Сегодня уже трудно себе представить, что в конце 50-х годов прошлого века обычная рабочая семья на севере Англии каждое воскресенье обязательно посещала по меньшей мере одну церковную службу, а если семейный бюджет позволял сделать двойное пожертвование, то и две. Люди того времени, как правило, были преисполнены благочестия и менее скептичны, а авторитет священника был неоспорим. Многим церковная служба казалась скучной, но меня восхищало все, что говорил викарий. Мать считала мой интерес ко всему, что связано с религией, «неестественным», но он оказался первым шагом на долгом и нередко тернистом пути, который в конце концов привел к появлению этой моей книги о Марии Магдалине как тайной христианской богине.

Что бы ни думали об этом мои родители, я благодарна им за то, что они брали меня, ребенка, на богослужение, хотя это книга — в общем-то результат моей острой детской религиозности — явно не получит одобрения со стороны любой христианской церкви. Вместе с тем не могу не признаться, что много лет назад она настолько ужаснула бы меня, что, несмотря на свои либеральные убеждения, я непременно предложила бы сжечь ее — желательно публично — и призвала бы к этому и других. Но сегодня я сомневаюсь в том, во что верила. Сейчас все для меня выглядит по-иному. Должно быть, я прошла долгий путь с тех времен, когда с восторгом входила в англиканскую церковь Святого Фомы в древнем городе Йорке. Воспоминания о том, как я едва удерживалась, чтобы не соскользнуть с полированной скамьи на пол и не встать на колени под воздействием мощного ритма текстов Библии короля Иакова, настолько свежи, что кажется, будто это происходило вчера. Память об этом до сих пор оказывает на меня магическое воздействие.

Впервые я услышала имя Марии Магдалины, когда сидела, завороженно слушая монотонное чтение Нового Завета на прекрасном языке семнадцатого века. Некоторые наиболее сильные пассажи заставляли меня дрожать, например, события перед арестом Иисуса и распятием. Я настолько живо представляла себе драму и агонию ужасной пытки, что это потрясло меня, — душевная травма для ребенка с богатым воображением.

Менее жестокие эпизоды казались мне связанными со мною лично. Викарий торжественно рассказывал: сестра Марии, Марфа, упрекнула ее за то, что она не помогает ей готовить угощение для гостя, а вместо этого слушает, что говорит Иисус. Я слушала, полностью погрузившись в древнюю историю: я думала, что Иисус фактически осуждал Марфу за то, что она заставляла свою сестру выполнять свои повседневные обязанности. Мне казалось, викарий адресовал этот эпизод непосредственно мне. Однажды после воскресного обеда, когда меня попросили вымыть посуду, я попробовала ответить, как это сделала бы Магдалина. Мать взглянула на меня удивленно и сказала: «Странный ты ребенок», но позволила посуду не мыть.

По мере того как я взрослела, начались недоразумения с моими учителями, но не потому, что я была непослушной или слишком озорной. Мои родители вернулись со школьного собрания и передали мне экстраординарное наставление от преподавателя религии: «Скажите Линн — пусть она не воспринимает все это так серьезно». Однако очень скоро присущее мне стремление к религиозной определенности достигло крайнего предела, и я сама прошла через особенное и уникальное испытание обращением в веру.

Однажды дождливым воскресным утром в Йорке перед вполне прозаической мясной лавкой ко мне подошли два молодых американца — это были миссионеры-мормоны — и спросили меня: «Откуда ты пришла? Куда ты идешь?» Хотя я прошла конфирмацию как прихожанка Англиканской церкви, никто не задавал мне этих фундаментальных вопросов: занятия по подготовке к конфирмации были, самое малое, невыносимо тусклыми. Там отсутствовала духовность, ничто не вдохновляло, не утешало, не помогало выйти за круг проблем повседневной жизни. И разумеется, никто не коснулся фундаментальных тайн жизни. У меня вызывало отвращение отсутствие религиозности у священнослужителей, и я начинала разочаровываться в Церкви. Но эти двое юношей из Америки, из Церкви Иисуса Христа Святых Последних Дней (полное официальное название Церкви мормонов), совершили чудо, сотворенное на мокрой улице, когда я вдыхала прозаический запах свиной колбасы. Только этих вопросов было почти достаточно — я уже была на крючке.

Хотя мое членство в Церкви мормонов продлилось всего несколько лет, я бережно храню в памяти мистическое чувство обращения в веру, которое, казалось, возродило во мне весь мир.

Ближайшая и наиболее уместная аналогия — внезапная любовь. Я верила, что полюбила Иисуса и что это, как мне тогда казалось, было его «истинной церковью», но, возможно, я полюбила божественное во мне. Я бесконечно благодарна, что прошла через это, поскольку обращение помогло мне понять Христовых новообращенных и проникнуться их эмоциональной связью с религией, хотя я все в большей степени подвергала сомнению основы основ веры.

Я была счастлива в мормонской церкви, часто вскакивала, чтобы высказаться перед обширной аудиторией на церковных собраниях, которые проводились довольно часто, но это длилось только четыре головокружительных бурных года.

Кто поверил бы тогда, что столь страстно верующая и преданная потеряет всю веру практически в один день? Ирония судьбы, но мое разочарование в религии мормонов и, как оказалось, вообще в христианстве не было вызвано внезапным открытием ошибки в доктрине, но отношением церковных чиновников к эмоциональным проблемам. Я была настолько возмущена их равнодушием и черствостью, что гнев подействовал на меня как холодный душ. В один день я потеряла всю свою веру — и с ней мир потерял свое сияние, волшебно трансформировавшее все вокруг. Как мог пусть плохой, но единственный случай стереть всю радость, всю определенность — даже глубоко засевшее убеждение, что Иисус был Господом?

Я была рада оставить мормонскую церковь — и, разумеется, немедленно всплыли на поверхность многие вопросы, связанные с ее причудливой и в основе своей сомнительной доктриной, которые подсознательно жгли меня изнутри, — но я знала, что потеряла что-то очень ценное и этого мне не обрести более никогда. Я увидела, что осталась один на один с этим большим широким миром, оказалась перед лицом ужасного испытания взрослением без какого-либо утешения или духовной радости, которые помогли бы мне преодолеть его. Битломании и мальчиков для этого было недостаточно. Лишившись эмоциональной привязанности к вере, внутри я сохранила тот же интерес к религии, что и раньше, хотя и оказалась не подготовленной к тому шоку, который потряс меня вследствие нескольких случайных открытий. Многие из них легли в основу этой книги. Хотя в университетские годы и последующие десятилетия в Лондоне, занимаясь журналистикой и писательским трудом, я была очарована теософией, спиритизмом, черной магией и необъяснимыми явлениями (даже стала как бы экспертом по паранормальным явлениям), но внутри меня горело желание узнать правду о христианстве. Возможно, мне надо было выяснить, кто кого бросил — я религию или религия меня?

Много лет я ничего не знала о мифах и полуправде, на основе которых была цинично построена легенда об Иисусе Христе. Подобно многим обычным людям — то есть не теологам и не священнослужителям, я не имела никакого представления, до какой степени Новый Завет подвергался бесконечной цензуре, насколько были исправлены те пассажи, которые давали «неправильный» образ определенных персонажей. И хотя я усердно изучала предмет «Религиоведение» в школе, я и понятия не имела, что четыре Евангелия были включены в Новый Завет только потому, что за них проголосовали епископы на Никейском соборе в IV веке. Там намеренно было изъято великое множество других книг, причем некоторые из исключенных трудов имеют по меньшей мере столько же прав на аутентичность, что и канонические.

Как христианка — имеющая, кстати, опыт как основной, так и побочной ветви религии — я никогда даже не слыхала о существовании других Евангелий. Даже сегодня скольким прихожанам известно, например, о существовании Евангелия от Марии (Магдалины)? Или Евангелия от Фомы, Евангелия от Филиппа или Евангелия Египтян? А если они знают о них, то верят ли они, что единственная причина, по которой эти труды даже не обсуждаются в качестве дополнения к Новому Завету, заключается только в том, что Господь благословил Никейский собор на уничтожение этих и других подобных книг и решение этой «редколлегии» окончательное и обсуждению не подлежит? До двадцати лет у меня не было ни одного шанса прочитать книгу, где говорилось бы о том, что Иисус был только одним из проповедников и чудотворцев в Иудее и каждый из них заявлял, что он мессия. Сегодня это утверждение кажется довольно безобидным, но для меня в то время оно было как гром среди ясного неба. Я подозреваю, что множество добрых христиан не имеют представления о настоящей эпидемии мессианства: только за один год в Иерусалиме распяли 400 человек, провозгласивших себя Мессией.

Одним из самых поразительных — изменяющих жизнь — открытий для меня стало то, что жизнь Иисуса является зеркальным отражением жизни многих мифических «умирающих и воскресающих» богов, включая обстоятельства времени и места рождения. Все эти боги родились 25 декабря в хижине (об их рождении возвестила звезда, и произошло оно в присутствии пастухов и волхвов), умерли в пятницу, чтобы триумфально воскреснуть через три дня. Так это было в случае Диониса (канонизированного Церковью в качестве святого Дионисия), Адониса, Орфея, Аттиса, Осириса и Таммуза. Когда я узнала о существовании этих богов, я была вне себя от ярости: как смеют священники потчевать свою паству чушью, утверждая, что Иисус единственный Мессия, единственный бог, который принес себя в жертву, кто умер и воскрес снова! А я-то думала, что Иисус уникален…

Несколько лет назад вместе с одним викарием Англиканской церкви я приняла участие в телевизионной программе, посвященной древним религиям. Он излучал благодушие и доброту по отношению ко мне, но, как только я поставила вопрос о плеяде умирающих и воскресающих богов, его дружелюбие стало несколько натянутым. Сначала он отрицал факт их существования, затем под давлением аргументов заявил, что их жизнеописания есть слабое подражание истории Иисуса. Я возразила, что трудно подражать культу, который еще только появится в далеком будущем: этим богам молились веками, некоторым — тысячелетиями, до появления Иисуса. Викарий был огорчен. Наконец, признав, что получил о них представление в теологическом колледже, он сказал, что культы типа Адониса и Осириса были на самом деле репетициями прихода Иисуса Христа. Ну что скажешь в ответ на такое невероятное утверждение, но — можете быть уверены — я сказала!

По мере того, как рос мой интерес к невежеству, в котором Церковь намеренно держит верующих относительно фактов, которые теологи считают запретными, я попыталась сделать шаг назад и проанализировать свою реакцию в перспективе. Я пришла к выводу, что «новые» данные, только что ставшие мне известными, которые — что поразительно! — можно легко узнать, посетив библиотеку, могут выживать или умирать сами по себе. Как и многих других, меня потряс и вдохновил британский бестселлер «Святая Кровь и Святой Грааль» (1982) Майкла Бейджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна, книга, которая стала для меня прозрением другого рода. На фоне запутанного повествования о заговорах и тайных обществах в книге был выдвинут поразительный тезис: Иисус и Мария Магдалина были супругами! Сколь странным это ни покажется сейчас, когда это предположение признано или, по крайней мере, свободно обсуждается, в начале 80-х годов оно было революционным. Был ли Иисус Христос действительно женат — да к тому же на давно любимой мною героине?

Я должна подчеркнуть, что с тех пор я стала скептически относиться ко многим аспектам упомянутой книги, поскольку позднейшие исследования выявили в этом труде серьезные ошибки, но признаю, что очень многим ей обязана. Я всегда буду благодарна Бейдженту, Ли и Линкольну, которые указали мне путь в новую, явно опасную страну самостоятельного мышления без ссылки на авторитет викария или священника, за смелость, с которой они перешагнули границы обычной религиозной каши, которой кормят всех.

Тогда, в 1989 году, я встретила Клайва Принса, вместе с которым мне было суждено написать несколько книг и совершить новые, сенсационные открытия, связанные с христианством. Клайв — один из тех людей, которые от природы имеют исследовательский дар, настойчивый и интуитивный, обладающий великолепной памятью и умением анализировать косвенные обстоятельства, по моему мнению, непревзойденным.

Нашей первой совместной книгой была «Туринская плащаница» (1994), которая вводила читателя в мир альтернативной истории через своеобразную ересь Леонардо да Винчи. Леонардо фигурирует и в этой книге, содержащей новые и еще более скандальные откровения. (В частности, одно из них особенно поразительное!) Погрузившись к тому времени в исследование истории христианства — в котором так называемые «еретики» играли основную роль, хотя этот факт обычно игнорируется, — Клайв и я приступили к следующей книге, по тематике наиболее тесно соприкасавшейся с этим трудом, хотя они самостоятельны, не конкурируют друг с другом и не являются взаимоисключающими. Эту книгу мы назвали «Леонардо да Винчи и Братство Сиона. Откровения тамплиеров» (1997). В ней мы погрузились в тайны таких эзотерических групп, как Орден рыцарей-тамплиеров, и Дэн Браун признал наш совместный труд одним из самых важных источников своего бестселлера «Код да Винчи» (2003 год), посвященного мистическим тайнам, окружающим личность Марии Магдалины. Это обострило наше желание узнать еще больше, и, рискнув зарыться еще глубже, мы обнаружили главные элементы того, что Церковь пыталась столь долго скрывать.

Книга «Леонардо да Винчи и Братство Сиона. Откровения тамплиеров» открыла для нас многие двери, и мы получили множество приглашений, позволивших нам выступать перед самыми разными группами людей. Возможно, самым удивительным был тот факт, что только один раз человек из аудитории был в таком гневе, что закричал на нас. Во время нашего лекционного турне по Европе мы вскоре привыкли к регулярно повторявшемуся явлению: после беседы о Марии Магдалине (у нас были две разные темы: о Марии Магдалине и об Иоанне Крестителе) обычно многие люди задавали нам один и тот же вопрос: не собираемся ли мы написать книгу, посвященную только Марии Магдалине? Теперь вы ее и читаете, и надеюсь, она получит ваше одобрение.

Данная книга явно не предназначена для утонченных академических небожителей. Но я должна подчеркнуть, что она также не укладывается в концепцию «святой крови» по Бейдженту, Ли и Линкольну, которая столь широко распространена среди многих «альтернативных» писателей, — концепцию, заключающуюся в том, что Иисус и Магдалина были основателями полуволшебного королевского дома в Европе, отпрыски которого, может быть, живут и в наше время. Хотя вполне возможно, даже вероятно, то, что Магдалина могла иметь детей, любая идея о превосходстве одних людей над другими по факту происхождения, физическим данным (в этом случае, генов) слишком близка к идеям, которые исповедовали нацисты, оправдывая ими чудовищные преступления XX века. Провозглашая людей святыми в силу наличия у них определенной группы крови или генов, нельзя не сделать следующего шага: признать людей с другими характеристиками неполноценными — «недочеловеками». История Марии Магдалины не зависит и не должна зависеть от теории королевской династии, и в моей книге эта теория не упоминается иначе, чем мимоходом. Однако характерным особенностям посвящено много страниц, хотя речь ни в коем случае не идет о превосходстве — поскольку его нет, — но в равной степени не является справедливым и противоположное утверждение.

Эта книга не содержит одной идеи, провозглашенной единственным ответом и единственно истинной. С самого начала я признаю, что мое исследование может и не давать полного ответа, более того, во многих случаях в книге только обозначены вопросы и не предложены новые догмы. Описывая события 2000-летней давности, кто может со всей искренностью заявить, что знает тайны того, что случилось так давно?

Некоторые данные о характере Марии Магдалины фрагментарны и не доказательны. Но даже самая скудная информация гораздо шире освещает ее по сравнению с церковной доктриной, что она была проституткой, свидетельств чего вообще не существует.

Некоторые храбрые, как правило, американские христианские феминистки сделали осторожные попытки пересмотреть статус Магдалины. К этому подключились ученые и немногочисленные теологи: к настоящему времени ее признали лидером женской части учеников Иисуса и, возможно, даже «тринадцатым апостолом». Конечно, это большой прогресс — до недавнего времени не признавали даже того, что у Христа могли быть ученики-женщины, не говоря уже о том, что он допустил женщину в свой внутренний круг, включавший Петра, Андрея, Иакова, Иоанна и других — но, по моему мнению, даже эти радикальные идеи ведут в никуда. В никуда, потому что в Новом Завете ее роль чисто эпизодическая, хотя согласно гностическим Евангелиям — в основном обнаруженным в Египте в 1945 году, — она была звездой первой величины.

(Хотя возникает искушение положиться на эти книги, советую проявить осторожность: пусть многие действительно содержат скандальную информацию — и, по меньшей мере, в одном, в Евангелии от Марии, есть замечательная проповедь, изложенная так, что слова вкусно перекатываются на языке — вместе с тем некоторые из этих текстов представляют собой удивительные образцы псевдомистической тарабарщины: непонятной, нарочито туманной и глупой.)

Магдалина — женщина во всем: как говорится в наиболее связно изложенных текстах этих книг, Иисус называл ее просто «Все» или «Женщина, которая знает Все». Многие группы еретиков, тайно владевшие подобными текстами, заявляли, что он присвоил ей титул «Апостол апостолов». Несмотря на временами кажущиеся странными воззрения, свойственные еретикам, они, по всей вероятности, имели доступ к неким тайным знаниям о Магдалине — реальной женщине. Ее личность рассекает самые таинственные аспекты мистицизма с такой ясностью и силой, что кажется несовместимой с мистикой. Складывается впечатление, что она была не просто лидером женщин, последовавших за Иисусом, не просто его ученицей и даже не просто апостолом, но лидером апостолов — другими словами, главенствовала над Андреем, и Иаковом, и даже Симоном Петром и другими. Итак, возникает вопрос: была ли эта отодвинутая на эпизодическую роль оболганная женщина истинным преемником Иисуса вместо Петра, право которого на роль основателя церкви всегда служило фундаментом Римской католической церкви?

Те же самые апокрифы содержат пассажи, которые явно были причиной их запрещения. Иисус, узнаем мы, очень любил Магдалину и целовал ее, что вызывало недовольство его учеников-мужчин — по крайней мере, один из них считал, что она должна «уйти от них, ибо женщины недостойны жизни» (Евангелие от Фомы, 118). Ясно, что в отношениях между Иисусом и Магдалиной было нечто большее, чем духовные беседы о сравнительной ценности религиозных дискуссий и домашней работы.

Знаний именно этого неизвестного Церковь пыталась нас лишить, но я хочу знать об этом — и ответы на поставленные вопросы могут оказаться удивительными и для других, воспитанных в том же духе, что и я, и непредвзятых.

В этой книге поставлено очень много острых вопросов. Была ли Мария Магдалина женой Иисуса? Или их отношения были тайной любовной связью? И хотя предполагается, что она была галилеянкой семитского происхождения, судя по некоторым свидетельствам, есть вероятность того, что она была чернокожей.

Изолированно исследовать личность Магдалины невозможно: раньше или позже возникают лишающие спокойствия вопросы об истинном характере ее возлюбленного — Иисуса. Если вы верите, что он был сыном Бога, то это вопрос веры, и никакие аргументы не поколеблют ваших убеждений, хотя вас может шокировать сама постановка вопроса. Но если вы признаете, что Иисус был исторической личностью, действовавшей в реальных исторических обстоятельствах, тогда путь к осмыслению новых свидетельств для вас открыт, и доказательства — некоторые ключевые — могут быть признаны вами.

Хотя к настоящему моменту могут быть доказаны очень немногие ответы, связанные с событиями 2000-летней давности, судьба — после долгих часов исследований — продолжает подбрасывать нам следы некоторых заставляющих задуматься фактов. Поставив их на должное место в калейдоскопе меняющихся образов, иногда можно высветить фрагментарную картинку, расплывчатое изображение героя — человечного человека, который, не щадя головы, бросает вызов ни более ни менее как устоям Христианской церкви.