Кардинал Винченцо Джоакино Печчи принадлежал к числу тех, кто наиболее скептически относился к деяниям кардинала Джакомо Антонелли. Именно по этой причине он почти тридцать лет предпочитал держаться подальше от Рима. После смерти Антонелли папа Пий IX немедленно призвал Винченцо Печчи и сделал его своим кардинал-камергером. Таким образом папа выразил свое желание поручить Печчи взять на себя управление делами церкви вплоть до избрания нового понтифика.

Конклав 1878 года был первым после декларирования непогрешимости папы и потери в 1870 году папских областей. Этот конклав, который собрался, чтобы избрать нового папу, проходил в то время, когда Германия превращалась во Второй рейх — новоявленную европейскую силу, оттеснявшую Францию с ее позиций, когда Япония, отбросив тысячелетние традиции замкнутости, входила в современный мир, когда Соединенные Штаты Америки семимильными шагами продвигались к мировому господству, а Европа заново колонизовала Африку и Азию. Не подлежало сомнению, что новому понтификату, который должен был начаться с наречения конклавом папой одного из членов Коллегии кардиналов, суждено было стать первым понтификатом современной эпохи — отчасти еще и потому, что благодаря потере влияния и земель кардиналы впервые за много веков не испытывали никакого давления со стороны.

Конклав, открывшийся 18 февраля, оказался одним из самых непродолжительных в истории. Потребовалось всего три голосования для того, чтобы кардинал Винченцо Джоакино Печчи набрал необходимые две трети голосов и превратился в нового понтифика.

Первые годы понтификата Льва XIII отличались нестабильностью и отсутствием определенной и четкой политической ориентированности. Разведывательной службой Ватикана никто не руководил, многие ее агенты не: получали никаких конкретных заданий и не знали, кому адресовать информацию. Аналогичная ситуация сложилась и в политических кругах.

Ватиканскую дипломатию приходилось возрождать из пепла. Столкновения между папой Львом XIII и королем Гумбертом Савойским, нападения королевства Италия на Святой престол и различные провокационные акции происходили непрерывно. Один из самых серьезных инцидентов имел место 13 июля 1881 года, когда Ватикан попытался перенести останки папы Пия IX в базилику Сан-Лоренцо Экстрамурос.

Уже за два дня до этого события агенты Священного Альянса, сумевшие проникнуть в организации революционеров, которые теперь чувствовали себя вольготно на улицах Рима, узнали, что некоторые из них собрались за владеть останками усопшего понтифика и бросить их и воды Тибра. Офицеров швейцарской гвардии уведомили о том, что они постоянно должны быть настороже и предотвращать любые попытки нападения, пока не будет поставлена в известность полиция Рима. Когда траурная процессия вступила на одну из узких улиц, несколько революционеров начали бросать в нее камни и другие предметы. Итальянская полиция, которая должна была охранять путь следования процессии, решила сделать вид, что ничего не замечает, но швейцарской гвардии удалось отстоять гроб с телом понтифика. Через несколько часов гроб с телом усопшего первосвященника опустили в склеп часовни Сан-Лоренцо.

Нападения на Святой престол заставили папу Льва XIII обратиться к австрийскому императору Францу Иосифу с вопросом, нельзя ли перенести церковную администрацию на территорию Австрии. Но проблема была в том, что Франц Иосиф не хотел открыто вступать в конфликт с молодой Италией из-за столь незначительного повода, как римский папа. Отказ Австрии привел Льва XIII к выводу, что борьбу за права церкви и Святого престола надо вести непосредственно из Рима. Но для конфликтной уже внешней политики Ватикана открывался и новый фронт.

Канцлер Отто фон Бисмарк, недовольный могущественными католическими объединениями, которые слились в партию под названием Zentrum решил принять между 1871 и 1878 годами ряд законов, единственной целью которых было преследование и истребление католических общин, несогласных с политикой Бисмарка.

Kulturkampf или «Борьба культур», предписывал изгнание из Пруссии всех религиозных орденов, представление в германское правительство для ратификации всех назначений на высшие церковные должности, закрытие всех семинарий и высылку всех епископов. В Рим вернулись двенадцать из шестнадцати епископов, работавших в Пруссии. Постоянные протесты тех католических кругов, которые поддерживали Бисмарка, и действия государственных секретарей Ватикана довершили остальное.

Но в 1890 году кайзер Вильгельм II решил отправить Бисмарка в отставку. Тем самым начинался новый этап процветания партии Zentrum.

Лев XIII сумел поставить во главе дипломатии Ватикана таких выдающихся людей, как кардиналы Алессандро Франчи, Лоренцо Нина и Людовико Джакобини, но никто из них не считал, что в проведении внешней политики Ватикана необходима помощь секретной разведывательной службы, например Священного Альянса. И Франчи, и Нина, и Джакобини видели во вмешательстве папской агентурной службы в вопросы, которые должны были разрешать дипломаты и политики, скорее нечто затруднительное или неудобное. Конечно же, они ошибались. Но только появление после смерти кардинала Людовико Джакобини в Государственном секретариате кардинала Мариано Рамполла вернуло папской разведке некоторый блеск.

Попытка регенерировать изношенную секретную службу Ватикана была сделана тогда, когда вспыхнула война между Испанией и Соединенными Штатами Америки. Священный Альянс оказался просто не способен разглядеть приближение войны между этими двумя странами весной 1898 года.

В какой-то момент отношения между Испанией и Соединенными Штатами омрачили события, разворачивавшиеся на Кубе. Имевшие там место репрессии возмущали общественное мнение США. А в феврале 1898 года произошли два инцидента, которые еще больше испортили и без того уже натянутые отношения между Мадридом и Вашингтоном.

Агентурная служба США сумела перехватить письмо посла Испании в Вашингтоне, Энрике Дупуя де Ломе, адресованное одному из его друзей на Кубе. В этом письме посол, не стесняясь, критиковал экспансионистские амбиции Соединенных Штатов и высмеивал президента Маккинли. Дипломат вынужден был подать в отставку, но жадная до сенсаций пресса, которой руководил Уильям Рендольф Херст, еще больше распалила и без того оскорбленные чувства американцев.

Развязыванию войны способствовал и еще один инцидент — гибель броненосца «Мэйн». Этот военный корабль по какой-то случайности 15 февраля взорвался и затонул, находясь в виду порта Гаваны. Погибли двести шестьдесят шесть человек. И Конгресс, и пресса, и общественное мнение США немедленно обвинили испанцев в совершении диверсии. Соединенные Штаты еще настоятельнее стали требовать, чтобы Испания ушла с Кубы.

Папа Лев XIII и государственный секретарь кардинал Мариано Рамполла по-прежнему отрицали необходимость иметь в своем распоряжении активно действующую разведывательную службу, предпочитая избегать войн с помощью дипломатии. И понтифик, и Рамполла уже достаточно успешно выступили посредниками в споре между Германией и Испанией из-за островов в Тихом океане и, возможно, полагали, что смогут посредничать и между США и Испанией в кубинском вопросе. Проблема, однако, состояла в том, что Ватикан не поддерживал дипломатических отношений с Соединенными Штатами, и это обстоятельство, естественно, не могло способствовать разрешению конфликта.

Его святейшество приказал Священному Альянсу связаться с Джоном Ирландом, архиепископом в Сент-Поле, штат Миннесота. Апостольский делегат должен был попытаться выступить посредником в Вашингтоне; Ирланд же тем временем мог постараться добраться до президента Маккинли, используя иные каналы.

Случай с архиепископом Ирландом показал, что прибегать к услугам местных агентов небезопасно. Джон Ирланд не являлся агентом Священного Альянса, который действовал бы в условиях этого кризиса, не преследуя никаких личных целей. Папе Льву XIII и Рамполле стоило прочитать поданный им Священным Альянсом перечень сведений об этом проблематичном архиеписКопс. Этот священнослужитель оказался открытым приверженцем находившейся в то время у власти в Вашингтоне Республиканской партии. В 1896 году, за несколько лет до описываемых событий, Ирланд шокировал широкие круги американских католиков тем, что принял самое горячее участие в избирательной кампании Маккинли. В докладе папской секретной службы говорилось, что архиепископ Джон Ирланд во время проповедей призывал паству голосовать за республиканцев.

Получив задание от самого папы, архиепископ стал думать, что может надеяться на кардинальский пурпур, даже если будет действовать при поддержке заметных местных политических фигур. Было совершенно очевидно, что монсеньор Джон Ирланд является националистом, сторонником демократической политики, религиозной терпимости и экономической жизнеспособности. Но при этом он полагал, что Соединенным Штатам самой судьбой предназначено занять лидирующее положение в мире, обойдя бывшие прежде всемогущими державы, такие, как Испания или Ватикан.

Трудно сказать определенно, как именно Джон Ирланд был связан с администрацией Маккинли и как его национализм сказался на содержании докладов, который он посылал в Рим Священному Альянсу. Но совершенно определенно этот человек разрывался между страстным патриотизмом и преданностью президенту Соединенных Штатов и послушанием его святейшеству. Аналитики разведки Ватикана уже информировали папу о том, что Джон Ирланд действительно желает помочь прекратить кубинскую войну и достичь мира, но ни в коем случае не хочет, чтобы администрация Маккинли или американские протестанты считали своего архиепископа или своих сограждан-католиков плохими патриотами или даже сторонниками испанцев.

Не подлежит сомнению ни то, что Ирланд, как и просил его римский папа, работал для дела достижения мира, ни то, что он видел решение вопроса в том, чтобы Ватикан оказывал давление не на администрацию Маккинли, а на Мадрид, требуя в качестве первого шага к урегулированию конфликта немедленного заключения перемирия на Кубе. Агенты Священного Альянса продолжали информировать государственного секретаря Рамполлу о намерениях Джона Ирланда. По мнению секретной служим Ватикана, архиепископ желал снискать расположение обеих сторон, не высказываясь открыто в пользу какой-либо из них.

Ирланд направил Рамполле и папе Льву XIII зашифрованное послание, в котором перечислял меры, которые, по его мнению, надо было предпринять, чтобы сделать черный шаг к миру: Мадрид должен заявить о своей готовности немедленно заключить перемирие на всей территории Кубы; нужны переговоры между Испанией и Кубой для быстрого подавления очагов восстания; нужно согласие на участие в мирных переговорах посредника, направленного Соединенными Штатами. Делая эти предложения, Вашингтон молчаливо предполагал, что имеет право навязать то или иное решение вопроса другой стороне и требовать от Мадрида целого ряда уступок. Агенты Священного Альянса, действовавшие в столице Соединенных Штатов, сообщили в Рим, что предложения, сделанные архиепископом Джоном Ирландом, были написаны Государственным Департаментом, а не самим священником и что принятие этих предложений папой или Мадридом автоматически будет означать уход Испании с Кубы.

Проблема, однако, состояла в том, что Ватикан анализировал только информацию, получаемую от Ирланда или от представителя папы в Вашингтоне. Рамполла и его Государственный секретариат читали только сообщения архиепископа из Сент-Пола, даже учитывали утверждения Ирланда, что президент Соединенных Штатов Маккинли «всей душой желает найти способ мирного разрешения конфликта» и что воинственные настроения конгрессменов и общественное мнение можно будет успокоить, только если Испания пойдет навстречу этому желанию. На самом деле Соединенные Штаты всей душой желали установить над Кубой свой контроль, помимо всего прочего, из-за стратегически важного расположения острова у входа в Мексиканский залив. Маккинли готов был купить Кубу или драться за нее.

Пока Ватикан, в какой-то мере введенный в заблуждение докладами Ирланда, искал решение в Мадриде, президент Маккинли 11 апреля 1898 года представил американским законодателям прошение о чрезвычайных полномочиях для войны с Испанией. В тот же день конгрессмены решили, что Куба должна быть свободной и независимой и что, если Испания не откажется от своего господства над ней, президент Соединенных Штатом имеет право использовать любые методы для проведения в жизнь этого решения. 21 апреля дипломатические отношения между Мадридом и Вашингтоном были разорваны, а 25 апреля Соединенные Штаты объявили Испании войну, что подразумевало начало блокады острова. Остальное — уже история.

После уничтожения испанской Кубинской эскадры в Сантьяго и Филиппинской в Кавите, после того, как сдалась испанская Восточная армия, после вторжения в Пуэто-Рико и осады Манилы и после того, как Испания убедилась в абсолютной невозможности сопротивляться военной мощи Соединенных Штатов на море, правительство Пракседеса Матео Сагасты начало мирные переговоры.

Результаты операции по дезинформации, осуществленной архиепископом Джоном Ирландом, и хамелеоновская политика римского папы и его государственного секретаря, которые в итоге никак не помогли Испании, имели следствием тот факт, что президент Соединенных Штатов Теодор Рузвельт решил сделать первый шаг к установлению дипломатических отношений со Святым престолом.

Агент Священного Альянса монсеньор Донато Сбарретти, эксперт папской разведывательной службы по делам Северной Америки, раскрыл интриги, которые плел архиепископ Джон Ирланд. Сбарретти понадобилось всего несколько дней, чтобы понять, что Ирланд злоупотребил доверием, которое оказал ему Лев XIII, дабы обеспечить себе блестящее будущее в дипломатической службе Ватикана. Кроме того, Сбарретти обнаружил, что Джон Ирланд, прежде чем посылать донесения римскому папе и кардиналу Рамполле, знакомил с их содержанием секретные службы Соединенных Штатов.

Монсеньор Донато Сбарретти предупредил Рим о том, что многие высшие чины в Соединенных Штатах, в особенности лица, ответственные в Военном министерстве, которым руководил Элихью Рут, за операции на Филиппинах, выказывали явное предубеждение против религиозных орденов, которые работали на азиатских островах. Эти лица предложили, дабы решить вопрос раз и навсегда, выслать с Филиппинского архипелага всех миссионеров. Сбарретти заключил свой доклад следующим замечанием: «Я искренне убежден, что североамериканцы никоим образом не заинтересованы в установлении дипломатических отношений со Святым престолом, как в том уверяет нас архиепископ Сентпольский монсеньор Джон Ирланд».

Остается загадкой, почему Ватикан проигнорировал предупреждение Сбарретти относительно Джона Ирланда и почему папа Лев XIII распорядился считать его доклад «совершенно секретным» документом. Когда 1 июня 1902 года Уильям Ховард Тафт, гражданский губернатор Филиппин, прибыл в Рим с официальным визитом, его приняли в папском дворце по протоколу, предусмотренному для приема послов.

По распоряжению Рамполлы и самого Льва XIII Священный Альянс сделал все возможное для того, чтобы визит возглавляемой Тафтом делегации был воспринят и подан в прессе как явный признак того, что Соединенные Штаты рассматривают вопрос об установлении дипломатических отношений с Ватиканом. Дело в том, что и Рамполла, и его святейшество продолжали доверять выводам аналитиков — сторонников Ирланда, а не выводам монсеньора Сбарретти.

Ответ американцев не заставил себя ждать. Уильям Говард Тафт, узнав, что агенты папы распускают слухи, будто его визит является официальной дипломатическом миссией, осуществляемой по инициативе президента Рузвельта, пришел в ярость и заявил. «Мы находимся в Риме только для переговоров о продаже земель». Через несколько недель переговоры были прерваны и Рузвельт приказал Тафту возвратиться на Филиппины.

В начале июля 1903 года, во время встречи с государственным секретарем, кардиналом Рамполлой, у папы Льва XIII вдруг проявилось воспаление легких. 7 июля врачи обнаружили у него отек легких. Состояние папы оставалось тяжелым, и 20 июля он скончался, окруженный самыми верными своими приближенными. С этим папой ушли и двадцать пять лет понтификата, в течение которого Священный Альянс пребывал в полной бездеятельности в рамках политики сдержанности, которую разведывательная служба проводила по приказанию Льва XIII, несмотря на то что в последние десять лет жизни понтифика мир потрясла целая серия убийств правящих особ, которая могла задеть и его самого.

Президент Франции Мари-Франсуа-Сади Сарно был убит в 1894 году, президент правительства Испании Антонио Кановас дель Кастильо — в 1897 году; супруга австрийского императора Франца-Иосифа, Изабелла Виттенбах, была убита в 1898 году, король Италии Гумберт I — в 1900 году, а президент Соединенных Штатов Уильям Маккинли — в 1901 году.

Конклав, которому предстояло избрать преемника Льва XIII, собрался 31 июля 1903 года. Наиболее перспективным кандидатом казался Мариано Рамполла, государственный секретарь при усопшем папе, но кардинал Краковский Ян Пуцина от имени императора Австрии воспользовался правом вето. Франц-Иосиф считал кардинала Рамполлу врагом Тройственного союза (Германии, Австрии и Италии) из-за проводившейся им политики сближении с Францией и Россией. Так что 4 августа новым понтификом был избран кардинал Джузеппе Мельчори Сарто. За него проголосовали пятьдесят из шестидесяти составлявших конклав кардиналов.

С наступлением XX века в истории Священного Альянса началась эпоха более плодотворная, хотя и не слишком славная.

И новом веке только итальянцы решили набирать агентов своих спецслужб в пределах Ватикана. Поэтому, когда отношения церкви и государства стали предметом обсуждений, многие правительства оказались вынуждены добывать информацию о политике и намерениях римского папы с помощью шпионажа.

С 1880 года, когда во Франции возникло достаточно сильное антиклерикальное движение, которое поддерживали политики Жюль Ферри и Эмиль Комб, считавшие, что папа стремится покончить с Третьей Республикой и восстановить монархию, эта страна стала для Святого престола постоянной проблемой. Кульминацией конфликта явилась оккупация французской армией монастырей и аббатств и изгнание ее силами священнослужителей. В результате этих событий в 1904 году отношения между Парижем и Ватиканом были разорваны, и появился знаменитый «Закон о разделении», которым церковь отделялась от государства.

В самый напряженный момент конфликта между Францией и римским папой французская контрразведка повела наблюдения за папской нунциатурой и стала перехватывать шифрованные послания, которыми обменивались Ватикан и его посольство в Париже. С точки зрения шпионажа телеграммы, которыми обменивались Государственный секретариат и нунции папы, представляли гораздо больший интерес, чем письма, в которых сообщалось о вещах незначительных. Французские дешифровщики, сумевшие раскрыть испанские, итальянские и турецкие коды, оказались не способны сделать то же самое с шифрами, которые использовались шифровальным департаментом Священного Альянса. Так что проникновения французских спецслужб в секреты Ватикана имели место скорее по воле случая, чем в результате разумно организованных действий.

В 1913 году Священный Альянс предпринял операцию против Министерства иностранных дел Франции Монсеньор Карло Монтаньини, агент разведки Ватикана в Париже, зная, что Стефан Пишон, глава галльской дипломатии, всячески сопротивляется установлениям отношений с папой, организовал операцию, направленную на то, чтобы с ним покончить. Монтаньини приказал изготовить письмо, якобы отправленное послом Италии во Франции своему министру иностранных дел в Риме. В письме сообщалось, что итальянские спецслужбы заметили в Париже некоего кардинала Ваннутелли. Из сфабрикованного Священным Альянсом текста следовало, что Маннутелли прибыл в Париж для встречи с президентом Раймоном Пуанкаре и его министром иностранных дел Стефаном Пишоном. Эти встречи имели целью открытие тайных переговоров с Ватиканом на одну-единственную тему: восстановление прерванных в 1904 году дипломатических отношений.

Как и следовало ожидать, Сюрте удалось расшифровать поддельное послание. Когда министру внутренних дел Луи-Люсьену Клотцу сообщили об этом открытии, он высказал президенту свое неудовольствие по поводу того, что ему не сообщили об этом деле, и пригрозил подать в отставку. Пуанкаре ответил, что ничего об этом не знает. И он, естественно, говорил правду. В результате возникшего правительственного кризиса Стефан Пишон вынужден был уйти со своего поста, а Клотц запретил своим спецслужбам заниматься расшифровкой дипломатической почты. Так Священному Альянсу удалось отделаться от неудобного Пишона.

Французские спецслужбы раскрыли еще одну операцию Священного Альянса, которую также организовал Ммисеньор Монтаньини. Бывший секретарь нунция Лоренцелли сделался его преемником, когда посол римского папы вынужден был после разрыва дипломатических отношений покинуть Париж. Новый представитель Пия X имел должность блюстителя интересов религии и хранителя архивов нунциатуры. Но на самом деле монсеньор Mонтаиьини был не кем иным, как шпионом Священного Альянса — ушами и глазами Ватикана во Франции.

Преемник Бенедетто Лоренцелли был человеком фривольным и неосторожным. Ему нравилось черпать информацию в различных общественных местах того времени, что не слишком устраивало нового государственного секретаря, кардинала Рафаэля Мерри дель Валя. Испанский глава ватиканской дипломатии был очень низкого мнения о способностях Монтаньини как агента Священного Альянса и признавал, что этот его шпион был человеком «фривольным, поверхностным и, честно говоря, просто тупым».

Французские спецслужбы были уверены, хотя у них и не было достаточно веских доказательств, что монсеньор Монтаньини втайне занимается организацией движений сопротивления антиклерикальным законам и участвует в заговорах консервативных политиков, направленных ни то, чтобы покончить с республикой.

Однажды декабрьским вечером разведывательная служба и агенты французской полиции решили неожиданно ворваться в посольство Ватикана в Париже и захватить все находящиеся там бумаги. Некоторые документы действительно показывали, что отдельные французские политики связаны с секретными службами Ватикана, и, хотя самые важные компрометирующие материалы исчезли, французская разведка заполучила копии шифрованных посланий монсеньора Монтаньини Священному Альянсу.

В одном из этих посланий, которое Монтаньини не смог выкупить, говорилось о возможности передачи крупных сумм денег Жаку Пиу, лидеру партии «Либеральная Акция», а через него — другим лицам за то, чтобы не пропустить в парламенте те новые антиклерикальные законы, которые хотели принять во Франции. В качестве одного из лиц, которых можно попытаться подкупить, Пиу называл Жоржа Клемансо, того самого, который привел Францию к победе в Первой мировой войне

Многие правительства ощутили в конце XIX века существенное ослабление своих спецслужб, но для Ватикана во время понтификата Льва XIII эта проблема встала особенно остро. С потерей папских областей и светской пласта исчез и разведывательный потенциал Священного Альянса. Один из инструментов охраны и поддержания этой власти превратился почти в ничто. Агентурные сети папских легатов к началу XX века практически отошли в прошлое. В те годы многие опытные агенты Священного Альянса надели форму понтификальной гвардии и папской свиты, стражников Святого престола, папских дворцов и учреждений. Разведкой занимались только нунции. В результате методика сбора стратегически важной для папской дипломатии информации претерпела существенные изменения.

В момент смерти Пия IX в 1878 году Ватикан поддерживал дипломатические отношения с пятнадцатью странами (семь из них — европейские), или с католическим большинством, или с крупными, авторитетными католическими общинами, которые были важны как ввиду их многочисленности, так и ввиду их влияния на внешнюю и внутреннюю политику. Остальные страны находились и Южной Америке и все их охватывали три нунциатуры. Посол папы римского в Аргентине был аккредитован также в Парагвае и Уругвае, посол в Перу — в Боливии, Чили и Эквадоре. Проблемы возникали в тех районах мира, где не было ни одной нунциатуры. А в таких местах. например в Лондоне, Берлине или Санкт-Петербурге, еще важнее было иметь опытных агентов Священного Альянса.

Лица, занимавшие ответственные посты во время понтификата Льва XIII, когда папской агентурной службе был нанесен едва ли не самый серьезный урон за все триста с небольшим лет ее существования, предпочитали направлять в те государства, с которыми не поддерживались дипломатические отношения, не шпионов, а «апостольских делегатов». «Апостольские делегаты» представляли в Священный Альянс более качественную информацию религиозного характера, в то время как нунции давали лучший политический анализ.

В те годы, после того как папа Пий IX в ряде энциклик решительно осудил модернистские идеи, внутри самой католической церкви шла борьба между традиционалистами и сторонниками прогресса. Папа Пий X, защищавший идеи Пия IX, решил сделать государственным секретарем одного из испанских кардиналов, Рафаэля Мерри дель Валя. Этот человек в тот момент, когда вот-вот должна была начаться борьба между центральноевропейскими империями и Антантой, открыто отдавал предпочтение немецкой и австрийской монархиям.

Среди сотрудников, наиболее близко стоявших к Мерри дель Валю, был один прелат по имени Умберто Бениньи. Со временем этому человеку суждено было превратиться в одного из лучших папских шпионов и создать и возглавить контрразведывательную службу Ватикана. Бениньи, священник из Умбрии, казался идеальным ортодоксальным традиционалистом. Имея репутацию скромного журналиста и полемиста, в 1895 году в поисках счастья он перебрался из Перуджи в Рим. Один священник, работавший в Ватиканской библиотеке, предложил ему место, достойное его способностей и амбиций.

В 1901 году Бениньи получил пост профессора истории церкви в престижной Римской семинарии, элитном учреждении, где получали образование все те, кто желал сделать карьеру в лоне Римской курии. В то же время ом, в качестве сотрудника редакции, начал писать проблемные статьи для ультраконсервативной газеты La Voce della Verita («Голос правды»). Его полемические статьи в реакционные взгляды на общество и религию привлекли внимание так называемых «интегристов» при дворе папы Пия X. Статьи Умберто Бениньи защищали светскую класть папы и выступали против любых политических и геологических реформ. Умница Бениньи быстро превратился в протеже могущественного государственного секретаря, кардинала Рафаэля Мерри дель Валя, и Гаэтано де Лаи, влиятельного префекта Консисториальной конгрегации — департамента Ватикана, занимавшегося выбором епископов.

Бениньи был назначен minutante (должностное лицо второй категории) Конгрегации Пропаганды Веры, департамента, ответственного за миссионерскую деятельность, а также наставником тех священников, которые должны были готовиться к миссионерской деятельности. Очень быстро этот неизвестный священник из Умбрии превратился в настоящую знаменитость в интеллектуальных кругах Рима, которые образовывали так называемую «черную знать» у подножия трона святого Петра.

В 1906 году Умберто Бениньи оказался в самом сердце Ватикана: он был назначен помощником государственного секретаря по иностранным делам в Государственном секретариате.

Не имея абсолютно никакого опыта в вопросах дипломатии, Бениньи занялся тем, что стал заводить связи, которые могли быть полезны ему в продвижении по служебной лестнице в Римской курии. Государственный секретарь кардинал Мерри дель Валь имел двух секретарей: по экстраординарным делам (этот секретарь курировал вопросы отношений с другими государствами) и по ординарным вопросам (в ведении этого секретаря находились административные дела Ватикана). Бениньи находился в распоряжении монсеньора Пьетро Гаспарри, который был переведен на эту должность из директората Ватиканской семинарии — именно там Гаспарри познакомился с Бениньи, которого считал очень деятельным и эффективным работником.

Когда освободился пост нунция на Кубе, Гаспарри предложил его Умберто Бениньи, но тот устремлял свои взгляды гораздо выше, не более не менее как в сторону Государственного секретариата. Совсем недавно Бениньи было отказано в должности руководителя Конгрегации Пропаганды Веры.

В то время должность государственного секретаря по экстраординарным делам была очень важной. Но при всем при том Пьетро Гаспарри, как ни странно, поручили отредактировать и опубликовать новый Кодекс Канонического Права — дело, которое требовало немалого времени и внимания. И поскольку Гаспарри был так занят, главным помощником кардинала Мерри дель Валя сделался Бениньи. Никому не известный священник и журналист, который когда-то приехал в Рим в поисках счастья, мог теперь достаточно свободно передвигаться по коридорам власти. Новый помощник государственного секретаря устроил свой кабинет в апостольском дворце, чтобы находиться поближе к государственному секретарю и всего лишь в четырех дверях от кабинета самого понтифика.

В 1909 году монсеньор Умберто Бениньи по приказанию кардинала Мерри дель Валя создал агентурную сеть, задачей которой было выявление в пределах Ватикана и церковных учреждений лиц, высказывавшихся в пользу неизбежности модернизма. Очень скоро от шпиков Бениньи стали поступать доносы на священников, работавших в университетах, средствах массовой информации и политических институтах Франции, Великобритания. Германии и Италии. Следствием составленных людьми Бениньи доносов, которые так или иначе касались почти трехсот служителей церкви, явилось то, что государственный секретарь кардинал Мерри дель Валь, испытывавший органическое отвращение к политическим и религиозным нововведениям, отдал своим подчиненным распоряжение организовать особую структуру, некое подобие контрразведки, которая должна была действовать только в пределах Ватикана и других учреждений церкви. Внешняя разведка продолжала оставаться в ведении Священного Альянса. Эта новая контрразведывательная структура должна была называться Sodalitium Pianum (Ассоциация Пия) и обозначаться в стенах Ватикана буквами S.P.

Первым долгом Sodalitium Pianum должна была создать логически правильную программу достоверной пропаганды, которая дала бы возможность убедительно опровергать аргументы модернистов и выигрывать будущие открытые дебаты, как внутри церкви, так и в обществе в целом. С другой стороны, задачей S.P. была тайная вербовка в Европе и Северной и Южной Америке агентов, которые должны были узнавать, кто является модернистом, раскрывать окружения и связи этих людей и ломать их планы. Умберто Бениньи взялся за дело со всей остервенелостью фанатика. Очень скоро вместо обязанностей помощника секретаря по экстраординарным делам он стал исполнять другие, связанные со слежкой и шпионажем. Эти обязанности должны были оставаться тайной даже для его сотрудников по Государственному секретариату, включая его начальника, монсеньора Пьетро Гаспарри.

Бениньи знал, какой силой воздействия на умы обладает пресса, и был искренне убежден, что Ватикан должен как можно лучше использовать газеты для борьбы с модернизмом и либерализмом. Глава S.P. назначил сам себя чем-то вроде руководителя неофициальной пресс-службы Государственного секретариата и много лет внушал журналистам, которые писали на связанные с римским папством темы, какой линии им следует придерживаться в своих статьях. Корреспондентов тех газет и агентств новостей, которые придерживались либеральной идеологии, Бениньи рассматривал как врагов. Консервативные средства массовой информации он считал друзьями.

Следующим важным шагом S.P. стало создание собственной газеты, Comespondenza Romana («Римская корреспонденция»), которой Бениньи руководил через подставное лицо. Эта газета яростно обрушивалась на модернизм и либеральную политику и открыто защищала прерогативы и привилегии римских пап. Когда из Франции и самой Италии стали поступать первые критические отклики, папа Пий X заявил, что эта газета не является ни официальным, ни даже полуофициальным органом Ватикана. Но на самом деле папа грешил против истины, так как лично поручил государственному секретарю кардиналу Рафаэлю Мерри дель Валю обеспечивать газете Coirespondenza Romana финансовую поддержку.

Однажды монсеньор Умберто Бениньи написал статью, в которой излагал интегристские тезисы и свое видение перспектив консервативного существования мира и в политическом, и в религиозном плане. Эта статья была написана действительно великолепно, так что агенты S.P. смогли распространить ее среди корреспондентов некоторых иностранных информационных агентств. Многие из них опубликовали статью целиком или в сокращенном виде под своими именами, даже без ссылки на первоисточник. Тезисы Бениньи прочли миллионы людей в Аргентине, Испании, Австрии, Бельгии и Соединенных Штатах.

Такие операции по распространению пропаганды и дезинформации осуществлялись для дискредитации модернизма, но Бениньи и его руководителям в Ватикане нужно было еще и контролировать их влияние, воздействие этой пропаганды на светские организации и институты. Интегристам полагалось уметь распознавать тех, кто проникся идеями модернизма, и удалять их с высоких властных должностей через применение к ним суровых санкций римского папы. Главными источниками информации для S.P. были епископы, апостольские посланники и нунции, но многие из этих людей не склонны были предоставлять контрразведке сведения компрометирующего характера. Требовалась надежная агентурная сеть, внедренная в самое сердце Ватикана, но, к несчастью для интегристов, таких, как Мерри дель Валь или Бениньи, со времени потери папских областей Святой престол не обладал по-настоящему работоспособной спецслужбой.

Следствием появления Бениньи в высших сферах руководства понтификальными агентурными службами было затишье в операциях Священного Альянса, так как многие из них пересекались бы с операциями S.P. Получалось, что служба папской контрразведки превратилась и главного врага папской разведывательной службы. Агенты Sodalitium Pianum сражались за источники информации со шпионами Священного Альянса.

У тайной организации S.P. не было ни официального названия, ни собственного помещения в каком-либо из понтификальных зданий, ни табличек на дверях, по которым можно было бы ее отыскать, ни собственных департаментов. Сообщение о создании этой организации даже не вошло в Anuario Pontificio («Понтификальный ежегодник»), издание, в котором давалось подробное описание структуры Ватикана. Ее расходы покрывались из тайных фондов, которые поступали монсеньору Бениньи через государственного секретаря, кардинала Мерри дель Валя. И если какой-нибудь чиновник задавал главе контрразведки прямые вопросы относительно деятельности этой структуры, Бениньи говорил, что ответить ему могут только трое: «Господь Бог, папа Пий X и кардинал Мерри дель Валь». И люди, естественно, переставали любопытствовать, ибо не желали оказаться лицом к лицу ни с одним из этих троих.

Бениньи использовал в Ватикане те же методы работы секретных служб, какие имели на вооружении спецслужбы Великобритании, Франции, Германии или России, и лишь в очень редких случаях S.P. делилась информацией с итальянскими службами безопасности.

Шпионаж, перехват писем и телеграмм, слежка и наблюдение за отдельными лицами — вот лишь некоторые из видов заданий, которые выполняли агенты папской контрразведки. Из епископских дворцов, ризниц, аудиторий, семинарий и нунциатур информация о начальниках, сотрудниках, подозреваемых в симпатии к модернизму, даже о некоторых из тех, кто работал с самим Бениньи, поступала в Рим, в S.P.

Одну из самых темных шпионских операций Sodalitium Pianum провела в конце 1909 года. Несколько информаторов сообщили Бениньи, что в Риме существует круг священников-модернистов, которым руководит человек по имени Антонио ди Стефано. Это был популярный священник, который жил в то время в Женеве. Чтобы суметь проникнуть в организацию ди Стефано, глава S.P. послал туда молодого священника и агента, некоего Густаво Вердези. Этот человек, которому близки были идеи модернизма, доложил Бениньи, что управлявшаяся из Швейцарии сеть уже успела распасться. Но руководитель контрразведки не был удовлетворен и решил воспользоваться услугами святого отца Пьетро Перчибалли, который когда-то учился вместе с ди Стефано в Римской семинарии.

Таким образом, Перчибалли познакомился с разными защитниками модернизма, как, например, Эрнесто Бонаюти, чьи книги и статьи были объявлены ересью Святой канцелярией — департаментом Ватикана, отвечавшим за соблюдение католической ортодоксальности.

Перчибалли снабдили деньгами, поддельным паспортом и фотографической камерой, и он отправился в Женеву, где под предлогом желания встретиться со старым товарищем связался с Антонио ди Стефано.

В своем первом докладе отец Перчибалли особо подчеркивал, что ди Стефано очень хочет создать журнал Revue Moderniste Internationale («Международное модернистское обозрение»). В письме, которое прочел шеф Sodalitium Pianum, говорилось, что ди Стефано предложил агенту Перчибалли переехать из комнат, которые тот снимал в Женеве, к нему домой. Во время продолжительных встреч с Антонио ди Стефано агент Перчибалли фотографировал названия книг, которыми был набит один из шкафов в гостиной, и просматривал находившиеся в кабинете бумаги, включая переписку с Эрнесто Бонаюти. Вернувшись в Рим, Перчибалли появился перед Бениньи с копиями личных писем ди Стефано.

Архивы S.P. быстро превратились в хранилища ценных сведений о епископах-реформистах, преподающих в семинариях профессорах-либералах и подозрительных интеллектуалах-журналистах. Среди тех, на кого поступали доносы, были кардиналы Аметт, архиепископ Парижский, Феррари, архиепископ Миланский, Мерсье, архиепископ Брюссельский, Маффи, архиепископ Пизанский, Пиффль, архиепископ Венский, и Фишер, архиепископ Колоньи, а также ректоры католических университетов в Ловене, Париже и Тулузе. Одним из тех, кто подвергся репрессиям за близость к модернистам, был кардинал Джакомо делла Кьеза, посланный в качестве архиепископа в Болонью. Причина «ссылки» делла Кьеза крылась в том, что кардинал Мерри дель Валь не хотел его влияния на Римскую курию и не нашел ничего лучшего, чем дать ему пост архиепископа подальше от Вечного города. В 1914 году, после смерти папы Пия X, новым понтификом был избран кардинал Джакомо делла Кьеза.

Бениньи, не имея, между прочим, прямого распоряжения ни от Мерри дель Валя, ни от Пия X, проверил даже своего начальника и прежнего покровителя монсеньора Пьетро Гаспарри.

В ежедневных сводках S.P. фигурировали сообщения о таких вещах, как положение и деятельность Католической Центристской партии в рейхстаге Германии; французской католической студенческой организации Сильон, которая выступала за социальные реформы и примирение католицизма и Третьей Республики; избрание в Уругвае нового президента — борца за отделение церкви от государства и отмену религиозных праздников; беспокойство в России по поводу религиозных преследований католиков в Польше и Литве силами безопасности царя Николая II.

Вскоре S.P. приобрела в Римской курии известность как «Священный Террор». Главными защитниками «Ассоциации Пия» были, помимо самого папы Пия X, государственный секретарь кардинал Мерри дель Валь, префект Консисториальной конгрегации кардинал Гаэтано де Лаи и ответственный за работу департамента религиозных орденов испанский капуцин кардинал Хосе де Касаланс Вивес-и-Туто.

С ведома и при содействии папы Пия X монсеньор Умберто Бениньи сконцентрировал в своих руках власть необычайную — до такой степени, что его недруги и жертвы стали считать его «сатанинским гением папы».

Еженедельно Бениньи подавал краткие сводки самому понтифику, Мерри дель Валю и монсеньору Джованни Брессану, личному секретарю папы и одному из самых мерных своих соратников. На самом деле глава контрразведки имел в высших кругах больше покровителей, чем друзей. Поэтому опубликованное 7 марта 1911 года в ежедневной газете L'Osservatore Romano сообщение об отставке Бениньи с поста помощника государственного секретаря по экстраординарным делам вызвало немалое удивление в коридорах Ватикана. Его преемником стал молодой ватиканский служащий по имени Эудженио Пачелли, который со временем сумел настолько возвыситься в Римской курии, что через двадцать восемь лет сам превратился в папу. В утешение папа Пий X назначил монсеньора Умберто Бениньи «апостольским протонотарием» и позволил ему продолжать руководить контрразведывательной службой.

«Друзья» Бениньи восприняли это изменение его положения как повышение и большую честь, а его «враги» — как впадение в немилость или отправку в чистилище.

По слухам, которые, как и сегодня, быстро распространялись по коридорам ватиканских дворцов, Бениньи был смещен со своего высокого поста после того, как обнаружилось, что он передавал секретные папские документы представителю правительства Российской империи в Ватикане. Во всяком случае, точно было известно одно: Бениньи подал формальное прошение об освобождении его от обязанностей сотрудника Государственного секретариата, чтобы посвящать больше времени работе в понтификальных секретных службах.

С этого момента операции, а следовательно, организации и ресурсы Священного Альянса и Sodalitium Pianum объединились во имя общей цели — стоять на защите церкви, Ватикана и папы. Чтобы облегчить им эту задачу, Бениньи продолжал обращаться к документам и персоналу Государственного секретариата; он просил о жалованье в семь тысяч ливров в год и увеличении фондов для финансирования секретных операций. Теперь его покровителем и советчиком стал кардинал Гаэтано де Лаи. С кардиналом Мерри дель Валем Бениньи общался только в тех случаях, когда ему требовались сведения о каком-нибудь еписКопс, которому собирались даровать повышение или папскую награду. Например, весной 1912 года монсеньор Эудженио Пачелли, любитель интриг и шпионажа, обратился к своему предшественнику с просьбой предоставить информацию о некоем священнике, которого собирались произвести в епископы. Через несколько недель Пачелли связался с Бениньи, чтобы сообщить, что Государственный секретариат готовит декларацию о рабочем движении в Германии и требуется кто-то, кто мог бы заменить одного недавно ушедшего в отставку епископа.

Но проблемы только начинались. Некий человек, который прежде был католическим священником, а затем стал методистом, признался журналисту Гильермо Квадротта, что одно время был личным секретарем монсеньора Умберто Бениньи и по заданию ватиканской контрразведки внедрялся в круги итальянцев, которых подозревали в модернистских тенденциях. Еще в один скандал, прямо сказавшийся на представлениях и о самом Бениньи, и о спецслужбах Ватикана, вылилось дело, инициатором которого стала группа бельгийских и немецких либералов. Эти люди тайно расследовали деятельность Sodalitium Pianum. С этой целью им удалось внедрить в S.P. доминиканского монаха по имени Форис Приме. Этот доминиканец свел дружбу с одним адвокатом, неким Йонксом, который работал в городе Гент. Благодаря этой дружбе Приме сумел выяснить все подробности системы работы S.P., а следовательно, и Священного Альянса. Приме пришел в ужас и, думая, что Умберто Бениньи действует по собственной инициативе, решил ехать в Рим и просить аудиенции у папы, чтобы все ему рассказать.

Рафаэль Мерри дель Валь спас Бениньи тем, что блокировал все попытки Фориса Примса встретиться с папой Пием X и сам отказывался принять доминиканца пли документальные сведения, которые тот имел при сене. В 1912 году государственный секретарь лишил газету Сorrespondenza Romana финансовой поддержки, а чуть позже приказал Бениньи вообще закрыть ее. Было очевидно, что звезда Умберто Бениньи заходит. Если бы папа Пий X решился открыто признать существование Sodalitium Pianum, Бениньи, как основатель этой организации, оказался бы наделен колоссальным могуществом.

Но папа вместо того, чтобы узаконить Sodalitium Pianum, предпочитал каждый раз через кардинала де Лаи посылать этой организации и лично ее главе «свои наилучшие апостольские пожелания».

Бениньи приходилось все больше уходить в подполье, благодаря чему у него развилась болезненная паранойя.

Из своей маленькой квартирки на Корсо Умберто он пытался поддерживать созданную им сеть информаторов и контакты с приближенными папы, многие из которых закрывали перед ним свои двери. Бениньи дошел даже до того, что начал думать, будто агенты модернистов во Франции, Германии и Италии перехватывают и вскрывают его письма. Из страха перед врагами внутри и вне Ватикана Бениньи лично являлся на встречи со своими информаторами и устраивал так, чтобы о предпринимаемых им для этой цели поездках в Брюссель, Париж или Женеву никому не было известно.

В первые месяцы 1914 года Бениньи зарабатывал на жизнь тем, что занимался мелкими папскими делами. Некогда маэстро шпионажа, теперь он был жалкой параноидальной тенью своего прошлого «я». Его дар предвидения, благодаря которому он создал такую специальную службу, агенты которой уже действовали, например, в России, Германии или Франции, превратился в некое подобие навязчивой идеи. Он сам вербовал агентов, направлял их деятельность, читал их сообщения, проверял документы, проводил секретные операции и докладывал лично государственному секретарю. Но при этом он не заботился о том, насколько крепка почва у него под ногами.

Когда монсеньор Умберто Бениньи покинул Ватикан после избрания папой кардинала Джакомо делла Кьеза, одного из тех, кто в свое время подвергался преследованиям со стороны S.P., он оставил после себя руины секретной службы, практически бездействующий Священный Альянс, разорванные дружеские отношения и постоянные взаимные подозрения членов Римской курии — воспоминание о доносах, которые они посылали друг на друга. К сожалению, созданный Бениньи гипертрофированный образ эффективной службы папского шпионажа так и остался мечтой. Интересно, что вернуло Священный Альянс к жизни и в мир разведывательных операций начало Первой мировой войны, когда апокалипсический всадник с мечом в руках вот-вот должен был бросить мир в пламя всепожирающего пожара.