Таковы три поэмы, в которых фигурирует правитель Урука Энмеркар. Вполне возможно, что в этих произведениях отразились реальные события, имевшие место в период археологической культуры Урука (IV–III тысячелетия до н. э.). Это подчёркивает и весьма осторожный в выводах Хартмут Шмёкель. Вот что он пишет: «Может быть, это и в самом деле облечённый в форму легенды рассказ о каком–то из шумерских правителей эпохи Урук IV».

Героические сказания об Энмеркаре, несомненно, возникли в различные эпохи. Поэма «Энмеркар и правитель Аратты», по–видимому, древнейшая из них. Она наиболее строга по форме и менее других загружена сказочно–поэтическими образами, особенно по сравнению со второй поэмой, которая содержит мотив, известный по многим сказкам и мифам, созданным спустя многие тысячелетия, — мотив борьбы между злыми и добрыми волшебниками, которые сражаются друг с другом при помощи заколдованных зверей, птиц и т.д. Во всех трёх поэмах повествуется о соперничестве между Уруком и Араттой. Об Аратте поэт рассказывает как о государстве, славящемся своими богатствами — всевозможными металлами и строительным камнем, но бедном продуктами сельского хозяйства. Известно, что в Двуречье не было ни строительного камня, ни месторождений металлов и шумерам приходилось всё это привозить издалека. Поэтому естественно, что торговля являлась решающим фактором существования и развития отдельных городов–государств и всей страны. Археологические данные показывают, что торговый обмен осуществлялся уже на заре истории Шумера, в те времена, когда из каменных блоков возводились первые святилища.

Анализируя состояние шумерской экономики и проблему сырья, необходимого для её развития, автор «The History of Маn» Карлтон Кун выдвинул предположение, что шумерам к моменту их появления в Месопотамии были уже известны такие металлы, как золото и серебро, и они уже открыли секрет выплавки бронзы. В нашем распоряжении имеется множество доказательств очень раннего использования шумерами металлов. По мнению Карлтона Куна, ввозившееся в Шумер олово скорее всего добывалось в горных районах Кавказа, в Северном или Восточном Иране. Сирию он исключает по следующим соображениям: если бы шумеры знали о существовании сирийских месторождений олова, это было бы известно и египтянам, в эпоху Древнего царства вывозившим из Сирии кедровое дерево. Итак, древнейшие торговые пути, по которым в древний Шумер поступали металл, строительный камень и ценные минералы, вели на север или восток. (Так, широко применявшийся в Шумере обсидиан ввозился из Армении, лазурит — из Ирана или Афганистана. Известняковые блоки доставлялись из Аравийской пустыни, с отрогов Заїра или из Луристана.)

Проблема сырья, и прежде всего материалов, необходимых для строительства и украшения храмов — «домов бога», была одной из центральных проблем, которые пришлось решать шумерам уже в первые годы формирования их государства. Это и нашло отражение в их первой эпической поэме. Ведь конфликт между Уруком и Араттой возник именно из–за того, что шумеры хотели получить у Аратты необходимые им строительный камень, драгоценные металлы и минералы. Если опустить в рассказе об Энмеркаре и правителе Аратты сказочную оболочку и естественные во всяком поэтическом произведении сюжетные напластования, то перед нами возникнет сухой и деловой отчёт о переговорах, связанных с обменом товарами. Шумеры вывозили в далёкий Луристан хлеб, а ввозили строительный и отделочный камень. Отношения между партнёрами по торговле не всегда складывались благоприятно. Наверняка каждый из них пользовался случаем, чтобы надуть другого. Может быть, легенда закрепила как раз такую попытку мошенничества со стороны правителя Аратты, который, получив из Урука хлеб, отказался заплатить за него камнем, в связи с чем состоялся обмен угрозами? (Здесь, как и после других подобных догадок, опирающихся на тексты шумерских эпических сказаний, поставим знак вопроса.) Но разве подобает поэтам слагать стихи о поспоривших купцах? Это было бы недостойным занятием. Поэтому приходилось прозаическим событиям придавать поэтический, героический ореол.

Что касается истоков шумерской эпической поэзии, возможны и другие толкования, одно из которых наиболее полно и чётко изложено Крамером. В своих рассуждениях Крамер опирался на разработанную рядом учёных, и прежде всего английским исследователем М. Чадвиком, теорию так называемого «героического века». Согласно этой теории, эпические сказания о героях, созданные разными народами и в разные периоды, отнюдь не являлись лишь плодом воображения поэтов. В них отразились важнейшие общественно–политические процессы того времени. Создатели теории «героического века» на многочисленных примерах показывают, что в героическом эпосе находят отображение события, происходившие в эпоху переселений народов, нашествий нецивилизованных, варварских племён на высокоразвитые государства, создания новых обществ и государств на развалинах прежних, погибших. Наиболее известные примеры: вторжение ахейцев в Грецию, арийцев в Индию, завоевания германцев в Европе. Как ни далеки во времени и пространстве эти три «героических периода», они, как подчёркивает Чадвик, отличаются одними и теми же характерными особенностями: сходным общественным строем и политической организацией, аналогичными элементами культа антропоморфных божеств, тождественными эстетическими концепциями и т. д. Каждая из этих героических эпох рождала поэтические по форме героические сказания, которые восхваляли многочисленных правителей маленьких государств, воспевали необычайные подвиги героев. Эти поэмы, предназначавшиеся для пения или торжественной декламации во время пиров и застолий при княжеских и царских дворах, являлись достоянием всего народа. По прошествии веков они были записаны с изменениями, сокращениями и дополнениями и таким образом сохранились для последующих поколений. В древнейших прототипах, на столетия опередивших письменные версии, отразилось стремление прославить завоевателей, поставить варваров в один ряд с высокоцивилизованными народами, на которых они обрушили свою военную мощь.

Насколько справедлива эта теория и в какой мере она помогает понять и интерпретировать определённые исторические процессы — это вопрос, выходящий за рамки наших рассуждений. Мы заговорили о гипотезах Чадвика и других историков лишь потому, что Крамер, выдающийся исследователь, переводчик и интерпретатор шумерских эпических поэм, распространил концепцию «героического века» и на Шумер. Исходя из анализа эпических поэм, как описанных выше, так и тех, с которыми мы познакомимся в последующих главах, Крамер утверждает, что «героический век» Шумера совпал с эпохой переселения этого народа. При этом он исходит из предположения, о котором говорилось выше, что шумеры прибыли в Месопотамию, когда там уже существовало достаточно сильное государство, стоявшее на более высоком уровне цивилизации. Шумеры, поселившиеся на окраинах этого государства (согласно одной из теорий, часть шумеров прибыла морским путём, а другая — сухопутным; первая, по–видимому, осела в Южной Месопотамии, а вторая — на северных и северо–восточных границах Двуречья), стали служить наёмниками. Когда пришельцы научились у местных жителей военному искусству, переняли некоторые достижения культуры, они вторглись в глубь их государства и, завоевав его, создали собственные небольшие города–государства, рвущиеся к обогащению, к захватам новой добычи и новых земель. Всё это отразилось в поэтических сказаниях того времени, составивших шумерский героический эпос.

О чём бы ни говорили различные гипотезы, всех их объединяет одно — желание проникнуть в тайну происхождения шумеров и их появления в Месопотамии. Что же касается героической поэзии шумеров, то как в поэмах об Энмеркаре и Лугальбанде, так и в сказаниях о Гильгамеше нельзя не видеть отражения определённых исторических событий, среди которых ведущее место занимали торговля, дружеские связи и вооружённые столкновения шумеров с другими, подчас весьма отдалёнными странами и народами. В этих поэмах содержится также немало сведений о жизни и обычаях древнего Шумера. Например, мы узнаём из них о зависимости всех политических мероприятий от ворожбы, предсказаний, о существовании такого института, как совет старейшин, — пережитка родового строя, о практическом использовании письма. (Вспомним, что в первой поэме об Энмеркаре содержится указание на то, что именно в связи с торговым конфликтом возникла необходимость записать очередное послание Энмеркара. Вспомним, кстати, и о дикорастущей пшенице, которую бог Ишкур принёс правителю Аратты, — разве не звучит это как ироническое напоминание о том, что жители Аратты ещё не умели обрабатывать землю, тогда как шумеры уже были превосходными земледельцами?)

Но вернёмся к «Царскому списку». После Энмеркара и Лугальбанды (о последнем говорится, что он царствовал 1200 лет) к власти пришёл «божественный Думузи», с которым мы познакомимся ближе, когда перейдём к анализу религии шумеров (с именем этого правителя связан культ умирающего и воскресающего бога, принятый во многих религиях).

Когда Думузи после 100 лет царствования был низвергнут своей божественной супругой Инанной в шумерский Аид — Кур, «страну без возврата», правителем Урука стал Гильгамеш — отец которого был демоном–лиллу — верховный жрец «Куллабы», царствовавший 126 лет.

О Гильгамеше мы ещё не раз будем говорить. Сейчас остановимся лишь на его необычном происхождении: его отцом был демон, стоящий высоко в иерархии этого рода сверхъестественных существ. Согласно шумерским верованиям, подобные демоны могли являться к женщинам и тайно их оплодотворять. Матерью Гильгамеша, по–видимому, была почитавшаяся в Куллабе богиня Нинсун. Об этом говорится в некоторых источниках, в частности в надписи царя Утухенгаля.

Сын Гильгамеша царствовал уже только 30 лет. Время правления остальных шести представителей первой династии Урука тоже укладывается в нормальные временные рамки (от 6 до 36 лет). Учёные предполагают, что подобная резкая перемена объясняется тем, что события и люди этого периода, не столь отдалённого для авторов первых династических списков, были им лучше известны. Шумеры, которые не имели представления об истории, не говоря уже о доистории (в нашем понимании), тем не менее понимали различие между древнейшими полулегендарными правителями и их позднейшими преемниками.