– Хорошо, теперь примените до– и послесобытийную поведенческую модель к вашему парню.

– Что? – растерялась Каролина.

– Модели. – Блантон скрипнул зубами и на секунду оторвал взгляд от дороги. – Мо-де-ли. О чем мы только что говорили?

– Место преступления, организованное и беспорядочное.

– Верно.

Каролина задумалась, постукивая карандашом по желтому блокноту. Блантон свернул, и обертки от снеди из «Макдоналдса» съехали на другой край приборной доски. Нынче Кёртис Блантон был оживленнее и терпеливее. Но терпение его казалось вымученным, когда он подталкивал к нужным выводам. Сегодня он говорил плавно, без всякого каджунского налета. Вместе с тем выглядел рассеянным, что не вполне вязалось с его манерой агрессивной езды. Все это напоминало семинар обкуренного профессора, который вдобавок удирает от полиции.

– Помните об этом, когда вернетесь в Спокан. – Блантон снова произнес название города идеально. – Беспорядочность отлична от импульсивности. Ваш парень может быть импульсивен и вместе с тем организован. Скажем, в машине он возит орудия преступления, что говорит об имеющемся плане, однако собственно хищническое поведение – выбор жертвы, то бишь охота – может проявляться спонтанно.

На светофоре зажегся желтый сигнал, и Блантон придавил газ, но впереди идущая машина не собиралась проскакивать перекресток. Кёртис врезал по тормозам, банки содовой и обертки отлетели к ветровому стеклу.

На его манеру езды Каролина решила не обращать внимания.

– По-моему, наш фигурант организован и импульсивен, – сказала она.

– В чем он организован?

– Видна подготовка. Он придает трупам позы, хлоркой обмывает им пальцы, обламывает ногти. Вкладывает деньги в руку. Забрасывает землей и ветками.

– Хорошо. В чем он импульсивен?

– Мы забираем труп, он подбрасывает другой.

– Верно. – Блантон оглядел Каролину. – Прекрасно. В этом ключ к его поведению. Нечто подобное было в деле Тихоокеанского Убийцы. Значит, он где-то прячет трупы, а потом их выкладывает. Они – его инструменты, шахматные фигуры.

Отсюда обломанные ногти и деньги. Через трупы ваш парень что-то сообщает.

Всякий раз, как Блантон называл убийцу «ваш парень», Каролина морщилась. Наверное, еще и потому, что чувствовала личную ответственность за Ленин Райана, поскольку изгадила облаву и позволила ему сбежать.

Зажегся зеленый, Блантон быстро объехал осторожного водителя и газанул.

– Почему ваш парень вкладывает трупам сорок долларов?

– Извещает, что убивает шлюх.

– Зачем подбрасывает новые трупы?

– Чтобы люди понимали, что он делает.

– Люди? – Через бордюр Блантон заехал на небольшую парковку. – Какие люди?

– Не знаю. Все.

Перед похоронным бюро, белым двухэтажным зданием с громадными колоннами, бампер в бампер стояли два катафалка. Блантон припарковался за ними и вместе с Каролиной вылез из машины.

– Подумайте, кого он уведомляет, – сказал он, глядя на Каролину поверх автомобильной крыши.

Следом за Блантоном Каролина прошла к узкой лестнице, уводившей в подвал. Кёртис пошлепал ладонью по массивной двери. Им открыл белый мужчина: за пятьдесят, припухшие веки, длинный клеенчатый фартук, под стать фартуку серые перчатки. Блантон и Каролина вошли в темный коридор.

– Привет, Кёрти, – сказал человек. – Как оно ничего?

– Здорово, Рассел. – К Блантону вернулся тягучий южный выговор. – Знакомься, агент Мейбри. Специалист из Вашингтона.

Каролина недоуменно взглянула на Блантона – мол, с чего вдруг она стала агентом ФБР? – но тот отвернулся.

Рассел отвесил легкий поклон:

– Рад знакомству. Позвольте сказать, что для чиновницы вы слишком хороши собой.

– Рассел редкостный джентльмен, – сказал Блантон. – Бальзамирует и флиртует почти одновременно.

– Человек Возрождения, – добавил Рассел.

– Судмедэксперт здесь?

– Нет, сэр. Звонил, будет примерно через час. Здесь только мы с тобой. И разумеется, дама.

Рассел открыл железную дверь, и они вошли в ледяной бальзамировочный зал, где у стены стояли две стальные больничные каталки. У противоположной стены – старое парикмахерское кресло, в котором сидел старик. Каролина уже хотела поздороваться, но успела сообразить, что это покойник. Голый усохший дед, укрытый тонким одеялом, бледный и морщинистый. Левая рука судорожно сжата в кулак, правая вытянута, словно хозяин ее умер во время рукопожатия. В сведенных пальцах точнехонько уместилась бутылка кока-колы.

Блантон проследил за взглядом Каролины:

– Рассел, там… э-э… твой приятель.

– Ах ты черт, это мой подстаканник. Извините. – Рассел забрал бутылку из руки мертвеца.

Все трое уставились на неподвижного старика, потом Рассел прищелкнул языком и отхлебнул из бутылки:

– Восемьдесят один год. Позапрошлой ночью помер во сне. Вот бы нам так свезло, правда, Кёрти? – Он опустил стариковскую руку, но та отпружинила обратно. Рассел пригладил покойнику хохолок. – Надо помочь хорошим людям, мистер Бошан. Не скучайте, я скоренько.

Каролина пыталась поймать взгляд Блантона, но тот, наклонив голову, смотрел в пустые глаза мертвеца. Почувствовав, что за ним наблюдают, переступил с ноги на ногу и вполголоса проговорил:

– Я уже и не припомню, когда видел человека, умершего от старости.

Рассел прошаркал еще к одной железной двери:

– Ну что, станете ждать эксперта?

– Не-е, – сказал Блантон. – Большой беды не будет, если мы одним глазком глянем. – Он повернулся к Каролине: – Можете здесь обождать…

– Все нормально, – ответила Каролина.

Рассел выдал им тюбики с ментоловым кремом – мазнуть под носом для защиты от запаха. Через железную дверь они прошли в небольшую комнату, в центре которой стояла объемистая стальная ванна. Ржавые потеки тянулись к стоку в полу. В ванне лежал труп, укрытый пластиковой шторой. Ментоловый крем не спасал от вони; Каролина вспомнила университетскую лабораторию с ее неистребимым запахом формальдегида и гнили.

– Вряд ли это поможет мне от бессонницы, – пробормотала она.

Блантон одарил ее странным, понимающим взглядом. Интересно, а что снится ему?

– Девица пробыла в воде два дня, самое малое, – сказал Рассел. – И не шибко раздулась, что прям удивительно – жара ведь и все такое. Плавала на поверхности, впитала пол-озера. Когда выловили, потянула на двести фунтов с лишним.

Блантон надел резиновые перчатки, другую пару подал Каролине, но та помотала головой. Рассел и Блантон подошли к трупу, Каролина осталась на месте. Сдернули пластиковую штору. Каролина ждала, как Блантон среагирует, но ничего не заметила. На ноге трупа осталась кроссовка. «Рибок». Ношеная. В таких же Каролина ходила на аэробику.

– Извините, – сказала она и вернулась в бальзамировочный зал. Там села спиной к старику, раскрыла блокнот и стала записывать разговор с Блантоном.

Минут через десять детектив и Рассел вышли из секционной. Блантон стянул перчатки, Рассел допил колу, оба как-то смущались. Явно говорили о Каролине, и она словно завалила экзамен – теперь она больше не специалист из города Вашингтона, а всего лишь изнеженная дамочка из одноименного штата.

– Прошу прощения за нечуткость, мисс Мейбри, – сказал Рассел. – Я тут маленько одичал.

– Вам не за что извиняться. – Каролина обратилась к Блантону, подражая его манере: – Не ваш парень?

– Нет. – Блантон отбросил южную тягучесть. – Никаких следов изнасилования и насилия вообще. В легких столько воды, что хватит помыть машину. Она просто утонула. Родные против вскрытия – не желают знать, чем она ширялась.

– Значит, аутопсии не будет?

– Решать эксперту.

Рассел проводил гостей к двери и вновь поклонился Каролине. Пока шли к машине, Блантон молчал.

Каролина забралась на сиденье и раскрыла желтый блокнот. Блантон вставил ключ зажигания, но мешкал завести мотор.

– Мисс Мейбри, вы не думали уйти из этого дела?

– Простите?

– Никто вас не осудит. Парня вашего найдут и без вас. Не зря женщины так редко работают на подобных делах. Это противоестественно – разглядывать трупы изнасилованных и даже просто утопленниц. И если вам не под силу…

– Вы прочли, как я пыталась спасти пацана? – перебила Каролина.

– Я не к тому, что вы не справитесь…

– Вы именно к этому. – Каролине хотелось объясниться. – Парень продавал наркотики Ленин Райану, вы дочитали рапорт?

Блантон вздохнул, завел мотор и стал отъезжать от похоронного бюро.

– Да, конечно. У плотины.

– Точно. Его рука чиркнула по моей… я думала, ухвачу его… но вообще-то он меня чуть не стянул. —

Каролина зябко поежилась. – А я… я пыталась его удержать. Но может, выпустила. Может, испугалась воды.

– Вы так считаете?

– Не знаю. Я думала, я сделала все, что могла. Но мысли не отпускают, в голове проигрываешь варианты. Потом начинаешь гадать. Я к тому, что тело так и не нашли. Я беспрестанно думаю об этом парне, и мне паршиво. А еще представляю, как он утянул бы меня за собой. – Каролина кивнула на похоронное бюро: – Когда сдернули простыню, я увидела кроссовку и сразу поняла, что ваш парень тут ни при чем.

– Кроссовку?

– Вы сказали, он придает позы жертвам. Он перфекционист. Такой не оставит жертву наполовину обутой. На самом деле, наверное… – Каролина вздохнула. – Наверное, я просто не хочу смотреть на мертвецов, особенно утопленников. Мне и без того снятся странные сны. – Она отвернулась к окошку. – Если считаете, что я даю слабину…

Смолкнув, Каролина смотрела на роскошные дома и кованые решетки оград, увитые темными лозами.

– Он наблюдал за вами?

– Что? – обернулась Каролина.

– Ваш убийца. Райан. Он видел, как вы пытаетесь спасти пацана?

– Не знаю. Я об этом как-то не думала.

– Но если видел, что он, по-вашему, чувствовал?

Каролина старалась понять, к чему Блантон клонит, но в голове был сплошной туман.

– Что-то я не очень понимаю…

– Вы сказали, он поставил вас перед выбором: арестовать его или спасти парня. Так неужели он за вами не проследил? А если проследил, неужели ничего не почувствовал?

Каролина попыталась увидеть картину глазами Райана: она вниз головой висит на мостке, Паленого уносит к пенному краю плотины.

– Парень ваш весьма особенный. Должен признаться, рапорт меня озадачил, мисс Мейбри. Субъект демонстрирует комбинацию поведенческих моделей, что не свойственно серийному убийце. Или, скорее, похоже на многих убийц сразу. Ногти и деньги, подготовка и перемещение тел, символика, изменчивость – то позерство, то импульсивность. Единственная неизменная составляющая – гнев. Он ломает шеи, а потом стреляет. Такая избыточность, мисс Мейбри, свидетельствует о неудержимой ярости, о бешеном желании отомстить.

После бессонной ночи Каролину смаривало, и за мыслью Блантона она не поспевала.

– Подобные преступления существуют в границах психологического ряда. – Блантон провел рукой по приборной доске. – На одном конце возбуждение. Секс. На другом – чистая ярость, месть символической жертве. Где расположится ваш парень?

Каролина не ответила, и он продолжил:

– Он ни разу не оставил сперму. Это уже примечательно. Возбуждение, если и было, скоро сменяется желанием отомстить. Гневом. Ваш Райан был влюблен в проститутку. Значит, его влечет к шлюхам. Но пока он сидит в тюрьме, возлюбленная возвращается к своему ремеслу, и он ее за это ненавидит. Он ненавидит шлюх – и он вожделеет шлюх. Он не сумел спасти свою подругу – и других шлюх тоже не спасти. В какой-то момент он понимает, что после него шлюхи будут спать с другими мужчинами. Ему это невыносимо… Предположим, он снял первую шлюху, чтобы с ней переспать. И не может кончить. От возбуждения он соскальзывает к гневу, ломает шлюхе шею и… кончает. Облегченный, он даже не забирает свои деньги. Прячет тело у реки, а со следующей шлюхой повторяет весь цикл. Отсюда трупы номер один и номер два. Я думаю, трупов больше, но вы их еще не нашли. Пока это неважно. Фантазия движется вдоль психологического ряда. – Блантон посмотрел на Каролину: – На чем, я говорил, мы ловим этих ребят?

Каролина припомнила:

– На отклонении.

– Верно. И в чем отклонение? Где отличие? Что изменилось?

– Я не… Он изменился, когда мы нашли первый труп. На то же место он подбросил новое тело.

– Правильно. Правильно. Вся фантазия изменилась. Что-то заставило его измениться, и теперь он выставляет трупы напоказ, словно через них пытается общаться с внешним миром, новыми жертвами заменяет старые. Он убивает других людей – дядю и хозяина ломбарда. Что спустило курок? Что произошло с Ленин Райаном, что его изменило? С кем он пытается поговорить, мисс Мейбри?

Каролина прикрыла ладонью рот:

– О господи.

Со скоростью десять миль в час Блантон полз по обочине. Но чем медленнее катила машина, тем быстрее вылетали слова:

– Он видел, как вы пытались спасти мальчишку, и его это тронуло. Вы его изменили. Он подбрасывает трупы, чтобы вы их нашли. Он заманивает вас в проулок, показывает вам труп, а затем ищет новую шлюху. И кого он выбирает? Жаклин, с которой вы недавно беседовали. Неужто не понимаете? Он разыгрывает вашу первую встречу, дает вам возможность спасти этих людей.

Каролина дышала часто и хрипло.

– Вы сказали, он подбросил новый труп на то же место. Так. Двигайтесь дальше. Кто должен его увидеть? Кто, считает он, спасет этих шлюх? Кто, если б повернуть время вспять, спас бы его подругу?

– Я? – прошелестела Каролина.

– Да, – сказал Блантон. – Вы.