ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ТИЛЬМУН: ЗЕМЛЯ РАКЕТ

Вне всякого сомнения, эпическая поэма о поисках Гильгамешем бессмертия послужила основой многочисленных сказаний и легенд о царях и героях, тоже искавших вечную молодость. Мифологизированная память человечества хранит информацию о том, что на земле когда-то существовало место, где люди могли присоединиться к богам и избежать смерти.

Почти 5000 лет назад царь Урука Гильгамеш сетовал на гибель своих подданных и на невозможность человеку дотянуться до небес. Он просил бога Уту (Шамаша):

Как уже отмечалось выше, термин «шем» обычно переводился как «имя» (то, благодаря чему запоминают»), но на самом деле это слово обозначало ракету: Енох исчез в своем «имени», когда был вознесен на небо. Через пятьсот лет после Гильгамеша египетский фараон Тети обращался к богу с точно такой же просьбой:

Целью Гильгамеша был Тильмун — земля, где взлетали ракеты. Куда же он направился, чтобы попасть в Тильмун? Туда же, куда и Александр Великий, объявивший себя фараоном и сыном бога, — в землю Дуат.

Потому что мы приходим к неизбежному выводу, что это одно и то же место.

Земля, где они надеялись найти Лестницу в Небо, находилась на Синайском полуострове.

Признавая возможность того, что подробности, приведенные в египетской Книге Мертвых, действительно относятся к географии Египта, некоторые ученые предположили, что маршрут посмертного путешествия фараона проходил вдоль Нила, от святынь Верхнего Египта до храмов Нижнего Египта. Однако древние тексты однозначно указывают о путешествии вне границ страны. Путь фараона лежал на восток, а не на север; после пересечения Красного моря и лежащей за ним пустыни он оказывался за пределами не только Египта, но и Африки. Большая часть опасностей — как реальных, так и «политических» — была связана с перемещением из владений Гора в «земли Сета», то есть в Азию.

В эпоху Древнего Царства, которой датируются Тексты пирамид, столицей Египта был Мемфис. Древний религиозный центр Гелиополь располагался на небольшом расстоянии к северо-востоку от Мемфиса. Путь из этих религиозных центров на восток вел через цепочку озер, изобилующих тростником и камышом. За ними лежала пустыня, горный перевал и Синайский полуостров, небо которого было местом решающей схватки между Гором и Сетом, а также между Зевсом и Тифоном.

Предположение, что путешествие фараона в загробный мир действительно связано с Синайским полуостровом, подтверждается тем фактом, что Александр Македонский повторял не только маршрут фараона, но и сознательно копировал Исход евреев из Египта под предводительством Моисея.

Как и в библейской истории, исходным пунктом путешествия стал Египет. Далее нужно было преодолеть водную преграду — Красное море, воды которого расступились перед израильтянами, и они перешли его по дну. Александр в своих походах также сталкивался с водной преградой, которая называлась Красным морем. Как и в Книге Исхода, великий полководец попытался преодолеть ее пешком: по одной версии была построена дамба, а по другой на помощь призвали молитвы. Неизвестно, была ли эта попытка успешной, но вражеская армия утонула в подступивших водах — точно так же, как были поглощены водами моря египтяне, преследовавшие народ Израиля. Израильтянам по пути из Египта пришлось сражаться с врагами, которые именовались амалекитянами, а в христианской версии истории Александра Великого вражеская армия, которую победил великий полководец при помощи «вод Красного моря», тоже состояла из амалекитян.

После преодоления водной преграды — ее библейское название «Ям Саф» в буквальном переводе означает «море/озеро камыша — путь проходил через пустыню по направлению к священной горе. Примечательно, что гора, к которой направлялся Александр, называлась Муса — гора Моисея, имя которого на древнееврейском произносилось как Моше. Именно на этой горе Моисей встретился с ангелом, который говорил с ним из пламени (горящего куста); похожий эпизод описывается и в легендах об Александре Великом.

Еще одна параллель просматривается в истории о Моисее и рыбе из Корана. Местоположение «вод жизни» в Коране описывается как «слияние двух морей». Вход в подземное царство египтян, куда отправлялся после смерти фараон, находился в том месте, где река Осириса разделялась надвое. В легендах об Александре Македонском поворотной точкой его поисков стало место слияния двух подземных рек, где находился сверкающий «камень Адама» и где божественные существа посоветовали царю повернуть назад.

В стихах Корана также нашла отражение традиция приравнивать Александра к Моисею, называя его «двурогим» — здесь имеется в виду библейский рассказ о том, что после встречи с Богом на горе Синай лицо Моисея сияло и испускало два «рога» (буквально: луча) света.

Известно, что события библейского Исхода разворачивались на территории Синайского полуострова. Вывод из всех этих удивительных совпадений может быть только один — и Александр, и Моисей, и фараоны шли из Египта на восток, на Синайский полуостров. Туда же, как нам предстоит убедиться, направлялся и Гильгамеш.

Чтобы достичь земли Тильмун, Гильгамеш во время своего второго путешествия воспользовался «судном маган», то есть египетским. Его маршрут от берегов Месопотамии мог лежать только через Персидский залив. Обогнув Аравийский полуостров, он попал бы в Красное море (египтяне называли его морем Ур). Однако целью его путешествия был не Египет, а Тильмун. Может быть, он рассчитывал высадиться на западном побережье Красного моря — в Нубии? Или на восточном берегу, то есть в Аравии? Или его путь лежал к Синайскому полуострову? (См. карту на рис. 2.)

К счастью для наших исследований, Гильгамеш попал в беду. Вскоре после начала путешествия его корабль был потоплен разгневанным богом. Гильгамеш не успел удалиться от Шумера на большое расстояние, поскольку Энкиду (именно его присутствие на борту стало причиной гибели судна) умолял его пешком вернуться в Урук. Однако Гильгамеш, твердо решивший попасть в землю Тильмун, продолжил свой путь по суше. Если бы конечная цель его путешествия находилась на побережье Красного моря, ему пришлось бы пересечь Аравийский полуостров. Но вместо этого герой направился на северо-запад. Этот факт не подлежит сомнению, поскольку после преодоления пустыни Гильгамеш наткнулся на признаки цивилизации вблизи лежащего в низине моря. Там располагался город, а на его окраине — постоялый двор. Хозяйка постоялого двора предупредила Гильгамеша, что море, которое он собирается переплыть, называют «водами смерти».

Для выяснения цели первого путешествия Гильгамеша ориентиром нам служили кедровые леса Ливана, а во втором путешествии таким уникальным ключом может стать «море смерти». На Ближнем Востоке, а также во всем Древнем мире существовал лишь один такой водоем, сохранивший свое название и по сей день: Мертвое море. Это действительно самый «низкий» водоем на земле — его уровень на 1300 футов ниже уровня моря. Кроме того, его воды до такой степени насыщены солями и минералами, что в нем не водятся ни животные, ни растения.

Город на берегу «моря смерти» окружала стена, а его главный храм был посвящен богу луны Сину. За городской стеной располагался постоялый двор, хозяйка которого проявила гостеприимство, впустив Гильгамеша и снабдив его ценной информацией.

В этом сюжете просто невозможно не заметить сходства с известной библейской историей. Когда сорокалетние странствия народа Израиля по пустыне подошли к концу, настало время вступить на землю Ханаана. Выйдя из Синайской пустыни, израильтяне обогнули с востока Мертвое море и дошли до места, где в него впадает река Иордан. Когда Моисей поднялся на возвышавшийся над равниной холм, он увидел — как в свое время Гильгамеш — сверкающие воды «низкого» моря. На противоположном берегу реки Иордан стоял город Иерихон. Город преграждал путь израильтянам в Ханаан, и они выслали шпионов, чтобы те осмотрели оборонительные сооружения. Хозяйка постоялого двора, располагавшегося вне стен города, приветливо встретила их и снабдила необходимой информацией.

В переводе с языка Библии название «Иерихон» означает «лунный город» — то есть город, посвященный богу Луны, или Сину…

На наш взгляд, это был тот самый город, до которого за пятнадцать веков до Исхода добрался Гильгамеш.

Но существовал ли Иерихон в 2900 году до нашей эры, когда Гильгамеш отправился в свое путешествие? Археологи пришли к выводу, что поселение людей на этом месте существовало еще за 7000 лет до нашей эры, а в 3500 году до нашей эры — то есть еще до прибытия Гильгамеша — это был уже крупный и богатый город.

Отдохнув и восстановив силы, Гильгамеш продолжил свое путешествие по намеченному маршруту. Выяснив, что он находится у северной оконечности Мертвого моря, герой спросил хозяйку постоялого двора, можно ли пересечь водное пространство на лодке, а не огибать море по суше. Если бы Гильгамеш предпочел сухопутный маршрут, он повторил бы путь израильтян — только в обратном направлении; он желал попасть как раз туда, откуда они пришли. Когда корабельщик в конечном итоге переправил его через «воды смерти», герой оказался — по нашему мнению — на южном берегу Мертвого моря, как можно ближе к Синайскому полуострову.

Отсюда он должен был следовать «обычным путем» — маршрутом, по которому двигались караваны, — к «великому дальнему» морю. И вновь библейский текст дает нам ключ к идентификации географических названий, поскольку в Священном Писании «Великим» называется Средиземное море. Углубившись в южные засушливые районы Ханаана, то есть пустыню Негев, Гильгамеш должен был идти на запад и высматривать два каменных столба. По словам Уршанаби, здесь он должен был повернуть к городу под названием Итла, располагавшемуся на некотором удалении от Великого моря. За Итлой лежала запретная земля, принадлежавшая четвертому региону богов.

Но чем была Итла: «городом богов» или городом людей?

Как показывают события, описанные лишь в частично сохранившейся хеттской версии, и тем, и другим. Это был «священный город»: в нем бывали многие боги. Однако он был доступен и для простых смертных, поскольку дорога к нему была обозначена. Гильгамеш здесь не только отдохнул и переоделся, но и получил овцу, которую он ежедневно приносил в жертву богам.

Такой город упоминается в Ветхом Завете. Он был расположен на границе южного Ханаана и Синая, у прохода на центральную равнину полуострова. Святость города подтверждается его названием — Кадеш, что значит «священный»; в отличие от своего северного тезки, он именовался Кадеш-Варни (с учетом шумерских корней это название можно перевести как «Кадеш сияющих каменных столбов»). В эпоху библейских патриархов он относился к землям Авраама, который «поднялся оттуда к югу и поселился между Кадесом и между Суром».

Этот город также известен нам по ханаанским легендам о богах, людях и поисках бессмертия. Как мы помним, Данэль просил бога Эла подарить ему наследника, который воздвиг бы в его честь памятную стелу в Кадеше. В другом угаритском тексте мы читаем, что сыну Эла по имени Шибани («Седьмой») — упоминающийся в Библии город Беершева («колодец семи»), возможно, назван в его честь — было поручено воздвигнуть памятную колонну в пустыне Кадеш.

Действительно, и Шарль Вироллод и Рене Дюссо, которые в журнале «Syria» первые опубликовали и расшифровали тексты из Угарита, пришли к выводу, что местом действия многих эпических поэм была «область между Красным и Средиземным морями». Бог Баал, любивший ловить рыбу в озере Сумхи, охотился в «пустыне Алош», которая ассоциировалась с финиковыми пальмами (рис. 104). Как отмечали Вироллод и Дюссо, это географическое название связывает угаритскую легенду с событиями Исхода. Израильтяне (Числа, 33) отправились из Мерры (место горьких источников) и Елима (оазис финиковых пальм) в Алош.

Дополнительные свидетельства того, что Эл и младшие боги жили в местах, связанных с Исходом, можно найти в тексте, который исследователи назвали «Рождение милосердных и прекрасных богов». В первых же строках поэмы указывается место действия — «пустыня Суффим». Вне всякого сомнения, это пустыня, окружающая Ям Суф («Камышовое море»).

Ханаанские тексты дают нам еще один ключ. Обычно глава ханаанского пантеона в них носит имя Эл («верховный», «высший») — скорее родовое название, чем имя собственное. Однако в упомянутом выше тексте Эл называет себя Йерах, а свою супругу Нинхал. Слово «Йерах» в семитских языках обозначает Луну (этот бог больше известен под именем Син), а «Нинхал» — это семитское произношение имени НИН.ГАЛ — супруги шумерского бога Луны.

Исследователи выдвигали многочисленные версии происхождения названия самого полуострова — Синай. Среди получивших наибольшее распространение на этот раз была и самая очевидная — то есть буквальный перевод названия, который звучал как «принадлежащий Сину».

Знак полумесяца (рис. 72) был эмблемой бога, во владениях которого находились Крылатые Врата. Мы выяснили, что известное обилием влаги место на перекрестье дорог в центре Синайского полуострова до сих пор носит имя супруги бога луны — Нинхал.

Все это позволяет сделать вывод, что «земля Тильмун» — это не что иное, как Синайский полуостров.

Анализ географии, топографии, геологии, климата, флоры и истории Синайского полуострова подтверждает нашу догадку и проясняет роль Синая в делах богов и людей.

Месопотамские тексты указывали, что земля Тильмун располагалась в «устье» двух водных пространств. И действительно, Синайский полуостров, чья форма напоминает перевернутый треугольник, начинается в том месте, где Красное море разделяется на два залива — Суэцкий на западе и залив Эйлат (Акаба) на востоке. Египетские рисунки владений Сета, куда древние египтяне помещали подземное царство Дуат, представляли собой перевернутый Синайский полуостров со всеми его характерными географическими особенностями (рис. 105).

Древние тексты говорят о том, что Тильмун была горной страной. Южную часть Синайского полуострова занимают высокие горы, центральные области — это высокогорное плато, а на севере к средиземноморскому побережью спускаются песчаные холмы. Прибрежная полоса с незапамятных времен служила «мостом» между Азией и Африкой. Египетские фараоны использовали ее для вторжения в Ханаан и Финикию, а также для того, чтобы угрожать империи хеттов. Аккадский царь Саргон утверждал, что дошел до побережья Средиземного моря, три раза обогнул «морские земли» — то есть земли на средиземноморском побережье — и завоевал Тильмун. В восьмом веке до нашей эры ассирийский царь Саргон II заявлял, что завоевал земли «от Бит-Яхина на берегу Соленого моря до самой границы Тильмуна». Мертвое море израильтяне и по сей день называют Соленым морем — еще одно подтверждение того, что страна Тильмун лежала где-то поблизости.

Несколько ассирийских царей упоминали поток Египетский как географический ориентир во время их военных походов в Египет. Саргон II упоминает его после рассказа о захвате Ашдода, города филистимлян на берегу Средиземного моря. Правивший после него Эсархаддон хвастался, что обложил данью царя Тильмуна Канайяха. «Поток Египетский» — это библейское название большого и разветвленного вади на Синайском полуострове, которое теперь называется вади Эль-Ариш. Сменивший Эсархаддона Ашурбанипал утверждал, что подчинил себе земли от Верхнего моря (Средиземного) до страны Тильмун, которая на Нижнем море (Красном).

Во всех случаях география и топография земли Тильмун полностью совпадает с географией и топографией Синайского полуострова.

Климат Синайского полуострова с тех далеких времен практически не изменился — если не считать естественных ежегодных колебаний. Сезон дождей (нерегулярных) продолжается здесь с октября по май, а в остальное время на полуострове не выпадает ни капли воды. Недостаток влаги позволяет отнести всю территорию Синайского полуострова к категории пустынь (меньше десяти миллиметров осадков в год). Однако высокие вершины гор на юге зимою покрыты снегом, а в узкой прибрежной полосе грунтовые воды находятся на глубине всего лишь одного фута от поверхности земли.

Типичной особенностью полуострова являются вади, или сухие русла рек. В южной части Синая вода после сильных, но непродолжительных дождей устремляется на восток (в залив Эйлат) или на запад (в Суэцкий залив). Именно здесь расположена большая часть живописных, похожих на каньоны вади с цветущими оазисами. Однако большая часть выпадающих на полуостров осадков уносится в Средиземное море через разветвленное вади Эль-Ариш и огромное количество притоков, которые на карте выглядят как кровеносная система, отходящая от гигантского сердца. В этой части Синайского полуострова глубина вади колеблется от нескольких дюймов до нескольких футов, а ширина — от нескольких футов до мили (после сильного дождя).

Но даже в сезон дождей осадки выпадают крайне нерегулярно. Внезапные ливни сменяются долгими периодами засухи. Поэтому надежды на обилие воды в дождливый сезон или сразу же после него не всегда оправдываются. Вероятно, именно в такую ситуацию попали израильтяне во время Исхода, когда в середине апреля покинули Египет и через несколько недель оказались в Синайской пустыне. Когда выяснилось, что воды, на которую они рассчитывали, нет, то дважды потребовалось вмешательство Бога, показавшего Моисею, где нужно ударить по скале, чтобы из нее забил источник живительной влаги.

Бедуины, кочующие по территории Синая, могут повторить это чудо, если найдут подходящий грунт на дне пересохшего русла. Секрет заключается в следующем: во многих местах выстилающие дно вади скалы лежат на глинистом основании, которое задерживает воду, легко просачивающуюся через каменистое дно. Поэтому опыт и удача позволяют найти воду под пересохшим руслом всего лишь в нескольких футах от поверхности.

Может быть, это искусство кочевников и есть сотворенное богом чудо? Новейшие открытия на Синайском полуострове способны пролить свет на эту загадку. Израильские гидрологи (из Вейцмановского института) обнаружили на большой глубине в центральной части Синая — как в пустыне Сахара и некоторых пустынях Нубии — «ископаемую воду», то есть остатки доисторических озер другой геологической эпохи. Огромный подземный резервуар с запасами воды, способными (по оценкам ученых) удовлетворить потребности населения всего Израиля на протяжении ста лет, занимает площадь 6000 квадратных миль, вытянувшись широкой полосой от Суэцкого канала до израильской пустыни Негев.

Несмотря на то что средняя глубина залегания воды составляет 1000 метров, источник этот является субартезианским, и вода под собственным давлением поднимается до уровня 300 метров ниже поверхности земли. Разведочные скважины, которые бурили египтяне на северной равнине (в Нахле) в поисках месторождений нефти, обнаружили не нефтеносный слой, а этот подземный резервуар. Последующее бурение подтвердило этот удивительный факт: на поверхности земли раскинулась бесплодная пустыня, а под землей — озеро кристально чистой воды, вполне доступной для современного бурового оборудования.

Неужели нефилим, уровень технологии которых позволял совершать космические полеты, не знали об этом? Может быть, именно эта вода, а не та, что скопилась в пересохшем русле, забила струей после того, как Моисей ударил в указанную Господом скалу? «И сказал Господь Моисею: пройди перед народом, и возьми с собою… жезл твой, которым ты ударил по воде, возьми в руку твою, и пойди; вот, Я стану пред тобою там на скале в Хориве, и ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода, и будет пить народ». Воды оказалось столько, что ею смогли утолить жажду и люди, и домашние животные. Для того чтобы продемонстрировать величие Бога, Моисей взял с собой свидетелей, и чудо произошло «в глазах старейшин Израильских».

Шумерский миф, в котором рассказывается о земле Тильмун, описывает очень похожее событие. В результате засухи в стране наступили тяжелые времена. Поля не родили, скот было нечем кормить, животные страдали от жажды, люди погрузились в молчание. Нинсикила, супруга правителя земли Тильмун по имени Эншаг, жаловалась своему отцу Энки:

Изучив проблему, Энки пришел к выводу, что единственное средство исправить положение — это подвести к городу подземные воды. Судя по всему, они залегали на большой глубине и добраться до них, вырыв обычный колодец было невозможно. Поэтому Энки придумал план, согласно которому слой скальной породы преодолевался при помощи ракеты, пущенной с небес.

В точности следуя инструкциям Энки, Уту/Шамаш добыл воду из подземного источника:

Возможно ли, чтобы пущенная с небес ракета пронзила землю и вывела на поверхность питьевую воду? Предвидя недоверие читателей, автор древней поэмы клянется, что все так и было. Чудо свершилось, и в стране Тильмун «вода в полях, вода на нивах, в борозде рост дает зерну-злакам», а город стал «домом прибрежным, пристанью всей страны».

Таким образом, в этой легенде дважды подтверждаются параллели между страной Тильмун и Синаем: во-первых, это существование огромного подземного резервуара с водой, скрытого под слоем горных пород, а во-вторых, непосредственная близость к Уту/Шамашу (руководителю космопорта).

Кроме того, на Синайском полуострове производились все товары, которым славился Тильмун.

Здесь находились россыпи драгоценных камней, например, высоко ценившегося в Шумере голубого лазурита. Достоверно известно, что египетским фараонам доставляли сине-зеленую бирюзу и зеленый малахит именно из юго-западной части Синайского полуострова. Самые первые разработки бирюзы в настоящее время носят название Вади-Магарах — или «Вади Пещер»; в этом месте скалистые берега сухого русла были прорезаны туннелями, в которых рудокопы добывали драгоценные камни. Впоследствии добыча бирюзы велась также в местечке Серабит-эль-Кадим. В Вади-Магарах были найдены египетские надписи, датируемые эпохой Третьей Династии (2700—2600 годы до нашей эры); считается, что именно в это время египтяне начали размещать гарнизоны в копях и вести добычу драгоценных минералов на постоянной основе.

Археологические находки, а также древние египетские рисунки с изображением фараонов, побеждавших и пленявших «азиатских кочевников» (рис. 106), убедили ученых, что египтяне лишь совершали набеги на копи, разработанные ранее семитскими племенами. И действительно, египетское название бирюзы — мафкат (именно поэтому египтяне называли Синайский полуостров «страной Мафкат») — происходит от семитского глагола, означающего «добывать, откапывать». Эти копи находились во владениях богини Хатхор, которую еще называли «Госпожой Синая» или «Госпожой Мафката». Это была великая богиня древности, одна из первых небесных божеств египтян, носившая титул «Коровы» и изображавшаяся с коровьими рогами на голове (рис. 7 и 106). Ее имя, Хатхор, передавалось иероглифом сокола внутри контура, и современные исследователи интерпретируют его как «дом Гора» (Гор обычно изображался в виде сокола). Однако в буквальном переводе Хатхор означает «дом Сокола», что подтверждает наши выводы относительно местоположения и функций «земли ракет».

В Британской энциклопедии сообщается, что бирюза добывалась на Синайском полуострове еще в четвертом тысячелетии до нашей эры и что это были одни из первых крупных копей в мире. В то время шумерская цивилизация только зарождалась, а до появления цивилизации в Египте оставалась еще тысяча лет. Кто же тогда организовал эти горные разработки? Египтяне приписывают эту заслугу То-ту, богу науки.

В этом своем убеждении, а также в ассоциации Синайского полуострова с Хатхор египтяне следовали шумерским традициям. По свидетельству шумерских текстов добычу полезных ископаемых ануннаками организовал Энки, почитавшийся ими как бог знаний, а страна Тильмун еще в «допотопные» времена была отдана во владение Нинхурсаг, сестре Энки и Энлиля. В юности она была очень красива и возглавляла медицинскую службу нефилим. Однако в пожилом возрасте она получила прозвище Корова и, будучи покровительницей финиковой пальмы, изображалась с двумя коровьими рогами на голове (рис. 107). Сходство между ней и Хатхор, а также между принадлежащими этим богиням землями очевидно и не требует дальнейших объяснений.

Синайский полуостров также считался важным источником меди, и существуют свидетельства, что египтяне получали этот металл в основном в результате набегов. Для этого им требовалось проникнуть в глубь полуострова, и один из фараонов Двенадцатой Династии (во времена Авраама) хвастался, что исследовал чужие земли, добравшись до границ неизведанного. Его люди не упускали ни малейшей возможности захватить добычу.

В результате недавних исследований, проведенных на Синайском полуострове израильскими учеными, были обнаружены многочисленные свидетельства, что в эпоху Древнего Царства, то есть в третьем тысячелетии до нашей эры, Синай был густо заселен семитскими племенами, занимавшимися выплавкой меди и добычей бирюзы, которые оказывали сопротивление вооруженным отрядам фараонов, пытавшимся проникнуть на их территорию. «Мы смогли установить существование довольно большого металлургического предприятия… Медные рудники, поселки рудокопов и плавильни… раскинулись на большой территории от западных районов южного Синая до самого Эйлата на берегу залива Акаба», — сообщали исследователи (Бено Ротенберг «Sinai Explorations 1967—1972»).

Эйлат, который в Ветхом Завете известен под именем Эцион-Габер, действительно был «Питтсбургом Древнего мира». Около двадцати лет назад Нельсон Глюк обнаружил в Тимне, к северу от Эйлата, медные копи царя Соломона. Добытая руда доставлялась в Эцион-Габер, где ее переплавляли и очищали в одном из самых больших (если не самом большом) металлургических центров древности.

Археологические находки в который раз подтвердили сведения, содержащиеся в Библии и месопотамских текстах. Ассирийский царь Эсархаддон хвастался, что обложил данью царя Тильмуна Канайяха. В Ветхом Завете среди народов, обитающих на юге Синайского полуострова, упоминаются и кениты — это название в буквальном переводе означает «кузнецы, металлурги». Племя, из которого Моисей взял себе жену, когда покинул Египет и скрывался на Мине, называлось кениты. Р. Дж Форбс («The Evolution of the Smith») указывал, что встречающееся в Библии слово «каин» (кузнец) происходит от шумерского КИН («тот, кто придает форму»).

Фараон Рамзес III, занявший египетский трон уже после Исхода, сделал запись, в которой рассказывается о вторжении на земли плавильщиков меди и разорении металлургического центра Тимна-Эйлат.

Спутник Гильгамеша Энкиду был приговорен богами провести остаток жизни на медных рудниках Тильмуна, и именно сюда Гильгамеш хотел привезти своего друга на «египетской лодке» — Страна Копей и Земля Ракет были разными частями одного региона. Таким образом, наши выводы совпадают со свидетельствами древних источников.

Прежде чем продолжить реконструкцию исторических и доисторических событий, важно найти дополнительные доказательства, подкрепляющие наш вывод о том, что Тильмун — это шумерское название Синайского полуострова. До недавнего времени ученые отвергали эту точку зрения, и поэтому нам придется проанализировать альтернативные гипотезы и попробовать показать их несостоятельность.

В научном мире превалирует точка зрения, впервые высказанная П. Б. Корнуоллом («On the Location of Tilmun»): Тильмун (иногда это название произносится как «Диль-мун») — это остров Бахрейн в Персидском заливе. Основой для этой версии служит в основном надпись ассирийского царя Саргона II, который утверждал, что среди правителей, плативших ему дань, был «Упери, царь Дильмуна», жилище которого находилось посреди «моря, где встает солнце» в тридцати двойных часах плавания. Эти слова воспринимались как свидетельство островного расположения Тильмуна, и ученые, придерживавшиеся этой точки зрения, считали, что «море, где встает солнце», — это Персидский залив. В конечном итоге они пришли к выводу, что искомым островом является Бахрейн.

Однако в этой интерпретации имеется несколько слабых мест. Во-первых, не исключено, что на острове могла находиться только столица Тильмуна: древние тексты не оставляют сомнений, что существовало и государство, и город под названием Тильмун. Во-вторых, в других ассирийских текстах под городами, расположенными «посреди моря», подразумевались прибрежные города, расположенные в бухте или на мысе, но никак не на острове (например, Арвад на средиземноморском побережье). Если же «море, где всходит солнце» означает водное пространство к востоку от Месопотамии, то это не может быть Персидский залив, который находится к югу, а не к востоку от Междуречья. Кроме того, остров Бахрейн находится слишком близко от Месопотамии, и до него не нужно плыть тридцать двойных часов. Бахрейн удален от портовых городов южной Месопотамии всего на 300 миль, а за шестьдесят часов даже неспешного плавания можно преодолеть гораздо большее расстояние.

Другой большой проблемой при идентификации Тильмуна как острова Бахрейн является перечень товаров которыми славилась эта страна. Даже во времена Гильгамеша не вся территория земли Тильмун считалась запретной. В отдельных ее районах приговоренные к каторжным работам трудились в темных и пыльных рудниках, добывая медь и драгоценные камни, составлявшие славу Тильмуна. Из Тильмуна в Шумер, имевший с ним тесные культурные и торговые связи, поставлялись ценные породы дерева. А сельскохозяйственные районы — именно для них просила воду Нинсикила в приведенном выше мифе — снабжали весь Древний мир высококачественным луком и финиками.

На острове Бахрейн ничего этого нет — за исключением «обычных фиников». Поэтому для того, чтобы обойти эту проблему, сторонники идентификации Тильмуна с Бахрейном придумали сложную теорию. Джеффри Бибби («Looking for Dilmun») и его единомышленники предположили, что Бахрейн был своего рода перевалочным пунктом. Товары, соглашались они, действительно доставлялись из других земель, но торговые суда не везли их прямо в Шумер. Выгрузка производилась на острове Бахрейн, откуда знаменитые шумерские купцы транспортировали их в портовые города Месопотамии. Поэтому когда шумерские писцы регистрировали происхождение товара, они писали «Тильмун», имея в виду (как считала эта группа исследователей) Бахрейн.

Но почему суда, проплывшие большие расстояния, не могли преодолеть остаток пути до Месопотамии, а предпочитали более хлопотную и дорогую разгрузку в Бахрейне? Кроме того, эта теория вступает в прямое противоречие с утверждениями правителей Шумера и Аккада, что в их городах бросали якорь суда из Тильмуна. Царь Ур-Нанше, правивший в Лагаше через двести лет после Гильга-меша, оставил запись о том, что корабли из Тильмуна привезли ему дань в виде дерева. Название «Тильмун» в этой надписи (рис. 108) узнается по пиктограмме «ракета». Первый правитель Аккада Саргон хвастался, что на верфях Аккада он строит суда из Мелуххи, суда из Магана и суда из Тильмуна.

Совершенно очевидно, что суда из Тильмуна доставляли товары прямо в порты Месопотамии, как того требовали логика и экономическая целесообразность. Аналогичным образом в древних текстах имеются свидетельства прямого экспорта из Месопотамии в Тильмун. В одной из записей мы читаем о грузе из пшеницы, сыра и очищенного ячменя, направлявшемся из Лагаша в Тильмун (приблизительно в 2500 году до нашей эры); ни о каком перевалочном пункте на острове там не упоминается.

Один из основных противников теории Бахрейна Сэ-мюэл Н. Крамер («Dilmun, the «Land of Living») подчеркивал, что в месопотамских текстах Тильмун описывается как «далекая земля», путешествие в которую связано с определенным риском. Это описание никак не подходит расположенному поблизости от побережья острову, на который можно без труда попасть по спокойным водам Персидского залива. Крамер также обращал внимание на тот факт, что различные месопотамские тексты помещали Тильмун неподалеку от двух водных пространств, а не одного моря. В одном из аккадских текстов говорится, что Тильмун расположен «у истоков двух вод».

Опираясь на другое указание, в котором говорится, что Тильмун находится «там, где всходит солнце», Крамер пришел к выводу, что, во-первых, Тильмун это не остров, а во-вторых, что он должен располагаться восточнее Шумера — ведь солнце встает на востоке. Единственное место, подходящее под все древние описания, — это район, где встречаются Персидский залив и Индийский океан. В качестве возможных вариантов Крамер рассматривал Белуджистан или окрестности реки Инд.

Нерешительность самого Крамера была обусловлена хорошо известным фактом — многочисленные шумерские и аккадские тексты с перечислением стран и земель не упоминают Тильмун в связи с такими восточными землями, как Элам или Аратта. В этих списках рядом стоят Мелухха (Нубия/Эфиопия), Маган (Египет) и Тильмун. Географическое соседство Египта (Маган) и Тильмуна подтверждается в концовке мифа «Энки и Нинхурсаг», когда боги объявляют Нинсикилу владычицей Магана, а Эншага «господином Тильмуна». Подтверждает это соседство и удивительный текст, который можно рассматривать как автобиографию Энки; при описании деяний Энки, помогавшего людям восстановить цивилизацию после Великого потопа, Тильмун вновь перечисляется рядом с Маганом и Мелуххой.

Но если Тильмун расположен по соседству с Египтом, то что может означать утверждение о месте, «где всходит солнце»? Ведь солнце всходит на востоке от Шумера, а не на западе (где находится Синай).

Ответ прост: смысл древних текстов совсем иной. Они не утверждают, что здесь «всходило солнце» — в этом месте «поднимался в небо Шамаш». Земля Тильмун располагалась не на востоке, а там, где Уту/Шамаш (бог, небесным символом которого считалось Солнце, а не само Солнце) поднимался в небо на своей ракете. В эпосе о Гильгамеше об этом сказано со всей определенностью:

Именно в этом месте боги поселили Зиусудру — в далекие землях, в «стране Тильмун», где восходит Угу.

Гильгамеш — ему не было позволено построить собственный «шем», и он хотел лишь побеседовать со своим предком Зиусудрой — пришел именно сюда, на гору Машу в Тильмуне, то есть на гору Мусы (Моисея) на Синайском полуострове.

Современные ботаники были поражены разнообразием флоры Синайского полуострова — они обнаружили там тысячи видов растений, от трав до высоких деревьев, причем многие из них были уникальными. При наличии воды — в оазисах, на небольшой глубине под прибрежными песчаными дюнами или в сухих руслах рек — эти деревья и кустарники проявляли удивительную живучесть, приспосабливаясь к климату и гидрографии Синайского полуострова.

Северо-восточные районы Синая могли быть источником высоко ценившегося лука. Одна из его разновидностей, отличающаяся высоким зеленым стержнем, называется «scallion» — по названию порта, откуда этот деликатес доставлялся в Европу. Это Аскалон, расположенный на средиземноморском побережье Синая к северу от «потока Египетского».

Одно из деревьев, наиболее приспособленных к уникальным природным условиям Синайского полуострова, — это акация. Она адаптировалась к высокой скорости испарения влаги и растет лишь вдоль вади, используя подземные воды на глубине до 1 метра. В результате дерево способно пережить десять засушливых лет без единой капли дождя. Древесина акации высоко ценилась в древности: по свидетельству Ветхого Завета, именно из нее был изготовлен Ковчег Завета, а также другие части Скинии. Древесину акации использовали шумерские цари при строительстве дворцов и храмов.

Широко распространены на Синайском полуострове и тамариски — кустарники, растущие по берегам сухих русел. Их корни уходят глубоко в землю, и поэтому тамариски могут расти даже там, где вода насыщена солью. После особенно сильных дождей тамарисковые рощи наполняются белыми крупинками сладкого вещества, которое представляет собой выделения живущих на деревьях насекомых. Бедуины и по сей день называют это вещество библейским названием — манна.

Однако в большинстве случаев Тильмун в древности ассоциировался с финиковой пальмой. Это дерево и в наши дни остается самой главной сельскохозяйственной культурой Синая. Оно практически не требует ухода, снабжая бедуинов плодами (финиками). Листья и семена пальмы идут на корм верблюдам и овцам, ствол используется как топливо, ветками устилают крыши, а из волокон коры изготавливают веревки и нити.

Из месопотамских источников нам известно, что в древности Тильмун экспортировал финики. Плоды были такими крупными и вкусными, что их присутствие специально оговаривалось в рецептах блюд для богов. Так, например, в одном из текстов рассказывается, что для богов Урука ежедневно требовалось «108 мер обычных фиников, фиников из Тильмуна, а также фиг и изюма». Ближайшим городом на сухопутном маршруте из Синая в Месопотамию был Иерихон. В Библии его называют «городом фиников».

В ближневосточных религиях финиковая пальма использовалась как символ, иллюстрирующий представления о богах и людях. Псалмопевец говорил: «Праведник цветет, как пальма». Пророк Иезекииль, описывая виденный им во сне восстановленный Иерусалимский храм, рассказывает, что там были «херувимы и пальмы: пальма между двумя херувимами…». В то время Иезекииль жил среди изгнанников, которые были силой привезены в Вавилон из Иудеи, и, вне всякого сомнения, был знаком с месопотамскими изображениями херувимов с финиковой пальмой (рис. 109).

Наряду с Крылатым Диском (символом Двенадцатой Планеты), одним из самых распространенных изображений Древнего мира было изображение древа жизни. Феликс фон Люшау еще в 1912 году («Der Alte Orient») показал, что греческие, ионийские (рис. 110а) и египетские (рис. 110b) колонны представляют собой стилизацию древа жизни, представлявшегося в виде финиковой пальмы (рис. 110с). Это подтверждает предположение, что «плоды» жизни из легенд и мифов были не чем иным, как особым сортом фиников. Мотив финиковой пальмы как символа жизни можно обнаружить даже в мусульманском Египте — в узорах, украшающих главную мечеть Каира (рис. 110d).

Многие серьезные работы — например, «De Boom des Levens en Schrift en Historie» Генрика Бергемы и «The King and the Tree of Life in Ancient Near Eastern Religion» Дж Уинденгрена — продемонстрировали, что представление о таком дереве, растущем в Обители Богов, распространилось с Ближнего Востока по всему миру и стало догматом всех религий.

Источником всех этих изображений и легенд служили шумерские описания Земли Жизни:

Тильмун,

Где старуха не говорит: «Я старуха»,

А старик не говорит: «Я старик».

Шумеры, мастерски использовавшие игру слов, называли «землю ракет» ТИЛ.МУН, но этот термин также мог интерпретироваться как «Страна Жизни», поскольку одно из значений корня ТИЛ — «жизнь». На шумерском языке древо жизни называется ГИШ.ТИЛ, но корень ГИШ также обозначает сделанный человеком, или искусственный, объект. Таким образом, ГИШ.ТИЛ может интерпретироваться как «проводник к жизни» — то есть ракета. В произведениях искусства мы также сталкиваемся с людьми-орлами, которые приветствуют не финиковую пальму, а ракету (рис. 60).

Параллели становятся еще очевиднее, если вспомнить, что в греческом религиозном искусстве омфалос ассоциировался с финиковой пальмой. На древнем рисунке из Дельф хорошо видно, что копия омфалоса, установленная рядом с храмом Аполлона, располагается у финиковой пальмы (рис. 111). Поскольку в Греции финики не растут, это было искусственное дерево, изготовленное (по мнению ученых) из бронзы. Ассоциация омфалоса с финиковой пальмой, вероятно, имела глубокий символический смысл, поскольку другие греческие оракулы изображались точно так же.

Выше мы уже отмечали, что омфалос служил связующим звеном между греческим, египетским, нубийским, ханаанским оракулами и подземным миром Дуат. Теперь мы обнаружили, что этот «сияющий камень» связан с финиковой пальмой — деревом, которое растет в Земле Жизни.

И действительно, в шумерском тексте, который сопровождается изображениями херувимов, есть такое заклинание:

На одном из месопотамских рисунков изображен бог, держащий «пальмовое дерево, великое дерево пророчеств» (рис. 112). Он преподносит этот Плод Жизни царю в «месте четырех богов». Мы уже встречались с этими четырьмя богами в египетских текстах и рисунках: это боги четырех сторон света, расположенных у Лестницы в Небо в Дуате. Мы также видели, что шумерские «ворота в небо» отмечены финиковой пальмой.

У нас больше не осталось сомнений, что целью поисков бессмертия в древности был космопорт — где-то на Синайском полуострове.