Осенью 332 года до н. э. Александр Македонский триумфально вступил в Египет во главе своей армии после победы над персами в битве при Иссе в Сирии. Египтяне около 200 лет находились под ненавистным персидским владычеством, и теперь Александр провозгласил себя их освободителем. Он вступил в долину Нила в районе Мемфиса и был сразу же провозглашен фараоном и законным наследником фараонов — божественных солнечных царей, правивших этой древней страной с незапамятных времен.

Поведение Александра в этот период многое говорит о его умонастроении. Его первым приказом в качестве фараона было полное восстановление знаменитых двойных храмов в Карнаке/Луксоре в Верхнем Египте (примерно в 500 милях к югу от Мемфиса), которые при персах были разорены и пришли в упадок. Почему Александр придавал этому делу столь важное значение? Ответ следует искать в странных обстоятельствах его рождения в 356 году до н. э.

Олимпиада, мать Александра, была дочерью царя Эпира (в наши дни часть северо-западной Греции) и высшей жрицей храма-оракула Зевса/Амона в Додоне, расположенном к юго-западу от современного города Янина. Этот оракул был одним из наиболее почитаемых в Древнем мире, а история его основания связана с храмом Амона в Карнаке/Луксоре в Египте. Он также считался «близнецом» храма-оракула в египетском оазисе Сива, который тоже был посвящен Зевсу/Амону. Знаток эллинистической эпохи Джоан Уинн-Томас дает краткий обзор этих связей:

Любая попытка подробного исследования, как и почему египетский солнечный культ Амона попал в континентальную Грецию, находится за рамками этой книги, однако у нас есть легендарная предыстория, оставленная древнегреческим историком Геродотом, посегившим Египет около 450 года до н. э., примерно за 100 лет до рождения Александра Македонского. Вот что он пишет:

Согласно Геродоту, египтяне также изобрели, а впоследствии научили греков пользоваться «церемониальными сборищами, процессиями и литургиями». Он даже говорил, что греки создали своих богов по образцу египетских.

В наши дни и египтологи, и специалисты по эллинистическому периоду с пренебрежением относятся к подобным взглядам. Несмотря на хорошо известную склонность греков «отождествлять» своих богов с конкретными древнеегипетскими божествами — например, Зевс/Амон или Гермес Дот, — в академических кругах бытует мнение, что эти два пантеона не имеют структурных связей. Однако представляется несомненным, что культ Амона-Ра проник в Грецию по меньшей мере в V веке до н. э., а возможно, гораздо раньше, и был каким-то образом связан с храмовым оракулом в Додоне.

Сама Додона расположена в живописном луговом и гористом регионе Эпира, примыкающем к древнему царству Македония, где родился Александр Великий. Никто в действительности не знает, когда и почему это место стало считаться священным, но, согласно общему мнению:

Жрецы Додоны были известны как Helli, или Selli\ они толковали заявления и пророчества, сделанные оракулом, прислушиваясь к шороху листьев в дубовой роще внутри святилища. Легенда гласит, что из древесины этого священного дуба был изготовлен нос корабля Ясона, возглавившего плавание аргонавтов (отсюда пошла вера в то, что носовая фигура корабля обладает даром речи и пророчества).

Особое почтение к храмовому оракулу Додоны испытывал Филипп II Македонский, отец Александра, неоднократно обращавшийся к нему за советом, но связь Филиппа с оракулом стала гораздо более тесной, когда он женился на Олимпиаде. Последняя, как мы уже упоминали, была жрицей в храме в Додоне и ревностной почитательницей египетского бога Амона.

Филипп встретил Олимпиаду, когда ему было 26 лет, а ей 16. Эта судьбоносная встреча произошла на острове Самофракия у Фракийского побережья Греции. Филипп и Олимпиада независимо друг от друга прибыли на остров, чтобы принять участие в религиозном празднестве Cabeiri — любопытной мистерии, где, согласно различным мифам, происходили бурные ритуалы плодородия и сексуальные оргии. Во время одного из этих событий Филипп и Олимпиада влюбились друг в друга; так образовался могущественный союз, которому предстояло изменить ход мировой истории.

Обладавшая глубокой мистической натурой, юная и прекрасная Олимпиада была одержима идеей, что ей предназначено родить божественного ребенка, подобного богу Дионису — в греческой мифологии это был красивый и героический сын Зевса, родившийся из утробы смертной женщины Семелы. Дионис буквально означает «сын бога», а Олимпиада, безусловно, была знакома с трудами греческого историка Геродота, который за сто лет до нее отождествил Диониса с египетским богом Осирисом.

В 357 году до н. э., когда Олимпиада стала женой Филиппа II, Египет находился под властью персов, злейших врагов греков и македонян. В 525 году до н. э. Камбиз, сын легендарного Кира I, захватил Египет и таким образом расширил свою уже огромную империю. Его преемник Дарий I утвердил персидское владычество в долине Нила, подавив крупный египетский мятеж. Потом он повел свою армию на север через Средиземноморье и занял Фракию и Македонию, но потерпел поражение в битве при Марафоне в 490 году до н. э. Через десять лет персидский царь Ксеркс вторгся в Грецию и разрушил Афины, но в конце концов он тоже был разбит в 479 году до н. э.

Хотя Дарий и Ксеркс потерпели неудачу в Греции, страх перед новым персидским вторжением был очень реальным. Соседние страны тоже находились под ударом. В 356 году до н. э., когда родился Александр, Египет освободился от персидского владычества, но снова подвергся нападению и был оккупирован в 350 г. до н. э. Униженный и оскорбленный, Египет испытывал тяжкие страдания под властью нового персидского «царя царей» Артаксеркса III, который был жестоким и безжалостным угнетателем, как и его порочный сын Аре. Их правление было настолько ненавистным, что, в конце концов, они были отравлены одним из их евнухов по имени Богоас, который предложил трон «царя царей» Дарию III. Богоас получил достойную «награду»: его заставили принять яд собственного изготовления.

На короткое время египтянам удалось снова вытеснить персов, и последним фараоном коренного происхождения, правившим в Египте, стал Нектанеб (Нехтнебеф) II, узурпировавший трон у своего брата Теоса в 358 году до н. э. — за два года до рождения Александра. О Нектанебе II существует история, которую стоит пересказать, хотя она, почти безусловно, является вымыслом, связанным со странными обстоятельствами рождения Александра, но сначала нам нужно поместить Нектанеба II в правильный исторический контекст.

После первых успехов в борьбе с персами народ провозгласил Нектанеба II великим героем и освободителем. Почитаемый за свои военные подвиги и за преданность верховному богу Амону (чьим «сыном» он себя объявил), он также имел славу могущественного чародея, что в Древнем Египте воспринималось очень серьезно. Как и Александр Македонский впоследствии, Нектанеб отметил свою коронацию распоряжением о начале широкомасштабной программы реставрации многочисленных святилищ Амона, разрушенных или оскверненных персами. Он уделил особое внимание восстановлению храмового комплекса в Карнаке/Луксоре. Отец Нектанеба в свое время построил часть величественной Аллеи Сфинксов (один из сегментов которой сохранился до наших дней), соединявшей Карнак с Луксором. Нектанеб также реставрировал существующие храмы Амона в оазисе Сивы и построил там великолепный новый храм, остатки которого до сих пор стоят в районе Умм-Убейда, где находится современный оазис.

Мы можем представить, что связь Нектанеба II с храмовым оракулом Амона в Сиве произвела впечатление на молодую Олимпиаду, которая, как мы помним, мечтала родить «сына Амона». Можно ли предположить, что идея забеременеть от фараона, в чьих жилах текла кровь бога Амона и который имел тесные связи с оракулами в Сиве и Луксоре, было одной из безумных фантазий очень впечатлительной и молодой царицы? В этом отношении странные истории, рассказываемые некоторыми биографами Александра, могут содержать в себе зерно истины. Согласно одной из них (у псевдо-Каллисфена), Нектанеб бежал из Египта после персидского вторжения, лишившего его трона, и добрался в Македонию через Грецию. Там он был принят при дворе Филиппа II, которому он представился магом и астрологом. Однако по ночам изгнанный фараон превращался в огромного змея, символ Амона, и в этом облике соблазнил Олимпиаду, которая забеременела от него.

Другую легенду, на этот раз связывавшую царскую родословную Александра Великого с египетским богом Осирисом, поведал греческий хронист Диодор Сицилийский, живший в I веке до н. э. В первой книге его знаменитой «Исторической библиотеки» Диодор повествует о мистическом происхождении неэллинистических и эллинистических народов Греции до разруше ния\Трои. Именно в этой книге содержится история Македона, таинственного «сына» Осириса.

Согласно Диодору, Осирис покинул Египет со своим братом Аполлоном, взяв на себя миссию учить людей выращивать виноград, а также сеять пшеницу и ячмень:

Диодор не называет своих источников. Принято считать, что в части «Исторической библиотеки», повествующей об истории Греции, он опирался на труды более ранних авторов, таких, как Эфор и Иероним Кардийский. Судя по косвенным свидетельствам, при отборе египетского материала Диодор полагался главным образом на Гекатея из Абдеры.

Гекатей (365–270 гг. до н. э.) жил в Александрии — городе — прототипе античного мира, основанном в Египте Александром Македонским. Там он находился под покровительством Птолемея I Сотера, полководца армии Александра, который стал фараоном Египта в 305 году до н. э. после безвременной кончины своего правителя. Как иностранный путешественник, побывавший в храмах Карнака и Луксора на дальнем юге, Гекатей был свидетелем раннего этапа сплава греческой и египетской культур в Египте. Он написал довольно идеализированное сочинение под названием Aegyptiaca, предназначенное для греческих читателей, и этот текст послужил источником для Диодора, когда тот приступил к составлению собственной истории Египта двести лет спустя.

Давайте посмотрим на контекст пребывания Гекатея в Египте. Во-первых, хорошо известно, что Птолемей I Сотер с энтузиазмом пропагандировал любые идеи, соединявшие недавно основанную «фараонскую» династию македонских правителей с подлинными египетскими фараонами, чья божественная родословная, как считалось, восходила к самому богу Осирису. Поэтому вполне возможно, что Гекатей сочинил историю о путешествии Осириса в Грецию и об основании Македонии одним из его «сыновей», чтобы создать связующее звено между македонским фараоном в Александрии и мифическими предками египетских фараонов.

Согласно египетской мифологии, Осирис имел единственного сына Гора, чьим священным животным был не волк, как утверждает Диодор, а сокол или ястреб. Легко понять, каким образом мифологическая связь между Осирисом и происхождением македонской правящей династии в сочетании со странными историями псевдо-Каллисфена о беременности Олимпиады привела к вере в то, что Александр каким-то образом имел родственную связь с египетскими богами, что обеспечивало легитимность притязаний македонской династии на трон фараонов в Александрии. Эта странная вера и неоднократно повторяющаяся тема символического брачного союза между богом Амоном и Олимпиадой, как мы убедимся в дальнейшем, имели непредсказуемые последствия для будущей истории Египта, и, благодаря культурному проникновению, для остального эллинистического мира.

По преданию, когда Олимпиада родила Александра, два каменных орла, украшавших крышу ее апартаментов, были поражены молнией. В других преданиях говорится о живых орлах, которые гнездились там. Есть легенда, что храм Дианы/Артемиды сгорел, пока сама богиня находилась в Македонии и присутствовала при родах Александра. Связь между Дианой/Артемидой, орлами и молнией очень интересна. Поскольку Диану/Артемиду чтили в Эфесе в форме священного омфалоса — камня конической или пирамидальной формы, предположительно «упавшего с неба», словно выброшенного с разрядом молнии. Утверждалось также, что оракул Аполлона в Дельфах был основан после того, как два орла, посланные Зевсом, приземлились около омфалоса в этом месте. Между тем в Египте пирамидальный «небесный камень» под названием бенбен был главным символом религиозного культа в священном городе Гелиополе с доисторических времен. Действительно, такие бетили и омфалосы играли важную роль во многих древних религиях и обычно ассоциировались с плодородием и рождением божеств.

Согласно Плутарху, Олимпиада утверждала, что она забеременела после того, как молния ударила в ее чрево и оплодотворила ее семенем Зевса/Амона. В другом месте Плутарх повествует о том, как чрево священной египетской богини-коровы (воплощение Исиды) тоже было оплодотворено божественной молнией для рождения теленка Аписа, символа правящей династии солнечных фараонов, то есть царей-Горов. В египетской религиозной иконографии богиню Исиду часто изображали в виде коровы с пятилучевой звездой над головой. Этой звездой был Сириус, который греки называли Сотисом. Традиционно, гелиакальный (предрассветный) восход этой звезды обозначал момент божественного рождения солнечных царей Египта. В этой связи следует отметить, что многие античные авторы относят дату рождения Александра на 20 июля по юлианскому календарю — дату, близкую к гелиакальному восходу Сириуса в ту эпоху. Из этого следует, что Сириус должен был играть важную роль в мифе о его рождении. Как указывает французский автор Жан-Мишель Обер, это даже заставило Александра отказаться от старого греческого календаря и заменить его египетским, основанным на гелиакальном восходе Сириуса. Он сделал это за некоторое время до того, как его армия вступила в Египет:

Укрепляя символическую связь между Александром и Сириусом, Жан-Мишель Обер также привлекает внимание к так называемому «вознесению Александра». Это было темой живописных полотен, популярных в Средние века, когда обожествленного Александра изображали возносящимся на небеса в колеснице, запряженной грифонами, под пятилучевой звездой, которую Обер отождествляет с Сириусом:

Эту ассоциацию с Сириусом можно также обнаружить у преемников Александра и в самом городе Александрии. Согласно французскому египтологу Сиднею Оферу, специалисту по династии Птолемеев, цариц этой династии изображали в головных уборах богини Сотис, т. е. Сириуса. Офер также показывает, что богиня Фароса, знаменитого Александрийского маяка (одного из семи чудес Древнего мира), тоже носила имя Сотис. Отсюда можно сделать вывод, что яркий свет маяка, который видели мореходы, приближавшиеся к побережью Египта, уподоблялся свету звезды Сириус, когда она поднималась на востоке и направляла моряков к Александрии.

Плутарх излагает другой вариант мифа о рождении Александра, по-видимому связанный с историей Нектанеба, рассказанный псевдо-Каллисфеном, но на этот раз без присутствия самого Нектанеба. В варианте Плутарха Филипп II заглянул в замочную скважину покоев Олимпиады в их брачную ночь и с ужасом увидел, как его жена бурно совокупляется с огромным змеем. Глубоко потрясенный Филипп обратился за советом к оракулу Аполлона в Дельфах, где ему сообщили, что он должен совершить особое жертвоприношение в честь Зевса/Амона, ибо змей был хорошо известным символом этого божества.

Другой инцидент, по-видимому отражающий связь между Александром и Зевсом/Амоном, произошел в городе Афит, капитулировавшим без борьбы перед армией Филиппа II в день рождения Александра. Жители Афита были почитателями Зевса/Амона, благодаря которому 150 лет назад город был спасен от великого спартанского полководца Лисандра. Сам Лисандр был приверженцем культа Зевса/Амона и даже совершил паломничество в Сиву, чтобы посоветоваться с местным оракулом.

После того как Александр был объявлен египетским фараоном в Мемфисе и признан законным наследником Нектанеба II, он тоже отправился с небольшой группой товарищей в оазис Сива. Среди его спутников были друг детства Птолемей (будущий фараон Египта) и Каллисфен, родственник Аристотеля. Они прошли по пустыне на запад от Ракотиса (место будущего строительства Александрии) к Марса Матрух, расположенному примерно в 320 км опуда. Путешествие из Александрии в Марса Матрух, которое в наши дни можно совершить на автомобиле за четыре часа, заняло у Александра и его конных спутников не менее недели.

Оттуда царский экскорт повернул на юг и начал медленное продвижение к Сиве, продолжавшееся еще восемь дней. Сейчас, как и во времена Александра, весь этот маршрут проходит по аридной плоской пустыне, монотонную поверхность которой нарушают лишь отдельные холмы или курганы. Однако после этого ландшафт неожиданно превращается в уменьшенное подобие Большого Каньона, и вдали, словно пустынный Шангри — Ла, появляется пышный оазис, обрамленный двумя озерами с востока и запада.

При вступлении в Сиву Александра приветствовали как «сына Амона». С огромными почестями его провели в храм оракула Зевса/Амона, где его принял высший жрец во внутреннем святилище. Никто не знает, что произошло там с Александром и что он видел, но возможно, что помимо других вещей ему показали священный омфалос Амона как свидетельство его собственной божественности.

Далеко на юге от оазиса Сива находится город Фивы, современный Луксор, с огромным храмовым комплексом, посвященным верховному богу Амона. Даже во времена расцвета греческой цивилизации это был один из главных священных городов Древнего мира. Хотя в более раннюю эпоху Гелиополь, расположенный на севере Египта около великих пирамид, играл главную роль, теперь Фивы были местом легитимизации и обожествления египетских царей. Поэтому было совершенно естественно и даже предсказуемо, что Александр Великий, как «сын Амона», пожелал связать свое имя с Фивами.

Именно поэтому он так быстро распорядился восстановить фиванский храмовый комплекс, самый важный центр культа Амона в Египте. С учетом того, что он также превратил внутреннее святилище храма в часовню, носившую его собственное имя, не вызывает сомнения, что он вскоре намеревался совершить паломничество в Луксор, чтобы, как и все прежние солнечные цари, пройти ритуал посвящения и стать подлинным «сыном Амона». Однако вмешалась судьба, и Александр умер во время военной кампании в Вавилоне. Его полководцы решили, что он должен быть похоронен в Египте, в земле своего «отца» Зевса/Амона. Птолемей, теперь управлявший Египтом и вскоре ставший фараоном, перехватил похоронный кортеж и завладел телом Александра, которое несколько лет спустя наконец было похоронено в Александрии.

Александрия была мечтой Александра. Он хотел создать новый город, посвященный знаниям и обретению мудрости, — нечто вроде интеллектуального моста на побережье Средиземного моря, соединявшего Восток и Запад. Александрия была задумана как город для просвещения всего мира.

Когда Александр был еще мальчиком, его отец Филипп II выбрал для него необыкновенного наставника. Выбор пал на Аристотеля — величайшего и наиболее влиятельного философа той эпохи.

Аристотель родился в 384 году до н. э. в городе Стагира в Македонии. Его отец Никомах был личным врачом и другом македонского царя Амитаса II, деда Александра Великого. В 17 лет Аристотель отправился в Афины и поступил в Академию Платона, где вскоре стал таким блестящим учеником, что сам Платон назвал его «разумом школы». После смерти Платона в 347 году до н. э. Аристотель покинул Академию и направился в путешествие по Греции и Малой Азии. Потом, в 342 году до н. э., Филипп II Македонский призвал его к своему двору в Пелле и назначил наставником своего четырнадцатилетнего сына Александра. Аристотель, которому исполнилось 42 года, привел с собой своего выдающегося родственника Каллисфена, а также друга-ученого Теофраста. Им предоставили загородную резиденцию в окрестностях Пеллы, где они воспитывали и обучали Александра в течение следующих трех лет.

Когда Александр стал царем в возрасте 21 года, Аристотель покинул Македонию и вернулся в Афины, где основал свой знаменитый Лицей. Там он создал первый прототип университетской библиотеки, которая после его смерти была перенесена в великую Александрийскую библиотеку в Египте. Аристотель умер в возрасте 62 лет, через год после смерти Александра в Вавилоне. Его лекции были собраны в 150 томах, посвященных философии, этике, политике и естественным наукам, к которым он питал особое пристрастие. В Средние века Аристотель считался верховным авторитетом во всех вопросах, связанных с наукой. Возможно, имея в виду Александра, он писал: «Если есть один человек, превосходящий величием и политическими способностями всех остальных, такой человек может быть подобен божеству среди людей… ему будут с радостью повиноваться, ибо такие люди являются царями по праву рождения».

Существует много спекуляций и дискуссий о том, до какой степени Аристотель мог повлиять на чувство избранности у Александра Македонского. Помимо преподавания наук Александру, главной целью философа было насаждение в душе ученика его концепции «добродетелей», самой важной из которых, по Аристотелю, был рассудок. За несколько лет до того, как Аристотель стал учителем Александра, он завершил свой знаменитый труд «Политика», где изучил различные системы «конституции» и изложил идею «идеального государства». Почти несомненно, что Аристотель обсуждал принципы «идеального государства» с юным Александром и наделил будущего царя-героя теми высокими добродетелями и идеалами, которые впоследствии были осуществлены на практике в Александрии Египетской. Александр получил от Аристотеля экземпляры «Истории» Геродота, а также «Илиады» и «Одиссеи» Гомера, которые стали самым драгоценным имуществом будущего покорителя мира.

В «Одиссее» Гомер говорит о сказочном острове Фарос у побережья Египта в связи с путешествием аргонавтов, а Геродот повествует о том, как Елена Троянская и Парис нашли убежище в Гераклионе, в нескольких милях к востоку от будущей Александрии. Александр был настолько заворожен этими эпическими произведениями, что, по свидетельству современников, однажды в ярости ударил Каллисфена, родственника Аристотеля, за то, что тот посмел открыто критиковать Гомера. Судя по всему, эти литературные влияния наряду с влиянием его матери Олимпиады воодушевили Александра в его миссии объединения восточного и западного мира в одну великую империю под управлением Александрии — столицы, созданной по образцу идеального государства.

Часто утверждается, что выбор места для строительства Александрии на полуострове Ракотис в Средиземном море был обусловлен военно-стратегическими соображениями. Предполагается, что Александр рассматривал естественную гавань между маленьким островом Фарос и полуостровом как идеальное место для постройки морского порта. Предание гласит, что, хотя место выбрал Александр, городской план был разработан архитектором Динокритом. В противоположность этому мнению мы попробуем доказать, что все это мероприятие с самого начала происходило под сильным египетским влиянием.

В этом месте есть некое колдовство и очарование, вряд ли ускользнувшее от Александра и его образованных спутников, таких, как Птолемей и Каллисфен, особенно с учетом того возвышенного состояния ума и духа, в котором они находились. Все они читали поэмы Гомера и теперь, безусловно, вспоминали строки из Одиссеи:

«Илиада» и «Одиссея» оказывали такое же мощное воздействие на Александра и его преданных спутников, как Библия на христианских крестоносцев в Средневековье. Образованные греки без труда читали наизусть большие фрагменты из Гомера и часто цитировали его в качестве нравоучительного примера в повседневной жизни, как мы сегодня цитируем Библию. Цари и полководцы, подобные Александру, пользовались «Илиадой» и «Одиссеей» не только для духовного и нравственного наставления, но и в качестве практического руководства в их собственной жизни. Есть все основания полагать, что Александр рассматривал себя как гомеровского героя, наделенного безграничной отвагой.

Следует понимать, что греки считали таких героев не мифологическими и легендарными персонажами, а скорее реальными людьми, мужчинами и женщинами, жившими во времена золотого века среди богов. Таким образом, мы можем предположить, что, когда Александр со своими спутниками прибыл на остров, описанный Гомером в таких теплых словах, он воспринял это как благоприятное знамение от богов. Сам Александр, его инженеры и архитекторы помнили, что Пифагор, «отец геометрии и философии», а впоследствии великий Платон тоже посещали Нижний Египет в качестве гостей или «учеников» гелиопольских жрецов и научились от них мудрости, возвеличившей греческую культуру. Образы Гомера, Пифагора и особенно Платона, учителя самого Аристотеля, безусловно, вдохновляли молодого завоевателя, которому тогда было лишь 24 года, воздвигнуть великий и удивительный город у острова Фарос. Он замышлял создать метрополию, которая будет соперничать с Афинами и в которой учения Пифагора, Платона и Аристотеля соединятся с древней мудростью Египта.

Пользуясь пифагоровскими принципами геометрии, Динокрит, архитектор Александра, приступил к изготовлению плана будущей Александрии под надзором своего господина, следившего за каждой мелочью. Город имел продолговатую форму, а улицы располагались по координатной сетке. Главный проспект, идущий с запада на восток, впоследствии был известен как Путь Канопуса и носил имя гомеровского героя, легендарного морехода, который стоял за рулем корабля с Еленой Троянской на борту. По преданию, Елена и ее любовник Парис нашли убежище в Канопусе (современный Абукир) на восточной оконечности Александрийского побережья по пути в Трою. Елена была дочерью бога Зевса от его союза с Ледой, а также сестрой знаменитых бессмертных Диоскуров, близнецов Кастора и Поллукса, которые стали звездами в зодиакальном созвездии Близнецов.

Существует любопытная история о Елене Троянской, которая имеет отношение к связи Александра Великого с Египтом и придает некоторую основательность его притязаниям на происхождение от божественного рода фараонов. Она гласит, что после бегства от своего мужа, царя Менелая, Елена и Парис попытались отплыть в Трою. По пути буря отнесла их корабль к побережью Египта возле Канопуса. Здесь «реальная» Елена якобы была задержана фараоном Протеем, а «фантомная» Елена — очень похожая на «фантомного», или «призрачного», Христа из поздних гностических Евангелий — отправилась в Трою вместе с Парисом.

Этот вариант мифа впоследствии был превращен в драму Еврипидом (примерно в 412 году до н. э.), но претерпел новую трансформацию, в результате чего «подлинная» Елена попала под опеку не легендарного Протея, но его не менее легендарного сына Теоклимена. Геродот тоже пересказывает сходную историю, якобы услышанную от египетского жреца. Он говорит о храме, посвященном «чужеземной Афродите», построенном в честь Елены в царском городе Мемфисе:

Для греков «египетская Афродита» была богиней, которую древние египтяне называли Хатор. Но греки также отождествляли с Афродитой богиню Исиду в ее любящем аспекте. Это подразумевает, что они знали о существовании тесной связи, Действительно существовавшей между Хатор и Исидой в древнеегипетском пантеоне, и предположительно о связи Хатор и Исиды с Сириусом. В Александрии времен Птолемеев богиня Исида стала покровительницей порта и знаменитого Фаросского маяка (названного в честь острова Фарос, где он стоял). В этом образе Исида была известна как Исида-Фария, защитница моряков, что указывает на другую связь с Еленой Троянской, которую — предположительно из-за ее многочисленных морских приключений — тоже называли «богиней — покровительницей моряков».

На острове существовал храм Исиды-Фарии. Судя по всему, ее колоссальная статуя некогда стояла перед Фаросским маяком и считалась частью этого архитектурного комплекса. В Римскую эпоху Исиду часто называли Stella Maris, т. е. Морская звезда; такой же эпитет христиане в течение долгого времени использовали по отношению к Деве Марии. Джеймс Фрезер, знаменитый британский специалист по мифологии, тоже указывает на это:

«Не исключено, что прекрасным эпитетом Stella Maris — «Морская звезда» (так обращались к ней застигнутые бурей моряки) — Дева Мария обязана покровительнице мореплавателей Исиде. Чертами морской богини Исиду, вероятно, наделили греческие мореплаватели из Александрии. Они абсолютно чужды изначальному облику богини и национальному характеру египтян, которые, как известно, не любили моря. НастоящейStellaMaris,если принять эту гипотезу, будет Сириус, яркая звезда Исиды, которая июльским утром поднимается на востоке Средиземного моря над зеркальными водами, предвещая морякам хорошую погоду».

Стоит также отметить, что многие царицы династии Птолемеев, особенно прославленная Клеопатра, отождествляли себя с Исидой-Сотис (Сириус), а также с Исидой-Афродитой, чтобы подчеркнуть свою красоту и любвеобильность. Великолепная Клеопатра предстала в роли богини Исиды-Афродиты, когда встретила Марка Антония в Тарсе. Согласно египтологу Джулии Самсон,

Связь между Сириусом и Исидой на острове Фарос, вероятно, объясняется светом на вершине маяка, который издали могли видеть моряки, приближающиеся к гавани, поэтому маяк иногда называли «вторым солнцем»; древние египтяне пользовались этим термином для обозначения Сириуса. В храме Исиды на острове Фарос статуя богини носила корону, состоявшую из солнечного и лунного дисков, увенчанных газельими рогами. Эти рога, согласно французскому египтологу Сиднею Г. Оферу, сходны с рогами богини Сотис, божественной газели, следящей за разливами Нила. Такой же головной убор можно видеть на изображениях цариц династии Птолемеев в храмах Верхнего Египта в Дендере, Эдфу и на острове Фила. Офер также указывает, что Птолемей III своим декретом от 238 года до н. э. совместил религиозный и гражданский календари (которые с течением времени выбились из ритма) таким образом, чтобы начало нового года снова совпадало с гелиакальным восходом Сириуса — событием, которое само по себе близко совпадало с началом нильского разлива в середине лета. Офер также предлагает следующее объяснение термина «глаз Ра», одного из многочисленных названий Сириуса:

Согласно французскому египтологу Бернару Матье:

«… Исида носила титулы Пелагия(«морская»), Евплойя(«покровительница судоходства») и Фария(«Фаросская») и имела свой храм на острове Фарос. Она считалась изобрегательницей паруса и была так знаменита во всем средиземноморском мире, что мы находим ее даже в манускриптах XVII века. Ее изображение красуется на носу корабля на гербе Парижа, утвержденном Наполеоном в 1811 году».

Из главы 1 читатель помнит, что в причудливых религиозных ритуалах и символике французской революции часто проводились параллели между Парижем и богиней Исидой. Из комментариев Матье следует, что такие параллели могли быть до некоторой степени основаны на исторической правде. Также следует отметить, что, по утверждению писателя XVII века Жана Тристана, название «Париж» (Paris) фактически происходит от Isis-Pharia или, точнее, от Pharia-Isis, впоследствии превращенного в Paris.

Тристан основывал свою гипотезу на древних монетах, датируемых эпохой римского императора Юлиана, где его жена Елена изображена в образе Исиды-Фарии. Юлиан, правивший через несколько десятилетий после Константина, на короткое время остановил победное шествие христианства и остался в истории под именем «Юлиан Отступник» за то, что возродил древние языческие культы и объявил себя «последователем Гелиоса». Бог солнца Гелиос, в свою очередь, был божеством, которое римляне тесно ассоциировали с именем Александра Великого.

Юлиан правил Галлией — Древней Францией — в течении пяти лет и жил в Лютеции (современный Париж) с 358 по 360 год н. э. Юлиан и его жена Елена также были приверженцами александрийского бога Сераписа и богини Исиды-Фарии и могли учредить или, по крайней мере, поощрять ее культ среди жителей Лютеции. Так или иначе, Жан Тристан писал:

«Парижане получили свое название от Pharia-Isisиз-за культа этой богини, который был учрежден в Иллирии и Галлии в регионе вдоль реки Сены. Именно поэтому Лютеция стала называться «Лютеция Фарийская» или Лютеция Парижская».

Поддерживая эту гипотезу, французский историк античности Юргис Балтрушайтис указывает на то, что во фрагменте манускрипта из аббатства святой Илларии, где говорится о синоде Римини, город Париж действительно называется Farisea Civitas, то есть, как предположил Жан Тристан, город людей, почитающих Исиду-Фарию или Фарию-Исиду. Мы вернемся к этой проблеме в следующей главе.

Римский автор Арриан сообщает нам, что когда Александр вышел на побережье, где должен был стоять его будущий город Александрия,

«Агора» была эквивалентом городской площади, где проводились общественные собрания в греческих городах. В Александрии агора располагалась на пересечении двух главных проспектов, меридионального, под названием Сома, и широтного, под названием Путь Канопуса. Здесь, согласно большинству авторов, впоследствии был построен небольшой дорический храм, служивший мавзолеем для золотого саркофага Александра Великого.

На обоих концах Пути Канопуса находились ворота. Западные ворота назывались «вратами Луны» (Селены), а восточные ворота — «вратами Солнца» (Геолиоса).

Всегда считалось, что план Александрии был разработан в соответствии с принципами греческой городской планировки, основанной на координатной сетке с рядами параллельных улиц, пересекающихся под прямыми углами. Фактически такие планы были известны и в Древнем Египте задолго до греков. Французский египтолог Андре Бернар справедливо замечает, что некрополь Гизы в районе Великих Пирамид, по существу, является заупокойным городом с дорогами, ведущими в меридиональном и широтном направлении. Сходную схему можно наблюдать в Саккаре и дальше на юге в Эхнатоне (современная Телл-эль-Амарна), городе фараона, носившего это имя.

Так или иначе, часто не принимается во внимание, что на планировку Александрии оказало большое влияние умонастроение 24-летнего Александра во время основания города. Он только что победил непобедимого персидского «царя царей» Да — рия III и теперь был безоговорочным повелителем всего известного мира. Египтяне провозгласили его героем и освободителем и признали законным наследником фараона Нектанеба II. Он был провозглашен «сыном Амона» и «сыном Исиды», не считая всех других титулов, причитающихся законному правителю Египта. И все это произошло незадолго до основания города Александрия.

Другим фактором, который следует учитывать, является глубокая мистическая связь Александра с храмовым комплексом Карнака/Луксора в Фивах, которая была проявлением его самоидентификации с богом Амоном. Французский ученый Франсуа де Полиньяк указал, что Александр проявлял необычное знание и чувствительность к египетским религиозным обычаям, уделяя так много внимания восстановлению этого храма; в частности, он назвал своим именем внутреннее святилище возле священной храмовой «комнаты рождений», или маммиси.

Эти деяния дают возможность предполагать, что Александр получал советы от египетского высшего жреца, который играл примерно такую же роль, как высший жрец Саиса, служивший советником персидского царя Камбиза и высший жрец Мане — фон из Гелиополя, который стал главным советником Птолемея I Сотера, наследника Александра в Египте.

Мы убедились в том, что Александр укрепил связь с Сириусом, звездой Исиды и божественного рождения, когда изменил греческий календарь в Тире. Нам известно, что восход этой звезды служил «калибратором» разливов Нила, а в следующей главе мы покажем, что положение Сириуса над восточным горизонтом часто использовалось для ориентировки оси древнеегипетских храмов, посвященных рождению Гора, сына Исиды-Хатор. И наконец, мы также отметили, что время гелиакального восхода Сириуса в течение жизни Александра приходилось на «официальную» дату его рождения, т. е. 20–21 июля по юлианскому календарю. Было бы странно и почти невероятно, если бы эта сложная система символов и мифических ассоциаций не оказала влияния на Александра, когда он замыслил построить город на Средиземноморском побережье Египта напротив зачарованного острова Фарос…

Перед тем как Наполеон вторгся в Египет и оккупировал Каир в конце XVIII века, он назначил знаменитого математика Гаспара Монжа руководителем группы лучших ученых — которых в те дни называли lumieresy или «светочи», — сопровождавшей экспедицию. Состоявшая из 167 человек, эта группа ученых включала математика Фурье, химика Вертолета, натуралиста Жоффре Сент-Илера, геолога Домье, географа Жомара и инженера Конте. Этим людям предстояло заложить основу наполеоновского Египетского института, разновидности Академии наук (первой в своем роде, посвященной изучению древнеегипетских монументов), основанного 22 августа 1798 года, вскоре после вторжения. Вивант Денон, художник и фаворит будущей императрицы Жозефины, стал первым директором института, а Гаспар Монж — его первым президентом.

Из главы 1 читатель помнит, что Монж был франкмасоном и видным членом ложи «Девяти сестер» в Париже. Они принимал деятельное участие в создании так называемого республиканского календаря, который был сделан по образцу древнеегипетского гражданского календаря, «калибруемого» по гелиакальному восходу Сириуса. 22 сентября 1798 года вышел первый том журнала Египетского институт а под названием Decade Egyptienпе, которое выбрал Монж по ассоциации с новым республиканским календарем.

Пятого марта 1798 года Наполеон выехал из Парижа в Тулон, чтобы встретиться с флотом, который он снарядил для плавания в Египет. Двадцать первого июля 1798 года Наполеон вступил в бой с египетской армией мамелюков в битве при пирамидах. Умышленно или случайно, но обе эти даты имеют непосредственную связь с «ладьей» и «звездой» Исиды. В Древнем Риме 5 марта отмечали хорошо известный праздник Isis Naingum, когда статую богини в ее ладье несли через весь город в торжественной процессии.

Двадцать первое июля по юлианскому календарю было датой гелиакального восхода Сириуса. Совпадение? Возможно. Но мы вернемся к этим вопросам в следующих главах.

После Наполеона замечательный пример, поданный Египетским институтом, побудил нового египетского правителя Моха — меда Али Пашу финансировать обучение и подготовку египетских ученых во Франции. Самым видным из этих ученых был астроном Махмуд Эль-Фалаки, более известный под именем Махмуд-Бей, основавший первую современную астрономическую обсерваторию в Египте. Махмуд-Бей также получил инженерное и географическое образование, сослужившее ему хорошую службу в работе над «картографическим проектом Александрии», осуществленном при хедиве Исмаиле в 1865 году. Наверное, стоит упомянуть, что многочисленные другие достижения Махмуд-Бея, такие, как наблюдение за геомагнитными и метеорологическими феноменами по всему земному шару, заслужили ему уважение и официальный почет в бельгийской и французской академиях наук.

Во время работы над «картографическим проектом Александрии» Махмуд-Бей провел раскопки и определил, что в городе было одиннадцать главных улиц, идущих параллельно по всей ширине древнего города, а также семь улиц, идущих параллельно под прямым углом к другим одиннадцати. Как уже упоминалось, два самых больших проспекта, под названием Сома и Путь Канопуса, образовывали огромный крест на их пересечении.

Некоторые европейские археологи поспешили раскритиковать «возрожденный» Махмуд-Беем план Древней Александрии, однако, согласно доктору Жан-Иву Эмперору, нынешнему директору центра александрийских исследований в Египте:

Выкопав несколько пробных траншей и котлованов, Махмуд — Бей смог установить, что длина Пути Канопуса составляла примерно 2300 м и что его ось была ориентирована на точку горизонта, расположенную примерно в 24° к северу от направления на восток. Два фактора указывают на то, что эта ориентировка была не случайной и соответствовала астрономическим представлениям того времени. Во-первых, величина угла недвусмысленно свидетельствует о связи с восходом Солнца в день летнего солнцестояния. Другой фактор, возможно, еще более очевидный, заключается в том, что ворота на восточной оконечности пути Канопуса назывались «врата Геолиоса», т. е. «врата Солнца», что подтверждает астрономическую ориентировку. Точка восхода Солнца над восточным горизонтом при наблюдении из Александрии варьирует между 28° к югу от восточного направления (зимнее солнцестояние) и 28° к северу от восточного направления (летнее солнцестояние), в то время как срединная точка (восток) попадает на весеннее и осеннее равноденствие.

В своем «Жизнеописании Александра» хорошо известный автор I века н. э. Плутарх говорит: «Александр родился шестого гекатомбеона, месяца, который македоняне называют лус, — в тот самый день, когда был сожжен храм Дианы в Эфесе…» Гекатомбеон, первый месяц греческого года, начинался с первого новолуния после летнего солнцестояния. Отсюда многие хронисты пришли к выводу, что Александр родился 20 июля по юлианскому календарю или очень близко к этой дате. Поскольку в это время года Солнце восходило в зодиакальном знаке Льва, это может объяснить обилие «львиной» символики, которую античные авторы связывали с рождением и характером Александра.

Мифологические связи между Александром и Дианой, которые мы рассматривали раньше, тоже представляют интерес. Диана (греческая Артемида) часто отождествлялась с египетской богиней Исидой, матерью Гора, мифического прототипа солнечных царей, или египетских фараонов, родство с которыми впоследствии было провозглашено Александром. Традиционно считалось, что эти «цари-Горы» рождались под защитой Сириуса, гелиакальный восход которого был небесным знамением, обожествлявшим и легитимизировавшим правление каждого следующего царя Египта. С нашей точки зрения, не является совпадением, что гелиакальный восход Сириуса в эпоху Александра происходил 20 июля при наблюдении с широты древней египетской столицы Мемфиса. По преданию, Александр лично установил направление центральной оси будущего города Александрия, впоследствии известной как Путь Канопуса. Едва ли можно считать совпадением, что эта ось ориентирована примерно на 24° к северу от восточного направления и направлена на точку восхода Солнца в день гелиакального восхода Сириуса через врата Солнца.

Известно, что Александр, довольно неразборчивый в выборе божественных предков, утверждал о своем происхождении от Диониса и Геракла; Геродот, один из любимых авторов Алексан дра, отождествлял их обоих с египетским богом Осирисом. Стоит также отметить, что если мы продолжим ось Пути Канопуса в направлении горизонта, то она пройдет через древний город Гераклион (впоследствии затопленный из-за землетрясения и недавно обнаруженный морскими археологами в Абукирском заливе). Известно, что, по крайней мере, со времен Геродота в Гераклионе стоял храм, посвященный Гераклу/Осирису.

Врата Луны и противоположная (западная) оконечность Пути Канопуса могут также иметь астрономические ориентировки, связанные с мифом об Исиде и Осирисе. Как мы помним, Исида и многие царицы династии Птолемеев, подражавшие ей, обычно изображались в головном уборе в виде диска полной Луны и/или лунного полумесяца. Этот мотив продолжал использоваться царицами Александрии в греко-римскую эпоху. Хорошо известно, что Клеопатра отождествляла себя с «Исидой и Луной», а когда она родила Марку Антонию близнецов, мальчика и девочку, то назвала их Селеной (Луна) и Александром-Гелиосом (Солнце), что является прямой аллюзией на врата Солнца и Луны в Александрии. При полнолунии Луна почти противоположна Солнцу относительно Земли. Это объясняет, почему западная оконечность Пути Канопуса называлась «вратами Луны» (Селены), а восточная оконечность — «вратами Солнца».

Принимая во внимание все эти символические ориентиры, можно с большой вероятностью, если не с уверенностью утверждать, что город Александрия был посвящен Исиде или, конкретнее, фигуре Исиды Фаросской, замечательно гармонировавшей с мифом Александра/Диониса/Гелиоса. Исида играла в Александрии столь важную роль, что фактически стала второй божественной покровительницей города, почитаемой в равной степени с местным верховным божеством Сераписом. Из главы 5 читатель помнит, что именно на территории большого храма Сераписа в Александрии (Серапеум) христиане истребили множество гностиков и так называемых язычников в конце IV века нашей эры.

После смерти Александра Великого во время военной кампании в Вавилоне в 323 году до н. э. его огромная империя разделилась на отдельные территории под властью его полководцев. Его ближайший друг Птолемей, сын Лагоса, унаследовал Египет и был провозглашен фараоном в 305 году до н. э. после смерти Александра IV (сына Александра Великого от персидской царевны Роксаны). Птолемей принял имя Сотер, что значит «спаситель», и поэтому известен историкам как Птолемей I Сотер.

Мудрый и просвещенный человек, Птолемей вознамерился исполнить мечту Александра и сделать его город Александрию всемирным центром знания и обучения. Его главным советником стал египетский высший жрец из Гелиополя по имени Манефон, консультировавший его по всем вопросам религии, истории и ритуального протокола. Египтологи знают Манефона как составителя хронологии всех династических и додинастических фараонов, которая в значительной степени до сих пор используется в качестве справочного материала. Почти не вызывает сомнения, что Манефон был одним из главных «создателей» нового бога Сераписа для Александрии.

Птолемей I Сотер хотел найти идеальное божество для космополитичных жителей Александрии, которую теперь воспринимали как символ возрожденного Египта под его управлением. Выбор естественным образом пал на одного из наиболее почитаемых египетских божеств Осириса, или, как сказано в главе 5, на одну из его ипостасей в образе Осириса/Аписа. Эта ипостась связывала Осириса с очень древним культом бога-быка Аписа, главный центр которого находился в Мемфисе в Нижнем Египте. Согласно Геродоту, посетившему Египет во времена расцвета этого культа, священный бык Апис был:

Про быка Аписа говорили, что он рождается из чрева священной коровы, известной как «Исида», а когда он умирал, то становился Осирисом. По словам египтолога Джорджа Харта:

Тесное сходство между культом быка Аписа и культом Исиды и Осириса очевидно. Таким образом, неизбежно и сходство между теленком Аписом и младенцем Гором в египетской мифологии:

1. Бык Апис ассоциировался с царем-Гором или живым фараоном.

2. Священная корова «Исида» беременела в результате божественного вмешательства точно так же, как богиня Исида.

3. Священная корова «Исида» приносила только одного теленка точно так же, как богиня Исида рожала только одного сына.

4. Апис становился «Осирисом» после смерти точно так же, как царь-Гор (фараон) становился «Осирисом» после своей смерти.

Далее Харт объясняет:

Впечатление очевидца ритуалов культа Аписа содержится в сочинении Диодора Сицилийского, посетившего Египет в I веке До н. э. Диодор описывает погребение быка Аписа, во многом сходное с погребением фараона: «После пышных похорон Аписа жрецы, отвечающие за это, должны как можно скорее найти другого теленка, похожего на предыдущего. Когда они находят его, плач и сетования прекращаются, и жрецы, назначенные для этой цели, ведут молодого бычка и откармливают его в течение сорока дней. Затем его помещают на ладью в золотую беседку и переправляют как бога в город Мемфис… Для поклонения быку они дают такую причину: они говорят, что душа Осириса переходит в быка, и потому всегда, когда бык посвящается божеству, дух Осириса переходит в одно животное за друг им для потомства».

Самый важный аспект древнеегипетской религии заключается в том, что «сын Осириса», т. е. Гор, неизменно перевоплощался в образе фараона, а после смерти каждый фараон становился «Осирисом», в то время когда его старший сын становился новым живым «Гором». Иными словами, каждый следующий фараон был живым воплощением Гора, но в то же время — как и в случае с быком Аписом — считалось, что его душа станет «Осирисом» после его смерти. Таким образом, можно показать, что идея совмещенного имени «Осирис-Апис», впоследствии превращенного в Серапис, была основана на идее «Осириса-Гора». Следовательно, имя этого божества нужно понимать как высшее имя, символизирующее легитимность и божественность правящего фараона.

Именно таким хотел предстать Александр Великий перед всем миром, и то же самое было на уме у Птолемея, когда он был коронован в Египте как преемник Александра. Летом 323 года до н. э., когда Александр умирал в Вавилоне от малярии (усугубленной употреблением большого количества вина в качестве лекарства), его жрецы построили в лагере временный храм Осириса — Аписа, что однозначно указывает на приверженность Александра к этому божеству. Согласно официальной царской хронике, составленной писцом Евменом, 4 июня Александр испытал сильный приступ лихорадки, который продолжался в течение нескольких дней, и к 8 июня всем стало ясно, что он умирает:

9 июня: состояние не изменилось [царь впал в кому]. Новое обращение к божеству Клевмена, Менида и Селевка, сменявших друг друга в храме Сераписа.

10 июня: божество ответило, что Александра не следует переносить в храм, так как ему будет лучше там, где он покоится. Этот ответ передали воинам. Спустя короткое время, ближе к вечеру, Александр умер».

Из текста явствует, что храм Сераписа был воздвигнут неподалеку от дворца Александра в Вавилоне и что к этому божеству обращались за советом по очень важному вопросу — т. е. следует ли перевозить тело Александра в главное «святилище» Сераписа в Египте. В тексте есть очевидная аномалия, где о Сераписе говорится как об «отце Александра», хотя мы знаем, что эту роль уже выполнял Амон из Сивы. Но, возможно, македоняне не проводили четкого различия между Сераписом и Амоном, поскольку оба божества в египетской традиции были «отцами» фараонов. Геродот четко отождествляет Амона из Сивы с Зевсом, и мы знаем, что впоследствии жители Александрии тоже отождествляли Сераписа с Зевсом.

Главное святилище Осириса-Аписа находилось в окрестностях Мемфиса в Нижнем Египте, недалеко от комплекса ступенчатой пирамиды Джосера в Саккаре. Здесь по меньшей мере с 1400 года до н. э. священных быков одного за другим хоронили в огромных каменных саркофагах в подземном лабиринте, ныне известном под названием Серапеум (так же назывался храм Сераписа в Александрии). Геродот, написавший свою «Историю» примерно за 100 лет до прибытия Александра в Египет, является первым иностранцем, упомянувшим о «храме Аписа». Возможно, он еще действовал в христианские времена, но уже в Средние века Серапеум был полностью занесен песком, а его местонахождение забыто. Лишь в 1850 года он был заново открыт французским археологом Огюстом Мариеттом. История гласит, что Мариетт, путешествовавший в пустыне в окрестностях Сак — кара, наткнулся на одного из многочисленных небольших сфинксов, упомянутых античным географом Страбоном, которые некогда стояли по обе стороны ритуальной аллеи, ведущей к Серапеуму. Впоследствии он написал:

Вдохновленный своей находкой, Мариетт нанял рабочих и через несколько недель открыл вход в Серапеум, который даже в наши дни остается необыкновенно внушительным и впечатляющим местом. Он расположен примерно в километре к северо-западу от ступенчатой пирамиды Джосера; путь к нему ведет с востока через пологую аллею, опускающуюся в недра песчано-каменистой пустыни. С самого начала огромные размеры этого подземного лабиринта поражают воображение: темные ветвистые туннели идут в нескольких направлениях, словно коридоры, построенные для великанов. Сейчас там проложено электрическое освещение низкой мощности, но, несмотря на это, когда человек блуждает в одиночестве в этом странном Гадесе, его охватывает смутное беспокойство, нечто вроде надвигающейся паники, смешивающейся со зловещей неподвижностью местности. В атмосфере этого пространства есть что-то неестественное и почти сверхчеловеческое. На всем протяжении этих огромных туннелей и коридоров встречаются десятки заглубленных ниш размером с большую гостиную, куда ставили массивные гранитные саркофаги, где некогда содержались мумифицированные трупы священных быков. Размер и вес этих саркофагов — некоторые из них весят более 60 тонн и вырезаны из цельного гранитного блока — воспламеняют воображение, так как очень трудно представить, каким образом их доставляли сюда с самого начала, не говоря уже о том, как их задвигали в ниши. Создается впечатление, что здесь проводились какие-то темные и таинственные мистерии. Место, где, по словам древних греков, люди превращались в богов, до сих пор не утратило своей силы.

Нектанеб II («отец» Александра, согласно некоторым легендам) построил свою гробницу неподалеку от Серапеума в Саккаре. Могло ли это сыграть роль в странных событиях, произошедших после смерти Александра, и в решении его полководцев о том, куда следует отправить останки их героического царя-полубога? Еще в Вавилоне тело Александра было подготовлено по древнеегипетскому обычаю бальзамировщиками, привлеченными специально для этой цели. Затем тело поместили в золотой саркофаг и построили огромный катафалк (согласно некоторым очевидцам, размером с дом на колесах) для транспортировки усопшего царя в Египет.

Путешествие заняло почти два года. По прибытии в Египет катафалк был встречен Птолемеем, и его отвезли в Мемфис. Там он был захоронен возле Серапеума в роскошной гробнице, подобающей герою-полубогу. Идея о том, что «забытая гробница» Александра скрыта где-то в Александрии, так глубоко укоренилась в умах некоторых исследователей, что следующее известие обычно становится сюрпризом для них: гроб Александра оставался в Мемфисе как минимум десять лет, а возможно, еще больше, прежде чем его перевезли в Александрию. В то время го род Мемфис по-прежнему был столицей Египта, а храм Гелио — поля служил школой жрецов для всего государства. Что касается самого Птолемея, он все еще являлся сатрапом, т. е. губернатором Египта под властью Александра IV, сына Александра Великого и его персидской жены Роксаны. Однако в ЗЮ году до н. э., когда Александру IV было 13 лет, его убили, и вопрос о престолонаследовании так и не был решен. На этом фоне пять лет спустя Птолемей воспользовался удобной возможностью и объявил себя фараоном Египта в 305 году до н. э.

Мы можем лишь предположить, что Птолемей перенес золотой саркофаг Александра вместе с культом Сераписа-Осириса — Аписа в Александрию для того, чтобы укрепить собственную легитимность как подлинного наследника Александра Великого. Возможно также, что ядро будущей Александрийской библиотеки сформировалось в то время из огромной храмовой библиотеки Гелиополя.

Так Александрия превратилась в новую «столицу» Египта и в великий центр просвещения, озарявший западный мир и во времена эпохи Возрождения.

Уже давно признано, что древние египтяне не имели «религии» — по крайней мере в том смысле, который мы сегодня вкладываем в это слово, и хотя термин «египетская религия» широко используется в египтологии и мы сами пользуемся им в этой книге, его нельзя было найти в словаре древних египтян. Он просто не существует. Как объясняет видный египтолог и филолог Алан Г. Гардинер, «с египетской точки зрения мы можем сказать, что нет такой вещи, как религия; есть только хека, ближайшим английским эквивалентом которой является «магическая сила».

Все в древнеегипетских текстах и монументах приводит нас к предположению, что хека, то есть магическая сила, приобреталась в результате очень напряженного процесса духовного и интеллектуального обучения с проведением сложных ритуалов и тайных обрядов посвящения. Хека была разновидностью священной науки, или, как мы предпочитаем это называть, особого знания, и считалась даром Тота, древнеегипетского бога мудрости (греческий Гермес Трисмегист). Вот что говорит по этому поводу британский египтолог Патрик Бойлан, профессор востоковедения в Дублинском университете:

Это особое, или магическое, знание якобы было собрано То — том и записано в священных книгах, которые, согласно легенде, содержащейся в Египетской Книге Мертвых, были переданы Гелиопольскому храму богиней Хатор, чьей звездой, как помнят читатели, был Сириус. Довольно похожая легенда, связывающая Тота и его священные книги с городом Гелиополем, содержится в «Папирусе Весткара». В этом тексте, написанном 3500 лет назад, содержится история о маге, которого призвали ко двору фараона Хуфу, легендарного строителя Великой Пирамиды на плато Гиза. Хуфу стремился найти «тайный чертог Тота» (предположительно там хранились магические книги) для сооружения своей пирамиды; маг сообщил ему, что они находятся в Гелиополе в некоей библиотеке или «зале священных рукописей и архивов». Таким образом, замысел строительства пирамиды ассоциируется с магическим знанием Тота, которое, как мы убедимся, было тесно связано со звездами. По словам французского египтолога Кристиана Жака:

Далее Жак говорит о том, что в Гелиополе и друг их центрах обучения практиковалась «священная наука, преподаваемая специалистами, проходившими многолетнее обучение для владения самыми тайными силами вселенной». Самым важным аспектом этой «священной науки», или особого знания, была вера в то, что звездные силы и влияния MOiyr быть каким-то образом привлечены на землю. Как подчеркивают Кристиан Жак и другие исследователи, храм древнеегипетской священной науки опирался на твердую убежденность в том, что неодушевленные объекты — амулеты, статуи, святилища, монументы, храмы и даже целые города — могут быть наделены божественной сущностью звезд благодаря умелому использованию магии.

Западная цивилизация XXI века не верит в магию. Более ранние цивилизации, особенно древние египтяне, верили в нее, однако то, что они понимали под словом хека, не обязательно согласуется с современным представлением о магии и, таким образом, нуждается в более четком определении. Согласно Фрэнсис Йейтс из Лондонского университета, которая посвятила свою жизнь исследованию этих вопросов,

Здесь, как мы увидим в следующей главе, Фрэнсис Йейтс говорила не о древнеегипетской «астральной магии», но более конкретно о возрождении древнеегипетской магической традиции в эпоху итальянского Ренессанса. Однако она могла с таким же успехом говорить и о Древнем Египте, так как ее определение описывает именно тот род «астральной магии», который существовал в Египте с незапамятных времен.

После коронации Птолемея I Сотера в качестве преемника Александра Великого начался период процветания для Александрии. Сначала была построена пышная гробница для упокоения останков Александра, а потом был разработан ряд архитектурных и религиозных проектов. К наиболее значительным из них принадлежал Фарос (одно из чудес Древнего мира), большой храм и библиотечный комплекс Сераписа (Серапеум) и, разумеется, легендарная Александрийская библиотека.

В александрийском Серапеуме правители династии Птолемеев возродили культ Сераписа и воздвигли его огромную статую. На Фаросе, как мы уже говорили, был построен большой храм, посвященный Исиде («супруге» Сераписа). Что касается знаменитой библиотеки, она была посвящена семи музам, покровительницам различных искусств. Вполне вероятно, что большая часть первоначального собрания Александрийской библиотеки состояла из рукописей, доставленных из храмовых библиотек Гелиополя и Мемфиса, где они сохранялись с незапамятных времен. Кроме того, литературные труды по философии, религии, наукам и искусствам поступали из других стран, особенно из Греции. Птолемей I Сотер проявил большой личный интерес в приобретении экземпляра Ветхого Завета на еврейском и распорядился о переводе рукописи на греческий язык, впервые сделав ее доступной для не-евреев. В Александрии закрутился невероятный интеллектуальный и духовный водоворот, в результате чего возник еще более мощный сплав магии, религии и философии, создание которого приписывалось Гермесу Трисмегисту, как здесь называли Тота, египетского бога мудрости.

Как мы увидим, в грядущие столетия древнеегипетская магическая традиция носила греческие одежды и незаметно проникала в Западную Европу.

В 586 году до н. э. царь Вавилона Навуходоносор II захватил Иерусалим, что привело к массовому изгнанию евреев, многие из которых нашли путь в Египет. Свидетельства их пребывания в Египте в то время широко распространены от нильской дельты на севере до Элефантины возле Асуана на дальнем юге. 200 лет спустя, когда Птолемей I Сотер установил свою власть в Палестине и Иерусалиме, он вернул назад еврейских торговцев и поощрял евреев селиться в своем новом городе Александрии. КI веку до н. э. и началу правления знаменитой Клеопатры, последней из династии Птолемеев, значительная часть населения Александрии была представлена евреями, усвоившими греческий язык и обычаи. Нет сомнения в том, что патриархальная монотеистическая религия, не признававшая символов и скульптурных образов, начала укореняться на древней земле фараонов благодаря египетским евреям.

В 30 году до н. э. римские легионы Октавиана (Август Цезарь) подошли к вратам Александрии и бросили вызов Марку Антонию. Практически беззащитный город был охвачен паникой и хаосом. Вооруженные силы под командованием Антония и Клеопатры потерпели полное поражение в морском бою при Акциуме, и теперь любое сопротивление Октавиану было бы глупой бравадой. Ранее Марк Антоний в порыве героического безрассудства действительно попытался возглавить смелую атаку на римские легионы Октавиана, но был предан собственными воинами, провозгласившими Октавиана своим настоящим полководцем. Преданный, но неспособный смириться с поражением, Марк Антоний совершил самоубийство и попросил последнего из своих преданных воинов добить его. Когда Клеопатра узнала об этом, она поклялась, что Октавиан не получит ее живой, и совершила самое знаменитое самоубийство в истории, впрыснув себе смертоносный змеиный яд.

Трехтысячелетнее правление фараонов внезапно прервалось. Октавиан сразу же объявил Египет римской провинцией, и мощь цезарей обрушилась на эту древнюю священную землю, словно гигантская кувалда. В течение многих лет Египет был низведен до роли зернохранилища, кормившего римские легионы.

Встревоженные переменами, происходившими повсюду вокруг них, египетские жрецы, несомненно, более всего опасались исчезновения своей магической традиции. В течение трехсотлетнего правления Птолемеев древнеегипетский храмовый культ не только сохранялся, но получал действенную государственную поддержку и процветал повсюду. Его освященная веками древность оказывала мощное, почти гипнотизирующее воздействие на Птолемеев, обнаруживших, что он замечательно сочетается с их собственной мифологией и представлениями о божественном. С другой стороны, римляне рассматривали эту связь просто как один из источников политической власти для эффективного управления Египтом и его ресурсами. Конечно, римские императоры назначали себя «фараонами» и даже приняли религию Сераписа и Исиды. Они также восстановили храмы и построили новые в честь египетских божеств — к примеру, знаменитый храм в Дендере, сохранившийся до наших дней, был восстановлен императором Тиберием, однако все это не могло завоевать симпатии египтян, не говоря уже о египетских жрецах. Они знали, что под властью римлян их положение неизбежно изменится. Просвещенные Птолемеи рассматривали себя как преемников божественной власти египетских фараонов, в то время как римляне явились в роли господ и завоевателей. Как указывает коптский христианский ученый Джилл Камиль:

Сначала при римлянах существовало некое подобие благоденствия и даже ощущение защищенности, но в целом оно не принесло пользы египтянам. Продукты сельского хозяйства шли на питание римских гарнизонов и пополняли закрома Римской империи, а если римляне строили новые храмы или осуществляли гидравлические проекты, это делалось по стратегическим соображениям, для укрепления их политической и военной власти в Египте. Вскоре египтяне, которые теперь стали народом, смешавшимся с «египетскими» греками и евреями, начали бунтовать. В 115 году н. э. крупный мятеж, во главе которого, по всей видимости, стояли евреи, был жестоко подавлен римлянами. Другое массовое убийство произошло в Александрии во время визита безумного императора Каракаллы в 215 году после того, как александрийцы необдуманно обвинили его в убийстве его брата. Еще более крупный мятеж вспыхнул в 297 году и на этот раз был подавлен императором Диоклетианом, захватившим Александрию после восьмимесячной осады.

Но не все императорские посещения носили агрессивный характер. Было время, когда император Веспасиан явился в Александрию и, подобно Александру Великому, был провозглашен «сыном Амона» и даже воплощением Сераписа. Веспасиан отнесся к этому с такой серьезностью, что даже прошел по улицам Александрии, совершая «чудеса», и однажды вернул зрение слепому человеку.

В 130 году император Адриан нанес относительно мирный визит в Александрию и в Фивы (Верхний Египет). Во время этого путешествия его фаворит, юноша по имени Антиной, утонул в Ниле, и Адриан распорядился основать на месте этого трагического события город под названием Антинополис. Он также оставил очень ценное наблюдение о культе Христа и Сераписа в Александрии в своем письме Севиану, губернатору города:

В тревожной обстановке религиозного синкретизма и постоянно находясь под угрозой темпераментных выходок и жестокости римских императоров, египетские жрецы взяли паузу для размышлений. До последнего времени им удавалось обеспечить сохранение древней магической традиции, приняв династию Птолемеев и обратив ее в свою веру, однако теперь они видели, что римляне представляют гораздо более серьезную и, возможно, даже непреодолимую опасность. В 30 году н. э., когда римляне прибыли в Египет, там уже давно происходило культурное взаимодействие между греками и образованными египтянами, многие из которых были жрецами, писцами и чиновниками, связанными с храмовым культом. Как объясняет Джилл Камиль:

Обмен идеями и письменными трудами получал значительную поддержку, и первые цари династии Птолемеев, такие, как Сотер и Филадельф, выпускали указы о переводе важных египетских сочинений из храмовых библиотек на греческий язык, lingua franca Египта и его окрестностей в эпоху поздней античности. Как отмечалось выше, предание гласит, что Птолемей I Сотер также подрядил ученых евреев в количестве 72 человек для перевода Ветхого Завета на греческий язык. Этот вариант, ныне известный как Септуагинта, послужил основой для более поздних латинских переводов.

Неудивительно, что в Александрии начались очень мощные духовные и интеллектуальные процессы, которые привели к созданию «неоегипетской» философии, с готовностью принятой большинством жителей мегаполиса. Одним из элементов этой философии был христианский гностицизм, который мы подробно исследовали в части I и который в наши дни лучше всего представлен в сохранившихся текстах из Наг Хаммади. Другим элементом, тесно связанным с гностицизмом, но имевшим свой особый характер, была «языческая» герметическая литература, которую мы обсуждали в главах 8 и 9. Именно в этих герметических текстах, собранных в Александрии в первые три столетия нашей эры, как утверждает Джилл Камиль, наиболее четко подытожены духовные и интеллектуальные искания этого периода:

«Хотя Египет находился под управлением грекоязычной элиты, а основная масса населения была неграмотна, там существовало двуязычное многонациональное сообщество. Об этом наиболее ярко свидетельствует собрание синкретических трактатов, известных под названием Corpus Hermeticum.Предположительно, оно было написано Тотом, древнеегипетским богом мудрости, который в образе греческого Гермеса Трисмегиста дал ему свое имя. Герметические тексты, иногда написанные по-гречески, а иногда переведенные с египетского на греческий, были трактатами о природе божественного, древнеегипетской науке и литературе и о эзотерических учениях, включая космологические концепции и мистицизм. Благодаря такой литературе можно представить, какими различными и тонкими способами учение о божественном проявлялось во всей культурной амальгаме античного Египта».

В главе 8 мы говорили о культурном воздействии герметических текстов, внезапно появившихся на европейской сцене в 1460 году. Теперь давайте поместим их в надлежащий интеллектуальный и культурный контекст рядом с нарождающейся и крепнущей силой христианства в его гностической и «буквалистской» форме.

Около 30 года н. э., примерно через 60 лет после вторжения императора Августа в Египет, некий человек по имени Иисус из города Назарета был распят в Иерусалиме. Утверждение о том, ч то Христос является богочеловеком, лежит в основе доктрины христианства. С другой стороны, как мы помним, гностики придерживались совершенно иных взглядов и не признавали физического воплощения Христа. Сейчас, 2000 лет спустя, мы не можем сказать, кто был прав, а кто ошибался и был ли Христос человеком, призраком или его вообще не существовало. Христианство существует, в этом нет сомнений. Оно сформировало мир, в котором мы живем, но личность Христа до сих пор ускользает от нас, и, по правде говоря, история его жизни и смерти и даже то, что происходило с его последователями в первые 30 лет после этого, не подтверждается доказанными историческими фактами.

Предание гласит, что св. Марк отправился в Рим и гам написал свое знаменитое Евангелие. Потом, во время правления императора Нерона (примерно в 60 году н. э.), он совершил путешествие в Александрию с апостольской миссией для обращения египтян в христианство. В Риме уже начались широкомасштабные гонения на христиан, поэтому Египет был более безопасным местом и, что еще важнее, созрел для такой апостольской миссии. Действительно, надежды св. Марка оказались вполне оправданными.

Согласно коптскому преданию, первым египтянином, обращенным в христианство св. Марком, был еврейский сапожник из Александрии. Это подчеркивает тот факт, что крупное еврейское население Александрии было наиболее очевидной мишенью для приобщения к новой мессианской вере иудейского происхождения. Возможно, и даже весьма вероятно, что некоторые из первых последователей Иисуса нашли убежище в Египте и сформировали ядро протохристианских течений. Обращение в христианскую веру, которое естественным образом началось с еврейского населения, постепенно распространилось на коренных египтян и граждан греко-римского происхождения.

Этот процесс неизбежно привел к образованию различных религиозных фракций в Александрии. С самого начала главными игроками были христианские гностики, часто интерпретировавшие Священное Писание в символическом и аллегорическом смысле, и христиане-ортодоксы, интерпретировавшие Священное Писание в буквальном смысле. Мы подробно рассмотрели воззрения этих фракций в части I.

Третьим крупным игроком, сопротивлявшимся усилению христианства и сохранявшим «языческие» корни, были герметисты, чьи первоначально древнеегипетские верования теперь были адаптированы для грекоязычного населения. Ненавидимые и гонимые католической церковью гностики и герметисты нашли много общего друг с другом, в том числе поиск спасения и духовного озарения через божественное знание, т. е. гнозис. Хотя церковь называла гностиков еретиками, а герметистов язычниками, и те и другие рассматривались как опасные противники и в равной мере подвергались жестоким гонениям.

В главе 5 мы рассказали о том, как эти гонения достигли кульминации в IV веке н. э., когда христианский император Феодосий закрыл все «языческие» храмы в Египте. Гностики и язычники были загнаны в пустыню, их культовые места были либо разрушены, либо превращены в католические церкви, а их сочинения подвергались конфискации и сожжению на костре. Однако, по всей видимости, обе группы заблаговременно предприняли меры, чтобы спасти свои священные тексты и древние традиции от полного уничтожения.

В части I мы исследовали непрерывную традицию гностицизма до уничтожения катаров и богомилов в XIII–XIV веках. Мы также рассказали о гностических текстах из Наг Хаммади, утраченных для мира на 16 столетий, об их чудесной находке в 1945 году и об их важном значении для нашего понимания христианства.

Герметические тексты, так называемые сочинения Гермеса Трисмегиста, вышли из тени значительно раньше. Отдельные экземпляры были вывезены из Египта, возможно, в V или VI веке, и некоторые из них попали в Византию и Македонию. Одно полное собрание переходило из рук в руки, многократно переписывалось, но тем не менее сохраняло свою целостность около тысячи лет, до тех пор пока оно не было обнаружено пожилым итальянским монахом и доставлено в резиденцию Косимо де Медичи.