Мы уже видели, что самые блестящие вдохновения богоподобных умов, или самые заразные эманации больных умов, были направлены на попытку объяснить тот факт, что звезды практически неподвижны. Для моего собственного ума неподвижность звезд среди всех данных астрономии представляется наиболее определяющим обстоятельством. Чтобы объяснить, почему рисунок созвездий не изменился за 2000 лет, астрономы воображают невообразимые расстояния. У нас есть собственные мысли относительно видимой неподвижности звезд, но мы столкнемся с затруднениями, если астрономы когда-нибудь обнаруживали, что некоторые звезды движутся вокруг или вместе с другими звездами. Я намерен более подробно заняться историей профессора Струве и «спутника Проциона», чтобы пролить немного света на чистоту, точность и аккуратность астрономии, и ради умаления, или издевки, или пусть каждый выбирает слово себе по вкусу.

Заявление профессора Струве об открытии «спутника Проциона» было опубликовано в «Monthly Notices» (33–430) — 10 марта 1873 года Струве открыл спутник Проциона, измерил его микрометрически, проверил свои наблюдения троекратным определением углового положения, тремя измерениями расстояния и тремя дополнительными угловыми измерениями, обнаружив, что все они «превосходно согласуются». Речь не может идти об оптической иллюзии, заверил он, поскольку другой астроном, Линдеманн, тоже видел этот объект. Струве публикует таблицу своих технических наблюдений: звездное время, расстояния, угловые положения с 19 марта по 2 апреля, после чего ему пришлось прервать наблюдения до следующего года. В «Monthly Notices» (34–555) опубликованы итоги наблюдений. Струве пишет, что Оверс не принял бы этого открытия, если бы в истекшем году «спутник не проявил возрастания позиции, согласующегося с теорией». Струве пишет: «Это возрастание проявилось самым примечательным образом». Поэтому он находит «решительно установленным», что наблюдавшийся объект тот самый, который был вычислен Оверсом. Он говорит, что некий Цераский из Москвы тоже видел «спутник», «не будучи предупрежден, где его следует искать».

Однако — см. несколькими главами выше.

Могут все же сказать, что у других звезд есть спутники, которые двигаются, как им положено двигаться. Позднее мы обсудим этот предмет, полагая, что, может быть, рядом со звездами видели движущиеся огоньки, но что никогда звезда не обращалась вокруг другой звезды, как ей следовало бы с точки зрения палеоастрономии. Я основываюсь на аналогии, что никто, сидя в парке, не видел, чтобы деревья кружились одно вокруг другого, но при должной степени опьянения или увлечения астронома он мог бы испытать такую иллюзию. Мы сидим в парке. Мы замечаем дерево. Может быть, нам почему-то кажется, что это дерево движется. Затем в отдалении мы замечаем другое дерево, и наше живое воображение или что-то еще наводит нас на мысль, что это — то самое дерево, только удалившееся от нас. Далее мы замечаем дерево за деревом и, убеждая себя, что все они — то самое дерево, разумеется, приходим к выводу, что оно вращается вокруг нас. Точность и чистота наблюдений возрастают. Мы вычисляем его орбиту. Мы закрываем глаза и предсказываем, где окажется дерево, когда мы снова их откроем: и вот в результате того же процесса отбора и опознания мы находим его на «положенном» месте. А если мы разделяем почти всеобщую манию скорости, то решим, что проклятая дубина вращается вокруг нас с такой скоростью, что у нас возникают самые дикие ботанические теории. В этой аналогии нет никакой натяжки, если не учитывать фактор скорости. Гольдшмидт в самом деле объявил, что вокруг Сириуса имеется полдюжины светящихся точек, а Доуз заподозрил, что Кларк произвольно выбрал одну из них. Мы предполагаем, что вокруг Сириуса на разных от него расстояниях видели много слабых огоньков и что в первые, может, даже шестнадцать лет, астрономы не были полностью загипнотизированы и не выбирали те огоньки, которые им следовало выбрать, поэтому между расчетной и наблюдаемой орбитами не было никакого согласования. Кроме противоречий в наблюдениях, отмеченных Фламмарионом, см. другие в «Intel. Obs.» (1 -482). Затем проявилась стандартизация зрения. Так, в «Observatory» (20–73) опубликован набор наблюдений 1896 года, в которых «спутник Сириуса» помещаегся точно на положенном месте. Однако кроме этого списка наблюдений приводится другой, настолько отличный, что редактор спрашивает: «Не значит ли это, что имеются два спутника?»

Темные спутники требуют несколько более выделительного обращения. Как и переменчивые туманности — и не вращаются ли темные туманности вокруг светящихся? Примеры переменчивых туманностей см. в «Memoirs of R.A.S.» (49–214); «Comptes Rendus» (59–637); «Monthly Notices» (38–104). Могут сказать, что они не относятся к типу Алгола. Как и сам Алгол, что мы уже показали.

Под давлением фактов мы пришли к выводу, что звезды, которые выглядят неподвижными, в самом деле неподвижны, так что отныне для нас «собственное движение» также неприемлемо, как и относительное.

С «собственным движением» положение таково:

Звезды, отмеченные 2000 лет назад, практически не сдвинулись или, учитывая возможное развитие астрономии, сдвинулись не больше, чем объяснимо более точной регистрацией; но астрономическая теория представляет звезды разлетающимися с невообразимой скоростью, так что астрономы только и ждут доказательств изменения видимого положения звезд. Что касается хорошо известных созвездий, нельзя сказать, чтобы они изменились; поэтому, за редкими исключениями, собственное движение приписывается менее известным звездам.

В результате возникает забавная ловушка. Считается, что большое собственное движение есть признак относительной близости к этой земле. Из двадцати пять звезд, якобы обладающих большим собственным движением, все, кроме двух, — очень тусклые звездочки; но считается, что эти двадцать три звездочки ближе всего к этой земле. Однако когда астрономы измеряют относительный параллакс звезды относительно более тусклой звезды, они соглашаются, что более тусклая, поскольку она более тусклая, должна находиться дальше. Так что самым тусклым звездам одновременно приписывается близость — по причине их заметного сдвига и удаленность — по причине их тусклости, и весь вопрос превращается в шутку, так что ради сохранения серьезности наших идей лучше пойдем далее.

«Observatory» (март 1914 г.):

Исчезла группа из трех звезд.

Если три звезды исчезают одновременно, значит, на них повлияла какая-то общая причина. Попробуйте представить некую силу, которая бы не растерзала видимый мир в видимые клочки, но способна была бы затмить три звезды, разделенные триллионами миль. А еаш они находились ближе друг к другу, то тут и конец объяснениям, что за 2000 лет звезды на вид не сдвинулись, потому что их разделяют триллионы миль.

В «Sistem of the Stars» Агнесс Клерк приводит множество примеров звезд, по-видимому, настолько тесно связанных, что это невозможно представить, если между ними триллионы, или миллиарды, или миллионы миль: такие образования, как «семь звезд, словно нанизанных на одну серебряную нить». Имеются кольца звезд в скоплении Возничего; ряды и арки в Змееносце, зигзаги в Стрельце. И эти звезды не только выглядят близкими, но и окрашены одинаково, так что мисс Клерк выражает свое впечатление, что они расположены рядом — «из-за совпадения цвета трудно поверить, что отмеченные этим цветом звезды просто кажутся близкими из-за иллюзии перспективы». Что касается образований в Стрельце — Филсон в «Recent Advances in Astronomy» приводит пример сочетания примерно тридцати мелких звезд, имеющего форму разветвленной веточки с параллельными пересечениями. Филсон считает маловероятным случайное сочетание трех заметных звезд в поясе Ориона, учитывая, что ниже этих звезд расположены по параллельной им прямой еще пять слабых звезд. В Млечном Пути есть темные протоки или расселины, ответвляющиеся от главного русла или хребта, и края их часто хорошо очерчены. На этих темных участках часто располагаются цепочки ярких звезд.

Не из-за разделяющих их расстояний звезды практически неподвижны относительно друг друга, потому что имеется море признаков, что звезды близки друг к другу и вместе подвергаются или подвергались влияниям местных звездообразующих процессов.

Подробное сравнение современных звезд со звездами, отмеченными Аль-Суфи 1000 лет назад, проведенное Дж. Э. Гором, см. в «Observatory» (вып. 23). Расположение звезд не изменилось, но, кажется, многие изменились по величине.

О других изменениях — «Publications of Astronomical Society Pacific» (№ 185, 1920 г.) — открытие семнадцати новых звезд в одной туманности (Андромеды). Список исчезнувших звезд — см. «Monthly Notices» (8–16; 10–18; 11–47); «Sidereal Messenger» (6–320); «Journal of BAA.» (14–250). Исчезнувшие туманности — см. «American Journal of Science» (2–33-436); «Sistem of Stars» Клерк; «Nature» (30–20).

В «Sidereal Messenger» (5–269) профессор Колберт пишет, что 20 августа 1886 года некий астроном в Чикаго около часа наблюдал маленький протуберанец в виде кометы у звезды Зета Кассиопеи.

Итак, наблюдается изменение в удаленности звезд. Когда в феврале 1901 года в созвездии Персея появилась новая звезда, она выглядела светящейся точкой. От нее отделилось нечто, выросшее за шесть месяцев до диаметра, равного половине видимого диаметра Луны. Объект обладал структурой. Свободно заявить, что это был световой эффект, может быть, ореол, означает игнорировать его сложность, устойчивость и отличия. Ньюкомб, у которого попадаются цитаты в нашу пользу, пишет, что это излучение представляло собой не просто световые лучи, поскольку они не исходили от звезды единообразно, а сдвигались, изгибались и переплетались. Это было движение, видимое на расстоянии до Новой Персея.

В «Monthly Notices» (58–334) доктор Эспин пишет, что в ночь 16 января 1898 года он наблюдал в Персее нечто, напоминающее облако. Это не могло быть чем-либо в атмосфере этой Земли, потому что он вновь наблюдал то же явление в Персее 24 января. Он пишет, что 17 февраля мистер Хет и доктор Лэм видели его, как облако, затмевающее и обесцвечивающее светящие сквозь него звезды. На заседании Британского астрономического общества 23 февраля 1898 доктор Эспин описывал это явление и отвечал на вопросы. «Это не была туманность и не похожа на таковую». «Что бы это ни было, оно обладало странной особенностью затемнять или поглощать свет звезд».

Это нечто вошло в Персей и вышло из него.

Клерк в книге «The System of Stars» говорит, что туманность резко изменила положение между 1833 и 1835 годами, после чего больше не двигалась. По словам сэра Джона Гершеля, звезда, которая занимала центральное положение в этой туманности по наблюдениям 1827 и 1835 годов, в 1835 году оказалась на восточном краю туманности.

Не расстояние от этой Земли мешает нам заметить изменения в расположении звезд за две тысячи лет, потому что временами мы видим случайные резкие изменения в их расположении.

Что, независимо оттого, существует ли нечто вроде скорлупы, вращающейся вместе со звездами, в которой звезды — отверстия, пропускающие свет извне, или ее не существует, все же все звезды расположены от этой Земли примерно на том же расстоянии, как если бы эта Земля была неподвижным центром некой вращающейся вокруг нее скорлупы…

Согласно проявлениям аберрации звезд.

Все звезды на полюсе эклиптики в течение года описывают круги; звезды, расположенные ниже, описывают эллипсы, которые становятся все уже и уже по мере приближения к эклиптике, где они движутся в течение года по прямой.

Предположим, что звезды — отверстия, неподвижные относительно друг друга, в некой внутрипространственной субстанции. Допустим вращение всего образования относительно неподвижной Земли в центре; тогда с этой Земли будет казаться, что все вблизи оси описывает круги, ниже — эллипсы и у границы преобразования — прямые линии. Если все располагалось бы на равном расстоянии от центра этой Земли, как точки одной вращающейся сферы, все имело бы равные амплитуды. Все проявления аберрации звезд, от самых ярких до самых тусклых, независимо от формы их движения — крут, эллипс или прямая, — имеют одинаковую амплитуду: около 41 секунды дуги.

Если все звезды — точки света, проникающего извне, неподвижные и разделенные неким скорлупообразным образованием, непрозрачным в одних местах, прозрачным в других и дырявым по всей поверхности…

Гегеншайн (противоположный свет)…

Что есть признаки наличия такой скорлупы вокруг нашего мира.

Гегеншайн — это круглая светлая заплата в небе. Она, по-видимому, отражает солнечный свет, поскольку сохраняет положение против Солнца.

Вот загвоздка:

Солнечный свет отражается — но от чего?

Что небо — это лоно с отверстиями-звездами, что на внутреннюю закругленную поверхность этой небесной скорлупы Солнце отбрасывает свой свет, несмотря на стоящую между ними Землю, которая затмевает этот свет не более, чем Луна во время солнечных затмений; причем свет этот не теряет времени на путешествие до звезд и обратно к этой Земле, потому что звезды близки или потому что свет не имеет скорости.

Предположим, гегеншайн может быть отражением Солнца на чем-то, расположенном ближе звезд. Тогда он должен иметь параллакс относительно звездного фона.

«Observatory» (17–47):

«Гегеншайн не имеет параллакса».

На заседании Королевского астрономического общества 11 января 1878 года прочел свой доклад У. Ф. Деннинг. По своим следствиям это — наиболее волнующий документ в истории. Тема его — «предположение о повторяемости метеоритных дождей». Мистер Деннинг перечислил двадцать два дождя, каждый из которых длится от трех до четырех месяцев.

В 1799 году Гумбольдт отметил, что видимые следы метеоров можно проследить назад до общей исходной точки, из которой как бы разлетаются все метеоры. Это — точка радианта, или просто радиант. Когда радиант располагается под созвездием, ему присваивают соответствующее имя. Небывалому метеоритному фейерверку 13–14 ноября 1833 года сопутствовало столь же небывалое обстоятельство: что, хотя Земля якобы вращается вокруг оси, придавая звездам видимое вращение в течение ночи, и якобы вращается вокруг Солнца, что влияет на видимое движение звезд, но метеоры в ноябре 1833 года как посыпались из созвездия Льва, так и сыпались из него шестью часами позже, хотя Лев за это время переместился и радиант, видимо, переместился вместе с ним.

И никакого параллакса на достаточно большом расстоянии, от Канады до Флориды.

Тогда эти метеоры действительно падали со Льва, или параллакс, или отсутствие такового, ничего не значит.

Постоянное расположение точно под движущимся созвездием в течение ночи 13-И ноября 1833 становится незначительной подробностью в сравнении с данными Деннинга о подобной же синхронизации, длящейся месяцами. Если точка радианта остается подо Львом или Лирой ночь за ночью, месяц за месяцем, это означает, что либо ее что-то смещает, без параллакса, согласно двойному смещению созвездия, — обстоятельство настолько невообразимое, что Деннинг замечает: «Я не могу объяснить», — либо созвездие и есть точка радианта, но в этом случае сохранение положения точно под ним невообразимо, если оно расположено так далеко…

Что звезды близки.

Представьте корабль, медленно проплывающий мимо прибрежного города и стреляющий, скажем, бездымным порохом. Снаряды разрываются, не долетев до города, и точки разрывов на линии между кораблем и городом можно проследить как радиант. Корабль движется медленно. Линия разрывов все еще ведет к одной точке между кораблем и городом. Обстрел продолжается, продолжается и продолжается, и корабль уже далеко от первоначальной позиции. Но точки разрывов остаются между кораблем и городом. Городские мудрецы заявляют, что ядра летят не с корабля. Так они говорят потому, что раньше твердили, что с корабля не могут лететь ядра. Следовательно, рассуждают они, ядра летят не с этого корабля. Тогда их спрашивают, почему же разрывы смещаются так, чтобы оставаться между движущимся кораблем и городом. Если бы среди них оказался У. Ф. Деннинг, он бы ответил: «Не могу объяснить». Но другие мудрецы окажутся больше похожи, например, на профессора Мултона. В своей книге профессор Мултон много пишет на тему метеоров, однако не упоминает метеоров, которые месяцами оказываются между наблюдателем и сдвигающимся по небосводу созвездием.

Есть и другие признаки. Разрывы ядер слышны. Стало быть, они взрываются недалеко от города. И с бездымным порохом не все в порядке: очень уж мала сила выстрела, так что снаряды разрываются неподалеку от корабля — иначе из разных частей города они бы виделись на разном фоне. Тогда горожане, если только они не мудрецы, догадаются, что раз ядра взрываются близко к городу и близко к кораблю, значит, и корабль недалеко от города.

Лев, Лира и Андромеда — ладьи, плывущие в небесах и обстреливающие эту Землю, — и они недалеко.

И среди нас могут найтись такие, кто, вместо того чтобы углубляться в невообразимые дали, проявит восприимчивость к тому, что рядом; и поднимет новый мятеж против черной оболочки, сверкающей огоньками запредельного света, и задумается, что это сияет так близко, — и с новой силой испытает муки удушья под игом звезд.

Ковш Льва, из которого явились Леониды, блестит в небе огромным вопросительным знаком.

Ответ…

Но бог знает, каким может быть ответ.

Быть может, звезды рядом.