как войти ко мне ковчегу Господню? И не захотел Давид везти ковчег Господень к себе, в город Давидов».
Вместо этого об «обратил его в дом Аведдара Гефянина». В этом доме ковчег оставался три месяца, ибо еврейский монарх хотел посмотреть, не убьет ли он еще кого-нибудь. Но больше не случилось никаких несчастий. Напротив, «благословил Господь Аведдара и весь дом его». В Священном писании не конкретизируется это благословение. Согласно же древним народным преданиям, «Аведдар был осчастливлен многими детьми… Женщины в его доме рожали после даухмесячной беременности и рожали по шесть детей зараз».
Библия дает следующее продолжение этой истории:
«Когда донесли царю Давиду, говоря: «Господь благословил дом Аведдара и все, что было у него, ради ковчега Божия», то пошел Давид и с торжеством перенес ковчег Божий из дома Аведдара в город Давидов».
В этом путешествии
«…понесли сыновья левитов ковчег Божий, как заповедал Моисей по слову Господа, на плечах, на шестах».
Давид возглавлял радостную процессию в Иерусалим «с восклицаниями и трубными звуками» , и «все сыны Израилевы играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систрах, и на кимвалах».
Давид намеревался построить в Иерусалиме храм, в который можно было бы поместить ковчег. Ему не удалось исполнить задуманное и пришлось довольствоваться простой скинией того типа, что использовалась во время скитаний по пустыне.
Слава [или тщеславие?] сооружения храма досталась другому человеку. Сам Давид так говорил об этом перед смертью:
«…Было у меня на сердце построить дом покоя для ковчега завета Господня и подножие ногам Бога нашего, и потребное для строения я приготовил. Но, Бог сказал мне: не строй дома имени Моему… Соломон, сын твой, построит дом Мой…»
Это пророчество исполнилось должньш образом. Строительство храма под руководством Соломона началось около 966 года до н. э. и завершилось через десятилетие с небольшим, вероятно, в 955 году до н. э. Все было сделано, было подготовлено святилище — место, которому Господь повелел быть совсем темным, — для бесценного предмета, ради которого и строился храм.
«Тогда созвал Соломон старейшин Израилевых… чтобы перенести ковчег заветам Господня из города Давидова… И пришли все старейшины Израилевы; и подняли священники ковчег, и понесли ковчег Господень… А царь Соломон и с ним все общество Израилево, собравшееся к нему, шли пред ковчегом, принося жертвы из мелкого и крупного скота, которых невозможно исчислить и определить по множеству их. И внесли священники ковчег завета Господня на место его, в давир храма, во Святое Святых…»
И там хранилась священная реликвия, обитая «во мгле», пока не исчезла таинственно где-то между Х и VI веками до н. э. Как я уже указывал в главе 1, не существует никаких объяснении его исчезновения, которое ученые считают одной из величайших нерешенных загадок Библии. Почти такими же загадочными представляются ужасные силы, которыми ковчег обладал в свою лучшую пору и которые описаны в Ветхом Завете как исходящие прямо от Бога.
БОГ ИЗ МАШИНЫ
Пытаясь проникнуть в суть ковчега, я снова и снова возвращался к озадачивающему вопросу об этих силах. Как их можно объяснить? Мне казалось, что возможны три ответа.
1. Ветхий завет прав. Ковчег действительно был вместилищем божественной энергии, которая и была источником всех совершенных им «чудес».
2. Ветхий Завет не прав. Ковчег был всего лишь декоративным ларцом, а сыны Израилевы были жертвами коллективной галлюцинации, длившейся несколько столетий.
3. Ветхий Завет был прав и не прав одновременно. Ковчег обладал-таки подлинным могуществом, но оно не было ни сверхъестественным, ни божественным. Напротив, оно было создано руками людей.
Я рассмотрел все три варианта и пришел к выводу, что никак не могу согласиться с первым, ибо тогда мне пришлось бы согласиться и с тем, что Бог израильтян Яхве был психопатическим убийцей либо эдаким злобным гением, живущим в ящике. Не мог я согласиться и со вторым вариантом, главным образом потому, что Ветхий Завет, представляющий собой компиляцию книг, охватывающих далеко отстоящие друг от друга периоды, примечательно последователен в отношении ковчега. Во всем Священном писании это единственный изготовленный людьми предмет, которому неизменно и недвусмысленно приписывается сверхъестественное могущество. Все остальные изделия человека описываются весьма прозаично. В самом деле, даже такие святые вещи, как золотой семисвечник «менора», так называемый «стол для хлебов предложения» и жертвенник, описывались всего лишь как важные, предметы ритуальной мебели.
Ковчег же был совершенно уникальным, непревзойденным в том почитании, которое оказывали ему книжники, и не имеющим равных по ужасным делам, приписываемым ему на протяжении долгого времени, когда он превалировал в библейской истории. Больше того, приписываемое ему могущество вовсе не было литературным приукрашиванием. Напротив, со времени его изготовления у подножия горы Синай и до его внезапного и необъяснимого исчезновения через несколько столетий он продолжал выступать все с тем же эффектным, хоть и ограниченным репертуаром. Так, он постоянно поднимал себя, своих носильщиков, другие предметы вокруг себя; он излучал свет; его постоянно связывали со странным «облаком», материализовавшимся «между херувимами»; он поражал людей болезнями вроде «проказы» и «наростами»; он постоянно убивал тех, кто случайно дотрагивался до него или открывал его. Примечательно, однако, что он не проявлял ни одного из других чудодейственных свойств, которых можно было бы ожидать, если бы речь шла о массовой галлюцинации либо о привнесении в описание большой доли фантазии. К примеру, он ни разу не принес дождя, не превращал воду в вино, не воскрешал мертвых, не изгонял дьяволов и не всегда побеждал в битвах, в которые его брали (хотя обычно все же побеждал).
Иными словами, на протяжении всей своей истории ковчег вел себя как мощная машина, сконструированная для выполнения определенных, весьма конкретных задач и эффективно функционировавшая только в их рамках, но даже и тогда он — как и всякая машина — давал сбои из-за конструктивных недостатков и влияния на нее ошибок человека и износа.
Поэтому я сформулировал следующую гипотезу в соответствии с изложенным выше третьим вариантом: Ветхий Завет был и прав и не прав одновременно. Ковчег обладал подлинным могуществом, но оно не было ни сверхъестественным, ни божественным; напротив, оно должно было быть продуктом гениальности и умения человека.
Разумеется, это только теория, рассуждение, призванное ориентировать мое дальнейшее исследование, и ей противостояли многие законные сомнения. Самое важное из них: как могли люди изготовить столь мощное приспособление более трех тысячелетий назад, когда цивилизация и технология пребывали на самом элементарном уровне?
Этот вопрос, чувствовал я, представляет собой сердцевину загадки. В поисках ответа я понял, что должен принять во внимание прежде всего культурный контекст священной реликвии, то есть почти исключительно египетский контекст. Ведь ковчег был изготовлен в Синайской пустыне через несколько месяцев после того, как Моисей вывел свой народ из Египетского плена, который длился более четырех столетий. Следовательно, Египет был самым подходящим местом, где следовало искать ключи к истинной природе ковчега.
НАСЛЕДИЕ ТУТАНХАМОНА
В своей правоте я убедился после того, как посетил Каирский музей. Расположенное в самом центре египетской столицы, у восточного берега Нила, это внушительное здание является не имеющим себе равных хранилищем изделий рук человеческих времен, фараонов, датируемых вплоть до четвертого тысячелетия до н. э. Один из верхних этажей отдан под постоянную экспозицию предметов, извлеченных из могилы Тутанхамона — юного монарха, правившего Египтом с 1352 по 1343 год до н. э., то есть примерно за столетие до времени Моисея. Я был очарован этой выставкой и провел несколько часов, обходя витрины и изумляясь красоте, разнообразию и самому количеству выставленных реликвий. Меня совсем не удивило, что английский археолог Хауард Картер потратил целых шесть лет на то, чтобы извлечь все захороненное в великой гробнице, которую он нашел в 1922 году в Долине царей. Больше же всего в раскопанных им сокровищах меня заинтересовало то, что среди них были дюжины ковчегоподобных ларцов или ящиков (некоторые из них вместе с шестами для переноски).
Самыми поразительными из всех этих предметов были четыре гробницы, в которые был заключен саркофаг Тутанхамона. Эти усыпальницы, которые я тщательно осмотрел, имели форму больших прямоугольных ларцов. Изначально они были вставлены друг в друга, а сейчас выставлены в отдельных витринах. Поскольку каждая сделана из дерева и обложена «чистым золотом изнутри и снаружи» , напрашивается вывод, что задумавший ковчег завета человек был знаком с подобными вещами.
Этот вывод подтверждается наличием на дверцах и задней стенке каждой усыпальницы двух мифических фигурок: страшных, высоких, крылатых женщин, жестких и властных по виду, наподобие суровых ангелов мщения. Эти мощные и внушительного вида создания, призванные дать ритуальную защиту драгоценному содержанию гробницы, считались образами богинь Исиды и Нефтиды . Хотя их личности не имели для меня особого значения, я не мог не заметить, что крылья этих богинь были «расправлены вверх», как у херувимов ковчега, описанных в Библии. Они также расположены лицом друг к другу, как и библейские херувимы. Хотя они изображены горельефом на плоских дверцах и не являются отдельными статуэтками, но изготовлены из «золота… чеканной работы», как и библейские херувимы .
Ни один ученый, насколько я знал, так и не установил, как выглядели те херувимы. Все единодушны только в том, что они никак не могли быть похожи на пухленьких ангелочков, появившихся гораздо позднее в западном искусстве, таких облагороженных и христианизированных отражений истинно древнего и языческого понятия. В Каирском музее я решил, что внушительные крылатые стражи вставленных друг в друга усыпальниц Тутанхамона были самыми непосредственными образцами, которые я только мог надеяться обнаружить, для пары херувимов ковчега, которые и в самом деле были задуманы как постоянная стража и часто служили также проводниками его огромной и смертельной мощи.
ТАБОТАТ АПЕТА
Позже я обнаружу, что египетское происхождение ковчега еще шире и глубже. Тутанхамон оставил и другое наследие, которое помогло мне понять полное значение этого происхождения. Во время посещения великого храма в Луксоре в Верхнем Египте в апреле 1990 года, проходя через изящную колоннаду, которая тянется на восток от дворца Рамсеса II, я проходил сквозь историю, вырезанную в камне, — долговременный и богато иллюстрированный отчет о значительном «Апетском празднике», вырезанный здесь в четырнадцатом столетии до н. э. по прямому указанию Тутанхамона.
Несмотря на эрозию на протяжении нескольких тысячелетий, рельефы на западной и восточной стенах колоннады все еще достаточно различимы, чтобы почерпнуть элементарные сведения о празднике, отмечавшемся во времена Тутанхамона пик ежегодного полноводья Нила, от которого зависело все египетское сельское хозяйство. Я уже знал, что эти периодические наводнения (сдерживаемые ныне Асуанской высотной плотиной, приведшей к весьма пагубным экологическим последствиям) были результатом исключительно длительного дождливого сезона на Эфиопском нагорье, вызывавшего настоящую водную лавину, которая вырывалась из озера Тана и прокатывалась по Голубому Нилу, принося сотни тысяч тонн плодородного ила на поля дельты и составляя примерно шесть седьмых общего стока воды по нильской речной системе. Открывалась возможность того, что египетские ритуалы в какой-то степени окажутся важными для моего поиска: в конце концов, они отражали очевидную связь между жизнью в Древнем Египте и событиями в далекой Эфиопии. Весьма вероятно, что эта связь — не более чем совпадение климата и географии. Тем не менее я считал ее по крайней мере любопытной.
Но, как оказалось, здесь крылось нечто гораздо более важное.
Рассматривая западную стену колоннады с рельефами Тутанхамона, я обратил внимание на нечто, похожее на ковчег, поднятый — на шестах на уровень плеч группой жрецов. Подойдя поближе, я тут же убедился, что так оно и есть, но с одной оговоркой: изображенный на рельефе предмет скорее напоминал миниатюрную лодку, нежели ларец, а в целом представшая мне сцена казалась точной иллюстрацией того места в первой книге Паралипоменон, где описывается, как «сыновья левитов» понесли «ковчег Божий, как заповедал Моисей по слову Господа, на плечах, на шестах».
Отступив назад, чтобы охватить взглядом всю картину, я обнаружил, что вся западная стена колоннады заполнена образами, весьма похожими на те, что привлекли мое внимание. В массовой и, казалось, радостной процессии я разглядел формы нескольких ковчегоподобных лодок. Их несли на плечах несколько групп жрецов, перед которыми музыканты играли на систрах и других музыкальных инструментах, крутились акробаты, танцевали и пели люди, возбужденно хлопая в ладоши.
С забившимся от волнения сердцем я присел на разбитый цоколь колонны в тенечке и стал размышлять над охватившим меня ощущением, что я уже где-то видел это. Прошло всего лишь три месяца с той поры, как я присутствовал на Тимкате в эфиопском городе Гондэре 18–19 января 1990 года. Подробности ритуалов, свидетелем которых я был в те два дня религиозного неистовства, все еще были свежи в памяти. Настолько свежи, что я просто не мог не заметить сходства между ними и исступленной процессией, изображенной на полустертых камнях египетского храма. Оба события, сообразил я, отражали своеобразное «поклонение ковчегу», когда группы жрецов носят ковчеги, окруженные истеричными толпами. И это еще не все: Тимкат характеризовался дикими плясками и игрой на музыкальных инструментах перед ковчегами. Теперь стало очевидно, что подобное поведение отличало и праздник Апета вплоть до использования музыкальных инструментов, идентичных во многих случаях тем, что я видел в Гондэре. Разумеется, плоские таботат, которые несли на головах эфиопские священники, внешне весьма отличались от ковчегоподобных лодок, которые несли на плечах их давно ушедшие из жизни египетские коллеги. Основываясь на своих предыдущих исследованиях (подробно освещенных в главе 6), я знал, что, согласно установленной этимологии, табот изначально означал «кораблеподобный контейнер». И в самом деле, как я уже прекрасно знал, архаичное еврейское слово «тебах» (производным от которого и является эфиопский термин) использовалось в Библии применительно к кораблеобразным ковчегам, а именно: к Ноеву ковчегу и камышовой корзине, в которой плавал по Нилу младенец Моисей. Неслучайно, понял я, и данное в «Кебра Нагаст» описание ковчега завета как «днища корабля», содержащего «две скрижали, написанные пальцем бога».
Успокоившись, я встал и вышел из тени на жестокое полуденное солнце, в котором купалась вся колоннада. Затем я приступил к изучению полустертых рельефов на западной стене, посвященных празднику Апет и изображавших перенос ковчегов из Карнака в храм Луксора (на расстояние около трех миль), а также на восточной стене, где показано возвращение процессии из Луксора вдоль Нила в Карнак, в их изначальные «дома покоя». Каждая подробность этих сложных и прекрасно исполненных сцен напоминала мне праздник Тимката в Гондэре, во время которого я наблюдал и процессию выноса (перенесения таботат из церквей к «крестительному озеру» возле старого замка) и обратный ход (возвращение таботат в их родные церкви). Больше того, теперь я четко понимал, что и причудливые ритуалы, которые я видел ранним утром 19 января на озере, тоже были предвосхищены праздником Апет, на каждом этапе которого также проявлялось особое почитание воды (в самом деле, рельефы, относящиеся к начальной части процессии, свидетельствуют, что ковчеги из храма несли прямо к берегу Нила, где совершалось несколько сложных обрядов).
ПОДТВЕРВДЕНИЕ УЧЕНЫХ
После посещения Египта в 1990 году я занялся дополнительным исследованием обнаруженных мной фактов. Так я узнал, что мои догадки не противоречат мнению экспертов. Во время одной встречи, к примеру, профессор египтологии Ливерпульского университета Кеннет Китчен подтвердил, что усыпальницы из погребения Тутанхамона, которые я видел в Каирском музее, действительно могли послужить прототипом ковчега завета.
— По меньшей мере, — сказал он с типичным йоркширским акцентом, — они свидетельствуют, что обложенные золотом деревянные ящики были обычными предметами религиозной мебели того периода и что Моисей, следовательно, мог иметь в своем распоряжении умельцев для изготовления ковчега. Технологические приемы, к которым он прибег, и использование подобных «запрограммированных» устройств для религиозных целей подтверждаются множеством египетских развалин, картин и текстов, относящихся к длительному временному периоду.
Я также нашел научное подтверждение той связи, которая, как я считал, существует между праздником Апет и древними иудейскими ритуалами с использованием ковчега завета. Роясь в куче справочного материала в Британской библиотеке, я наткнулся на книгу, изданную в 1884 году Обществом религиозных трактатов и озаглавленную «Новый свет от древних памятников». Я мот бы пренебречь этой тоненькой и невзрачной брошюркой, если бы не обратил внимания на то, что ее автором был А. Х. Сейс (бывший в то время помощником профессора филологии Оксфордского университета). Вспомнив, что один из крупнейших специалистов в египетской религии Уоллис Бади высоко чтил Сейса (характеризуя его как «выдающегося ученого»), я раскрыл его брошюру на той странице, где начиналась глава «Исход из Египта», и прочитал, что «закон и ритуалы израильтян» основаны на многих источниках. Среди них — «различные праздники и посты», в которых
«…во время хода богов носили в «кораблях», которые, как мы знаем из скульптур, походили по форме на иудейский ковчег и которые люди носили на плечах с помощью шестов».
Подбодренный подтверждением своих рассуждений, полученным от известного профессора XIX века, я продолжал просматривать справочную литературу и смог убедиться в том, что выносимые во время обрядов Апета кораблеподобные ковчеги действительно хранили богов или, вернее, небольшие статуэтки различных божеств египетского пантеона. Эти статуэтки были изготовлены из камня и тем самым, — казалось мне, не многим отличались по сути от каменных «скрижалей Откровения», предположительно хранившихся в ковчеге завета и почитавшихся израильтянами за олицетворение их Бога. Один еврейский ученый писал в основополагающем труде, опубликованном в 20-е годы нынешнего столетия:
«Предание о двух божественных скрижалях в ковчеге наводит на мысль, что изначально в нем хранился священный камень… [который] воспринимался либо как само божество, либо как предмет, в котором это божество пребывало постоянно».
И это не было единственным связующим звеном, которое я смог установить между ковчегом завета и кораблеподобными ковчегами, выносившимися во время обрядов Апета. Такие ритуалы, следует помнить, проводились в Верхнем Египте, в городе, ныне известном как Луксор (сравнительно недавнее название, производное от арабского «Л'Уксор», что означает «дворцы»). Гораздо раньше, в период, когда Египет испытывал сильное влияние Греции (начиная примерно с V века до н. э.), весь этот район, включая близлежащий храм в Карнаке, был известен под названием «Тебай». Современные европейцы позже исказили это название до более знакомого нам «Фивы». При этом была затемнена интригующая этимология: слово «Тебай» произведено в самом деле от «Тапет» — под этим названием религиозный комплекс Луксор-Карнак был известен в эпоху Тутанхамона и Моисея. «Тапет» же всего лишь женская форма слова «Апет». Иначе говоря, Луксор и Карнак изначально назывались по названию большого праздника, которым они славились и центральной частью которого были процессии с перенесением ковчегов из одного храма в другой. Меня, естественно, заинтриговало фонетическое сходство слов «тапет» и «табот», которое представлялось еще менее случайным после того, как я узнал из одного научного источника, что форма ковчегов Тапета изменилась с течением веков, и они постепенно перестали очень уж походить на корабли и стали «все больше и больше походить на ларец».
Как отмечалось выше, я давно уже установил, что эфиопское слово «табот» — производное от еврейского «тебах», означавшего «кораблеподобный контейнер». Теперь я начал задаваться вопросом, не было ли слово «тебах» изначально производным от древнеегипетского «тапет» и не объяснялось ли это словопроизводство тем, что ритуалы с ковчегом завета были смоделированы по образцу праздника Апета.
Подобные совпадения и связующие звенья, хоть и ни в коей мере не могут служить убедительным доказательством, все же усилили мою убежденность в том, что ковчег завета можно понять должным образом только в контексте его египетского происхождения. Среди прочего, как указывал профессор Китчен, это происхождение свидетельствует, что Моисей должен был быть знаком с технологией и навыками, необходимыми для выполнения повеления Бога построить «ковчег из дерева ситтим» и «обложить его чистым золотом изнутри и снаружи».
В то же время священная реликвия была чем-то неизмеримо большим, нежели просто деревянным ящиком, обложенным золотом. Я поэтому задался вопросом: а не следует ли искать в Египте и объяснение ее пагубной и разрушительной мощи?
В поисках такого объяснения я несколько раз посетил эту страну и расспрашивал теологов, специалистов по Библии и археологов. Я также покопался в редких книгах, религиозных текстах, фольклоре, мифах и легендах в попытке разглядеть нити фактов среди диких фантазий.
В ходе исследования я — все больше заинтересовывался личностью Моисея — еврейского пророка и законодателя, бросившего вызов фараону, поведшего сынов Израилевых в землю обетованную и приказавшего изготовить ковчег завета, после того как он якобы получил его «чертежи» от самого Господа. Чем больше я приглядывался к этой выдающейся, героической личности, тем больше убеждался в том, что особо важные сведения для моего понимания ковчега можно найти в его жизнеописании.
«ВОЛШЕБНИК НАИВЫСШЕГО РАНГА…»
Вполне вероятно, что в каком-то сокровенном уголке своей души каждый живущий христианин, мусульманин и еврей хранит призрачный образ пророка Моисея. Я определенно не был исключением из этого правила, когда всерьез задумался над ним и над его ролью в тайне ковчега. Проблема для меня заключалась в том, чтобы облечь в плоть тот карикатурный образ, который сформировался у меня в воскресной школе, и — в процессе — попытаться поглубже понять человека, которого ученые единодушно называли «выдающейся личностью в возникновении и формулировании иудейской религии».
В выполнении этой задачи мне очень помогли исчерпывающие и авторитетные исторические труды Иосифа Флавия — фарисея, жившего в I веке н. э. в оккупированном римлянами Иерусалиме. В своих «Иудейских древностях», составленных на основе преданий и недоступного ныне справочного материала, этот усердный ученый составил хронику событий четырехсотлетнего Египетского пленения евреев, длившегося примерно с 1650 по 1250 год до н. э. — до приблизительной даты Исхода. Ключевым событием этого периода было рождение Моисея, предсказанное одним египетским «книжником», обладавшим, как утверждает Иосиф, «незаурядным умением точно предсказывать будущее» и сообщившим фараону, что среди израильтян появится:
«…тот, кто унизит владычество египтян, достигнув зрелости, и превзойдет всех людей своей добродетелью и вечной славой. Встревоженный царь по совету мудреца приказал уничтожить каждого родившегося у израильтян младенца мужского пола, бросив его в реку».
Услышав о таком указе, некий Амрам (будущий отец Моисея) впал в «горестное раздумье», ибо «его жена носила тогда ребенка». Но во сне ему явился бог, успокоивший его известием:
«Ребенок, чье рождение наполнило египтян таким ужасом, что они обрекли на смерть всех отпрысков израильтян, улизнет от тех, кто жаждет уничтожить его, и, достигнув чудесной мудрости, выведет еврейский народ из плена в Египет, и его будут помнить, пока будет существовать вселенная, не только евреи, даже и инородные народы».
Эти два абзаца оказались весьма полезными, ибо они существенно расширили библейское описание рождения Моисея в первых главах Книги Исход. Для себя я отметил, что великого законодателя иудеев помнят-таки «даже и инородные народы». Больше же всего меня заинтересовало особо подчеркнутое пророчество «книжника», который при его-то умении предсказывать будущее мог быть только астрологом при дворе фараона. Иосиф как бы намекает тем самым, что с самого начала в Моисее было нечто магическое. В соответствии с освященной временем традицией, когда вор кричит: «Держи вора!», здесь один мудрец предсказывает появление другого мудреца.
Последовавшие за рождением младенца события слишком хорошо известны, чтобы заниматься их пространным перечислением: в трехмесячном возрасте родители положили его в корзину из папируса, обмазанную битумом, и отправили в плавание по Нилу; ниже по течению в реке купалась дочь фараона, она увидела плывущую колыбель, услышала крики и послала служанку спасти хныкавшего младенца.
Впоследствии Моисеи был воспитан в царском доме, где, согласно Библии, был научен «всей мудрости Египетской» . Иосиф мало что добавил к этому, но другой авторитет — Филон (еврейский философ, живший приблизительно одновременно с Христом) дал довольно подробное описание того, чему именно был научен Моисей:
«Ученые египтяне преподавали ему арифметику, геометрию, размер, ритм и гармонию. Они же научили его философии, выраженной символами в так называемых священных писаниях». Одновременно «обитателям соседних стран» было поручено учить его «ассирийской литературе и халдейской науке о небесных телах. Последней он также учился у египтян, которые уделяли особое внимание астрологии».
Воспитанный как приемный сын царской семьи, Моисей даже довольно долго рассматривался как наследник трона. Смысл его особого статуса, как я узнал, заключался в том, что в молодости Моисей был посвящен в самые сокровенные секреты жрецов и в тайны египетской магии , курс которой должен был включать не только знание звезд, как сказано Филоном, но и колдовство, прорицание и другие аспекты оккультизма.
Косвенное подтверждение тому мы находим в Библии, где о Моисее говорится, что он «был силен в словах и делах» . По убедительной и заслуживающей доверия оценке великого исследователя и лингвиста сэра Уоллиса Баджа, эта фраза — вероятно, не случайно использованная и для характеристики Иисуса Христа , — содержит закодированный намек на то, что еврейский пророк был «косноязычным», как египетская богиня Исида. Это означало, хоть Моисей и признавал самокритично, что не обладает ораторским красноречием , что он был способен делать властные заявления, «которые он правильно произносил, не спотыкался в речи и превосходно отдавал команды и приказывал». Опять же подобно Исиде, известной своим искусством во всякого рода колдовстве, Моисей также был обучен использовать мощные чары. Поэтому его окружение, должно быть, относилось к нему с огромным уважением, поскольку они, несомненно, верили в его способность подчинить реальность и попрать физические законы, изменив нормальные порядок вещей.
Я сумел найти значительное количество свидетельств в Ветхом Завете, подкрепляющих утверждение, что Моисея воспринимали именно так. Присутствует, однако, одна важная оговорка: его магия везде описывается как совершаемая исключительно по команде Бога евреев Яхве.
Согласно Книге Исход, первая встреча Моисея с Яхве состоялась в пустыне (куда он бежал после того, как убил египетского надсмотрщика, издевавшегося над еврейскими поденщиками). Судя по географическим подсказкам, эта пустыня должна была находиться в южной части Синайского полуострова, скорее всего там, откуда можно было видеть пик горы Синай (где позже Моисей получит десять заповедей и «чертежи» ковчега). Во всяком случае, в Библии говорится о «горе Бога», у подножия которой оказывается Моисей, когда Господь явился ему «в пламени огня из тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает». Бог повелевает Моисею вернуться в Египет, чтобы вывести его народ из Египетского рабства. Прежде чем согласиться, пророк опрашивает обратившееся к нему странное и мощное существо, как его зовут.
Дерзкий вопрос сам по себе подтверждает личность Моисея как кудесника, ибо, как указывал великий антрополог сэр Джеймс Фрейзер в своем основополагающем труде «Золотой сук»,
«…каждый египетский маг… верил, что тот, кто обладает истинным именем, обладает и самим существом бога или человека и может заставить даже божества подчиниться себе, как раб подчиняется своему хозяину. Таким образом, искусство волшебника заключается в получении от богов открытия их божественных имен, и он делал все возможное ради достижения этой цели».
Господь не дал прямого ответа на вопрос пророка. Он ответил кратко и загадочно: «Я есмь Сущий», и в порядке пояснения добавил: «Бог отцов-ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова».
Фраза: «Я есмь Сущий» является, как я узнал, коренным значением имени «Яхве», используемого в Ветхом Завете и переиначенного позже в английском переводе времен короля Якова в «Иегову». Но это было на самом деле не именем, а, скорее, уклончивой формулой, основанной на еврейском глаголе «быть», записанной четырьмя согласными, передаваемыми латинскими буквами «YHWH». Известное теологам как слово из четырех букв, оно не означало ничего иного, кроме активного существования Бога, и тем самым продолжало скрывать божественную личность от современных ученых так же эффективно, как скрывало ее когда-то и от Моисея. Настолько таинственны эти четыре буквы, что даже сегодня никто не знает точно, как их следует произносить; передача четырехбуквенного сочетания с добавлением гласных «а» и «е» как «Яхве» стало общепринятой.
С библейской точки зрения, значение всего этого состояло в том, что божество знало и произносило имя Моисея, а Моисей же добился от Него лишь ритуального заклинания: «Я есмь Сущий». Впредь пророк обязан был отвечать Богу и выполнять его приказания; точно так же все его волшебство в будущем будет производным от власти Бога, и только от нее.
Понятно желание более поздних редакторов Священного писания представлять именно таким образом отношения между всемогущим Богом и подверженным ошибкам человеком. Чего они не смогли сделать, однако, это уничтожить доказательства того, что этот человек действительно был колдуном, как и скрыть наиболее убедительные проявления его волшебства — те бедствия и наказания, которые Моисей вскоре нашлет на египтян, дабы заставить фараона отпустить сынов Израилевых из плена.
В осуществление этих жутких чудес Моисею помогал его сводный брат Аарон, часто выступавший его агентом и глашатаем. И Моисей, и Аарон были вооружены жезлами — поистине волшебными палочками, которые они и использовали для колдовства. Порой палочка Моисея называется «жезлом Божиим» и впервые появляется, когда пророк жалуется Яхве на то, что ни фараон, ни сыны Израилевы не поверят в получение им божественного задания, если он не сможет представить никакого доказательства. «Что эти в руке у тебя? — спросил Бог, и Моисей ответил: «Жезл» . Тогда Бог повелел ему: Брось его на землю… чтобы поверили [тебе], что явился тебе Господь…»
«Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него. И сказал Господь Моисею: простри руку твою и возьми его за хвост. Он простер руку свою, и взял его [за хвост]; и он стал жезлом в руке его».
Также Священное писание подчеркивает первичность роли Бога, что и понятно. И еще раз не проходит незамеченной связь с египетским оккультизмом. Превращение неодушевленного жезла в змею и обратно было обычным трюком фокусников в этой стране; точно так же египетские жрецы с незапамятных времен притязали на умение контролировать движения ядовитых змей. Последнее, но не менее важное: все египетские маги — в том числе мудрый Абаанер и царь-кудесник Нектанебий — обладали волшебными палочками из черного дерева.
С этой точки зрения я не нашел ничего удивительного в том, что первые соревнования между Моисеем и Аароном, с одной стороны, и жрецами при дворе фараона, с другой, закончились практически ничьей. Дабы произвести впечатление на египетского тирана, Аарон бросил на землю свой жезл, который, конечно же, превратился в змею. Не утратив присутствия духа, фараон призвал своих собственных мудрецов и чародеев, «и эти волхвы Египетские сделали то же своими чарами: каждый из них бросил свой жезл, и они сделались змеями». Но затем наделенный превосходящей мощью Яхве «жезл Ааронов поглотил их жезлы» .
Во время следующей встречи Моисей и Аарон превратили воды Нила в — кровь. Но даже такое замечательное волшебство не произвело впечатления на фараона, ибо «волхвы Египетские чарами своими сделали то же самое» .
Последовавшее затем нашествие жаб также было повторено волхвами фараона . А вот нашествие мошек было им уже не под силу повторить: «Старались также и волхвы чарами своими произвести мошек, но не могли. И были мошки на людях и на скоте. И сказали волхвы фараону: это перст Божий» .
И все же жестокосердный царь отказывался отпустить евреев. За это он был наказан нашествием песьих мух , а вскоре моровая язва погубила весь скот египетский Дальше наслал Моисей (подбросив горсть пепла в воздух) «воспаление с нарывами по, всей земле Египетской» , а затем, пользуясь своим жезлом, насылал на Египет гром и град, потом саранчу и «осязаемую тьму» . В конце концов еврейский пророк устроил смерть «всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона… до первенца узника, находившегося в темнице, и всего первородного из скота» . После этого «понуждали Египтяне народ, чтобы скорее выслать его из земли той; ибо говорили они: все мы помрем» .
И так начался Исход, а с ним и длительный, полный опасностей и волшебства период, во время которого у подножия горы Синай был изготовлен ковчег завета. Но прежде чем попасть на Синайский полуостров, пришлось перейти через Красное море. Здесь Моисей вновь устроил драматическую демонстрацию своего мастерства в оккультной области.
«И простер Моисей руку свою на море, и гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею, и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше: воды же были им стеною по правую и по левую сторону».
Как припомнит любой, посещавший воскресную школу, египетское войско, преследовавшее израильтян, вошло «за ними в средину моря, все кони фараона, колесницы его и всадники его» . Затем
«…простер Моисей руку свою на море… И вода возвратилась и покрыла колесницы и всадников всего войска фараонова, вошедших за ними в море; не осталось ни одного из них. А сыны Израилевы прошли по суше среди моря: воды [были] им стеною по правую и [стеною] по левую сторону».
И снова, вполне предсказуемо. Библия подчеркивает власть Бога: Моисей дважды простирал руку свою, но именно Господь заставил воды «расступиться» и «возвратиться». Однако мне было труднее принять подобную «односторонность» Священного писания, после того как я узнал, что и египетские жрецы и чародеи славились умением командовать водами морей и озер. Например, один из древних документов, привлекших мое внимание («Папирус Весткар»), рассказывает о деяниях Херхеба, или Верховного жреца, по имени Тшатша-эм-анх, состоявшего при дворе фараона Сенеферу. Однажды фараон плавал на лодке в приятной компании «двадцати юных дев с прекрасными волосами, восхитительными формами и стройными ногами». Одна из леди уронила в озеро любимое украшение и страшно расстроилась. Фараон призвал Тшатша-эм-анха, который
«произнес определенные магические слова (хекау), отчего одна часть воды озера поднялась и переместилась на другую часть, нашел украшение и вручил его девице. Озеро имело глубину в двенадцать локтей. Когда же Тшатша-эм-анх поднял одну половину воды на другую, глубина двух половин достигла двадцати четырех локтей. Волхв произнес еще какие-то магические слова, и вода озера стала такой, какой была до того, как он заставил одну ее половину подняться на другую половину».
Хотя речь идет о пустячке, история в «Папирус Весткар» содержит многие элементы, которые поразительно напоминают, как расступились воды Красного моря. С моей точки зрения, это не оставляет места сомнению в том, что виртуозное исполнение Моисеем величайшего чуда подтверждает его причастность к древнему и истинно египетскому оккультизму. Сэр Уоллис Бадж, с которым я познакомился благодаря его переводу «Кебра Нагаст» и который служил хранителем египетских и ассирийских древностей в Британском музее, писал по этому поводу:
«Моисей умело исполнял магические ритуалы и глубоко знал соответствующие магические формулы, заклинания и заговоры всякого рода… [Больше того], совершавшиеся им чудеса… указывают, что он был не только священником, но и волшебником наивысшего ранга, и даже, возможно, Херхебом».
ТАЙНАЯ НАУКА?
Как Херхеб (Верховный жрец) египетского храма Моисей, несомненно, имел доступ к значительному объему эзотерических знаний и магическо-религиозной «науке», которую сословие жрецов хранило в тайне от мирян. Я уже знал, что современные египтологи признают, что существовала подобная совокупность знаний. Я также знал, что они плохо представляют себе, в чем они заключались: смутные намеки на эти знания имелись в надписях в могилах старших жрецов храма, но до наших дней не дошло почти ничего существенного в письменной форме. Многое, вероятно, передавалось исключительно в устной форме и только посвященным. По мнению ученых, основной объем этих знаний был уничтожен либо предумышленно, либо случайно. Кто может знать, какие сокровища знания были утрачены, когда огонь пожрал великую Александрийскую библиотеку, в которой ко II веку до н. э., как считалось, хранилось более 200 тысяч свитков?
В одном вопросе Нет сомнений: как писал Геродот в V веке до н. э., «в Египте больше чудес, чем в любой другой стране мира, и больше, чем где бы то ни было, не поддающихся описанию сооружений». Среди прочих достижений этот много путешествовавший греческий историк — труды которого издаются по сию пору — приписывал египтянам «изобретение года и его двенадцати подразделений по сезонам». Геродот утверждал также, что смог вникнуть в некоторые тайны египетского духовенства, и довольно загадочно добавлял, что не может и не станет открывать, что он узнал.
Геродот не был ни первым, ни последним посетителем Египта, вынесшим впечатление, что там хранятся некие секреты, которые могут скрывать нечто большее, нежели чисто религиозные суеверия. В самом деле, представление о том, что эта древняя культура изначально достигла своего величия благодаря использованию некоего передового, но ныне утраченного научного знания, как я обнаружил, является одним из наиболее устойчивых в истории человечества: оно оказалось одинаково привлекательным и для неистовых критиканов, и для трезвых ученых, и стало предметом огромного множества споров, колкостей, диких домыслов и серьезных исследований.
Далее, это представление прямо посягало на мой поиск, ибо указывало на интригующую возможность: не мог ли Моисей, как кудесник, овладевший египетской «божественной наукой», иметь в своем распоряжении гораздо больше знаний и технологий, чем до сих пор признавали археологи? Не применил ли он эти знания и технологии при изготовлении ковчега завета?
Подобная гипотеза заслуживала дальнейшего исследования. Я быстро обнаружил, однако: что известно о технологических достижениях древних египтян, ставит не меньше вопросов, чем дает ответов.
Было очевидно, например, что древние египтяне были умелыми работниками по металлу: их весьма изысканные драгоценности из золота, в частности, свидетельствовали о высокой степени мастерства, с которым редко кому удавалось сравняться с тех пор. Замечено также, что в самые древние времена кромки их бронзовых орудий труда обладали удивительной твердостью — ими можно было резать сланец и даже известняк. Ни один современный кузнец, насколько мне известно, не может добиться такого результата с медью. Считается вероятным, что «утраченное мастерство» заключалось не столько в изготовлении орудий, сколько в умении каменщиков пользоваться ими.
Изучение сохранившихся иероглифов и папирусов убедило меня в том, что древние египтяне были — по меньшей мере — неплохими по современным меркам математиками. Они использовали дроби и развили особую форму измерения бесконечно малых величин, позволявшего им рассчитывать объемы сложных предметов. Также представляется весьма вероятным, что более чем за два тысячелетия до греков они знали, как использовать туманное число «пи» для вычисления окружности любого круга по его диаметру .
Еще в очень древние времена египтяне достигли большого прогресса в астрономии. По мнению американского профессора истории науки Ливио Стеккини, специализирующегося на древних измерениях, использовавшаяся уже в 220 году до н. э. астрономическая техника позволила египетским жрецам рассчитать длину градуса широты и долготы с погрешностью в несколько сотен футов — другие цивилизации не смогли сделать это еще на протяжении почти четырех тысячелетий.
Египтяне были и превосходными медиками: они умело использовали различные сложные процедуры, до тонкости разбирались в нервной системе человека, их фармакопея включала впервые зарегистрированное применение ряда хорошо известных лекарств.
Нашел я и многие другие свидетельства, подтверждающие относительно передовое состояние египетской науки во времена, когда европейские народы все еще пребывали в варварстве. На мой взгляд, однако, ни одно из этих сведений не предполагало существования какой-либо науки, которую сегодня мы могли бы назвать поистине поразительной, либо какого-либо технического достижения, достаточно изощренного, чтобы объяснить ту мощную энергию, которую мог развить ковчег завета. Тем не менее, я уже отмечал это, вера в то, что египтяне обладали некой «великой и тайной мудростью», была широко распространена и почти неоспорима.
Я знал, что подобная горячая убежденность часто проистекала скорее из подсознательного желания прославить прошлое человечества, нежели из рационального рассмотрения эмпирических фактов. Таково было, несомненно, превалировавшее мнение археологического сообщества, в большинстве своем считавшего эту теорию «великой и тайной мудрости» галиматьёй и утверждавшего, что в Египте не было найдено ничего экстраординарного за столетие с лишним кропотливого раскапывания и просеивания. Я сам по характеру скептик и прагматик. Тем не менее должен признать, что вещественные доказательства, встреченные мною повсеместно в ходе ряда исследовательских экспедиций в эту прекрасную и древнюю страну, убедили меня в том, что академики не располагают всеми ответами, что многое еще предстоит объяснить и что целый ряд аспектов египетского опыта еще, к сожалению, недостаточно изучен просто потому, что они оказались вне поля зрения обычной археологии и, вероятно, всех остальных форм научного исследования.
Три района произвели на меня особенно сильное впечатление: храмовый комплекс в Карнаке, «ступенчатая» пирамида Джосера в Саккаре и Великая пирамида в Гизе в пригороде Каира. Мне казалось, что особая смесь грубой силы, изящества, внушительного величия, таинственности и бессмертия этих сооружений проистекала из тонкого и весьма развитого понимания гармонии и пропорции, понимания, которое вполне резонно приравнять к науке. Эта наука, сочетающая технику, архитектуру и дизайн, удивительна по любым меркам. Она так и не была превзойдена до сих пор в поощрении религиозного благоговения, и в Европе, с ней можно сравнить только великие готические соборы средневековья вроде Шартрского.
Случайность ли это? Оказывали ли египетские монументы и готические соборы схожее по сути воздействие на чувства по чистой случайности или между ними существует связь?
Я давно подозревал, что такая связь существует и что рыцари ордена тамплиеров, благодаря своим открытиям во время крестовых походов, стали потерянным звеном в цепи передачи секретных архитектурных знаний В Карнаке, медленно проходя вдоль угрожающих размеров пилонов в Великий двор и через целый лес гигантских колонн Гипостильного зала, я не мог не вспомнить Святого Бернара Клервоского — патрона тамплиеров, давшего — что удивительно для христианина — такое определение Бога: «длина, ширина, высота и глубина». Не забывал я и о том, что сами тамплиеры были великими строителями и архитекторами и что монашеский орден цистерцианцев, к которому принадлежал и Святой Бернар, также отличался в этой области человеческой деятельности.
За многие столетия и целые цивилизации до них древние египтяне стали первыми мастерами строительной науки — первыми и до сих пор величайшими архитекторами и каменщиками, которых когда-либо знал мир. Более того, оставленные ими памятники не поддаются описанию и бросают вызов самому времени. Типичными в этом смысле являются два высоких обелиска, господствующие в комплексе Карнака и привлекавшие мое особое внимание во время посещений города. Как я узнал, первый был воздвигнут фараоном Тутмосом I (1504–1492 гг. до н. э.), а второй — царицей Хатшепсут (1473–1458 гг. до н. э.). Оба представляют собой монолиты, высеченные из твердого розового гранита. Первый — высотой в 70 футов и весом примерно в 143 тонны; второй — высотой в 97 футов и весом приблизительно в 320 тонн. В нескольких минутах пешего хода к югу, над священным озером, использовавшемся жрецами храма для сложных обрядов очищения, лежит третий — поверженный и разбитый — обелиск, верхние 30 футов которого, заканчивающиеся заостренной пирамидальной верхушкой, остались неповрежденными. Однажды, следуя совету имевшегося у меня путеводителя, я переступил ограждавшую его веревку и приложил ухо к углу пирамидальной вершины, затем сильно стукнул раскрытой ладонью по граниту и был поражен, услышав, как весь монолит завибрировал от низкого, басового звука, как некий странный и удивительный музыкальный инструмент.
Мне кажется, что этот феномен никак нельзя назвать случайным. Напротив, неординарное умение, необходимое для изготовления подобных монолитов (в то время как такой же великолепный визуальный эффект мог быть достигнут путем укрепления с помощью цемента друг на друге "каменных блоков), имело смысл лишь при условии, что древние египтяне хотели придать особое свойство целому куску камня.
Во всяком случае, нечто большее, чем чисто эстетические соображения, должно было стоять за сооружением этих изящных и безукоризненных стел. Я узнал, что они не были вытесаны на месте, а доставлены по реке из гранитных карьеров более чем в 200 километрах к югу.
Нил был широкой и глубокой дорогой. Поэтому можно предположить, что, будучи погруженными на баржи, обелиски с легкостью были спущены по течению. Гораздо труднее понять, каким образом древние египтяне грузили эти массивные каменные иглы на баржи и затем выгружали в месте назначения. Один монолит остался на месте, в карьере, лишь частично отделенный от скального основания, поскольку он треснул до окончания вытесывания. Если бы не это, получился бы обелиск высотой в 137 футов и почти 14 футов толщиной у основания. Очевидно, что, начав высекать его, мастера были уверены в том, что этот чудовищный предмет — весом аж в 1168 тонн — будет перевезен и где-то установлен. И все же трудно даже представить себе, каким образом это могли бы сделать люди, которые (если верить археологам) не пользовались даже простейшими лебедками и воротами. В самом деле, перемещение столь огромного изделия из одного камня на несколько сот футов — не говоря уже о нескольких сотнях километров! — исчерпало бы лимит гениальности современной бригады строительных инженеров, использующих самые изощренные и мощные машины.
Не менее поразительно и то, как эти монолиты, будучи доставленными в Карнак, были подняты на свои пьедесталы с такой безукоризненной точностью. В одном из храмов рельеф изображает, как фараон поднимает обелиск без чьей-либо помощи, используя лишь одну веревку. Обычное дело для правителя — позировать за совершением героических дел, и, быть может, здесь речь идет лишь о символическом представлении реального процесса, в котором сотни рабочих умело тянули за многочисленные веревки. Но я все же не мог отделаться от подозрения, что тут скрыто нечто большее. По мнению опытного египтолога Джона Энтони Веста, фараонов и жрецов заботил принцип «Маат», что часто переводится как «равновесие». Вполне возможно, предположил Джон, что этот принцип был перенесен в практические сферы и «что египтяне понимали и использовали неизвестную нам технику механического уравновешивания». Подобная техника позволяла им «управляться с этими огромными камнями с легкостью и точностью. …То, что нам представляется магией, для них было методом».
Если даже обелиски казались произведениями почти сверхчеловеческого умения, то приходится признать, что пирамиды превосходили их во всех отношениях. Основатель современной египтологии Жан Франсуа Шампольон однажды заметил: «Египтяне античности мыслили как люди ста футов ростом. Мы же, европейцы, просто лилипуты». Когда я впервые вошел в Великую пирамиду Гизы, я точно почувствовал себя лилипутом — приниженным и слегка напуганным не одной только массой и размерами этой горы из камня, но и почти физическим ощущением накопленной тяжести веков.
В предшествовавшие посещения я осматривал пирамиду только снаружи, не желая смешиваться с толпами туристов, вливавшимися внутрь. Однако 27 апреля 1990 года рано утром я сумел с помощью скромной взятки проникнуть в великое сооружение в полном одиночестве, В слабом свете маломощных лампочек, согнувшись почти пополам, чтобы не удариться головой о нависающие камни, я взобрался по восходящему коридору длиной в 120 футов, прошел затем по более просторной стопятидесятисемифутовой Большой галерее и вошел в прямоугольное помещение так называемого Царского покоя со сторонами 34 фута 4 дюйма на 17 футов и 2 дюйма и высотой более 19 футов. Потолок этой комнаты в самом центре пирамиды состоял из девяти монолитных гранитных блоков, каждый из которых весит приблизительно 50 тонн.
Не помню, как долго я находился в покое. Воздух был кислым и теплым, как дыхание какого-то гигантского зверя. Окружавшая меня тишина казалась абсолютной, всеохватывающей и плотной. В какой-то момент, не сознавая, что делаю, я шагнул в самую середину комнаты и издал низкий звук, похожий на «пение» поверженного обелиска в Карнаке. Стены и потолок как бы собрали и усилили этот звук, а затем вернули его мне, так что я чувствовал ответные колебания воздуха ногами, скальпом и кожей. Меня как бы наэлектризовало и возбудило, я ощутил волнение и одновременно спокойствие, словно оказался на пороге страшного, но абсолютно неизбежного открытия.
Меня настолько потрясло это посещение Великой пирамиды, что я посвятил несколько недель изучению ее истории. Так я узнал, что она была построена около 2550 года до н. э. для Хуфу (или Хеорса) — второго фараона четвертой династии и является самым крупным единичным сооружением, воздвигнутым человеком. Археологи сходятся во мнении, что пирамида была построена исключительно в качестве усыпальницы. Это предположение показалось мне совершенно непонятным: в ней не было найдено мумии какого-либо фараона, а лишь бедный и лишенный украшений саркофаг в так называемом Царском покое (саркофаг, кстати сказать, оказался без крышки и совершенно пустым, когда его впервые извлек халиф Аль-Мамун — арабский правитель Египта, который с бригадой землекопов вскрыл пирамиду в XIX веке н. э.).
Дальнейшее исследование показало, что истинное назначение Великой пирамиды является предметом немалых споров. С одной стороны, самые консервативные и прозаичные учения настаивают, что она не больше, чем мавзолей. С другой стороны, апокалиптияеское племя пирамидологов находит всякого рода пророчества и знаки практически в каждом измерении огромного сооружения.
Помешательство этих последних было подытожено, пожалуй, лучше всего одним американским критиком, указавшим, что цифры можно подогнать так, чтобы доказать что угодно: «Если использовать подходящую единицу измерения, то определенно можно найти точный эквивалент расстояния до Тимбукту в числе уличных фонарей на Бонд-стрит, в удельном весе грязи или в среднем весе взрослой золотой рыбки».
И это правда. Тем не менее определенные удивительные факты, к которым настойчиво привлекают внимание пирамидологи, представляются не совсем случайными. Например, факт, что пересекающиеся на Великой пирамиде линии широты и долготы (30 градусов северной широты и 31 градус восточной долготы) проходят наибольшее расстояние по суше. Таким образом пирамида оказывается в самом центре обитаемого мира. Также является фактом то, что при построении обращенного к северу квадранта (четверть круга) с осью в пирамиде такой квадрант полностью накрывает дельту Нила. И наконец, является фактом то, что все пирамиды Гизы построены в точном соответствии со сторонами света — севером, югом, востоком и западом . Чрезвычайно трудно, на мой взгляд, объяснить; каким образом могла быть достигнута подобная топографическая точность задолго до предполагаемой даты изобретения компаса.
Больше же всего Великая пирамида заинтриговала меня своими размерами и замыслом. Занимая поверхность земли в 13,1 акра, центральная каменная кладка сооружения, как я выяснил, состояла не менее чем на 2,3 миллиона блоков известняка, каждый весом в 2,5 тонны. В соответствии с информацией, полученной Геродотом от одного египетского жреца, пирамиду сооружала на протяжении 20 лет армия из 100 тысяч рабочих (трудившихся только в трехмесячный сезон, свободный от сельскохозяйственных работ), а строительная техника состояла из «коротких деревянных ваг», использовавшихся для поднятия массивных блоков. С тех пор ни один исследователь не смог разгадать, какими именно были эти «ваги» и как они применялись. Приняв во внимание все то время, что потребовалось для расчистки площадки, добычи камня, его подъема и других видов работ, инженер-строитель П. Гард-Хансон из Датского инженерного института подсчитал, что каждый день укладывались 4 тысячи блоков из расчета 6,67 блока в минуту, если работы действительно велись на протяжении 20 лет. «Вообще говоря, — заключает инженер, — я считаю, что для организации армий, необходимых для осуществления всех предполагаемых работ, необходим был объединенный гений Кира, Александра Великого и Юлия Цезаря, да и Наполеона и Веллингтона в придачу».
Затем я узнал, что бригада японских инженеров недавно попыталась соорудить копию Великой пирамиды в 35 футов высотой (гораздо меньше оригинала, имеющего 481 фут 5 дюймов в высоту). Бригада начала с того, что строго ограничилась техникой, использовавшейся, как доказала археология, во времена Четвертой династии. Однако построить копию в таких условиях оказались невозможно, и в конце концов на строительной площадке появились землеройные, камнерезные и подъемные машины. Но все равно дело не шло, и японцам пришлось забросить свой проект .
В общем. Великая пирамида со всеми ее многочисленными загадками и тайнами убедила меня в том, что древние египтяне были кем-то гораздо большими, нежели «технически искусными примитивными людьми» (как их часто описывали), и обладали особым научным знанием. Если так оно и было, тогда вполне возможно, что страшная сила ковчега завета была плодом этой науки, знатоком которой несомненно был и Моисей.
Назад: Часть IV ЕГИПЕТ, 1989–1990 ГОДЫ ЧУДОВИЩНОЕ ОРУДИЕ
Дальше: Глава 13
