29

— Я не знаю, в чем дело, — сказал Алекс.

Он спрятал голову в подушку. Дела шли из рук вон плохо. Он испытывал огромное давление.

Во-первых, он переживал постоянный стресс из-за того, что Эми нужно было собирать в школу, а Сэма отвозить к няне на полный рабочий день, к тому же детей надо было кормить, мыть, одевать, да и дом поддерживать в мало-мальски приличном состоянии. А из-за расходов на то, чтобы няня присматривала за Сэмом и забирала Эми из школы, работа Алекса начинала казаться пустой тратой времени и усилий. Да и на работе без проблем не обходилось.

Археологические раскопки в замке возобновились в январе. Алексу нужно было показать результаты работ на первоначальном участке, чтобы проект мог продолжаться. Средства, как всегда, были скудными, и ему приходилось всерьез биться за то, чтобы хоть возвести навес над «раскопом Мэгги», отвлекавшим внимание от основного места работ. Этот маленький участок наполнился водой за время Рождества, и теперь его нужно было осушить, прежде чем продолжать раскопки.

Сама Мэгги по-прежнему не хотела возвращаться домой. Через несколько недель им предстояли судебные слушания, что должно было повлечь за собой серьезные расходы на юристов. Одних только финансовых тревог хватило бы, чтобы довести Алекса до отчаяния. Он уже подумывал о том, что, возможно, и сам нуждается в услугах психиатра. Вот только психиатры в лице Джеймса Де Санга уже продемонстрировали свои сомнительные способности. Алекс все еще был в ярости из-за «окончательного заключения» и приложенного к нему счета. Теперь ему предстояло найти способ расплатиться. Договориться, что ли, о сверхурочной подработке?

Но тогда возникала другая проблема: кто будет присматривать за Эми и Сэмом? А что касается оплаты за сверхурочные часы, вряд ли он мог на нее претендовать, поскольку то и дело устраивал себе длительные обеденные перерывы для тайных любовных рандеву.

Анита перестала поглаживать вялый Алексов член. Это свидание разочаровало и ее. Она чувствовала, что теряет Алекса. Ей казалось, что в последнее время он прилагает все меньше усилий, чтобы с ней встретиться.

— Ну не волнуйся. Когда из-за чего-то беспокоишься, становится еще хуже.

— Когда человеку говорят, чтобы он не беспокоился, он уж точно начнет беспокоиться.

Анита была уязвлена.

— Ах, прости, пожалуйста.

Алекс смягчился:

— Извини, вырвалось.

— Как думаешь, она знает про нас?

— Кто? Мэгги?

— Да, Мэгги.

— Нет, вряд ли она про нас знает.

Почему Алекс лгал Аните? Может, он боялся, что она больше не захочет с ним встречаться? Или он попросту пытался держать два этих мира порознь, чтобы ему было сподручнее лгать Мэгги, когда она снова начнет его обвинять?

Алекс долго над этим раздумывал. Он был достаточно осторожен, чтобы не совершать ничего, что могло бы вызвать у Мэгги подозрения, и все же она задала ему этот вопрос прямо и яростно — в ту самую ночь, когда набросилась на него. Набросилась? Да по большому счету она просто изнасиловала его, прежде чем потребовать объяснений. Алекс до сих пор не мог стряхнуть с себя оцепенения. Никогда прежде он не был так потрясен. Казалось, остановить Мэгги так же невозможно, как противостоять урагану. Эта сила полностью подчинила его себе. У Алекса было такое ощущение, что его поймали и сдирают с него шкуру.

В ту ночь он так и не понял, было нечто первобытное дано ему или, наоборот, отобрано у него. Возможно, рассуждал он, его связь с Анитой началась именно потому, что Мэгги каким-то загадочным способом лишила его мужественности. Впрочем, он не мог не признаться себе, что было бы проявлением постыдной незрелости считать эту связь попыткой самоутверждения.

Поиск рациональных объяснений, думал Алекс, все это поиск рациональных объяснений постфактум! Подозрения Мэгги, подпитываемые ревностью, а может, интуицией, — все это было непостижимо, сугубо эмоционально, непознаваемо. Она не знала, она не могла знать. Поэтому Алекс все отрицал тогда — и продолжал отрицать сейчас. И вот теперь он пытался найти рациональные объяснения своей внебрачной связи с Анитой, хотя все произошло только потому, что она была там.

Анита всегда была там. Алекс всегда ощущал ее присутствие. Всякий раз, когда она входила в комнату, он это чувствовал. Все просто. Ты знаешь о существовании этого договора, но делаешь вид, что его нет, и вдруг — бах! — в один прекрасный день тебя ткнут в него носом. Это вселенский договор, ежедневно исполняемый мужчинами и женщинами, договор с дьяволом: проклят тот, кто его нарушит, и тот, кто его соблюдет. А все потому, что она была здесь, — приходила к нему домой, пахнущая рысью, и всегда это случалось в те моменты, когда Мэгги была особенно далека от Алекса. Анита, встряхивающая платиново-золотыми волосами; Анита, снова и снова кладущая ногу на ногу, шелестя нейлоновыми колготками, и так до тех пор, пока голова Алекса не переполнялась мыслями о том, как Анита предстанет перед ним, облаченная в один только свой животный аромат.

И всегда между Анитой и Алексом существовало это поразительное, хрупкое напряжение, когда они оказывались вместе на несколько секунд: сухость во рту, невольная скованность в мышцах. Словно скручивание и сжатие пружины. Таким сильным и таким опасным казалось это для них обоих, что лучше было об этом не говорить. Но конечно же, это рвалось наружу, и только один-единственный акт мог принести им облегчение.

Когда в один из обеденных перерывов Алекс налетел на Аниту на улице, казалось вполне естественным, что они решат пообедать вместе. Анита великолепна, подумал Алекс. Она принадлежала к тем женщинам, которые почти не носят колец, ожерелий и других аксессуаров, а в то же время сияют, точно витрина ювелирного магазина. Долгое время Алекс лелеял археологическую фантазию о том, как нежно, слой за слоем, снимает с нее пленительные, благоухающие покровы, чтобы в конце концов прикоснуться губами к ее золотому кладу. В тот день на Аните было черное платье в обтяжку, черные колготки и черные туфли на каблуках. Естественное сияние ее кожи и блеск волос, как будто сработанных из драгоценного металла, соблазнительно контрастировали с умело накрашенными губами. Алекс готов был ее съесть.

И когда выяснилось, что приличного стола не найти ни в одном ресторане и ни за какие деньги, им показалось вполне естественным поехать домой к Аните на кофе с сэндвичами. А когда Анита, заваривая кофе, повернулась к Алексу спиной, он заметил, что руки ее трясутся так же, как и его собственные, и поэтому, чтобы избавиться от дрожи, он сделал глубокий вдох и обвил ее руками сзади так, что его ладони легли на ее живот. Анита поставила кофейник на стол и стала совершенно неподвижной. Они оба не проронили ни звука. Потом Анита склонила голову Алексу на плечо, и когда он увидел, что она закрыла глаза, его пальцы спустились на ее бедра. Его руки оказались у нее под платьем. Она попыталась остановить его, но жест ее был скорее ритуальным и малоубедительным. Его член напрягся и уперся ей в крестец. Алекс почувствовал, что у него взмокли подмышки. Анита протянула руку и яростно его ущипнула, а он стал все глубже проникать ей в трусики и засунул в нее палец до второго сустава. Внутри она вся горела. Вдруг она вытащила его руку, поднесла ее ко рту и облизала палец, побывавший у нее внутри. Потом повернулась к Алексу, вцепилась руками в его плечи, впилась в его губы ртом и каким-то образом взобралась к нему на бедра, обхватив его своими ляжками.

Она целовала его неистово. Он так и понес ее — не переставая целовать — в гостиную, где уронил в кресло и сорвал с нее туфли, колготки и трусики. Тут уже не до археологических фантазий о спрятанном сокровище — слишком сильным, слишком неудержимым было их влечение. Алекс задрал Аните платье, обнажив ее мягкий, загорелый живот, а когда она спустила с него брюки, его член выскочил наружу — яростный, набухший, раздувшийся, точно от укуса пчелы.

Алекс сунул язык во влагалище Аниты и ласкал ее там, пока у него не закружилась голова от ее запаха. Она схватила его за волосы, оттянула его голову назад и снова впилась в него ртом, как будто хотела почувствовать собственный вкус у него на губах.

Сквозь поцелуй она прошептала:

— Возьми меня.

Это был их первый раз. Все произошло ровно за день до того, как Мэгги впервые выдвинула свои обвинения. После этого у них с Анитой были долгие, подробные свидания во время обеденных перерывов, случавшиеся почти каждые два или три дня. «Господи, какая была мощь», — в тоске вспоминал Алекс.

И куда все подевалось?

Он погладил Аниту по волосам.

— Нет, — снова солгал он. — Мэгги вовсе не склонна к подозрениям.

— Я в этом совсем не уверена.

Алекс посмотрел на Аниту.

— У Билла такая же... проблема, что и у тебя.

— Какая проблема? Хочешь сказать — у него тоже не стоит? — Алекс фыркнул. — И какое это имеет отношение ко всему остальному?

— Может быть, это дело рук Мэгги?

— Что?

— Ну, то, что она делает со мной. А она что-то делает. Она знает о нас. Она меня ненавидит.

Алекс выпрыгнул из постели и застегнул рубашку.

— Ерунда. Видел я эти ее дела. Травяной чай да парочка ароматических свечек.

Тут он вспомнил о том, как Мэгги угадала, где нужно копать. Он поцеловал Аниту.

— Мне пора на работу.

Тот вечер Мэгги провела в «Омеге» — распаковывала новые товары, заказанные для магазина. Среди них была и коллекция ювелирных талисманов: металлические диски на тонких цепочках, диски с выгравированными на них загадочными знаками и символами. Серебряный колокольчик звякнул за спиной у Мэгги, и она с удивлением увидела Аниту, одетую, как обычно, словно для похода в оперный театр.

— Слышала, что могу тебя здесь найти, — бодро сказала гостья.

— Анита!

— Сто лет тебя не видела. Подумала, что компания тебе не помешает.

Мэгги тут же вспомнила свое видение, увидела, как вздымается розовый зад Аниты.

— Не ожидала тебя встретить.

Вопреки собственной интуиции, Мэгги предложила Аните стул и чашку чая.

— Я беспокоюсь за тебя, Мэгги.

— А почему это ты беспокоишься?

Мэгги принялась опять распаковывать коробки.

— Не только за тебя. За вас обоих. На днях я видела Алекса — выглядит он неважно. И ты тоже выглядишь не ахти.

— Правда? Зато чувствую себя отлично!

— Я знаю, он хочет, чтобы ты вернулась. Кстати, он все время общается с одной студенткой с раскопок, ну, с той, которая...

— С Таней? Милая девушка. Иногда присматривает за детьми.

— Тебе нужно вернуться к Алексу. Вы созданы друг для друга.

— Честно говоря, я дорожу свободой. Не уверена, что хочу вернуться.

— Но ведь ты ужасно скучаешь по детям.

Мэгги прикусила губу и открыла следующую коробку с талисманами. По крайней мере, Анита понимала, когда сменить тему.

— Интересные штуковины. Что это?

— Талисманы.

— Защитные?

— Нет, ты перепутала их с амулетами. Смотри, вот амулет. А это талисманы. Они вроде батареек. Талисман надевают, чтобы самому стать сильнее, а амулет — чтобы отразить чужую силу.

— Я смотрю, ты не на шутку этим увлечена. А что означает вот этот?

— Он ничего не «означает». Это любовный талисман. Он сделан из меди, потому что это металл Венеры. Это символ планеты, олицетворяющий ее ангела-хранителя.

— Прелестно. Могу я его купить?

Мэгги еще не назначила цену новым товарам. Она собиралась продавать их фунтов по десять.

— Ручная работа. Тридцать фунтов — только по знакомству.

Анита достала чековую книжку.

— Недешевое удовольствие, верно?

Алексу наконец-то удалось установить шаткий навес над «раскопом Мэгги», чтобы закрыть его от дождя, и договориться о том, чтобы прорыть канаву: требовалось отвести воду из новой ямы. Таня была назначена заведующей «раскопом Мэгги». Впрочем, Алекс не упомянул, что таким образом наградил ее за то, что она время от времени сидела с его детьми.

Между тем ему хватало беспокойства и с основным участком работ. Стена, которую они выкопали, разрушилась; однажды ночью заявились вандалы и раскидали метки по всему участку; к тому же из-за недостатка результатов будущее раскопок было под вопросом. Алекс чесал в затылке, не в силах сосредоточиться на работе, и тут сзади подошла Таня. Только она открыла рот, чтобы что-то сказать, как он спросил, не сможет ли она посидеть с детьми этим вечером.

— Я не могу сидеть каждый вечер, Алекс.

— Конечно. Я знаю. Но, может, все-таки подумаешь об этом, а?

— Я подумаю. Между прочим, мы кое-что нашли. Думаю, тебе стоит посмотреть.

Они выкопали часть свинцовой трубы, находившейся внутри круга с кинжалами. Труба почти развалилась, но пока что еще была одним куском. Удалось раскопать около трех дюймов.

— Она старая? — спросила Таня.

Алекс пригляделся к побелевшей от окисления поверхности трубы.

— О да, — сказал он. — О да. Давайте-ка ее вытащим.

— Подвезешь меня, если я соглашусь зайти сегодня вечером? — спросила Таня.

— Я по-прежнему хотела бы узнать об этих вещах, — сказала Анита, подождав, пока Мэгги обслужит посетителя.

Похоже, посетительница не собиралась уходить, и Мэгги никак не могла придумать, как от нее избавиться.

— О каких вещах?

Анита махнула рукой в сторону полок.

— Вот об этих. О гербализме. О талисманах.

— И что же ты хочешь узнать?

— Много чего. Например, как привлечь кого-то, а как оттолкнуть. Как узнать, о чем думает другой человек.

Мэгги посмотрела на нее. Аниту мучил какой-то вопрос, который она очень хотела задать, но явно не могла. Казалось, она ждет, что Мэгги сама заведет разговор. Что ж, она могла ждать и дальше.

— Узнать об этом не так просто.

— Но тебе-то кое-что известно.

— Совсем мало.

— Не вешай мне лапшу на уши, Мэгги Сандерс. Видишь ли, я тоже не лишена интуиции. — В глазах Аниты сверкнули искорки. — Я знаю, что ты делаешь.

Смех Мэгги был точно серебряный колокольчик у входа в магазин.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Алекс — это одно дело. Билл — совсем другое. Держись от него подальше.

Мэгги уронила то, что держала в руках, и обернулась.

— Анита, может, все-таки объяснишь, что ты имеешь в виду? А то я в недоумении.

Но Анита, даже если и собиралась объяснить, не получила такой возможности — ровно в эту минуту в лавку вошел Эш.

— Добрый день, дамы, — сказал он своим фирменным, слегка ироничным тоном.

Мэгги познакомила их с Анитой.

— Я подозревала, что должен быть кто-то еще. — бросила Анита, собираясь уходить.

— Простите? — не понял Эш.

— Кто-то третий.

Эш посмотрел на Мэгги, потом снова перевел взгляд на Аниту.

— Наверное, колдуете вместе? Какая же я глупая — все с вами ясно. Что ж, это мило, но мне нужно идти.

Анита повернулась и вышла из магазина.

Эш посмотрел ей вслед.

— Любовница Алекса, — сказала Мэгги.

— А, — откликнулся Эш, словно этим все объяснялось, — Сексуальная особа.

— Да, некоторым так кажется, — парировала Мэгги.

Она показала ему несколько новых талисманов.