Природные условия Шумера были таковы, что земледелие превратилось в сложную отрасль хозяйства, требующую значительных затрат труда, огромного опыта и знаний. Порядок проведения сельскохозяйственных работ был чётко, «научно» определён, разработан на основе опыта многих поколений.

Трудно сказать, когда именно был составлен первый «Календарь земледельца», дошедший до нас в копиях, относящихся к началу II тысячелетия до н. э. Этот уникальный трактат, возникший за полторы тысячи лет до «Трудов и дней» Гесиода, восстановлен и переведён Б. Ландсбергером, Т. Якобсеном и С. Крамером. Текст собран и составлен из нескольких табличек и фрагментов, что, несомненно, свидетельствует о его популярности и практическом применении.

«Календарь» начинается так: «Во время оно землепашец поучал своего сына». Далее он поучает, что, прежде чем приступить к возделыванию своего поля, землепашцу следует позаботиться об оросительных каналах, уровень воды в которых не должен быть слишком высоким. Когда вода спадёт, на мокрое поле надо выпустить волов с обвязанными копытами; они вытопчут сорняки и выровняют поверхность поля. Окончательное выравнивание поля следует доделать маленькими мотыгами. Поскольку волы оставят на влажной земле следы, человек, вооружённый мотыгой, должен пройти по всему полю и сровнять следы копыт. Рытвины нужно сровнять бороной.

Составители «Календаря» не забыли ничего. «Пусть твои орудия звенят готовностью к работе», — говорится в нём. Все члены семьи, все домочадцы, наёмные работники и даже дети должны заранее, до начала сева или жатвы, привести в порядок сельскохозяйственный инвентарь, подготовить кувшины и корзины. Вспаханную землю рекомендовалось трижды проборонить и в случае необходимости разбить молотком комья земли. Затем начинался сев. На полосе земли шириной около –?– м делали восемь борозд. Земледелец должен был следить за тем, чтобы семена попадали в землю на одинаковую глубину «в два пальца». В «Календаре» говорится о сроках полива молодых всходов, о признаках болезни ячменя, о начале жатвы «в день его (ячменя) силы», а не тогда, когда он согнётся под тяжестью собственных колосьев, о распределении работников по трое, чтобы один жал, второй вязал, а третий складывал снопы.

Более ранние по сравнению с «Календарём» хозяйственные таблички сообщают, что во время весенней пахоты земледельцы также объединялись в группы по три человека. Каждый плуг обслуживали «идущий за плугом», «погонщик волов» и человек, «бросающий семенами».

В Лагаше во времена Уруинимгины существовало обязательное правило: «живущие в поле люди» должны были охранять засеянное поле. Видимо, речь шла о защите не только от животных, но и от людей. Много хлопот доставляли землепашцам непослушные волы. Против них предостерегает не только «Календарь земледельца», но и шумерская поговорка: «Вол близко к току — поле не будет засеяно».

В табличках из архивов говорится также о том, что во время сева необходимо разрыхлять землю мотыгами. Землепашец должен был ежедневно разрыхлить 4–8 capполя. Следует отметить, что в древнем Шумере все виды работ нормировались. Таблички, относящиеся ко времени третьей династии Ура, содержат множество сведений об обязательном нормировании различных видов полевых работ. Определённое число работников обрабатывали 4–8 бур. С этого поля ответственный за его обработку энгар должен был собрать 100–200 кур зерна. Средний урожай с 1 бур составлял около 36 кур.

Не только зерновое хозяйство, но и вся экономика Шумера была, если говорить современным языком, плановой. Нормы существовали и в садоводстве и в огородничестве. В середине III тысячелетия храмам и царям принадлежали обширные плантации и огороды. В Лагаше, например, огороды занимали от 200 до 600 cap. Они были разбиты на участки от 10 до 100 cap. На огородах богини Бабы выращивались различные сорта лука (в том числе особый сорт, служивший кормом для волов), бобы, репа, огурцы, укроп, тмин, анис, шафран и пр.

Занимались шумеры и садоводством. Большое хозяйственное значение в древней Месопотамии имела финиковая пальма. Её плантации были весьма обширными. На одной такой плантации в эпоху третьей династии Ура произрастало 1332 пальмы, с которых собирали 62 кур и 154 сила плодов. На плантациях Мушбианна одновременно работали 273 человека. В Шумере не только регулярно проводилось распределение пахотных земель (одни участки отводились, например, под лён, другие — под кунжут), но и велось систематическое наблюдение за урожайностью финиковых пальм. В документах, касающихся сборов фиников, учёт деревьев вёлся в зависимости от их возраста и плодоносности. В зависимости от возраста пальмы с одного дерева получали от 10 до 60 сила плодов. Максимум составлял 1 кур фиников с одного дерева.

Как свидетельствуют таблички, найденные в Уре, уже в середине III тысячелетия наряду с финиковой пальмой шумеры стали выращивать так называемое «смолистое дерево». В безлесном Шумере лесонасаждения нужны были не только для создания защитных полос, предохранявших плодовые деревья от солнца и ветра, но и ради строительного материала. В строительстве использовался главным образом тамариск, а также старые, малоплодоносящие пальмы. Во времена Уруинимгины из древесного строительного материала делали мачты и корпуса кораблей, плуги и пр. Таким образом, в Шумере, хотя он и был прежде всего земледельческой страной, издавна существовало многоотраслевое хозяйство.

В Шумере, главным образом в северных районах, издавна существовали виноградники. От них получали не только плоды и вино, но и срезанную лозу, которая вместе с тростником повсеместно употреблялась как строительный материал при строительстве судов, для укрепления дамб и берегов каналов. В домашнем хозяйстве из тростника и лозы шумеры плели циновки, корзины и пр. Особенно высоко ценился в древнем Шумере тростник, который являлся материалом для строительства домов.

Полевые работы требовали знаний и опыта. В Шумере была популярна поговорка «Не быть пастуху землепашцем», соответствующая русской «Всяк сверчок знай свой шесток». Помимо её основного смысла в этой поговорке слышится нотка пренебрежения, с каким пахари и жнецы, гордившиеся тем, что благодаря их труду земля даёт обильные урожаи, а зернохранилища богов «полны до крыш», относились к скотоводам.

Об уровне жизни шумерских земледельцев трудно сказать что–либо вполне определённое. В одном документе времени правления царя Шульги, касающемся садовников и работников, занятых в царском саду, говорится, что в группе из восьми человек один работник, по–видимому руководитель, получал ежемесячно 75 сила зерна, трое садовников — по 60 сила, два «поливальщика» — по 50, один помощник — 40, а второй — всего около 20 сила зерна. Паёк последнего можно не колеблясь назвать голодным. (Приведём для сравнения данные о корме для скота, почерпнутые из табличек приблизительно той же эпохи: волы получали ежедневно 6 сила ячменя плюс некоторое количество бобов, ослы — 2,5 сила, овцы — от 1 до 1,5 сила зерна.) Следует добавить, что группам сельскохозяйственных работников отводились определённые участки поля «для прокормления». Подобная дифференциация продовольственных пайков была характерна для лиц всевозможных профессий — как занятых в сельском хозяйстве, так и для горожан, ремесленников. В лучшем положении, чем сельскохозяйственные работники, находились, по–видимому, арендаторы храмовых или царских земель, а также земледельцы, арендовавшие участки у состоятельных землевладельцев (эта форма аренды окончательно сложилась к концу III тысячелетия); плата за аренду, не превышавшая одной трети урожая, была вполне сносной. Среди той части населения, которая была занята в сельском хозяйстве, низшую ступень иерархической лестницы занимали рабы, принадлежавшие храму, дворцу или свободным земледельцам.