Глава 29
ДРЕВНИЙ ШИФР НАЧИНАЕТ ПОДДАВАТЬСЯ
Если спроектировать земную орбиту на небесную сферу, то получится большой круг, который называется «эклиптика». По бокам эклиптики, примерно на 7° от нее к северу и югу, расположен звездный пояс, состоящий из двенадцати зодиакальных созвездий: Овен, Телец, Близнецы, Рак, Лев, Дева, Весы, Скорпион, Стрелец, Козерог, Водолей и Рыбы. Эти созвездия имеют разный размер, очертания и состав. Тем не менее благодаря счастливому случаю они распределены вдоль эклиптики достаточно равномерно, чтобы придать вид космического порядка ежедневным восходам и закатам.
Для пущей наглядности сделайте следующее: поставьте точку в центре чистого листа бумаги, проведите вокруг нее окружность с радиусом около сантиметра, вокруг этой окружности проведите вторую, большего радиуса.
Точка — Солнце. Меньшая из двух концентрических окружностей — орбита Земли. Та, что больше — окружность эклиптики. Теперь вокруг большей окружности нарисуйте 12 квадратиков, распределив их равномерно, это будут зодиакальные созвездия. Поскольку полный угол 360°, то каждому созвездию отводится по 30 ° вокруг эклиптики.
Мы знаем, что Земля движется по орбите, изображенной маленькой окружностью, против часовой стрелки, с запада на восток, совершая каждые 24 часа полный оборот вокруг своей оси.
Результатом этих двух движений являются две зрительные иллюзии:
1. Каждый день при вращении планеты с запада на восток солнце (которое на самом деле неподвижно) «движется» по небу с востока на запад.
2. Примерно каждые тридцать дней по мере перемещения Земли по орбите вокруг Солнца, наше светило медленно «переходит» от одного к другому зодиакальному созвездию (которые на самом деле тоже неподвижны), причем это кажущееся движение тоже направлено с востока на запад.
Иными словами, в любой день года (на нашей диаграмме — в любой точке на внутренней окружности) Солнце будет находиться между земным наблюдателем и одним из двенадцати зодиакальных созвездий. В этот день наблюдатель увидит, если сумеет подняться до рассвета, как солнце встает на востоке на участке неба, где находится именно это созвездие.
Легко представить себе, какое впечатление на древних людей, находящихся под чистым, незадымленным и незапыленным небом, производило это регулярное движение светил. Легко понять также, почему четыре ключевых («кардинальных») момента в году — весенние и осенние равноденствия, зимнее и летнее солнцестояния — повсюду считались особо важными. Еще большее значение придавалось совпадению этих точек с зодиакальными созвездиями. Но самым важным из всех созвездий почиталось созвездие, в котором Солнце восходит утром в день весеннего равноденствия.
В течение года движение Земли по орбите вызывает ежемесячную смену созвездий, на фоне которых происходит восход Солнца: Водолей → Рыбы → Овен → Телец → Близнецы → Рак → Лев и т. д. В настоящее время в день весеннего равноденствия Солнце встает на востоке между созвездиями Рыб и Водолея. Эффект прецессии заставляет «весеннюю точку» наступать каждый год немного раньше, в результате чего она постепенно проходит через все знаки зодиака, причем на каждый из знаков уходит 2160 лет, на весь цикл в целом — 25 920 лет. Направление этого «прецессионного дрейфа» противоположно годовому движению Солнца, т. е.: Лев → Рак → Близнецы → Телец → Овен → Рыбы → Водолей. Например, «эра Льва», т. е. 2160 лет, в течениекоторых Солнце в день весенноего равноденствия всходило на фоне созвездия Льва, длилось с 10 979 по 8810 год до н. э. Сегодня мы с точки зрения астрологии живем на «ничейной земле», в конце «эры Рыб» и на пороге «новой эры Водолея». По традиции это переходное время между двумя эрами считается неблагоприятным.
Причем древние обнаружили, что в результате прецессии земной оси это созвездие не является фиксированным, постоянным на все времена, а честь «принять» или «нести» Солнце в день весеннего равноденствия очень, очень медленно переходит от одного зодиакального созвездия к другому.
Говоря словами Джордже де Сантильяны: «Положение Солнца среди созвездий в день весеннего равноденствия было указателем „часов“, отсчитывающих цикл прецессии — часов, надо сказать, довольно долгих, поскольку Солнце в день равноденствия находится в пределах одного созвездия почти 2200 лет».
Направление медленной прецессии земной оси — по часовой стрелке (то есть с востока на запад), против направления годичного движения нашей планеты вокруг Солнца. По отношению к созвездиям зодиака, которые на самом деле жестко зафиксированы в пространстве, это означает, что точка, в которой происходит весеннее равноденствие «упорно смещается по эклиптике в направлении, противоположном движению Солнца, то есть против „правильного“ порядка знаков зодиака (Телец → Овен → Рыбы → Водолей вместо Водолей → Рыбы → Овен → Телец)».
Вот, вкратце, в чем смысл «прецессии равноденствий». Именно это означают слова «наступит эра Водолея».
Цикл прецессии с периодом 25 776 лет приводит в движение величественную небесную колесницу на ее нескончаемом пути по небесам. Но подробности того, как именно прецессия перемещает точку равноденствия от Рыб к Водолею и «далее», тоже небезынтересны.
Вспомним, что равноденствие случается только два раза в год, когда наклоненная земная ось становится к Солнцу боком. Именно тогда Солнце во всем мире восходит точно на востоке, и день с ночью имеют равную продолжительность. Поскольку земная ось медленно, но верно «прецессирует» в направлении, противоположном движению по орбите, то точки, в которых она подставляет свой «бок», каждый год встречаются на орбите чуть-чуть раньше. Эти годичные изменения так малы, что почти незаметны. Смещение на один градус на эклиптике, что соответствует примерно ширине вашего мизинца на вытянутой руке на фоне неба, происходит примерно за 72 года. Однако, как указывает Сантильяна, так за 2200 лет набегают 30°, что как раз и означает завершение полного цикла прецессии (360°) за без малого 26 тысяч лет.
КОГДА ДРЕВНИЕ ДОДУМАЛИСЬ ДО ПРЕЦЕССИИ?
В ответе на этот вопрос скрыт большой секрет, даже тайна, прошлого. Прежде чем попытаться проникнуть в эту тайну и разгадать секрет, ознакомимся с официальной установкой. Британская энциклопедия как кладезь исторической мудрости ничем не хуже других, и вот что в ней говорится об ученом Гиппархе, предполагаемом первооткрывателе прецессии:
«Гиппарх (родился в Никее, Битиния. Умер после 127 года до н. э. на острове Родос), греческий астроном и математик, который открыл прецессию равноденствий… Это выдающееся открытие было результатом кропотливых наблюдений, порожденных острым умом. Гиппарх наблюдал положение звезд, а затем сравнивал их с полученными за 150 лет до этого данными Тимочария из Александрии и с еще более ранними результатами вавилонских наблюдений. Он обнаружил, что звездные долготы различались, причем разница превышала возможную погрешность наблюдения. В результате он предложил объяснять эту разницу прецессией и оценил ее годичную величину в 45 или 46 угловых секунд. Это очень близко к принятой в настоящее время величине 50,274 угловых секунды…»
Сначала о терминологии. Угловая секунда — самая маленькая доля углового градуса. В одной угловой минуте их 60, в градусе — 60 минут, а весь годовой путь Земли вокруг Солнца составляет 360°. Годовое изменение в 50,274 угловых секунды (меньше одной шестидесятой градуса) так мало, что потребуется примерно 72 года (целая человеческая жизнь).. чтобы равноденственное Солнце сместилось по эклиптике на один градус. Именно из-за трудности измерения такого черепашьего темпа изменений результаты, полученные Гиппархом во II веке до н. э., объявлены в Британской энциклопедии «выдающимся открытием».
Представлялось ли бы это открытие столь же выдающимся, если бы оказалось, что оно сделано повторно? Сияли бы столь же ярко астрономические и математические достижения греков, если бы мы смогли доказать, что за труднейшую задачу измерения прецессии брались за тысячи лет до Гиппарха? Что, если этот небесный цикл длительностью почти 26 000 лет стал объектом точных научных исследований за много эпох до предполагаемого расцвета научной мысли?
В поисках ответов на эти, вопросы может встретиться много таких свидетельств, какие ни один суд не принял бы в качестве конкретного доказательства. Не будем принимать и мы. Мы видели, что Гиппарх предположил для величины годичной прецессии 45–46 угловых секунд. Так не будем пытаться сбросить греческого астронома с пьедестала первооткрывателя прецессии, если нам не удастся найти более точный результат, исходящий из более раннего источника.
Конечно, существует много потенциальных источников. Однако сейчас, в интересах краткости, мы ограничим наше исследование мифами, имеющими универсальный характер. Мы ухе рассматривали подробно одну группу мифов (см. предания о наводнении и катаклизме в Части IV) и видели, что они обладают рядом прямо-таки интригующих подробностей.
1. Нет сомнения, что они чрезвычайно стары. Возьмем, например, месопотамскую историю о потопе, версии которой были обнаружены на табличках, относящихся к древнейшим слоям Шумера, около 3000 года до н. э. Эти таблички, свидетели зари документированного прошлого, не оставляют сомнения в том, что предание о потопе было древним уже тогда и, следовательно, родилось задолго до этой самой зари. Мы не можем сказать, за сколько именно. Но факты таковы, что ни один ученый не смог установить даты создания хоть какого-нибудь мифа, не говоря уже о почитаемых и широко распространенных преданиях. Такое впечатление, что они существовали всегда как часть постоянного багажа человеческой культуры.
2. Нельзя исключить возможности того, что эта аура глубокой древности — не иллюзия. Наоборот, мы уже видели, что многие из великих мифов о катаклизме содержат точные свидетельские показания о реальных испытаниях, выпавших на долю человечества во время последнего Ледникового периода. Следовательно, теоретически они могли быть созданы почти в то же время, когда возник наш подвид Homo sapiens sapiens, возможно, пятьдесят тысяч лет назад. Данные геологии, правда, свидетельствуют в пользу более позднего источника, и мы считаем более вероятной эпоху с 15 000 по 8000 г. до н. э. Только в это время на памяти человечества происходили такие быстрые климатические изменения конвульсивного характера, как те, что так красноречиво описывают мифы.
3. Ледниковый период и его бурная кончина — явления глобальные. И поэтому не должно особенно удивлять то, что предания о катаклизме у многих различных культур, разбросанных по земному шару, характеризуются конвергенцией и высокой степенью единообразия.
4. Что, однако, вызывает удивление, так это то, что мифы не только описывают общий опыт, но и делают это общим символическим языком. Снова и снова встречаются одни и те же литературные мотивы, стилистические приемы, узнаваемые характеры, сюжеты.
Согласно профессору де Сантильяна, это единообразие предполагает работу направляющей руки. В «Мельнице Гамлета», плодотворном и оригинальном труде о древних мифах, написанном в соавторстве с Гертой фон Дехенд, профессором истории науки во Франкфуртском университете, он утверждает, что:
«…универсальность является хорошим тестом, особенно в сочетании с четким замыслом. Когда что-то, найденное, скажем, в Китае, обнаруживается также в вавилонских астрологических текстах, это можно признать относящимся к делу, если фигурирует комплекс необычных персонажей, про которых никто не сможет сказать, что они — результат независимого спонтанного творчества. Возьмем, скажем, происхождение музыки. Орфей и его душераздирающая смерть могут быть поэтическим творением, рожденным независимо в разных местах. Однако если с персонажей, которые не играют на лире, а дуют в трубы, сдирают кожу живьем по разным абсурдным причинам и их прискорбный конец воспроизводится на разных континентах, то мы чувствуем, что здесь что-то есть, потому что эти истории лишены внутренней логики. И когда волынщик Пайд просматривается и в германском мифе о Гаммельне, и в Мексике задолго до Колумба, и все время связан с общими атрибутами типа красного цвета, это вряд ли может быть простым совпадением… Подобно этому, если числа вроде 108 или 9?13 появляются в разных вариантах то в Ведах, то в храмах Ангкора, в Вавилоне, в неясном бормотании Гераклита и в норвежской Валгалле, это уже не случайность…»
Сопоставляя великие универсальные мифы о катаклизме, задумаемся: может быть, совпадения, которые не могут быть совпадениями, и случайности, которые не могут быть случайностями, указывают на глобальное влияние древней, хотя и не опознанной, направляющей руки? Если да, то не та ли самая это рука, которая во время и после последнего Ледникового периода, вычертила серию высокоточных и технически совершенных карт мира, которые мы рассматривали в Части I? Не та ли это рука, что оставила свои призрачные отпечатки на универсальных мифах, где фигурирует смерть и воскресение богов, и огромные деревья, вокруг которых переворачивались земля и небо, и водовороты, и мешалки, и сверла, и прочие вращающиеся и перемалывающие устройства?
Как утверждают Сантильяна и фон Дехенд, подобные образы относятся к небесным объектам и описываются отточенным научным языком архаичной, но «весьма изощренной» астрономии и математики: «Этот язык игнорирует местные верования и культы. Он сосредоточивается на числах, движении, общей структуре, схемах, а также на структуре чисел, на геометрии».
Откуда мог прийти такой язык? «Мельница Гамлета» — это лабиринт блестящей, но сознательно уклончивой учености, который не дает нам прямого ответа на этот вопрос. Однако то здесь, то там иногда можно встретить сделанные почти со смущением за незавершенность отдельные намеки. Например, в одном месте авторы говорят, что научный язык, или шифр, который, как они считают, им удалось идентифицировать, относится к «древности, внушающей благоговейный страх». В другом месте они более точно отмеряют глубину этой древности, относя ее к периоду как минимум «за 6000 лет до Вергилия» — иначе говоря, не менее 8000 лет назад.
Какая известная исторической науке цивилизация была достаточно развита и могла пользоваться изощренным научным языком более 8000 лет тому назад? Честный ответ на эти вопросы — никакая, после чего следует открыто при знать, что мы в своих загадках имеем дело никак не меньше, чем с забытым эпизодом из жизни высокоразвитой технической культуры в доисторические времена. И снова Сантильяна и фон Дехенд уклончивы, когда доходят до конкретики и говорят лишь о наследии, которым мы все обязаны «некоей почти невероятной працивилизации», которая «первой поняла мир, как нечто созданное в соответствии с числом, мерой и весом».
Ясно, что подобное наследство должно быть связано с научным мышлением и сложной информацией математической природы. Однако, поскольку она крайне стара, ход времени в большой степени рассеял ее:
«Когда греки вышли на сцену, пыль веков уже улеглась на обломках этой великой всемирной древней конструкции. Но кое-что уцелело в традиционных обрядах, мифах и сказках, которых по-настоящему никто уже не понимал… Это — дразнящие воображение осколки потерянного целого. Они вызывают в памяти «туманные пейзажи», на которые большие мастера китайские художники: здесь они покажут скалу, здесь — остроконечную крышу, там — верхушку дерева, а остальное предоставят вашему воображению. Но даже тогда, когда код поддается, когда будет известна техника, мы не можем надеяться, что сумели оценить мысль этих наших далеких предков, поскольку она задрапирована в символику, а созидательные и предопределяющие умы, породившие эти символы, исчезли навсегда».
Итак, два выдающихся профессора истории науки из уважаемых университетов по обе стороны Атлантики утверждают, что открыли остатки зашифрованного научного языка, который на много тысяч лет старше, чем самая старая известная нам человеческая цивилизация. Более того, обычно очень осторожные в выражениях, Сантильяна и фон Дехенд утверждают также, что они его «частично расшифровали».
Для серьезных академических ученых это заявление — из ряда вон выходящее.
