Астрономы и планетологи считают, что Солнечная система сформировалась из протопланетного газопылевого облака. В связи с этим особенности вращения планет, образовавшихся в единой системе, должны быть в общих чертах схожими. Действительно, орбиты большинства планет лежат приблизительно в одной плоскости. Кроме того, планеты, по-видимому сохраняя первоначальное направление вращения, обращаются вокруг Солнца и вокруг своей оси против часовой стрелки (если смотреть со стороны северного полушария). То же самое происходит и со спутниками планет и всевозможным космическим мусором. Такое движение называется прямым или проградным. Как правило, против часовой стрелки все эти тела вращаются вокруг своей оси. Нарушают это правило 6 спутников планет (Тритон и Феба у Сатурна, и 4 наиболее удаленных спутника Юпитера) и 3 планеты (Плутон, Уран и Венера), причем плоскости орбит спутников первых двух указанных планет имеют очень большой угол наклона к эклиптике.

Неудивительно, что, как чужеродное Солнечной системе тело, Нибиру не отвечал этим параметрам. Его новообразованная орбита оказалась ретроградной — то есть эта планета двигалась по часовой стрелке. Плутон (Гага) (вероятно, в результате воздействия Нибиру) движется по вытянутой орбите, наклоненной к плоскости эклиптики под углом 17°. Возможно, это косвенно указывает на то, что и орбита Нибиру имеет некоторый наклон к плоскости эклиптики. И, конечно же, этот чужак должен был существенно повлиять на наблюдаемые свойства малых тел Солнечной системы — комет и астероидов.

Наиболее правдоподобными сегодня считаются два сценария формирования кометных тел. Первый рассматривает кометы как изначальный продукт аккреции (сжатия) плотных молекулярных облаков в частицы, покрытые органическими молекулами. Фактически сжатие одного из таких облаков вокруг протосолнца и могло привести к формированию Солнечной системы.

Второй сценарий предполагает независимое и одновременное формирование протопланетных дисков из пылевых и ледяных частиц. Под воздействием солнечного тепла и светового давления более близкие к Солнцу зародыши планет (планетеземали) в большей степени утратили летучие компоненты и стали материалом для планет земной группы. Более легкие частицы и газы сконцентрировались в области орбит планет-гигантов. Однако некоторая их часть могла сформировать обширный слой кометных тел, находящихся вне зоны теплового воздействия Солнца, но связанных с ним гравитационно [477].

Большая часть короткопериодических и среднепериодических комет и астероидов движется по «правильным» орбитам. Но вот что любопытно. С ростом периода обращения комет возрастает и число комет с «неправильными» орбитами. Для долгопериодических комет соотношение прямых и ретроградных орбит достигает примерно единицы. Выходит, некий неизвестный эффект или небесное тело «вбрасывает» кометы в Солнечную систему извне.

Как ни удивительно, часть известных сегодня комет, включая комету Галлея, также двигается по вытянутым ретроградным орбитам, наклоненным к плоскости эклиптики. Среднепериодические кометы, с периодом обращения от 20 до 200 лет, и короткопе-риодические кометы, с периодом обращения менее 20 лет, имеют средний угол наклона к плоскости эклиптики 18°. Таким образом, в «орбитальном отношении» кометы ведут себя не как изначальные члены Солнечной системы. Соответственно, многие исследователи склонны считать, что их источник находится дальше от Солнца и планет — на задворках системы.

Во-первых, они предположительно выделяют так называемый пояс Койпера, которому приписывается содержание примерно 1 миллиона кометных ядер, и отводится роль неиспользованного строительного материала Солнечной системы. Помещают его непосредственно за орбитой Плутона. «Прямых улик» его существования пока немного: в указанной области обнаружено всего одно ледяное тело (1993FW) [273; 305] поперечником около 200 км. Конечно, как можно предположить, число таких объектов со временем будет расти (считается, что их там может быть до 10 000). Но противоречит ли модели «Нибиру + Солнечная система» наличие таких астероидов и комет? Вовсе нет.

Вторым и основным источником комет многие астрономы считают так называемое облако Оорта. Как полагают, в нем содержится до 1 триллиона кометных тел, удаленных на расстояние от 10 000 до 50 000 а. е. от Солнца. С другой стороны, некоторые кометы — например, комета Хейла-Боппа (рис. 86) — имеют соотношение цианистого водорода близкое к его соотношению в межзвездной среде [347]. Это также свидетельствует в пользу идеи о вторжении кометных тел извне.

Однако у этой модели есть и оппоненты. Астроном Мартин Дункан из университета Королевы в Кингстоне (Онтарио, Канада) убежден, что облако Оорта сформировалось внутри Солнечной системы, где-то в интервале Юпитер — Нептун [352, с. 74–76]. Выполненное им компьютерное моделирование показывает, что в течение 1 миллиарда лет огромное множество находившихся там кометных тел было гравитационно захвачено и уничтожено или выброшено на задворки планетной системы тяготением планет-гигантов.

Наряду с этим была разработана также гипотеза о существовании богатых кометным веществом спиральных галактических потоков, через которые Солнечная система регулярно проходит, захватывая при этом некоторые кометы [33].

Исследования ученых Гарвардско-Смитценовской обсерватории под руководством знаменитого «кометчика» Брайена Марсдена установили, что из 200 комет с периодом обращения более 250 лет лишь менее 10 % пришли в Солнечную систему извне; 90 % комет всегда принадлежали Солнцу, находившемуся в фокусе их орбит. Фрйд Уипл в своей книге «Тайна комет» отмечал, что «если кометы действительно приходят из глубокого космоса, мы должны ожидать, что двигаться [при этом] они должны со скоростью гораздо выше 0,8 км/сек, чего не наблюдается». Он также сделал вывод о том, что «за некоторым исключением все кометы принадлежат солнечному семейству и гравитационно связаны с ним».

Ян Оорт, автор канонической на сегодняшний день идеи о кометном слое-облаке, окружающем Солнечную систему, под давлением фактов сделал ряд любопытных изменений в своей первоначальной гипотезе. Так, в «Бюллетене астрономических организаций Нидерландов» он писал: «Кажется более вероятным, что кометы образовались не в удаленных районах Солнечной системы, а родились где-то среди планет. Наиболее естественной показалась бы их связь с малыми планетами (астероидами). Есть свидетельства того, что эти два класса объектов (кометы и астероиды) принадлежат одному и тому же виду… Представляется вполне разумным предположить, что кометы возникли одновременно с малыми планетами» [415].

Косвенным подтверждением этим словам является обнаружение в последние годы астероидоподобных комет, имеющих одновременно признаки обоих видов небесных тел, а также то, что кометы заполняют «химическую нишу» между примитивными метеоритами и межзвездным веществом.

Необычные свойства комет не раз провоцировали создание весьма экзотических гипотез. Так, крупный украинский исследователь комет С. К. Всехсвятский считал, что кометы извергаются при взрывных процессах, происходящих на спутниках планет-гигантов. Апологет и один из создателей эфиродинамического учения, В. А. Ацкжовский, связывает механизм образования комет с нестационарными эфиродинамическими явлениями, имеющими место на планетах и их спутниках.

Крупное исследование по рассматриваемой теме было опубликовано в 1978 году Томасом Ван Фландерном (обсерватория Нейвал, Вашингтон). В нем он разрабатывает идею, предложенную в XIX веке. Суть идеи такова: астероиды и кометы возникли в результате взрыва некой планеты. Ссылаясь на труды Оорта, Ван Фландерн резюмирует: «Даже отец современной теории о комет-ном облаке на основании имевшихся тогда данных пришел к заключению о том, что происхождение комет внутри Солнечной системы во взаимосвязи с явлением, давшим рождение поясу астероидов, по-прежнему является наиболее жизнеспособной гипотезой» [445].

В своей работе он также делает ссылку на исследования канадского астронома Майкла Оувендена, сформулировавшего в 1972 году «принцип минимального взаимодействия». Основываясь на нем, он предположил, что «между Марсом и Юпитером около 10 миллионов лет назад существовала планета в 90 раз массивнее Земли», которая была уничтожена. Разумеется, значительная часть астероидов и комет со временем была захвачена Юпитером. «Это, — писал Оувенден, — единственный способ выполнить требования о том, что космогоническая теория должна быть в состоянии породить как ретроградные, так и прямые движения небесных объектов» [417]. Правда, существует одно «но»: масса известных астероидов и комет существенно меньше массы Земли и никак не составляет 90 земных масс, как полагал Оувенден.

АСТЕРОИДЫ преимущественно занимают пространственный интервал от 1,8 до 4 а. е. и имеют период вращения 3–6 лет. Около 95 % этих малых планет находятся между орбитами Марса и Юпитера. Есть, правда, и такие, которые «внедряются» внутрь орбит Марса, Венеры и даже Меркурия. Небольшая часть семейства астероидов расположена между Юпитером и Сатурном. Сравнительно недавно обнаруженный астероид 2060 (Хирон) находится между Сатурном и Ураном (13,6 а. е.). За последние несколько лет открыто свыше 30 малых небесных тел за орбитой Нептуна; их диаметр превышает 100 км. По оценкам ученых, их там 70 000 [203, 368]. Значительное число астероидов на месте «стычек» Нибиру с Нептуном и Ураном кажется вполне закономерным. Известно также, что некоторые планетоиды попадают в так называемые гравитационные ловушки, резонирующие с орбитами ближайших планет.

К тому же между группами астероидов есть «пустоты», известные как «окна (люки) Кирквуда». Так, на расстояниях 2,50 и 2,84 а. е. малых планет с соответствующими значениями больших полуосей орбит нет вовсе. Последние теории утверждают, что находившиеся там планетоиды были «выброшены» во внешнее космическое пространство и остались лишь те, которые были «зафиксированы» гравитацией внешних планет — прежде всего Юпитера. Однако такое предположение никак не объясняет дефицит астероидов в интервале 3,5–3,9 а. е., поскольку гравитационные возмущения этой планеты-гиганта там незначительны [461]. Зато эта область находится как раз в предполагаемом орбитальном треке Нибиру!

Как и у комет, у части астероидов орбиты сильно наклонены к плоскости эклиптики. У целого ряда довольно крупных малых планет этот угол составляет 25–30°. У второй по величине Паллады он равен 35°, а у планетоида Бетулия — даже 52°. Этот факт, наряду со специфическим распределением астероидов по массе, свидетельствует как в пользу их чужеродности, так и в пользу «ударно-осколочного» происхождения малых планет. Разумеется, за первичными столкновениями последовали бесчисленные столкновения планетоидов между собой.

«Астрономическая энциклопедия Макгроу-Хилл» 1983 года комментирует наличие астероидных «дыр» так: планетоиды, которые прежде находились в этих «пустотах», «были, вероятно, уничтожены катастрофическими столкновениями». Энциклопедия Британника» с этим согласна и добавляет, что для образования хондрул в метеоритах типа хондритов необходимо, чтобы они разогрелись примерно до 1500 °C. С точки зрения предлагаемой гипотезы, кажется весьма правдоподобным, что возвращения Нибиру и тяготение Юпитера как раз и вызывают эти «выбрасывания» и выметания» астероидов.

Масса астероида Церера составляет 0,02 % массы Земли. У Паллады и Весты эта цифра примерно в 3–4 раза меньше; у десятого по величине — уже в 60 раз меньше. Несколько десятков наиболее крупных астероидов заключают в себе около 90 % массы всех астероидов. Между тем по ряду оценок первоначальное количество вещества между Марсом и Юпитером могло составлять в 10 000 раз больше, чем сегодня [470].

Метеоритное вещество, встречаемое в Солнечной системе, иногда бывает чрезвычайно древним (4,5–5 миллиардов лет), что допускает предположение о периодическом вторжении в нее вещества из других звездно-планетных систем. Спектрографический анализ более чем 6000 астероидов выявил, что некоторые из них спустя несколько сотен миллионов лет после формирования Солнечной системы были нагреты до такой степени, что расплавились. Входившее в их состав «железо просочилось в центральные части, сформировав железо каменные ядра, окруженные базальтовыми лавами», — говорится об астероиде Весте в тех же «Астрономической энциклопедии Макгроу-Хилл» и «Британнике».

Однако более интригующим выглядит вывод, сформулированный в отношении так называемых дифференцированных метеоритов, составляющих до 10 % астероидного вещества. «Возможно, что астероиды, фрагментами которых, по-видимому, и являются дифференцированные метеориты, сами суть фрагменты гораздо более крупных дифференцированных планетеземалей, первоначально присутствовавших в области внутренних планет… и которые сохранились на квазистационарных орбитах в поясе астероидов на раннем этапе формирования Солнечной системы» [491].

Шумерские тексты описывают Тиамат как «водяного монстра», а месопотамские повествуют о захвате ее вод Нибиру.

В связи с этим логично было бы предположить наличие в составе, по крайней мере, некоторых астероидов воды. Исследования большинства планетоидов были проведены методом спектро-фотометрии. Всего выделяют 15 таксонометрических классов астероидов. Установлено, что около 80 % астероидов являются представителями 2 классов. Около 15 % принадлежат к типу S с красноватой поверхностью и состоят из силикатов и металлического железа. Примерно 65 % астероидов относятся к типу С; они содержат углеродистые вещества, имеют черный цвет и включают в свой состав воду. Рисунок 87 воспроизводит внешний вид астероида Гаспра.

Непосредственно на поверхности воды нет (причина этого — явление сублимации), но наличие молекул воды у поверхности астероидов указывает на то, что гидратированные минералы, слагающие астероид, в процессе своего формирования захватили воду, и она входит в их состав. Подтверждение этому было получено в августе 1982 года, когда в земную атмосферу вторгся маленький астероид. В процессе его разрушения в небе наблюдалась радуга с длинным хвостом, пересекавшим все небо, что косвенно свидетельствует о высоком содержании в нем воды. Цереру, самый крупный в Солнечной системе астероид, относят к классу G. Вода на этом планетоиде содержится в виде приповерхностного слоя вечной мерзлоты [459].

В ноябре 1977 года Чарльз Коваль из Хейлской обсерватории на горе Паломар, штат Калифорния, открыл уже упоминавшуюся малую планету 2060 — Хирон. Астроном первоначально принял ее за странный планетоид и временно обозначил как «объект Коваля». Орбита Хирона проходит между Ураном и Сатурном, необычайно вытянута и больше похожа на орбиту комет. В 1989 году специалисты национальной обсерватории Китт Пик (Аризона) обнаружили вокруг Хирона протяженную атмосферу из углекислого газа и пыли. Спустя некоторое время Хирон стали сравнивать с «очень грязным снежным комом, состоящим из воды, пыли и углекислого газа» размером от 200 до 370 км. Таким образом, Хирон одновременно принадлежит к двум классам небесных тел.

В 1996 году был обнаружен еще один комето-астероидный гибрид размером от 8 до 16 км. В каталогах он обозначен 1996 PW. Период его обращения вокруг Солнца приблизительно равен 5800 годам, и в апогее он удаляется от нашего светила на 60 млрд. км [455, с. 32].

Первые доказательства наличия воды в составе комет были получены в ходе изучения кометы Когоутека (1974). В ноябре 1985 года специалисты обсерватории Китт Пик сообщили о том, что атмосфера кометы Галлея состоит преимущественно из водяного пара. Состав ее рыхлого льдисто-пылевого вещества — 80 % воды, 13 % окись и двуокись углерода и примерно по 2 % аммиака и метана (плотность вещества всего 0,1–0,3 г/см³). Размер пылевых частиц оценивается в 1—10 мкм [97; 152]. По сведениям АМС «Джотто», пылевые частицы на 20–30 % состоят из углерода, чем и объясняется их черный цвет.

Эти данные подтвердились и в результате инфракрасных исследований этой же кометы. В январе 1986 года АМС «Пионер» и «Венера» установили, что, находясь между Венерой и Меркурием, комета Галлея ежесекундно теряла 12 тонн воды. 6 марта 1986 года во время перигелия эмиссия воды составляла уже 70 т/с. Наконец, в декабре 1986 года в процессе удаления кометы от Солнца ученые университета Джона Хопкинса, изучая данные спутника ШЕ, зафиксировали в ее ядре взрыв, выбросивший в пространство около 3 м³ льда. При этом полная масса ядра кометы превышала 100 миллиардов тонн.

Оставившая о себе в 1997 году неизгладимое впечатление комета Хейла-Боппа оказалась гораздо крупнее и «производительнее». Имея радиус свыше 35 км и массу 10 триллионов тонн, она содержит воды в 25 раз больше, чем Великие озера Америки. Двигаясь по орбите со скоростью 43 км/с, она в период перигелия испускала 100 тонн пара в секунду! Помимо воды в ее составе обнаружены метанол, формальдегид, метилцианид, углеродистые соединения, натрий и другие вещества [347].

Подведем итог. Наблюдаемые параметры и характеристики орбит комет и астероидов делают вполне жизнеспособной гипотезу об образовании части из них при космических столкновениях небесных тел. Состав некоторых хорошо изученных кометных ядер весьма напоминает водяной лед с вмороженными в него газами первичной гидро- и атмосферы Земли [Тиамат и ее спутников] и различным «мусором» и пылевым веществом. Пространственно астероиды «привязаны» к месту, точно соответствующему Небесной Битве. Неспособные к саморазогреву астероиды порой несут на себе следы полного или частичного расплавления и перекристаллизации. Следовательно, они могли быть частью крупного небесного тела, разбитого на осколки, часть которых подверглась указанным термальным воздействиям. Обнаружены также астероидо-кометные гибриды. Все в комплексе это свидетельствует в пользу доводов о реальности Небесной Битвы, состоявшейся между орбитами Марса и Юпитера около 4 миллиардов лет назад.