Глава 5
РАСЫ АТЛАНТИДЫ
Рассматривая Атлантиду как континент, существовавший в действительности, а не как некую мифическую или вымышленную землю, и считая рассказ Платона свидетельством древней памяти народа о событиях, которые фактически произошли, мы столкнемся с необходимостью доказательств, связанных не только с одной геологией, подтверждающих, что Атлантида и вправду когда-то существовала и была к тому же заселена людьми, создавшими довольно развитую цивилизацию. Ввиду целого ряда обстоятельств, а также в случае, когда достоверные письменные свидетельства нам недоступны, поиск подобных доказательств — задача весьма сложная и трудоемкая. Но я все же надеюсь показать, что рассказ Платона более чем соответствует вполне достоверным данным современной археологии и этнологии и не стоит считать его сомнительным или вообще отвергать его.
Платон сообщает нам, что во времена, которые можно грубо датировать 9640 годом до Рождества Христова, толпа захватчиков «прошла в неслыханной дерзости всю Европу и Азию, выйдя из Атлантического океана». Имело ли в действительности место какое-либо вторжение в упомянутый период и что говорит нам антропологическая наука о подобном массовом исходе или миграции народов?
Два известных немецких геолога Пенк и Брюкнер находят целый ряд свидетельств незначительных изменений климата, последовавшего за четырьмя главными этапами понижения температуры в большом ледниковом периоде, которые постепенно привели нас к современным климатическим условиям. Они назвали их «стадиями» и дали им имена Буль, Гшнитч и Дорн, согласно ими же созданной топографии. Конец стадии Дорн Пенк датировал приблизительно 7000 годом до н. э., стадию Буль он разместил приблизительно в 20000 году до н. э., а Гшнитч между этими двумя, или приблизительно в 10000 году до н. э. Последняя упомянутая здесь стадия — признанная дата появления в Испании и Южной Франции людей, известных под названием азилийско-тарденозианской расы. Эти люди, как считает Эбби Бревиль — самый крупный авторитет по древнейшей истории Франции и Испании, — прибыли «из околосредиземноморской прародины» приблизительно десять тысяч лет назад.
Азилийская раса получила свое название от пещеры, известной под названием Мас-д'Азиль в Пиренейском районе Арьежа, где Эдуард Пиетте и обнаружил останки этих людей. Он нашел их в отложениях пластов на обоих берегах реки Оризе, текущей через пещеру Мас-д'Азиль. Его выводы, проиллюстрированные собранными там находками, суть следующие: люди, останки которых он обнаружил на этом участке, судя по всему, были вегетарианцами и питались в основном фруктами, поскольку Пиетте обнаружил косточки ягод боярышника и терновника, шелуху и скорлупки желудей дуба, лесных орехов, каштанов, вишен, слив и грецких орехов. Он также нашел горстку семян ячменя и предположил, что эти люди выращивали и этот хлебный злак.
Гарпуны — особенная черта азилийской культуры, и она, по-видимому, указывает на морские привычки их пользователей. Это оружие, сделанное из рогов оленя, было плоским. В пещере Мас-д'Азиль нашли более тысячи этих гарпунов. Наряду с ними обнаружили множество ожерелий из морских ракушек, похожих на собранные впоследствии на французских берегах Средиземноморья и Атлантики, что тоже, судя по всему, указывает на морские корни этих людей.
Но самая удивительная особенность азилийского искусства — большое количество гальки с некими отметинами красного цвета, нанесенными пероксидом железа, смешанного с каким-то смолистым веществом. Эти отметины представляют собой вертикальные штрихи, круги, пересечения, зигзаги и похожий на лесенку орнамент. Несколько знаков напоминают по форме букву Е, в то время как другие, скорее всего, составлены из случайных пересечений линий.
Первое предположение их первооткрывателя было следующим: эти знаки на гальке — не что иное, как алфавит, остатки древней палеолитической школы. Другие ученые полагали, что это была не более чем искусная игра. Возможно также она имела некое сходство с чурингами австралийских аборигенов — волшебными или священными плитками, с выгравированными на них фетишистскими или тотемистическими символами. Но в отличие от австралийских чуринг, неизменно сохранявшихся в священных пещерах, азилийская галька, кажется, была объектом вполне бытового использования.
Однако Эбби Бревиль и сеньор Обермейер, известный испанский археолог, выяснили в ходе сравнительного исследования, что знаки на гальке очень похожи на наскальную роспись в некоторых пещерах Испании. В действительности они представляют собой сильно стилизованные человеческие фигуры, которые в ходе длительного использования потеряли все сходство с оригиналом, подобно тому, как буквы нашего современного алфавита нисколько не напоминают древние формы, от которых они произошли. Весьма вероятно, если верить профессору Макалистеру, что изображения на гальке — фигуры, представляющие мертвых или место обитания их душ, «жилища для духов погибших членов сообщества, связанные с культом мертвых».
Азилийская культура была обнаружена в Испании, особенно на севере, в Кастелло и Валли, также во Франции, в районе Высоких Пиренеев и Арьежа.
Эта раса проникла и в Англию, и остатки ее культуры были найдены в Йоркшире, Дареме и в Шотландии в известной пещере Обан, исследованной еще в 1894 году, где были обнаружены типичные азилийские гарпуны и другие артефакты. На острове Оронсэй также был раскопан могильный холм, в котором сохранились азилийские гарпуны. То, что азилийский человек в этой области имел некоторый навык в навигации, подтверждается присутствием в почве ракушек и множества глубоководных крабов.
Другая особенность азилийской культуры — предметы, обычно именуемые пигмейскими, или «тарденозианскими» кремнями, которые получили название от местечка Фер-ен-Тарденуа в провинции Эна во Франции. Они представляют собой маленькие осколки кремня, обычно меньше дюйма в длину, и напоминают наконечники стрел. Большинство из них было найдено недалеко от моря, и по всей вероятности, они служили крючками для ловли рыбы. Они не обязательно, хотя и очень часто связаны с азилийской культурой, и название «тарденозианские», таким образом, обычно применяется отдельно именно к ним. Их появление в действительности было связано с культурой, теперь известной под именем «капсийской», обычно приписываемой Северной Африке и называемой так от местечка Капса, или Гапса, в Тунисе, которая процветала там задолго до появления азилийцев в Европе. Ее представители вторглись на Испанский полуостров. «С капсийской культурой, — отмечает Макалистер, — несомненно, должны быть связаны испанские настенные росписи в Альфере, Когуле и в других местах... Из этого следует, что существуют два элемента, связывающих капсийскую культуру с азилийской. Капсийское искусство породило раскрашенную гальку Ле-Мас-д'Азиль, и капсийские кремни имеют азилийско-тарденозианское происхождение». Лук, как он думает, был также принесен в Европу капсийскими людьми.
Откуда же пришли азилийцы и их предшественники капсийцы? «Азилийское искусство костяных гарпунов, — говорит профессор Осборн, — подобно тарденозианской кремневой культуре в значительной степени испытало влияние морских народов». Бревиль верит в то, что азилийцы имели средиземноморское происхождение, и отмечает постепенное вторжение азилийской культуры в эти области и ее медленное смешение с более древними формами. Азилийскую культуру в ее самых ранних фазах находят в Северной Африке и в Юго-Западной Европе.
Здесь важным вопросом для нас является следующее: развивалась ли эта культура в этих областях самостоятельно или была привнесена извне? Азилийские люди были, несомненно, предшественниками неолитической расы, или людей нового каменного века, и принесли с собой в Европу совершенно новый способ выживания, новое искусство и новые религиозные верования. Они вторглись в Европу в период, который, вообще говоря, может быть успешно сопоставлен с датой, указанной Платоном. Они, должно быть, вторглись в Европу тысячами, вытесняя более древних ориньякцев или кроманьонцев и уничтожая их относительно высокую культуру.
И кем же были эти более ранние жители? Были ли они хоть в какой-то степени цивилизованными, обладали ли они искусством, которое хоть как-нибудь позволяло бы идентифицировать их с «афинянами» египетского жреца в рассказе Платона? Они были именно такими. «Эти люди, — говорит профессор Осборн об ориньякцах, — были палеолитическими греками; художественное восприятие и истинный смысл пропорции и красоты были инстинктивно присущи им с самого раннего периода их развития. Их каменное и костяное ремесло может отражать превратности и влияния вторжений, торговли, а также введения новых технологий. Однако их искусство показывает непрерывную эволюцию и развитие, с самого начала одухотворенное единственным мотивом, а именно преклонением перед красотой и формой и реалистическим представлением последних». В другом месте он говорит: «Декоративное искусство теперь стало их страстью (ориньякцев), и инструменты для гравировки приобрели более разнообразную форму: изогнутые, прямые, выпуклые и вогнутые — различные и по размерам и по технике резьбы, для которых они предназначались.
Можно представить себе, как в холода они проводили время за этими занятиями... Мощные и очень острые гравировальные инструменты были также необходимы для резьбы по слоновой кости и стеатиту — например для вырезания человеческих фигур и статуэток, подобных тем, что найдены в Гроттес-де-Грималди и в Виллендорфе. И более внушительные инструменты нужны были для работы над большими каменными барельефами в Лосселе... Поскольку это искусство захватывало все новое пространство, очевидно, что мы имеем дело не с локальной формой развития какого-то одного народа, а скорее сотрудничества многочисленных колоний, более или менее связанных друг с другом и вместе распространяющих свои изобретения и открытия».
Эта одаренная раса, кроманьонцы, искусство которых часто называется «ориньякским» благодаря находкам, обнаруженным в гроте Ориньяк во Франции, была первоначально открыта М. Е. Ларте возле маленькой деревушки Кроманьон недалеко от Лес-Эзьес на реке Везере.
Обнаружение останков этой расы, предшественников азилийцев, сразу же пробудило глубокий интерес в научном мире. Их рост и объем головного мозга, судя по сохранившимся скелетам, были настолько поразительными, что привели антропологов к заключению, что в это время в Европе жил человек куда более развитый, чем предполагалось ранее. Средний рост кроманьонского человека равнялся 6 футам 1/2 дюйма, у него были относительно короткие руки — признак более высокого расового развития — и необычно большой череп. Эта раса вторглась в Европу в конце ледникового периода, или приблизительно двадцать пять тысяч лет назад, и кажется, практически полностью смела на своем пути низкий и недоразвитый тип человека, известный под названием «неандертальцы», которых они находили в редких, разбросанных поселениях.
Кроманьонские могилы представляют собой совершенно новое явление в археологии палеолита, или древнего каменного века. Они окружены кремнем, галькой, утыканы раковинами, зубами и другими амулетами и талисманами. Большие покрывала или ожерелья из раковин закрывают либо отдельные органы, либо целиком все тело, и каждый знак здесь свидетельствует, что эти люди искренне верили в будущую загробную жизнь и хоронили имущество умершего вместе с ним, чтобы он смог использовать свои вещи в посмертной жизни. Кроме того, некоторые похоронные ритуалы кроманьонцев свидетельствуют о первых примитивных попытках сохранения тел мертвых, которые позже развились в искусство мумификации. Плоть удалялась от костей скелетов, и они окрашивались в красный цвет, цвет жизни. «Мертвец должен был жить снова в его собственном теле, основой которого были кости, — говорит Макалистер. — Окрашивание скелета в цвет жизни было самой близкой к мумификации практикой, которую только знали палеолитические люди; это была попытка сделать тело снова пригодным для использования его владельцем».
Искусства и ремесла этих замечательных людей, чьей главной родиной были Бискайское побережье, Пиренейская область и Дордонь, были значительно более продвинутыми, чем любые другие артефакты палеолитических цивилизаций, и их образцы все еще можно увидеть в пещерах упомянутых регионов, где они когда-то обитали. Их искусство в основном состояло из замечательных рисунков, картин и скульптур животных, лошадей, оленей, медведей, бизонов и мамонтов, а также редких статуэток, изображающих человеческие фигуры, которые были, вероятно, их идолами или богами. Этой ориньякское искусство процветало в течение пятнадцати тысяч лет или между двадцатью пятью и десятью тысячами лет назад, когда капсийская и азилийская раса ворвались и вытеснили этих древних людей. Их наиболее значительный период известен как мадленский. Беглый взгляд на любую книгу по ориньякскому искусству, уверяет «Учебник европейской археологии» Макалистера или книга Осборна «Люди древнего каменного века», сразу убедит читателя в его несомненном превосходстве и «современном» характере и докажет ему, что людей, которые произвели все это, никак нельзя считать простыми дикарями. В легкости и оригинальности, по крайней мере, ориньякское искусство действительно весьма превосходит искусство Египта или Вавилона и достигает столь высокого уровня, что оно должно было культивироваться где-то еще, кроме территории, на которой оно процветало в течение многих тысяч лет. Но где? Эта высокоразвитая раса живописцев и скульпторов, которая придумала и воплотила столь удивительные творения такого замечательного гения, которая обладала вкусом, столь зрелым и столь тонким, должна была иметь долгую историю в неких иных землях.
Ни один из ныне живущих археологов, возможно, не позволяет себе высказываться с такой смелостью о проблеме верхнего палеолита, как Эбби Бревиль. По его мнению, последовательные вторжения новой культуры произошли или со стороны Средиземноморья, или от той части Бискайского побережья Франции и Испании, которую он называет «атлантической». «Археологическое доказательство, — говорит Осборн, — всецело поддерживает гипотезу вторжения новой культуры, и она, кажется, усилена изучением человеческих типов». «Мы едва ли можем рассматривать ее восточное происхождение, — пишет Бревиль, — потому что эти более ранние стадии ориньякских ремесел пока еще не были обнаружены в Центральной или Восточной Европе». «Южное происхождение, — говорит Осборн, — кажется более вероятным, потому что ориньякские колонии, по-видимому, окружали все Средиземное море и находились в Северной Африке, Сицилии, на Итальянском и Пиренейском полуостровах, от которых они простирались на большую часть Южной Франции». В Тунисе мы находим очень примитивную ориньякскую культуру, похожую на ту, что в Абри-Оди, в Дордони, с орудиями, несомненно подобными орудиям из Шантельперрона во Франции. Даже далеко на востоке, в пещере Амелиас в Сирии, а также на некоторых археологических площадках в Финикии найдены характерно ориньякские артефакты, но «раннее ориньякское ремесло замечено в районах Дордони и Пиренеев».
«Кроманьонские люди, — говорит Макалистер, — где бы и при каких бы обстоятельствах они ни произошли, развили и установили свои особенные характерные для их культуры черты в некоем внеевропейском центре, прежде чем они вторглись на наш континент».
Таким образом, мы видим, что кроманьонский человек прибыл в Юго-Западную Европу в период, когда большие понижения земной поверхности происходили и в Европе, и в Атлантике. И в действительности существенно, что эти ориньякские участки, обнаруженные и в Испании, и во Франции, все без исключения, расположены в области Бискайского залива, а не на южных побережьях. Также весьма примечательно, как я уже заметил, что культура гуанчей, населения Канарских островов, была, несомненно, ориньякской. Эта гипотеза взаимоотношения культур, поддержанная Осборном, Рене Верно и покойным лордом Аберкромби, доказывает, что раса кроманьонцев была аборигенной на Канарских островах — обломках Атлантиды, а не мигрировала туда из Европы. Подобно многим из животных и растений этих остаточных островов, кроманьонский человек был отрезан и изолирован на них неким значительным естественным катаклизмом. Во времена, когда он жил, морской навигации еще не знали. Он, должно быть, вторгся в Европу в конце ледникового периода, или приблизительно двадцать пять тысяч лет назад, посредством все еще существовавшего тогда сухопутного моста. То, что он не мигрировал из Европы на Канарские острова, очевидно, поскольку он — захватчик Европы, переселенец в тех местах, где был впервые обнаружен.
Исследуется еще и другое свидетельство, показывающее, что кроманьонский человек имел внеевропейское происхождение.
В своих «Расах Европы» доктор Рипли развивает теорию, согласно которой баски Северной Испании и Южной Франции говорят на языке, унаследованном от кроманьонцев. «Эта гипотезу стоит хорошо изучить, — говорит Осборн, — так как нет ничего невообразимого в том, что предки басков победили кроманьонцев и впоследствии переняли их язык». Недостаточная близость баскского языка и других европейских языков хорошо известна, также известно, что он очень похож на некоторые американские языки. «Факт бесспорен, — говорит доктор Фаррер в своих „Языковых семьях“, — и чрезвычайно примечательно, что, в то время как происхождение баскских корней окончательно не объяснено, никогда не было никакого сомнения в том, что этот изолированный язык, сохранивший свою уникальность в западном уголке Европы между двумя могущественными королевствами, напоминает по своей грамматической структуре исконные языки расположенного напротив континента». Профессор Дж. Л. Майрс в «Кембриджской древней истории» говорит следующее: «Исходя из подобия между ориньякскими черепами в Европе и доисторическими черепами в JIaгoa-Санта в Бразилии и других отдаленных окрестностях по берегам Южной Америки, следует, что этот человеческий тип некогда имел почти столь же широкое распространение, как и древние предметы его утвари». Баскский язык может, таким образом, быть единственным уцелевшим остатком языка Атлантиды.
Кроманьонцы была рыбаками и подобно атлантам особо почитали быка, которого они часто изображали на стенах своих пещер.
И все же откуда прибыли эти расы доисторической древности — кроманьонцы, капсийцы и азилийцы? Если мы исследуем археологическую карту, то увидим, что большое число кроманьонских поселений, так же как и азилийских, расположены в Бискайской области и в Дордони. Здесь мы сталкиваемся с полностью развитым искусством, очевидно имеющим за плечами долгую эволюцию и внезапно появляющимся там, где нет никаких признаков его более ранних стадий. Лучшие и наиболее заслуживающие доверия научные авторитеты называют родину этой культуры «Атлантикой», или «около-Средиземноморьем», и уж наверняка ее родиной не является Восток. Я не совсем удовлетворен версией Макалистера, который думает, что родиной этой культуры должна быть Центральная Африка. Никаких признаков этого там не обнаружено, и мне кажется, было бы справедливо исключить эту гипотезу из рассмотрения (в действительности это лишь предварительная гипотеза, как признает сам профессор Макалистер).
Я полагаю, что кроманьонский человек был первым из переселенцев, волнами вторгавшихся в Европу в период, когда Атлантида испытывала один катаклизм за другим, будь то частичные разрушения или сильный вулканический взрыв. Последовательные катастрофы и невозможность сохранения в природной среде обитания вынудили его мигрировать по сухопутному мосту, существовавшему тогда между Атлантидой и Европой, во Францию, Испанию и Северную Африку. То же самое произошло и с азилийским человеком. «Кажется, — предполагает Осборн, говоря об ориньякской культуре, — что это чисто формальное вторжение в Западную Европу и что оно никак не вписывается в тенденции местного культурного развития». Бревиль считает, что «фундаментальные элементы превосходящей ориньякской культуры были, очевидно, утрачены в ходе некоего перемещения по неизвестному маршруту, чтобы по пути составить ядро будущей цивилизации». «Единственно возможное объяснение, — говорит Макалистер, — это то, что верхняя палеолитическая цивилизация была привнесена в Европу новым населением, которое вторглось на континент извне».
Позже азилийцы появляются в той же самой области Европы. Они, вероятно, прибыли морским путем, а не через сухопутный мост, который к этому моменту, по всей вероятности, уже исчез. Мы видели, что они были рыбаками-мореходами, как свидетельствуют находки в пещере Обан. Осборн пишет, что их стоянки обычно находятся вблизи узких океанских заливов или у рек, и называет их «народом рыбаков». Но в таком случае они должны были владеть довольно надежным мореходным ремеслом. А плотная цепь островов между медленно проваливающейся в океан Атлантидой и Европой, возможно, помогла их миграции.
Так как я уже дал расширенное доказательство атлантического происхождения этих рас в моей книге «Проблема Атлантиды», я не считаю необходимым еще раз привлекать к нему внимание на этих страницах, и в моей «Атлантиде в Америке» я приложил все усилия, чтобы доказать проникновение кроманьонской расы также и в Америку. В следующей главе я попытаюсь описать расы, жившие на своей родной земле — на острове Атлантида.
