Есть несколько легенд о путешествии во Францию (или Галлию как она тогда называлась), куда Мария Магдалина отправилась после распятия вместе с большим количеством людей, включая чернокожую служанку по имени Сара, Марию Саломию и Марию Иакова, якобы тетку Иисуса, а также Иосифа Аримафейского, богача, которому принадлежала гробница, в которую положили Иисуса перед воскрешением, и святого Максимина (Максимуса), одного из семидесяти двух наиболее близких к Иисусу учеников, первого епископа Прованса.

Хотя подробности приводят разные, в целом складывается впечатление, что Магдалина с приближенными была вынуждена бежать из Палестины в ужасных условиях: лодка, не имевшая руля, весел и парусов, протекала, что, как полагают, было устроено намеренно какой-то фракцией у них на родине. Даже принимая во внимание неизбежные преувеличения при распространении мифа — вряд ли лодка была в столь плачевном состоянии, — раздор и отношениях между Симоном Петром и Марией, судя по гностическим Евангелиям, достиг такого накала, что не трудно догадаться, кто был, по меньшей мере, одним из заговорщиков, желавших, чтобы Мария и ее спутники отправились прямо на дно моря. В свете рассказа о протекающей лодке уместно вспомнить слова Марии из «Пистис София»: «Я боюсь Петра, поскольку он угрожал мне и ненавидит женщин». Но кто бы ни желал их смерти, они чудесным образом выжили и высадились на диком побережье, там, где сейчас находится Прованс, хотя в те дни это была совсем не тихая заводь, как могут вообразить многие.

В начале I века Прованс был процветающей провинцией Римской империи, где наслаждались всеми благами цивилизации. Судьба сделала это место столь прекрасным и располагающим, что там образовалась колония зажиточных экспатриантов из Иудеи — даже Ирод имел здесь поместье. Может быть, и у богатой и независимой Магдалины была здесь какая-то собственность. Видимо, в те времена здесь было нечто подобное современным летним домам на Майорке, и, разумеется, в самом Провансе. Привлекательность этих мест за прошедшие тысячелетия не потускнела.

В предании говорится, что они высадились (несомненно с облегчением после того, как несколько недель провели в море) там, где теперь стоит город Сен-Мари-де-Ла-Мер в Камарге, на болотах дельты Роны. Три Марии — Магдалина, Мария Иакова и Мария Саломия — святые величайшего почитания в огромном храме, который возвышается, как корабль под всеми парусами, среди окружающих болот. В ее склепе есть алтарь, посвященный Саре Египтянке, предположительно, чернокожей служанке Магдалины, которая теперь стала любимой святой цыган, съезжающихся в город на ее ежегодный праздник 25 мая.

В окружении тысяч преданных поклонников статую Сары проносят к морю, где окунают в воду. Поскольку в Средние века считалось, что цыгане — выходцы из Египта, для них было естественным почитание девушки египетского происхождения. Цвет ее кожи и тот факт, что Египет был известен под названием «Хем» — «Черная страна», возможно, является знаменательным совпадением. По аналогии с Новым Заветом, где одна женщина разделена на три личности — Магдалину, Марию из Вифании и неназванную грешницу, — не исключено, что три женщины в протекающей лодке тоже есть всего лишь разные аспекты одной женщины… Тем временем Магдалина, как рассказывают, вела жизнь кающейся отшельницы — нагая, прикрытая только массой спутанных полос — в течение библейских сорока лет в пещере Сен-Баум («святого бальзама» — намек на ее кувшинчик миром). К сожалению, эта часть предания представляет собой подчищенный вариант легенды V века о Марии египетской, исправившейся проститутке, которая стала отшельницей в пустыне Святой земли на сорок семь лет: она, будучи довольно практичной женщиной, оплатила свое путешествие, оказывая интимные услуги морякам, а о — поразительно! — приблизило ее к Богу. Но снова, легенда о Марии Египетской может содержать некоторые данные об истинном характере Марии Магдалины, которая оказалась закрытой для масс, вероятно, даже для еретиков.

Как бы там ни было, пещера Марии в Сен-Бауме, должно ныть, была довольно людным местом, поскольку была центром поклонения богине Диане Люцифере — Диане, Приносящей Свет, или Illuminatrix. Вряд ли Мария Магдалина сделала своей резиденцией эту пещеру (даже хранитель католического храма в этом месте признает, что она здесь никогда не была). Тем не менее, интересно, что в наиболее знаменитом тексте, посвященном Магдалине, а именно в труде архиепископа Генуи, доминиканца Иакова де Воргейна, «Золотая легенда» (1250 г.) говорится о ней с перечислением тех же самых титулов, которые присущи языческой богине Диане: Illuminata п Illuminatrix — просвещенная и несущая свет. И гностики заявляют, что она была Мария Люцифера — Несущая (вот, титул величайшей почести, которую они могли оказать.

Кажется, она имела много общего с этой языческой богиней: когда она молилась на ступенях храма Дианы в Марселе, со стороны жриц никаких возражений не было. Ясно, что никаких поползновений по превращению Магдалины в христианскую мученицу не было и ей даже никто не угрожал. Более того, опасность для нее исходила от правой руки Иисуса — Петра, а не от язычников юга Франции. Никто ее не трогал, несмотря на то что она, как утверждают, проповедовала против поклонения идолам (но, что знаменательно, не против языческих богинь). Возможно, она нашла своих поклонниц среди женщин-язычниц.

Хотя считается, что послание Магдалины было неотличимо от сказанного в Новом Завете, есть основания полагать, как вы увидите далее, что это было не так. Мы можем даже высказать догадку, что она крестила новообращенных — возможно, в одной и многочисленных речушек Прованса и Лангедока, что носят ее имя, как, например, La Source Madeleine (Ручей Магдалины). Теперь, когда она была свободна от угнетающего воздействия Симона Петра и находилась в компании родственных по духу женщин, ничто уже не останавливало ее. И в то время как Петр, Иаков и Павел несли свое послание в большие города Римской империи, апостол апостолов, любовница Иисуса, которую он называл «Женщина, которая знает Все», посвятившая его и помазавшая, ходила в дикой местности юга Франции с глазами, сияющими Его славой, направляя своих сестер к Свету. Вот что могло стать с женщиной, которая знала все тайны миссии Иисуса и Его сердца: хотя она не построила кафедральных соборов, не созывала советов для утверждения непоколебимых догм — все раздвигающей силой своего обаяния и могуществом своей мечты она вдохновила целую цепочку поколений «еретиков», которые ушли в подполье, чтобы уберечь свои секреты от жестокого внимания Римской церкви, где доминировал Петр.

Вражда, которая началась на уровне отдельных личностей, теперь обрела новое, почти мистическое качество, и два движения: одно — мужское и эзотерическое, другое женское и экзотерическое, одно — демонизирующее сексуальность, другое — прославляющее его как священнодействие, — оказались по две стороны столь глубокой трещины, что она образовала незаживающий шрам на плоти первоначального движения Иисуса. Какое из них вы бы предпочли? Учитывая все, что мы знаем о «запрещенных» текстах, на этот вопрос нетрудно ответить с большой долей определенности. «Почему бы мне не любить ее, как я люблю тебя?» — скептически сказал Он Петру и всем мужчинам.

Нет сомнений, что важный культ неортодоксального, если не прямо еретического, характера, посвященный Марии Магдалине, был распространен в Южной Франции в Средние века. Он был связан с таинственными Черными Мадоннами (о которых мы далее расскажем) и с другими ересями, процветавшими в Лангедоке и Провансе, такими как катарская. Возможно, существовала связь и с тамплиерами, широко распространенными в том же районе, которые (несомненно, под влиянием их патрона Бернара Клервоского) особо почитали Магдалину.

Марии Магдалине на юге Франции и сейчас поклоняются особо, но это уже католический культ святой Марии Магдалины. В данном случае Магдалина соответствует утвержденному Церковью образу кающейся проститутки, образцу для грешниц, которая нуждается в прощении Христа (и Церкви). Даже такой она вызывает страстную преданность, особенно в Провансе и в официальном центре ее мощей, в Сен-Максимин-Ла-Сен-Баум, что свидетельствует о том, как глубоко она укоренилась в сердцах и умах людей, живущих здесь. Популярность ее католического культа произрастает из того влияния, которое она имела в этом регионе, и из древнего, еретического культа. Существование такого культа столь очевидно, что некоторые исследователи говорят о «Подпольной Церкви Марии Магдалины», которая была распространена на юге Франции. Об этом пишут Ян Бегг («Культ Черной Мадонны»), Энтони Харрис («Священная девственница и святая проститутка») и Петр Редгроув («Черная богиня и Шестое чувство»).

Помимо констатации того факта, что такой культ существовал, был еретическим и не одобрялся Церковью, эти авторы не смогли точно указать, чему он был посвящен, откуда появился именно в этом районе.

Многие комментаторы связывают культ с исторической Марией Магдалиной через основные легенды, такие как легенда де Воргина. Предполагается, что французская «Церковь Магдалины» проповедовала ее собственное учение, может быть, даже учение ее прямых наследников. Но никто не поставил вопрос о характере этого учения и не спросил, почему Церковь столь сильно его боялась.

А также, что было первым? Легенды породили культ и были созданы, чтобы связать его с исторической фигурой, или культ возник на основе движения, основанного или имевшего в качестве центральной фигуры реального человека?

Аналогичный случай — легенды о путешествии Иосифа Аримафейского в Гластонбери. Два предания взаимосвязаны: в некоторых вариантах Магдалина и Иосиф отправляются в путешествие вместе, она остается во Франции, а он продолжает путь до Англии. Обе легенды упоминают о Святом Граале.

Церковь приложила огромные усилия, чтобы подавить культ Магдалины, и они были потрачены не зря: вот почему сейчас, спустя столь долгое время, очень трудно найти данные о ее истинном характере. Однако складывается впечатление, что ее эзотерическое движение уже было устоявшимся во Франции еще до Средневековья, хотя, насколько задолго, сказать трудно.

Каким бы ни был ее культ, он явно не связан с кающейся отшельницей: очень мало аскетического было в группах и отдельных личностях, которые почитали ее. С точностью до наоборот, он породил богатую, полную жизни и толерантную культуру, которая расцвела в раннем Средневековье в Лангедоке — самой просвещенной и культурной части Европы в XI и XII веках. (Лангедок под руководством графа Тулузского был в то время независимым от Франции.) Из-за хищнического опустошения во время Альбигойского крестового похода, в результате которого культура была почти уничтожена, а Лангедок попал под власть короля Франции и малокультурной северной аристократии, данных о золотом веке почти не сохранилось. При всем при этом там сохранилось величайшее уважение к женщине и женственности, зафиксированное в куртуазной любви и эротической поэзии трубадуров, что нашло свое отражение и у их соседей басков, которые поклонялись богине и поддерживали традицию равенства полов, особенно в сексуальных делах.

По какой бы то ни было причине, но лангедокская культура оказалась плодородной почвой для культа, центром которого была Магдалина. Вопрос заключается в том, была ли ее личность взята на вооружение культурой, поскольку она ей подходила, или же поклонение женскому началу было движением, посвященным ей?

Первое, здесь прослеживается связь между катарами и культом Магдалины.

Как мы видели, гностическую доктрину катаров можно проследить до более ранних еретических сект, существовавших на Балканах — за исключением катарских верований, связанных с Марией Магдалиной и ее отношениями с Иисусом. Как утверждают Юрий Стоянов и другие авторы, этот аспект привнесен в результате присутствия таких верований в данном регионе до появления катаров и их ассимиляции. Следовательно, крестовый поход против катаров, который продолжался тридцать пять лет, отчасти был прикрытием для подавления Церкви Марии Магдалины. И ту, и другую ересь выкорчевывали с беспрецедентной свирепостью. Через несколько лет после окончания крестового похода появился самый знаменитый вариант легенды о жизни Магдалины во Франции — «Золотая легенда» де Воргина, о которой мы упоминали раньше. Знаменательно, что Иаков был доминиканцем, а доминиканцы — это инквизиция. Появление легенды столь скоро после завершения крестового похода явно имело целью отвратить народ от популярных французских преданий о Марии Магдалине, выдвинув в противовес вариант, который в большей степени отвечал церковному образу Магдалины. Отцы Церкви понимали, что с помощью крестового похода ее культ уничтожен как организованная сила, но предания о ней по-прежнему будут циркулировать в еретической субкультуре, поэтому ее имя надо «перехватить». Процесс «недружественного поглощения» ее имени был завершен созданием «официального» культа и центра паломничества в Сен-Максимине-Ла-Сен-Баум, легендарном месте ее смерти. До 1279 года, в канун крестового похода против катаров, Церковь благословила мощи Марии Магдалины в Везелей в Бургундии. Даже этот эпизод связан с югом, поскольку они были доставлены в Везелей графом Руссильонским в IX веке. (Именно из города Везелей Бернар Клервоский призвал ко второму крестовому походу.)

11 () гз 1279 году под склепом церкви в Сен-Максимине был обнаружен в алебастровом саркофаге скелет — предположительно Марии Магдалины. В документе, найденном и саркофаге, говорилось, что ее тело было перезахоронено здесь 460 лет назад для защиты его от сарацин. (Теперь известно, что документ поддельный — частично потому, что в VIII веке не было вторжения сарацин, но и свое время ему поверили. Естественно, если документ поддельный, то и тело тоже.) Папа официально благословил эти мощи в противовес мощам в Везелей и в 1295 году дал разрешение на постройку базилики, которая будет центром паломничества. От скелета был отделен череп, до сих пор выставленный в базилике. Он ухмыляется из пышного орнамента человеческому тщеславию и эфемерному характеру смертных. Череп под золотой маской и повязкой с блестящими, роскошными блондинистыми волосами ежегодно проносят через весь город в шествии, посвященном Дню Марии Магдалины.

Папа взял базилику под свою прямую юрисдикцию, а не отдал ее, как обычно делалось, в управление местного архиепископа, и заменил бенедиктинцев, которые пыли здесь, на доминиканцев. То есть культ Магдалины и центр паломничества были поставлены под контроль инквизиции. По этой причине святая Мария Магдалина была назначена покровительницей Ордена доминиканцев (в 1297 г.) и провозглашена «дочерью, сестрой и матерью» Ордена.

Знаменательно, что на месте это распоряжение выжало такое сопротивление, что с новым доминиканским хозяином, который оправился взять базилику под свой контроль, были посланы солдаты. Ясно, что население Сен-Максимина было недовольно, что храм Магдалины был передан инквизиции. В результате крестового похода во Франции была опубликована одобренная Церковью версия жизни Магдалины и центр ее культа взят под контроль инквизицией (в которой верховодили доминиканцы). Еретическая церковь была эффективно нейтрализована. Местное население могло продолжать поклоняться Магдалине, но уже только на условиях Церкви, в связи с чем возникают два принципиальных вопроса: что в этом культе так встревожило Церковь? Выжил ли этот еретический культ? Ответ на первый вопрос заключается в том, что Церковь боялась культа, потому что его служители владели чем-то — некой информацией или доктриной, которая представляла собой реальную угрозу устоявшимся христианским догматам и/или ее власти.

Однако все, что мы знаем, — точнее, то малое, что Церковь позволяет нам знать, — о культе, бытовавшем в Южной Франции, можно сказать двумя фразами. Он был связан с необычными взглядами на отношения между Марией и Иисусом (они были любовниками), и это столь хорошо согласуется с катарской верой, что, должно быть, этот культ есть одна из форм гностицизма. Сказанное справедливо также в отношении гностических Евангелий, связанных с Марией Магдалиной, которые Моххамед Али нашел в Наг-Хаммади в 1945 году.

Только одно объясняет все — гностические Евангелия от Магдалины были широко распространены во Франции до Альбигойского крестового похода. В этом случае становится понятно, почему Церковь хотела уничтожить этот культ и еретические тексты и провозгласить Марию Магдалину своей святой. Есть вопрос, на который к данному моменту ответа не найдено: была ли «еретическая» церковь основана только на этих книгах, как Римская церковь основана на канонических Евангелиях, или же она основана самой Магдалиной? Однако тот факт, что эти тексты были распространены в регионе, в котором, согласно легенде, жила Мария Магдалина, не может не вызывать повышенного интереса.

Выжила ли Церковь Магдалины, уйдя в подполье под давлением Римской церкви, пытавшейся ее уничтожить?

Сам факт того, что эхо еретического культа докатилось до нас, позволяет предположить, что усилия Церкви не увенчались абсолютным успехом. За века, прошедшие тех пор, поклонение Марии Магдалине во Франции сохранило странный и явно неортодоксальный оттенок.

Наиболее успешным — с бытовой точки зрения — из всех групп французских еретиков был орден Бедных рыцарей Храма Соломона, известный под названием Рыцари-тамплиеры. Основанный в 1118 году Гуго Пайенским вместе с восемью другими рыцарями Орден поставил своей целью охрану христианских паломников в Святой земле, но и течение по меньшей мере девяти лет он насчитывал все-I о лишь девять рыцарей, поэтому поставленная цель выглядит довольно жалким прикрытием.

По мере того как этот странный орден воинов-монахов рос и распространялся по Европе, тамплиеры заслужили репутацию мужественных и искусных бойцов, равных которым не было. Они были элитными войсками того времени, хотя были связаны обычными обетами нищеты, целомудрия и послушания. Признанные Тройским собором в 1128 году в качестве религиозного и военного ордена — их прошение защищал автор их Устава Бернар Клервоский (позднее канонизированный), — тамплиеры вскоре достигли невиданных высот власти. Официально они подчинялись только Папе, и по мере расширения их империи росли их самонадеянность и высокомерие. Покинув Святую землю, отвоеванную сарацинами, они стали расширяться во Франции к досаде Папы и французского короля Филиппа Красивого. В 1307 году пришло возмездие. В процессе блестяще проведенной кампании большинство тамплиеров во Франции попали под арест. Многие из них были подвергнуты пытке с целью получения признания в ереси и сексуальной распущенности, но некоторые сбежали. Когда Жака де Молэ, их гроссмейстера, сожгли в Париже на медленном огне, казалось, для них все кончено. Однако тема «Какова была судьба Ордена после полного разгрома» весьма интересна и сложна и является предметом рассмотрения многих книг, но выходит за пределы этой книги.

Нас в данном случае интересует, во что верили тамплиеры. Внешне они были просто рыцарями Христа, простыми монахами-целибатами, но есть свидетельства того, что уцелевшие представители внутреннего круга достаточно долго сохраняли еретические традиции.

Хотя под пыткой возможны самые невероятные фантазии, согласующиеся с представлениями мучителей, все же кажется, что некоторые рыцари действительно поклонялись — может быть, даже молились — бородатой отрубленной голове или изображению такой головы, предположительно обезглавленному Иоанну Крестителю, особо почитаемому ими. Говорили также, что они плевали на крест и топтали его — прямое богохульство, — а некто Фальк де Трой сказал своим обвинителям, что рыцари показали ему крест и сказали: «Особо не верь в него, потому что он слишком молод».

Символика тамплиеров скрывает необычно глубокое поклонение Иоанну Крестителю. Например, тогда как большинство христиан верят, что «Агнец Божий» — это сам Иисус, поскольку считается, что Иоанн Креститель при виде Иисуса провозгласил: «Глядите, Агнец Божий, который искупит грехи мира!» — тамплиеры думали именно об Иоанне Крестителе как об Агнце. Они использовали символ Агнца Божьего на своих печатях, что особенно было свойственно югу Франции.

Такое тамплиерское толкование евангельского образа нашло свое отражение в работах Леонардо, что усиливает впечатление о еретических оттенках (если, конечно, это впечатление нуждается в усилении). В его знаменитом эскизе «Этюд» (который теперь выставлен в специальной комнате Лондонской национальной галереи) мы видим, как обычно, ласковую и рассеянную Деву, неловко сидящую на коленях святой Анны, ее матери (которая кажется странно мужеподобной, с огромными руками), в то время как почти по-змеиному изогнувшийся младенец Иисус протягивает руку, чтобы благословить ребенка Иоанна, который невинно смотрит вверх, на небо. Циник или еретик может истолковать эту протянутую пухлую ручонку, которая поднялась, чтобы благословить Иоанна, как руку, наносящую удар, — другая рука явно придерживает голову Крестителя, чтобы припять ее.

Это толкование не столь уж далеко от того, что мы видим в окончательном варианте, в картине, эскизом которой был рисунок «Этюд». Это изысканная картина «Дева и младенец со святой Анной» (1501), где младенец Иоанн заменен на ягненка, чью голову готов оторвать Иисус, схвативший ее за уши: его рука как бы разрезает тонкую шейку, как меч. Здесь явно Иоанн, а не Иисус, уподоблен Агнцу Божьему — это тамплиерский символ, хотя Орден был ликвидирован почти за двести лет до юго, как Леонардо написал свою работу. Мы видим в этой картине явные признаки иоаннитской символики. Не попал ли Леонардо каким-то образом под влияние тайных остатков Ордена? А если так, то это, скорее всего, были представители высшего звена, а не рядовые члены.

Даже имя, которое носили тамплиеры — «Рыцари Христа» — может быть умным обманом, поскольку титул Христос (что на греческом языке означает «помазанник») обычно относят только к Иисусу, но на самом деле первые гностики проводили церемонию крещения, в процессе которой каждый взрослый посвящаемый становился Христом. Возможно, тамплиеры-иоанниты использовали термин «Христос» как иносказательное поклонение Иоанну, а не Иисусу: острый интерес к его жизни отражен во многих действиях тамплиеров, кажущихся загадочными.

Несомненно, рыцари первой волны, прибывшие на Средний Восток, интересовались археологической историей этой земли, и было выдвинуто предположение, что они искали некое религиозное сокровище — возможно, документы, аналогичные Свиткам Мертвого моря, или даже легендарный Ковчег Завета. Однако убедительных доказательств того, что они нашли утраченные Евангелия или священный артефакт, нет. Известно, что они встретились с таинственной «Церковью Иоанна (Крестителя) Востока» во время своих путешествий, представители которой, видимо, вдохнули в них не-христианские верования и научили богохульственным обрядам.

Намек на подпольный тамплиерский иоаннизм можно увидеть в предупреждении испанского провидца Раймонда Луллия — ранее воина Ордена, — который писал во времена расправы над ними, что суды выявили «опасность для лодки святого Петра» и «возможно, есть среди многих христианских секретов такие, что могли бы стать невероятными откровениями, такими же, как сейчас найдены у тамплиеров»…».

Внутренний круг тамплиеров не только тайно поклонялся Крестителю, но также — что несколько неожиданно в сугубо мужской организации — испытывал глубокое почтение к женскому началу. Бернар Клервоский, который сыграл определяющую роль в основании и продвижении Ордена, был страстным поклонником черных мадонн, которые неотделимы от Марии Магдалины. Он также прочитал много проповедей о Марии из Вифании, которая для него была тем же самым лицом, что и Магдалина, а также Невеста из эротической «Песни Песней» ветхого Завета, которую Церковь всегда ассоциировала с Марией до такой степени, что некоторые отрывки из нее читались в храме в ее день. А когда Бернар призвал ко второму крестовому походу, то сделал это из центра культа Магдалины в Везелей.

Женское начало нашло отражение во многих работах тамплиеров, таких как их своеобразные круглые церкви, которые символизировали округлость Матери-Земли, большой живот беременной богини. Знаменательно, что сразу после разгрома Ордена был наложен запрет на строительство круглых церквей, хотя недавно такие здания появились вновь.

Имелось и много других примет особого почитания богини: помимо поклонения отрубленной голове, тамплиеров обвинили также в молитвах, обращенных к некоему Бафомету. Великий ученый, исследователь Нового Завета Хью Шонфильд, убедительно доказал, что это слово представляет собой зашифрованное имя «София», гностическая богиня, которую они приравняли к Марии Магдалине. Шонфильд также показал, что для кодировки был использован шифр «Атбаш», которым пользовались авторы Свитков Мертвого моря почти за тысячу лет до того, как был создан Орден. Это демонстрирует, что рыцари не только ревностно и изобретательно хранили свои секреты, но и имели доступ к какому-то древнему к источнику знаний средневосточного происхождения. Софию также отождествляют с великой языческой богиней Исидой, которую иногда прямо называют этим именем, и, конечно, София была гностическим воплощением Священного Света «Всего», с которым тесно связана Мария Магдалина.

Экзотические — и не вполне христианские — наклонности тамплиеров отражены в символике готических соборов, которые они проектировали и строительством которых управляли из-за кулис. (Даже каменщики стали рядовыми братьями Ордена.) Эти удивительные сооружения, представляющие собой апофеоз архитектуры, имеют отчетливые следы египетского влияния, поскольку построены в соответствии с гармонией пропорций, отвечающей концепции священной геометрии — согласно этой концепции геометрические пропорции резонируют и даже являются выражением божественного ума. Эти внешне христианские церкви были полны языческими и, в частности, связанными с богинями образами — от лабиринта, украшающего пол Шартрского собора (символ богини паучихи, плетущей нити судеб человеческих) до множества черных мадонн, и, наконец, драгоценный камень в короне готических кафедральных соборов — замечательные, навевающие определенные ассоциации окна в виде розы. Барбара Уокер пишет:

Вместе с тем роза не везде ассоциировалась с Девой Марией и Непорочным Зачатием, поскольку ее симнпдом была более строгая и не сексуальная белая личина другой Марии, полнокровной христианской богине, поклонялись в тамплиерских готических соборах через образ розы. И они не могли не знать, что роза суть анаграмма «эроса» (rose — eros), бога сексуальной любви.

Страстная преданность тамплиеров Магдалине в наибольшей степени выражена в их клятве «Богу и нашей Госпоже»: то, что этот конкретный «Нотр-Дам» посвящен не Деве, следует из формы, в которую облечена просьба об отпущении грехов: «Я молю Бога, чтобы он простил мне мои грехи, как он простил их Марии Магдалине и вору, которого распяли рядом».

К наследию тамплиеров — которое в миру включает и изобретение современной банковской системы — можно причислить их влияние на большое количество легенд, которые владели воображением многих поколений и стали основой для бесчисленных поэм, пьес, картин и фильмов. Среди них, разумеется, первое место занимает история Святого Грааля, впервые получившая широкую известность из труда Кретьена де Труя, незаконченной Кнги «Сказание о Граале» (Le Conte del Graal) (около 1190 года). Знаменательно, что город Труойя, по названию которого автор взял себе имя, был местом первой тамплиерской штаб-квартиры и его величественный храм посвящен Марии Магдалине.

Хотя большинство представляет себе Грааль как чашу Иисуса на Тайной вечере, в своей первой ипостаси Грааль выступал как блюдо, поскольку рассказ был основан на кельтском предании о приключениях Передура, встретившего в лесу ритуальную процессию, где было копье, с которого капала кровь, и отрубленная голова на блюде. Как и в большинстве историй о Граале, сюжет построен на ключевом моменте, когда герой не смог задать определенный вопрос, и как сказал Малкольм Гудвин в своей книге «Святой Грааль» (1994): «В данном случае незаданный вопрос касается характера этой головы. Если бы Передур спросил, чья это голова и как она с ним связана, он узнал бы, как снять заклятие с Пустоши». (Как во многих средневековых легендах, земля была проклята: ничего на ней не росло, и правила на земле и в сердцах ее обитателей Зима.)

Наиболее явной неортодоксальностью из всех произведений о Граале отличалось произведение баварского поэта Вольфрама фон Эйшенбаха «Персиваль», написанное в 1220 году. Он заявлял, что был намерен улучшить более ранний вариант Кретьена, сделав его ближе к первоисточнику, предположительно, произведению Гийо де Провинс (Прованс), трубадура, симпатизировавшего тамплиерам, которых он называл «крещеные люди», а не христиане — явно тщательный подбор слов с намеком на статус иоаннитов. В этой поэме есть любовная линия: страсть между черной королевой и европейским принцем, чей сын со смешанной кровью, носитель Грааля Репанс де Шой, родит ребенка, продолжающего династию таинственных королей, которые всегда принимают имя «Джон — Иоанн». «Посланница Грааля» Гундри несет кувшин с благовонной мазью, которой она помазывает ноги героя и вытирает их своими волосами. Снова мы встречаем нити Магдалины и Иоанна, вплетенные в общую еретическую ткань. Но почему? Где во всем этом Иисус? Почему внутренний круг тамплиеров игнорировал его и даже богохульствовал по его адресу?

Ответ ясен: культ Марии Магдалины — не говоря уже о более таинственных взаимосвязях с Крестителем — выжил во Франции, несмотря на все усилия Церкви по его уничтожению.

Многие читатели знакомы с одной особо острой вспыхнувшей лихорадки по поводу Марии Магдалины, которая связана со странными событиями в отдаленной деревушке Ренн-ле-Шато, расположенной около города Лимож, в древнем сердце страны катаров, Лангедоке. Тайна Ренн-ле-Шато к настоящему времени стала своего рода клише для людей, предпочитающих альтернативную историю. Об этой тайне написано множество слов — многие из них, следует заметить, истрачены впустую. Есть много книг, форум в Интернете и исследовательские группы энтузиастов загадки Ренн, но здесь достаточно краткого резюме.

Немногие на Западе знали бы о существовании Ренн-ле-Шато, если бы не один из принципиальных трудов по альтернативной истории, опубликованный в 1982 году, который положил начало новому поколению любителей альтернативной истории — книга «Святая Кровь и Святой Грааль» Майкла Бейджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна, которая оказала возбуждающее действие на многие любопытствующие умы. Головокружительная смесь оккультных обществ и глубочайших секретов — исключительно притягательная идея о тайной династии потомков Иисуса и Марии Магдалины, которых защищает подпольное Братство Сиона, заворожила тысячи, если не миллионы умов и сердец.

История началась с тайны Ренн-ле-Шато, где в конце XIX века приходской священник Франсуа Беранже Соньер нашел при ремонте старинной церкви Марии Магдалины какие-то зашифрованные пергаменты. Возможно, он нашел и ценности — подобно сказочным катарским сокровищам их природа остается предметом самых разных толкований, — но, как бы там ни было, в мгновение ока он стал очень богатым человеком. Затем он предпринял действия по улучшению собственного жилья и окружающей деревни, построив себе оригинальную библиотеку, названную «Тур Магдала» (Башня Магдалы) с бастионами на вершине холма, на котором расположена деревня. Новый дом Соньера был назван «Вилла Вифания» (Дом Вифании), что еще более усилило тему Магдалины, которая явно овладела им, что открыто проявилось в барельефе перед алтарем, на котором блондинка Магдалина стоит на коленях перед младенцем и черепом: говорят, что Соньер сам завершил эту работу любовными штрихами. Среди многих странных элементов убранства храма есть изображение чернокожего мальчика и женщины в вуали вдовы, не говоря уже о мужчине в килте — на серии «Путь Христа на Голгофу», картина, на которой Иоанн Креститель склонился над коленопреклоненным Иисусом, являющаяся зеркальным отображением корчащегося встревоженного демона, на голове у которого стоит чаша со святой водой. Над портиком сделана латинская надпись «Это место ужасно», которую мало кто сочтет уместной для портала храма.

На протяжении нескольких лет Соньер и его преданная домоправительница, молодая местная девушка Мари Денарно, вели роскошный образ жизни, развлекая многих знатных особ, которые проделали трудный путь в отделенную деревню (даже сегодня, когда дороги стали вполне приличными, туда нелегко добраться), иногда из самого Парижа. Среди них была оперная знаменитость Эмма Кальве, которую, как говорят, Соньер встретил (и, возможно, стал ее любовником) во французской столице. Она, предположительно, имела сексуальную связь — может быть, и в ритуальном смысле — с несколькими мужчинами, имевшими репутацию оккультистов.

Все это время Соньер вел себя странно: копал на кладбище по ночам, стер надпись на могильном камне, что выжало ярость у местного епископа, собирал мешки камней и долине и вел активную таинственную переписку с людьми по всей Европе. Хотя потерявший терпение епископ запретил ему проводить службы в храме из-за разрастающегося скандала, связанного со странным поведением Соньера, местные жители отказались подчиниться этому запрету и вместо храма посещали мессу в Доме Вифания. Кем бы ни был Соньер, он всегда пользовался популярностью у местных жителей, возможно, потому, что много делал для деревни. У него были грандиозные планы, которые касались строительства новых дорог, сторожевых пашен, большого пруда для крещения, зверинца и других новшеств, но большинство из них не было осуществлено, видимо, потому, что его состояние оказалось недостаточным для их реализации.

Вряд ли он сразу получил большую сумму благодаря своей первоначальной находке: у него, видимо, были проблемы с поступлением наличности — временами он вел себя как римский император, но в другое время вынужден был внимательно обращаться с деньгами, хотя никогда не опускался до уровня расходов среднего приходского священника. Он никогда более не жил, как церковная мышь. Откуда же ему поступали деньги? Кто платил ему и почему?

Скептики утверждают, что Соньер просто присваивал себе деньги за мессу — заупокойную молитву, но, я он несомненно этим занимался, вряд ли это могло принести такое богатство. От 1896 года до своей смерти в 1917 году он тратил, по меньшей мере, 16 000 франков в месяц, невероятная сумма для приходского священника в одном из самых бедных районов Франции, который был ранее столь богат и культурен, но со времен катаров пребывал в бедности и отчаянии.

Возможно, ему платили, чтобы он по какой-то причине оставался в Ренн-ле-Шато: когда у него появился шанс покинуть эти места, например после запрета епископа на службы, он остался и никогда не переставал копать землю и обшаривать окрестности, как будто искал что-то особое. Добавьте сюда странную связь гробницы у дороги в Аркю с картиной Николя Пуссена (1593–1665) и таинственную насильственную смерть другого местного священника, который был исповедником Соньера на его смертном ложе и бежал от него в ужасе — здесь есть о чем фантазировать. И фантазировали, хотя местные жители — а их осталось совсем немного, деревня опустела — теперь придерживаются странной смеси цинизма и гордости за эту доморощенную знаменитость, чья надгробная надпись тоже была стерта с камня.

Домоправительница Соньера Мари Денарно жила в деревне еще сорок лет после его смерти, приводя деревню в ужас тем, что сжигала пачки банкнот. Она уверяла всех, что жители деревни не знают, что ходят по золоту. Она также во всеуслышанье объявила: «Если вы ищете сокровища, то оглянитесь вокруг себя».

Недавние исследования показали, что Соньер не только называл новые строения в честь Марии Магдалины, но и посетил ее культовые центры в Провансе. Он явно хотел доказать свою любовь к ней и поддержать ее культ, если требуется, в одиночку. Но все говорит о том, что были и многие другие с тем же обожанием к женщине, которую, как говорят, целовал Иисус.

Таковы голые факты, касающиеся истории Ренн-ле-Шато, которые уже стали банальностью, хотя они были мало известны за пределами Франции, пока не появилась мига Бейджента, Ли и Линкольна. Однако даже тайна Соньера бледнеет в книге «Святая Кровь и Святой Грааль» по сравнению с откровениями о существовании веиного секретного общества, названного Братством (или Приоратом) Сиона, члены которого поклялись защищать и поддерживать потомков Иисуса и Марии Магдалины. Утверждается, что их дети положили начало династии полумифических королей франков, Меровингов, которые, хотя и были свергнуты Каролингами, не исчезли — и династия подпольно продолжает существовать до настоящего времени. Был ли Соньер связан с Братством Сиона? Он нашел что-то особенное в склепе своего храма, может быть, ключ к месторасположению какого-то большого секрета? Было ли это, как предполагают некоторые авторы, тело Христа, находящееся в усеянной пещерами холмистой местности неподалеку, называемой 11ече Карду?

К сожалению, вряд ли Соньер был членом Братства Сиона или просто их инструментом, поскольку исследования показали, что эта организация существует только с 1950 года. А зашифрованные пергаменты, которые якобы были найдены Соньером, были сфабрикованы одним из двух основателей Братства. Братство имеет склонность к фальсификации и тщательной разработке мистификаций, к числу которых относится попытка контрабандой протащить сфабрикованные документы в Национальную библиотеку, чтобы произвести впечатление на людей, подобных Бейдженту, Ли и Линкольну.

В этом отношении Братство имеет много общего с Леонардо, и неудивительно, что его включили в число бывших гроссмейстеров Братства в компании с другими знаменитостями, в том числе Исааком Ньютоном, Виктором Гюго и Жаном Кокто. Выглядит это так, будто они вылавливали самые известные имена в истории и использовали их в своих целях, хотя подбирали они вполне подходящие личности. Знаменательно, что они приписывали предполагаемым гроссмейстерам имя Джон (Жан) — Леонардо был, по их утверждению, Джоном IX, Себя они называли «Меченосцы Церкви Иоанна». Поскольку Братства Сиона не существовало во времена Леонардо, должны ли мы просто закрыть эту тему? Судя по иоаннитским симпатиям Леонардо, Братство выбрало себе его в прошлые гроссмейстеры с особым тщанием, и многие другие, названные ими, имели схожие интересы.

В спорных текстах, известных под названием «Секретные досье», помещенных Братством Сиона в Национальную библиотеку в Париже, многократно упоминается Мария Магдалина, которую ассоциируют (без объяснений) с Исидой и черными мадоннами. Затем там приводится любопытная — хотя, возможно, и случайная — ассоциация с женщиной, могила которой как особо важная интересовала Соньера, поскольку могла оказаться ключом к тайне. Это могила последней представительницы аристократической семьи, чья резиденция дала имя деревне Ренн-ле-Шато, и ее звали Мари де Негре д'Эбл, мадам д'Хаутпоул де Бланчфорт из семьи, которая владела Ренн-ле-Шато с XV века и носила титул маркизы де Бланчфорт (небольшая крепость неподалеку от деревни).

Ее имя кажется не случайным, поскольку содержит в себе множество ассоциаций с Марией Магдалиной: Мари де Негре означает «Мария Черная/Мария Тьмы» — «Хаутпоул» — на французском сленге «проститутка», то есть «счаутпоул» — «высокая (по положению) проститутка». И ели бы не документальные подтверждения ее существования, то можно было бы подумать, что это очередная выдумка Братства Сиона.

Мадам Мари умерла 17 января 1781 года и была похоронена на кладбище церкви Святой Марии Магдалины в Ренн-ле-Шато. Надгробный камень был поставлен священником, предшественником Соньера, аббатом Антуаном Бижу, которому, по слухам, она передала большой секрет. Надпись на надгробном камне, видимо, является центральным пунктом тайны, в частности, потому, что была стерта Соньером столетие спустя (хотя ее уже успели записать члены местного общества любителей древностей).

Надпись содержит множество ошибок — слишком много, чтобы их можно было считать ошибками исполнения, что позволяет предположить наличие какого-то зашифрованного послания (скорее всего, именно поэтому Соньер пытался ее уничтожить). В частности, одна «ошибка» почти оскорбительная. Вместо латинской фразы «RESQUIESCAT IN РАСЕ» («Покойся в мире») написано «RESQUIESCAT CATIN РАСЕ». «Catin» на французском сленге означает «проститутка», что усиливает альтернативное толкование значения слова «хаут-поул». Даже ошибка в одну букву в слове «Ables» — на надгробии написано «ARLES» — имеет еретический оттенок, поскольку Арль в стране Магдалины, в Провансе, был в древности знаменитым культовым центром Исиды.

Странные имена и титулы мадам Мари могут быть совпадением, но нет сомнений в искренней преданности Соньера Марии Магдалине и том значении, которое приписало ей Братство Сиона (хотя они, что для них типично, этого не объяснили).

История Соньера теперь распространилась настолько, что стала для некоторых поклонников «альтернативной истории» своего рода наваждением. Однако весьма интересный аналог этой истории на ту же тему остается почти неизвестным даже во Франции. Это история «монастыря» «Ла Карол» в Арьеже, городе, расположенном в пятидесяти милях от Ренн-ле-Шато, и деятельности другого священника, старшего современника Соньера отца Луи де Кома (1822–1911).

Когда в 1842 году де Кома учился на священника, ему предложили место в семинарии Святого Сульпиция в Париже, но его епископ предложил ему продолжить учебу в провинциальной епархии. Тем не менее он выбрал Дом Сульпиция в Исси. Два года спустя под влиянием своего наставника иезуита Густава де Ривигнана он перевелся в иезуитскую семинарию в Амьене, а в 1846 году изучал теологию в Бельгии. Он был рукоположен в Нотр-Дам де Лисе в 1850 году, в важном центре черных мадонн и многих других эзотерических ассоциаций. Ян Бегг пишет: «Лисе был самым важным местом паломничества французской королевской семьи с 1414 года… Легенда: три рыцаря Святого Иоанна (возможно, тамплиеры) принимали участие в первом крестовом походе… были взяты в плен и привезены в Каир. Успешно противостоявшие всем попыткам отвратить их от веры, они преуспели… в обращении в свою веру дочери султана Ис-мери (Исида+Мария)… Близлежащий замок Марчейз, где обычно останавливались паломники королевской крови, до сих пор принадлежит семье Лоррейн (потомки Меровингов)…».

Отец де Кома в процессе службы обнаружил у себя талант проповедника. В канун Рождества 1855 года его отец Жан-Бонавентура де Кома умер, оставив в наследство огромное имение с лесами и полями, называемое Ла-Карол, около деревни Балу в предгорьях Пиренеев. (Приходская церковь в Балу, как и в Ренн-ле-Шато, была посвящена Марии Магдалине.)

С 1860 по 1885 год (год прибытия Соньера в Ренн) де Кома занимался строительством религиозного центра в Ла-Карол — проводил работы, которые значительно превосходили строительство Соньера по размаху и затратам. По завершении работ комплекс включал в себя Чистилище со склепом (где похоронили де Кома и его близких), подобное гроту в Гефсиманском саду, вокруг которого он насадил оливковые деревья и другие экзотические растения; базилику, явно в подобие базилики и Лурде; храм, который был назван Гефсимания, и монастырское здание с аркадами. Вверх по склону холма были установлены металлические статуи, изображающие Крестный путь, а завершался он небольшой часовней на вершине холма. С наибольшей любовью де Кома построил подземный грот, где стояла статуя Марии Магдалины в натуральную величину. Мария в задумчивости смотрит на пруд с фонтаном, который де Кома считал чудодейственным. Все строения были спроектированы старшим братом отца де Кома Фердинандом, провинциальным архитектором.

Церковь Гефсимания была необычно, но намеренно ориентирована на северо-восток, а не на восток. Это было сделано для того, чтобы объединить в архитектурное целое все главные сооружения имения — церковь, склеп, грот Магдалины и часовню на вершине холме в конце Крестного пути, причем не только друг с другом и с церковью Марии Магдалины в Балу. В целом де Кома истратил на эту работу полмиллиона ништых франков, по современным меркам около двух миллионов фунтов стерлингов. Но в отличие от истории Соньера никакой загадки в происхождении этих денег нет: он создал фонд «Работа над Гефсиманией», в который собирал деньги за заупокойные мессы, пожертвования и плату за отпущение грехов. Талантливый проповедник, он организовал регулярные туры по всей Франции.

Помимо платежей за мессы, де Кома получал большие пожертвования от отдельных лиц. Как и Соньер, он был монархистом, который поддерживал претензии на трон графа Шамбора. Как мы упомянули, Нотр-Дам де Лисе где он был рукоположен, был давно устоявшимся центром паломничества французской королевской семьи, а она имела связи с Меровингами. Граф пожертвовал Фонду 4000 золотых франков, а его вдова позднее сделала подобный же дар в 3000 золотых франков Соньеру, который собирал пожертвования на первые реставрационные работы для церкви в Ренн-ле-Шато.

Тот факт, что источник благосостояния отца де Ком известен, а Соньера нет, является единственным различием между ними. Однако несмотря на легенды о найденных сокровищах, наиболее вероятным объяснением богатства Соньера являются аналогичные пожертвования, большие и малые. Во всяком случае, так Соньер сказал об этом своему епископу, назвав своего брата Альфреда, тоже священника, который, подобно де Кома, был путешествующим проповедником и посредником, принимавшим дары. Соньер тоже довольно часто отправлялся в путь с проповедями.

Де Кома хотел организовать в монастыре религиозную общину, но встретился с непредвиденными трудностями при поисках подходящего Ордена. Отцы Святого Духа приняли его предложение, но пробыли в монастыре всего год — по причинам неизвестным. После этого монастырь так и оставался пустым.

В 1890 году де Кома, которому уже было под семьдесят лет, был назначен приходским священником церкви Святой Магдалины в Балу. Мэр жаловался вышестоящим mi де Кома, что он предпочитает проводить мессы в Ла-Карол, а не в приходской церкви (так же, как Соньер предпочитал проводить мессы на «Вилле Вифания»). Постепенно имение пришло в упадок. В последние годы жизни де Кома стал «отшельником Ла-Карол» — его часто видели прибирающимся в саду в одеждах его матери. Он умер 14 ноября 1911 года в возрасте восьмидесяти девяти лет и был похоронен, подобно другим членам своей семьи, в склепе в Ла-Карол. Имение отошло его сестре Клэр, которая в 1913 году передала его Церкви. Оно оставалось в запустении более сорока лет. Несколько раз склеп де Кома вскрывали, наиболее варварски в 1958 году, когда были вскрыты гробы и разбросаны кости.

Акт вандализма заставил епархию продать Ла-Карол. Однако Церковь поставила странное условие покупателю, обязав его полностью снести все строения, кроме монастыря. Соответственно, практически все строения были взорваны в ноябре 1956 года. (Возможно, это совпадение, но в 1956 году начала распространяться история о Ренн-ле-Шато. Первые газетные статьи о Соньере появились в провинциальной печати в январе, а Братство Сиона официально было зарегистрировано в июне.) Сегодня в Ла-Карол остались только монастырь, часовня на вершине холма и подземный грот со статуей Магдалины.

Показывают ли удивительные истории Ренн-ле-Шато и Ла-Карол, что «еретическая» Церковь Марии Магдалины выжила в подполье за более чем 600-летнюю историю после того, как инквизиция попыталась стереть ее с лица Земли? Собирались ли Соньер и де Кома — возможно, и другие неизвестные священники — восстановить монархию Меровингов и вместе с ней старую религию тамплиеров, которые поклонялись Магдалине и Крестителю при равнодушном отношении к Христу?

Требуются дальнейшие исследования, само существование в прошлом культа Магдалины может помочь в решении дела Соньера. В книге «Откровения тамплиеров» мы сделали вывод, что источником состояния Соньера было не найденное сокровище или владение великим секретом, который был использован для шантажа Церкви, но платежи, которые были вознаграждением для него и других священников за исследование этого района. Другими словами, он на самом деле ничего не нашел, но ему платили за то, что он искал нечто, что, возможно, никогда не найдут.

Во времена Соньера наблюдался бурный всплеск интереса к древним текстам и книгам, связанным с происхождением и первыми днями христианства, с тем, что не нашло отражения в Новом Завете. Многие из таких текстов сохранились только в виде отдельных фрагментов. (Таков, например, текст Евангелия от Марии Магдалины, который был со временем найден в полном составе в Наг-Хаммади, — ранее было всего несколько фрагментов, показывающих, что такой текст существовал, но до 1945 года было неизвестно, что в нем сказано.) Может быть, кто-то осознал, что такие книги могли сохраниться на юге Франции — вот почему Соньер проявлял такой интерес в Магдалине и легендам, с нею связанным.

В отсутствие достоверных доказательств нам остается только гадать. Но спекуляции на эту тему получили любопытную поддержку при последнем развитии событий в деле Ренн-ле-Шато. В 2000 году мэр Ренн-ле-Шато получил письмо от Генибреля, американца французского происхождения, который живет в Калифорнии. Генибрель заявил, что дед его дяди руководил строителями, возводившими домен Соньера, и заявлял, что помогал священнику укладывать сундук под фундамент Башни Магдала.

На основе заявления Генибреля группа американцев под руководством доктора Роберта Эйзенмана, профессора археологии Университета Лонг-Бич в Калифорнии, известного как ученый, который нарушил эмбарго академического мира на публикацию Свитков Мертвого моря, прибыла в Ренн-ле-Шато для проведения исследования (помощью радара, высвечивающего подземные объекты. Группу финансировала американская организация Фонд Мерила, которая обычно финансирует изыскания, связанные с библейской тематикой.

Помимо того, что был найден склеп (наличие которого давно подозревали на основании архивных данных), группа подтвердила, что имеется в наличии сундук или коробка площадью три квадратных фута (около 1 кв. метра), закопанная на глубину около 12 футов (4 м) под полом Башни Магдала.

Во французской прессе поднялся шум — вместе с многочисленными спекуляциями, связанными с недостаточностью информации. Наибольшие споры вызвало присутствие теолога доктора Серены Тайе. В некоторых из приписываемых ей заявлений были, по утверждениям газет, следующие слова: «Возможно, мы нашли вещи, связанные с мифом об основании Церкви», и еще более поразительное: «Все это связано с документами, которые ставят под вопрос историю Католической церкви!.. Если только это не материальный след присутствия в этом месте (присутствия, засвидетельствованного святыми текстами) судьи Иисуса, того самого Ирода Антипы, который останавливался здесь по дороге в ссылку в компании некой Марии Магдалениан». (Довольно странные слова: Ирод Антипа был судьей не Иисуса, но Иоанна Крестителя. Здесь больше подошло бы имя Понтия Пилата. Возможно, она сказала в своем заявлении вовсе не Иисус», но, подобно тщательно выбиравшим выражения тамплиерам, «Христос» (в смысле помазанный).

Однако еще один комментарий доктора Тайе затмил эти заявления. Французская пресса раструбила, что по словам мэра Ренн-ле-Шато, она сказала ему: «Церковь возложила на меня миссию уничтожить любые компрометирующие документы, если мы найдем их». Позднее это было представлено как шутка, сказанная за обедом в ресторане. Были составлены планы по извлечению сундука, назначенному сначала на сентябрь 2001 года, затем на февраль 2002 года, но и в том и другом случае раскопки были отложены.

Ренн-ле-Шато продолжает оказывать свое странное магическое воздействие, но есть еще много тайн, связанных с исторической Магдалиной, которые имеет смысл расследовать. Марию ассоциировали с культом, сложившимся вокруг «высокой проститутки» Марии де Негре, или Марии Чернокожей/Марии Темноты, черной египтянки, с темной богиней Исидой и странными черными мадоннами…