Наша Родина состояла из двух человек. Другие были не в счет. Звали их Сталин и Молотов.

Молотов так любил Сталина, что это даже была не любовь, а «Черное море любви».

Сталин любил Молотова не меньше. Когда Сталин что-нибудь писал, историю партии или так просто, какие-нибудь стихи, он писал только для Молотова. Он считал его своим «идеальным читателем».

Когда у Молотова были месячные, Сталин спал с ним орально, а когда их не было — Сталин протирал ему пенсне.

Но Сталин был Сталин, то есть очень требовательный, ехидный мужчина. И Молотов не выдержал и, когда поехал в Берлин подписывать пакт Молотов—Риббентроп, влюбился в Гитлера.

Гитлер был симпатичный парень, сущее ничтожество, к тому же типичный еврей. Когда у Молотова были месячные, Гитлер трахал его во все дыры, а когда месячных не было — тоже во все. Пенсне никогда ему Гитлер не протирал.

Когда Сталин узнал, что Молотов изменил ему с евреем, он набил Молотову морду, и тот хотел было вызвать милицию, но вместо этого окончательно сбежал в фашистский Берлин.

Сталин метался по Москве, посещал подпольные дискотеки, ходил в «Китайский летчик» на этнические танцы, пил залпом серебряную текилу, зализывал солью и делал вид, что ему весело. Он велел Академии Наук впредь писать «черное море» с маленькой буквой «ч», и это было так по-страдальчески тонко, что даже Молотов не понял: чего это он?

Молотов тоже парился, но по-своему. С помощью Гитлера, в своем непротертом пенсне он объявил Сталину войну и даже дошел с боями до Сталинграда.

Разруха. Море крови. Погибло много людей, но с этим никто уже не считался.

Что было дальше, никто не знает.